Я (не) люблю свою жену

Амелия Борн

Я (не) люблю свою жену

– Ритка, ты посмотри, какая Ульяша стала… сексуальная! – не могу сдержать возгласа, когда вижу дочь подруги.

Она уезжала учиться на три года, и вот вернулась несколько месяцев назад.

– Ага. Сексуальная. И беременная от папы, – спокойно отвечает Рита.

Я так и застываю столбом, когда моя старшая продолжает:

– Уже месяц четвертый вроде. Они стали спать почти сразу, как Уля вернулась.

Ритка бросает на меня быстрый взгляд и погружается в более интересное занятие – смотрит что-то в телефоне.

– И ты вот так спокойно мне об этом говоришь? – выдавливаю из себя.

– Ну да, – пожимает она плечами. – Папа ведь уже всем растрезвонил, что тебя не любит. Так что это ожидаемо.

Почти тридцать лет со дня знакомства, серебряная свадьба за плечами и новость, которая меня убила. Муж спит с малолеткой, и у них скоро родится ребенок.

Но особенно больно мне потому… что наша с Юрой дочь отнеслась к измене отца совершенно спокойно. И даже его во всем поддержала…

Наша с мужем красавица-дочь была очень долгожданным и довольно поздним ребенком. Несмотря на то, что Юра всегда хотел мальчика, над чем мы работали на протяжении нескольких лет, в Рите он души не чаял. И это было полностью взаимно.

Я родила ее в двадцать восемь, но как бы мы ни старались зачать еще одного малыша – все было тщетно. Так что к возрасту, когда на горизонте замаячила цифра пятьдесят, мне удалось стать мамой всего одного ребенка.

Сначала я расстраивалась этому факту, но потом смирилась. Принял как данность его и Юра. Как только мне исполнилось сорок, разговоры о второй беременности стали утихать, и в итоге вовсе сошли на нет.

У нас была счастливая семья, дом – полная чаша. И море планов на жизнь. И хоть Ритку немного побросало по выбору той профессии, которой она бы хотела учиться, потихоньку все вошло в нужную колею.

Мы с Юрой много работали, наша дочь поступила в университет. Я подумывала о том, чтобы открыть свое дело, потому что «выросла» к сорока восьми из должности директора ресторана, но мне пока никак не хватало на это смелости.

Но это была моя характерная черта – я сто раз все обдумывала прежде чем бросаться в омут с головой. А поговорка про то, сколько раз нужно отмерить перед тем, как укоротить хоть что-то, вообще казалась мне совершенно правильной.

Иногда Юра называл меня в шутку любимой занудкой. Но я даже не обижалась на его слова – пусть буду занудой, зато не ошибусь.

Сегодня Маргарите исполнялось двадцать, и по данному поводу решено было закатить вечеринку, каких давно не видали наши родные и знакомые. Для данного мероприятия мы даже сняли целиком загородный комплекс.

Это был своего рода семейный отель на несколько номеров, на первом этаже которого располагался ресторанчик и то, что особенно меня здесь привлекло – банный комплекс, где я планировала хорошенько отдохнуть в компании друзей и родственников.

Позвали только самых близких. Мою подругу Юну, которая не так давно вышла замуж. Ее дочь Ульяну – с ней Рита дружила с детства. Уля уезжала на три года учиться, и вот вернулась не так давно, чтобы работать в родном городе и получать дальнейшие знания заочно.

Еще были пара подруг дочери, которых она знала еще с садика, мои и Юрины родители, ну и партнер мужа по бизнесу. По правде говоря, пригласить его я считала не очень удачной идеей, однако Юра был непреклонен. Мол, эти пару дней, которые мы планировали провести за городом, помогут им в мозговом штурме, что требовал какой-то особенный проект.

Я, разумеется, согласилась. Мне вообще не стоило труда пойти на уступки в том, что было важным моим родным людям. Конечно, если это способно было попрать мои права, я отказывалась, но в данной конкретной ситуации не видела ничего дурного в то, чтобы пойти на поводу у Юры.

– Ирина, вы просто молодец, – похвалил меня Арсений, тот самый партнер, когда я лично занималась ужином в ресторане.

Ну как занималась? Контролировала кейтеринговую службу, которая была нанята для того, чтобы организовать банкет.

Мы приехали в этот комплекс пару часов назад. По планам было свободное время, которое гости могли провести кто где – за отдыхом, в банном комплексе, ну или на прогулке. А вечером – ужин с тортом, музыкой и прочими развлечениями.

Кто-то мог сказать, что для двадцатилетней девчонки это весьма унылое развлечение, но Рита собиралась отпраздновать позже со своей компанией друзей. Так что мухи у нас были отдельно, котлеты – отдельно, как говорится.

– Спасибо, я рада, что вам нравится. Юра сказал, что вы хотели приехать с сыном, но он не смог, – решила поддержать я светскую беседу.

– Да. Он у меня весьма занятой парень.

Про жену спрашивать не стала – знала, что они разошлись еще когда их ребенку было совсем немного лет.

– Но ему бы здесь понравилось. Вы – в первую очередь, – улыбнулся Арсений.

Он кивнул в сторону бара, который сегодня был в нашем распоряжении, и предложил:

– Может, выпьем по бокалу?

Я нахмурилась и взглянула на часы. Вообще-то мне должен был помочь с последними штрихами муж, но он куда-то запропастился. И к телефону не подходил. А бегать и искать его по всему комплексу было не очень хорошей идеей.

– Только быстро, – сразу очертила я временные рамки. – Мне еще очень многое нужно сделать.

Хромов кивнул и мы прошли к бару.

– Шампанского, виски, или, может, вы не пьете? – спросил он, изучая ассортимент.

– Отчего же не пригубить немного? – улыбнулась я Арсению. – Можно шампанского.

Он взял бутылку, откупорил и разлил по бокалам шипучий напиток. Поднял тост:

– За молодую маму красавицы-дочки.

Я даже фыркнула от смеха, когда услышала эти слова, насквозь пропитанные лестью.

– За молодую спасибо, конечно, – покачала головой, отпивая глоток.

– Не люблю обсуждать возраст, особенно с женщинами, – признался Арсений, – но вы и вправду шикарно выглядите, Ирина.

Вроде бы это был весьма дежурный комплимент, но в нем сквозили неподдельность и желание сделать приятное.

– Благодарю, – кивнула я Хромову. – Наверно, это гены.

Какое-то время мы посидели, наслаждаясь игристым, затем я снова забеспокоилась. Взглянула на часы, потом взяла телефон и опять набрала номер мужа. Юра не подошел.

– Извините, пойду поищу Сотникова. Он обещал мне помочь.

Я собралась отойти, когда Арсений неожиданно схватил меня за руку.

– Я могу его заменить, – вдруг проговорил он то, от чего я даже залилась краской.

Это было весьма двусмысленно, хотя, я могла побиться о заклад, Хромов не вкладывал в свои слова ничего такого.

– Не нужно, Арсений. Отдыхайте, – ответила я, высвободив руку, после чего отправилась на поиски мужа.

Вечеринка набирала обороты. Сотникова я нашла почти сразу, как вышла из ресторанчика, он помог мне с окончанием подготовки к ужину, и вот мы все собрались на банкете.

Поздравления, веселье и горячительные напитки лились рекой. Здесь все были свои, потому атмосфера сразу стала непринужденной и легкой.

Мы с дочкой остались сидеть за столом, пока остальные «зажигали» на небольшом танцполе. Не осталось в стороне даже взрослое поколение – наши с Юрой родители словно почувствовали вторую молодость и теперь скакали так, что остальные семидесятилетние могли бы им лишь позавидовать.

А вот Ритка была какой-то странной. Притихшей и не особо довольной происходящим.

– Котик, у тебя что-то случилось? – задала я вопрос, пока дочь окончательно не впала в уныние.

Вроде праздник удался, ее девчонки-подружки веселятся и танцуют. И что случилось у Риты – я не понимала.

– Нет, мам. Все нормально, – отмахнулась она от моих расспросов.

Я кивнула, допила шампанское и стала наблюдать за семейством и друзьями, совершенно довольная тем, как все происходит. Все же мне нужно начать свое дело. Организация всяких мероприятий удается мне на все сто.

– Ой! Ритка, ты видела, какая Уля стала сексуальная? – не удержалась я от восхищения, когда в поле зрения попала дочка Юны.

Сегодня она надела особо откровенное платье, но оно удивительным образом ей шло и было совершенно не пошлым. А каждый изгиб точеной фигурки подчеркивался так, что Ульяне бы позавидовали самые роскошные модели нашей планеты.

Маргарита перевела взгляд туда, куда смотрела я, и у меня мелькнула мысль, что именно Уля и является причиной недовольства Риты.

Но почему? Они ведь дружили уже очень давно. Дочь скучала по Ульяше, пока та была в отъезде. Потом, когда она вернулась, девчонки стали не разлей вода…

А может, все проще, и Маргарита просто немного ревнует Улю к тому, что та сегодня как звезда вечера? Но Рита сама выбирает то, во что одеваться. И джинсы с футболками – ее желание, а не кого-то извне.

– Ага, сексуальная, – кивнула дочь и вдруг добавила совершенно спокойно: – И беременная от папы.

Я так и застыла соляным столпом. Что-что она сказала? Уля беременна от Юры?!

Взгляд мой метнулся к мужу. Сотников тоже плясал, но в стороне ото всех… На Улю он не обращал никакого внимания. Но зачем сейчас Рита так пошутила? Это ведь шутка, да?

– Уже месяц четвертый вроде, – так же ровно продолжила Маргарита.

Она говорила жуткие вещи, причем ей удавалось это сделать совершенно нейтральным тоном. И напоследок дочь приложила меня еще раз, сообщив подробности:

– Они стали спать почти сразу, как Уля вернулась. Сначала просто сексом занимались, потом она залетела. Так что не делай такие глаза, мама. Скоро Ульяна родит мне брата.

Оставаться и дальше в этом состоянии я не могла. Хотелось вскочить, схватить дочь за плечи и трясти, покуда она не скажет мне, что это просто такая ужасная, жесточайшая, но все же шутка.

– Рита… Рита, доченька… Что ты такое говоришь? – прошептала я, поднявшись из-за стола.

Стояла, опиралась на него ладонями, а сама дышала так тяжело и надсадно, словно только что пробежала кросс длиною в несколько сотен километров. Мне не верилось в то, что выдала Маргарита. Наша с Юрой жизнь ведь почти идеальная, мы даже не ссоримся в последнее время… А если какие-то скандалы и случались, то это было так давно, что уже перестало быть правдой.

Но зачем сейчас дочь выдумала все это? Для чего? Какие цели преследовала?

– Мам… Лучше я тебе глаза сама открою, чем потом для тебя это станет шоком, – произнесла Рита. – Сядь и выслушай.

Она никогда так со мной не общалась. Как с малопонимающим человеком, с которым нужно было говорить на другом языке.

Ноги подкосились, я устроилась на своем месте и снова выцепила взглядом Ульяну, что выделывалась на танцполе. Разве беременные на такое способны? Не должны поберечься, когда в животе ребенок?

– Папа действительно сказал бабушке Нине и деду Степе, что больше тебя не любит. Он готовит почву для того, чтобы уйти к Уле. Тетя Юна тоже в курсе, он и ей поведал, что любви у него к тебе не имеется.

Рита развела руками, мол, ну что тут сделаешь? А я прикрыла глаза, борясь с приступом дурноты. Юна и мать с отцом Юры знали? Но ведь к его родителям я относилась так же, как к своим. Если Маргарита мне не лжет, то меня настолько жутко предали они все?

– Мам… ты куда? – всполошилась Рита, когда я поднялась из-за стола и решительным шагом направилась к танцполу.

Ульяна уже перестала прыгать горной козой, и теперь стояла чуть в стороне. И смотрела на моего мужа так, что даже если бы сейчас я не обладала знаниями, которые мне выдала дочь, у меня бы появились подозрения.

– Мама!

Рита догнала меня и схватила за локоть. Я обернулась к ней, глядя с непониманием. Потому что Маргарита наверняка боялась. Того, что я прямо сейчас устрою скандал и разгоню эту шайку-лейку ко всем чертям.

– Мне не нужно было тебе говорить сегодня! Просто Улька меня выбесила своим выпендрежем! Мама, подожди! Не порти мне праздник! И папин партнер – ты же не хочешь, чтобы он узнал всю эту грязь? А бабуля с дедулей?

Она кивнула в сторону моих родителей, и пыл мой поутих. Но не настолько, чтобы засовывать куда поглубже желание разобраться с тем, что у меня в голове никак не укладывалось.

– Если бы ты не хотела, чтобы твой праздник был испорчен, – процедила я в ответ, – ты бы помалкивала и дальше!

Высвободив локоть из пальцев дочери, я добралась до танцпола. Увидев меня, Юра разулыбался, и словно не было жестоких и жестких слов, которые обрушила дочь с силой горного водопада прямо мне на голову. Потому что так не смотрят на нелюбимых. Или это лишь притворство?

– Что-то случилось? – подался ко мне муж, видимо, поняв по моему лицу, что стряслось нечто из ряда вон выходящее.

Я дала себе лишь пару мгновений на то, чтобы собраться с силами. А когда Сотников заглянул мне за спину и, очевидно, нашел глазами Риту, я поняла, что дочь мне не лгала. Юра мне действительно изменял с Ульяной.

– Нужно поговорить, – выдавила я из себя едва слышно.

Играющая музыка била по барабанным перепонкам, от чего меня мутило еще больше.

– Хорошо, – просто ответил Сотников и, спустившись ко мне, указал на выход из ресторанчика: – Идем.

Я физически почувствовала стену напряжения и отчуждения, которая появилась между нами. Мне стало так страшно и невыносимо больно, что хотелось лишь обнять себя руками, чтобы не позволить телу развалиться на части.

Ни слова не говоря мы покинули помещение, где веселились наши родные и близкие. И где оставалась Ульяна – сексапильная девочка, которая свела моего мужа с ума…

– Рита мне все рассказала, – сдавленно проговорила я, как только мы оказались чуть поодаль от шума и праздника.

Весь этот антураж теперь казался мне лишь злой насмешкой. Особенно если учесть, что именно я организовала данную поездку, которая станет плахой, куда меня приведут муж и его Ульяна…

По лицу мужа ничего невозможно было сказать – оно превратилось в восковую маску. Юра лишь смотрел на меня и ничего не говорил. Он не бросился расспрашивать, что же за такую завесу тайны приоткрыла передо мною наша дочь. Он просто молчал и ждал, что я скажу дальше.

– Ну! Ты ответишь хоть что-то? – не выдержала я этой звенящей тишины.

– На что? – поинтересовался Сотников чужим голосом.

– Рита мне все рассказала! – с нажимом проговорила я. – Про то, что вы вместе с этой малолетней девчонкой! И что она ждет от тебя ребенка!

Не сдержавшись, я выкрикнула эти слова так громко, что показалось, будто их слышали все кругом. Даже несмотря на то, что громкая музыка не должна была позволить разобрать в моих воплях ни слова.

– Ирин… давай мы поднимемся в нашу комнату и там это обсудим, – спокойно проговорил Юра, и все акценты оказались расставленными по местам.

Он не возмутился, не распахнул удивленно глаза. Не расхохотался, как сделал бы, если бы счел это шуткой. Он просто предложил мне поговорить там, где нас не услышат.

– Ну нет уж! – вошла я в раж. – Немедля рассказывай мне все! Как так вышло, что ты вдруг стал ставить в курс всех кругом, что ты меня, оказывается, разлюбил? Что об этом знают Юна, твои родители… кто еще?

Я перевела дыхание и продолжила, хотя каждое слово давалось мне с невыносимым трудом:

– Как произошло, что ты стал трахать не просто молоденькую дурочку, но дочь моей подруги? А?

Юра разозлился. Я видела это по тому, каким стало его лицо. На скулах проступили желваки, а взгляд потемнел и стал угрожающим. Но ответил мне Сотников на удивление безэмоциональным голосом, почти таким же, какой был у нашей дочери, что выкладывала передо мною самую убийственную и смертельно ранящую правду.

– Так бывает, Ира… Я действительно тебя больше не люблю. И я хотел сказать тебе об этом сразу после дня рождения Риты. У меня другая, нам нужно разойтись.

Мой приговор он произнес таким холодным тоном, каким зачитывают палачи вынесенное преступнику обвинение. Но я не была перед мужем ни в чем виновата… Я всегда находилась рядом, во всем его поддерживала… Наш брак для меня был оплотом, этаким непотопляемым основанием, которое если и пойдет ко дну, то исключительно после того, как рядом затонут все ковчеги…

И вот, как оказалось, любви больше нет. И союза нашего тоже больше нет.

– Ты же знаешь, что она беременна несколько месяцев, – прохрипела я, борясь с чувством, будто говорю эти слова из самой преисподней.

Ведь именно в ней я и оказалась… Именно в этом отвратительном месте, больше похожем на крохотную душную клетку…

– Почему не сказал сразу, как только вы начали спать? Зачем так долго делал из меня дуру?

И не было бы этого унижения, которое обрушила мне дочка на голову, не дожидаясь окончания праздника. Я бы не организовала собственными руками возможность для мужа и Ульяны, а так же всех, кто знал об их романе, веселиться за мой счет…

– Потому что я сам не знал… Уля еще не очень опытная в таких вещах. Она не сразу поняла, что залетела…

Он заходил туда-обратно, взъерошил волосы на затылке, как делал это в моменты наивысшего нервного напряжения. Я ведь все о нем знала… Знала, как и когда он на что реагирует. Этот человек был моим на все миллиард процентов…

Был…

– Ириш, послушай… Я бы действительно тебе все рассказал, когда мы бы провели этот праздник. Не хотел портить юбилей Риты…

Я запрокинула голову и зло расхохоталась. Звучало как «мы сначала хотели насладиться за твой счет, а потом уже я бы тебя уничтожил словами». Спасибо, благодетель! Что бы я без тебя делала?

– Ну, что ж… Раз дочь сама решила все испортить, не буду ей противиться.

Я зашагала обратно к дверям ресторана, но Юра бросился за мной коршуном и перехватил на полпути.

– Что ты собираешься делать? – потребовал он ответа, и в голосе мужа послышались нотки паники.

Это стало чем-то вроде первых шагов отмщения, когда из уверенного в своей правоте мужика, сходившего налево, Сотников превратился в испуганного изменщика, чьи грехи могли обнажиться на людях.

– Как что? Сообщить Ульяне, что сегодня день рождения хоть и не у нее, но подарок получает она!

На руке моей сомкнулись пальцы – на этот раз мужнины. Как же они с Ритой были не готовы к тому, какую реакцию получали! Дочь, видимо, рассчитывала, что я устрою нагоняй, но только когда вернемся в город. И Юра тоже надеялся именно на такой исход сегодняшних событий.

– Ира, не нужно! Слышишь? Не сейчас!

Я выдернула руку и опалила Сотникова злым взглядом.

– А что тебя не устраивает, Сотников? А? Там половина гостей в курсе того, что ты от меня уходишь! – кивнула я на двери, музыка за которыми стала, похоже, еще громче.

Может, там Рита отдала распоряжение диджею, когда поняла, что может грянуть скандал? Я вообще сейчас во всем видела лишь злую преднамеренность.

– Там мой партнер. И твои родители. И подруги Риты тоже ничего не знают… А Юна и мои мама с папой только слышали, что у меня к тебе больше нет чувств. Про Ульяну они даже не догадываются!

Голос Юры был пропитан нотками нервного напряжения, такого острого, что оно передалось и мне. Как там говорится про мужа и жену? Двое становятся одной плотью? Вот и сейчас я чувствовала, как мы словно бы испытываем одни и те же эмоции. И физически реагируем тоже одинаково.

Мне это не нравилось. Я уже не хотела так…

– Ну, значит, догадаются через пять минут. Держать все в себе я точно не стану!

Прежде, чем муж бы успел меня остановить, я вбежала в ресторан и прошествовала прямиком к Уле. Она уже сидела за столиком и болтала о чем-то со своей матерью и отчимом. Что ж, так даже лучше.

При виде меня Ульяна разулыбалась, но, видимо, поняв по моему лицу и по примчавшемуся следом Сотникову, что ничего хорошего ее не ждет, испуганно округлила глаза.

– Рита все мне рассказала, – объявила я, пока Юра не придумал, чем меня заткнуть.

Присев за столик, я посмотрела на подругу и добавила:

– Ты же в курсе того, что Сотников меня больше не любит?

Юнка побледнела и поджала губы. Ее взгляд метнулся сначала на дочь, затем на Юру. Потом, уже более беспомощно, она посмотрела на меня.

– В курсе, – кивнула Юна. – Но если скажешь, что я должна была влезть в ваши отношения, то обязана понимать, что я тебе отвечу.

У нее было железобетонное правило. Она могла помочь советом, например, но только если ее об этом просили. А уж о том, чтобы внедриться в какую-то ситуацию, которая касалась только двоих, и речи быть не могло. И в целом, эта позиция заслуживала уважения, если бы не одно «но». Сейчас вся эта история уже связала не только меня и Юру, но еще и ее дочь.

– А что скажешь на то, что твоя Ульяна спит с моим мужем уже несколько месяцев и от него успела залететь? – поинтересовалась я, сложив руки на груди.

И поняла, что Сотников не солгал. Если Юна и подозревала, что мой муж заговорил об окончании любви из-за другой женщины, то она никак не рассчитывала на то, что этой другой окажется ее «малышка» Ульяша.

Выражение ужаса на лице подруги было таким ярким и неподдельным, что я даже стала опасаться, как бы ее не хватил удар. Уля же тонко пискнула, приложила руку к губам, пока Юна сидела и открывала-закрывала рот, как выброшенная на берег рыба.

– Ира, что ты творишь?! – взревел Сотников. – Что ты делаешь, ты хоть соображаешь?

Он хотел завершить сейчас эту сцену. Сделать вид, что ничего не случилось, а все разговоры чтобы мы перенесли на «после праздника». Хрен тебе, предатель!

– Ира… Уля… Что… – выдавила из себя Юна.

Ага… Значит, когда Юрик говорил тебе, что у него нет ко мне чувств, ты думала, что твоя хата с краю. А как только речь зашла о дочери, причем весьма взрослой, тут же слов не осталось?

– А то… Вот что слышала, то и произошло, – ответила я, не глядя ни на мужа, ни на его малолетку-любовницу. – Твоя доченька Ульяшенька раздвинула ноги перед моим мужем, который в два с лишним раза ее старше. И уже успела заиметь от него ребенка.

Мне было чертовски трудно произносить каждое слово этого жуткого монолога. А от ощущения, словно попала в сцену фильма ужасов, теперь мне, наверно, не избавиться никогда. Но я обязана барахтаться, чтобы выжить. И обязана расставлять все акценты так, как нужно мне.

Не стану же забиваться в угол, плакать и взывать к небесам с вопросом: для чего мне все это дано? Может, потом, когда позволю себе немного расслабиться и пожалеть – и себя, и о своем рухнувшем браке. Но не в данные секунды уж точно…

– Уля… боже мой! Это правда?

Тимур, муж Юны, который до сего момента только и делал, что сидел и хлопал глазами, пришел в себя и набросился на меня:

– Ира, ты с ума сошла, раз придумала всю эту херню? Мы не останемся здесь ни на мгновение, раз ты городишь такую чушь!

Он поднялся с места, окинул взглядом Ульяну и жену. Последняя все еще была бледной, как полотно, пока Уля сидела и беззвучно плакала.

– Нет, Тим… Я ничего не придумала, увы, – развела я руками. – С того момента, как ваша дочь вернулась с учебы, они с Сотниковым спят. И Ульяна ждет от него ребенка.

Показалось, что Тимур в любой момент может броситься на меня, как на источник тех неприятных новостей, которые сегодня вылились им с Юной на голову. Но он вперил взгляд в Юру и потребовал ответа:

– Это правда?

Ну, давай, Сотников. Говори им то, что сказал мне. Как уходишь к другой, как Ульяна не сразу поняла, что залетела…

– Давайте мы обсудим это чуть позже и в другом месте, – тихо произнес Юра.

Музыка прекратилась. Взрослое поколение устроилось за отдельным столом. Ритка с подругами сидели чуть поодаль, при этом дочь бросала в нашу сторону встревоженные взгляды.

А вот Арсений куда-то из поля зрения пропал. Видимо, решил немного отдохнуть наедине с собой. Или не дождался компании Сотникова и ушел спать.

– Это правда? – повторил свой вопрос Тимур, и в его голосе засквозила сталь.

Юра кашлянул и кивнул.

– Да, я люблю Ульяну. У нас будет ребенок. Я хотел это рассказать, когда мы…

Договорить он не успел. Тим вдруг издал какой-то утробный рык и, склонив голову, бросился на Сотникова. Оба рухнули на пол, стали драться не на жизнь, а на смерть.

Это было столь внезапно и удивительно, что я могла только замереть на месте, ужасаясь происходящему. Тимур ведь женился на Юне не так давно… Он не растил Ульяну с пеленок. И когда только успел настолько проникнуться отцовскими чувствами, я понять не могла…

– Боже, сделайте что-то хоть кто-нибудь! – закричала Уля не своим голосом, бросаясь к дерущимся мужчинам.

Она вовремя сообразила, что рисковать беременностью не стоит, остановилась в полуметре, и теперь стояла, заламывая руки.