скачать книгу бесплатно
– Наглец! – вскипел негодованием несостоявшийся владыка племён, поняв, что щенок попросту над ним издевается. – На кого замахнулся?
– Замахнулся не я, а ты. Заруби себе на носу, – голос юнца зазвучал жёстко, с нарастающей угрозой, которой не в силах противостоять никто, даже боги. Колени вождя задрожали, – не я в твоей власти, а ты в моей. Я могу развеять вас дымом немедля! Обратить в камень, в любую тварь… могу отпустить… – последние слова Баюр произнёс как бы между прочим, без нажима, без интереса, мол, вариант нежелательный, волховского умения не требует.
– Р-р-р-р… Гав!!! – мракобесье отродье пялилось на трясущегося вождя голодными волчьими буркалами, в которых вспыхивала лютая злоба (этого колдовского выродка сонное зелье ненадолго успокоило. И ведь отыскал же сопляка!). Не хватало только знака хозяина, чтобы этот живодёр кинулся на ошалелого врага и разорвал в клочья в мгновение ока.
Вождь стал белее мела. Он протянул к волхву руки и ужаснулся их призрачности, а равно и жизни своей, висящей на волоске:
– Не гневайся, великий волхв! – просипел он, не узнав своего голоса. Ужас костлявой лапой сомкнулся на горле, не давая вздохнуть. – Забудь обиду! Я узрел твою силу и внимаю тебе со всей покорностью. Проси, что хочешь, отказу не будет, только не твори мести! Клянусь никогда не чинить тебе зла…
– … и всему племени Медведей!
– … и всему племени Медведей! – покладисто залепетал перепуганный Карачум, будто затверживая обет. – Молю тебя, – бухнулся на колени по примеру своих охранников, – верни прежний облик и отпусти. Я понял урок и не повторю ошибки.
Баюр вздохнул:
– Жаль без подарка тебя оставлять. Может, рога наколдовать, а? – он склонил голову набок, прикидывая, к лицу ли будет вождю украшение. – Или хвост? – и с удовольствием наблюдал, как негодяя пробрала неуёмная лихорадка.
– Не… не надо…
– Почему? – наивно удивился волхв. – Издалека видать – вождь! И удобство: оружие всегда при себе. И плётка назади приторочена. Все бояться будут, а ты – повелевать!
Карачум обречённо поник головой, осознав, что проклятый кудесник добивает его опрометчиво сболтнутой на пике торжества мечтой, которую он открыл ему самонадеянно и безбоязненно, обманутый притворной беспомощностью «щенка».
– Ладно, – брезгливо сморщил нос вершитель судеб, – не хочешь – как хочешь. Надумаешь – обращайся, – он устало провел рукой по лбу. И тела Харлиссов стали наливаться естественной плотью, обретая упругость и тяжесть, согреваясь горячим и сильным током крови. – Я принимаю твою клятву. Нарушишь её – прокляну тебя и всё племя! Я могу всё! Прощать и ми?ловать! Мстить жестоко и безжалостно!
– Я понял, великий волхв, – обрадованно затараторил вождь, до конца ещё не веря, что прощён, и не смея подняться на ноги.
– О твоей безумной выходке не должен знать никто: ни Харлиссы, ни Медведи. Иначе быть войне.
– Я буду нем. Клянусь!
– Прощай, Карачум, – Баюр бесстрашно повернулся спиной к своему похитителю и зашагал к лесу. Его зверь разочарованно заворчал, показав оскаленные клыки, встряхнул свою необъятную шубу, так что пыль от неё запорошила глаза коленопреклонённому вождю, и потрусил следом за хозяином.
Харлисский вождь и его воины ещё долго смотрели ему вслед, не смея шевельнуться и глубоко вздохнуть.
За деревьями стояла затаившаяся троица, включая юного волхва, которого верные соратники вытащили из избушки в окно, пока Баюр отвлекал преступные элементы воспитательной беседой. Изумлённому пленнику коротко объяснили, кто они такие и как сюда попали. И вот теперь он неотрывно глядел на своё отражение, уверенным широким шагом сокращающим разделяющее их расстояние, – на того, кем он станет в будущем, веря и не веря в происходящее.
– Что ты такое наплёл этому жулику? А? «Великий волхв»? – прилип к вернувшемуся Баюру Бартоломео, которого так и распирало победное торжество. – Я слышал, как ты хвастался, что всемогущ, всех превратишь в ящерки и в поганки. Здесь так принято? Ты думаешь, они поверили?
– Думаю, поверили.
– Обманывать нехорошо, – довольно хихикал толстяк, со злорадным упоением потирая пухлые ручки. – Кто только тебя воспитывал!
А Баюр не сводил глаз со своего зеркала, канувшего в вечность, унесённого океаном вселенной. Но каким-то чудом отхлынули волны, и прошлое всплыло на поверхность. Юный волхв, голый по пояс, казался ещё моложе своих лет. И беззащитней. В сравнении со взрослым Баюром – совсем мальчишка. Сердце заходило ходуном. Ему бы поговорить со своим отражением, вразумить, предостеречь, открыть то, что спрятано за щитом времени, но недавнее красноречие улетело вольной птицей, покинув онемевший язык.
Подошёл Ян и по-свойски стал сдирать с плеч приятеля кожаный жилет, чем и вывел его из оцепенения. В машинально подставленные ладони ткнулся комок его рубашки, и Баюр принялся одеваться, не попадая в рукава, но когда дело дошло до пуговиц, самообладание окончательно вернулось и мысль заработала.
– Пугать Карачума надо тем, чего он боится сам, – наставлял старший волхв младшего, глядя, как Ян одевает пленника, закостеневшего, словно манекен с неморгучими глазами, – и говорить с ним так, как он может понять. Чтобы проняло до печёнки! То есть с позиции сильного, грозного и всемогущего. Рассуждать о благородстве и разводить философские слюни – бесполезно.
– Хорошо, хоть штаны не тронули, – Ян оправлял на груди юноши кожаный жилет и чувствовал себя рядом с ним много взрослее и мудрее. Если его старший друг, за плечами которого имелся многовековой опыт, был для него несомненным авторитетом, то к младшему он испытывал нечто похожее на покровительство. – Если бы эти уроды ещё и штаны с тебя стащили, щеголял бы теперь голым задом. У нас запасных нет.
– Ты был великолепен! Я еле удержался, чтобы не зааплодировать! Королевский театр отдыхает! – продолжал свои восторги Бартоломео, чуть только не подскакивая рядом с артистом. – Теперь пойдём к Медведям? Им тоже покажем спектакль?
Баюр, направившийся было к тропе, остановился как вкопанный, а юный волхв при упоминании своего племени, вдруг очнулся и встревоженно спросил:
– Тебя уже видели наши?
– Нет. Я пришёл и ушёл незаметно.
– Хорошо. Медведям не нужно знать о тебе, – младший Баюр улыбнулся светло и грустно. – Сила камня, – он покосился на Бартоломео, не уверенный, стоит ли говорить при нём, но тот прилежно шнуровал ботинки, не придавая особого значения болтовне оказавшихся лицом к лицу двух близнецов, – тайна даже для соплеменников.
– Нам пора прощаться, хотя и жаль… так скоро. Тебя уже ищут в округе. Возвращение к истокам было ошеломляющим для меня. Другим этого не понять.
Младший кивнул. Его потрясение было больше в разы. Если старший хотя бы знал свою историю, то для него открылась завеса будущего, сокрытого за семью печатями.
– Значит, всё-таки… бессмертие… – пробормотал он, осмысливая подтвердившееся предположение, которое возникло во время экспериментов с камнем, но не имело доказательства.
– Это твой крест, – широкая ладонь опустилась на плечо юноши, то ли утешая, то ли утверждая в стойкости. – Камень жизни тебя не отпустит.
– Вижу… – и не удержался от рвущего душу признания: – Ты мне нравишься. Теперь я знаю, что меня ждёт. Я стал сильнее.
– Прощай, дружище. Помни: нет времени и нет расстояний, которые могли бы нас разделить. Мы одно целое. Мы шагаем след в след.
Они звонко ударили ладонь в ладонь и разошлись в стороны. Остроух, вытаптывающий землю вокруг двух хозяев, совсем растерялся и заметался между ними, не зная, за кем идти. Старший Баюр наклонился и крепко обнял пса:
– В последний раз! Больше не доведётся свидеться. Оставайся здесь. Это твой мир, – и подтолкнул по-щенячьи разыгравшегося Остроуха к младшему хозяину.
Ян достал из-за ворота амулет и поднёс к витидису, мгновенно оказавшемуся в ладони старшего Баюра. Бартоломео вцепился сразу в обоих, боясь разминуться во временны?х пространствах.
…ещё мгновение… вот оно… лицо юного волхва… синее небо в глазах, распахнутых до горизонта… смотрят прямо в душу… вливаются в неё светом… ещё один миг… золотой луч в волосах… вот лицо дрогнуло, занавесилось туманом… побледнело… растаяло…
***
– Я думал, мы хоть лететь будем. Или, на худой конец, в дырку какую провалимся, – разочарованно бубнил Бартоломео. – А и всего-то декорации сменились! – он огляделся вокруг, не замечая, впрочем, существенных трансформаций. – Сменились или нет, Баюр?
– Ты же видишь: юного волхва нет, пса – тоже.
– Но лес есть! – не унималось светило, сомнения которого были не побеждены.
– Он всегда был и будет. Только растёт и движется. Не очень заметно.
А Ян оживился, воспрянул духом:
– До?ма! Сколько прошло времени, как мы отплыли в Латур?
– Пойдём к Мастеру. Всё узнаем, – у Баюра как-то неуютно было на сердце, словно отняли что-то дорогое, навсегда отлучили, наложили запрет владеть недозволенным.
Берег Эльканы. Сверкающая река. Каменный мостик… После злоключений оказаться дома! В безопасности! Лицо Яна, по-детски счастливое, выглядело глуповато, так что на учёного он был не похож, тем более на гения. Каждая мелочь, на которой прежде взгляд не задерживался, радостно узнавалась. Бегущие и петляющие тропинки, ощетинившиеся колючками кусты, птичий гомон, шум ветра в ветвях над головой – всё дышало, бурлило и шелестело бескрайней, бесшабашной, безоглядной – вечной жизнью. Баюр с усмешкой взглядывал на друга, чувствуя, как заразительна юность свежестью впечатлений, неустанной способностью удивляться и совершать бесчисленные открытия в обыденном.
– А ты, Артур, я вижу, во вкус вошёл, – посмеивался волхв, глядя, как Бартоломео, пыхтя, старался попасть в ногу со своими спутниками и не попадал. – Чем больше чудес, тем больше хочется?
– С чего ты взял?
– Не ты ли сейчас желал провалиться в дырку? Обиделся, что полетать не удалось?
– Это я радуюсь так! Скорей бы дойти! Только в стенах Академии я почувствую себя в своей шкуре. Там меня голыми руками не взять!
– Дуэлянт!
– Ты меня, кстати, не победил! В следующий раз я тебя щадить не буду. Положу на обе лопатки. А то слишком много побед на одного человека. Излишества портят характер.
– В академгородок, наверняка, уже долетела весть, как нас сожрал кракен, – напомнил Ян. – Если есть силы, прибавьте шагу. Совестно заставлять близких страдать.
– Давай, Артур, прибавим уже, – согласился Баюр. А то загулялись чересчур. Об тебе в Латуре кто страдает?
– Некому обо мне страдать. Как-то я не предусмотрел крайней ситуации… Да со мной ничего и не случалось.
– Ты что же, не женат ещё? – неподдельно удивился волхв.
– Меня девушки не любят. Я толстый.
– Это не главное, – авторитетно заявил его многоопытный друг, мнение которого после последних событий в глазах толстяка взлетело в рейтинге на недосягаемую высоту. – Ты умный… талантливый… Ну а вертихвостки, которые этого не понимают, тебе самому не нужны. Плевать мы на них хотели.
– Лирбена, – вспомнил Ян, – называет тебя светилом.
– Да? – заинтересовался Бартоломео. – А кто такая Лирбена?
– Моя мать.
– Да-а, – приуныл потенциальный жених, – все матери советуют выходить за меня замуж, но дочери не торопятся… И потом… – спохватился он, – я ведь уже женат на своей академии, на лаборатории, на микроскопе, пробирках… и прочем хламе.
– Многожёнец!
– Извращенец!
Так и шли в город, лёгким трёпом развлекая скучающую дорогу, чтобы она резвее бежала, пока не показались Восточные ворота.
– Ян, – посерьёзнел Баюр, – тебе лучше отправиться сразу домой. Родители с ума сходят. А мы с Артуром пойдём в академию, к Дарни. А?
– Да. Так и сделаем.
***
Мастер Дарни сгорбился над бумагами за столом и был похож на тощего, оголодавшего грифа, запорошённого снегом и терзающего падаль. Со злобной мстительностью чертя роспись, чуть только не пронзая листы насквозь, и, кажется, даже не вдумываясь в написанное, он словно вымещал на них своё ожесточение. Не поднимая головы, он недовольно каркнул, услышав, как открылась дверь:
– Что надо? Пошли вон! Сегодня отчёты не принимаю… – и, метнув взгляд на вошедших, вдруг лишился сил, упал в кресло, как тряпичная кукла, уронил безвольные руки и побледнел.
– Мы живы, Дарни, – Баюр подбежал к Мастеру, испугавшись за его сердце, непроизвольно достал из кармана витидис. – Нам удалось спастись. Очнись. Всё позади.
Бартоломео протягивал стакан воды. Мастер дрожащей рукой взял оживляющий эликсир, безотказный в случаях с обморочными девицами, отхлебнул:
– Живы… невероятно… А Ян?! – губы едва слушались, как чужие, так что в сиплом шёпоте слова приходилось больше угадывать, чем слышать их.
– И Ян! – предупредил всплеск ужаса волхв. – Побежал домой успокоить Лирбену. Всё хорошо!
Рука Мастера внезапно окрепла, и он одним махом осушил стакан.
– На наше счастье, кракен проглотил нас вместе с Баюром, – тараторил Бартоломео, – без него мы бы не выбрались.
Лицо Дарни оживало, бледность таяла, глазам возвращался блеск:
– Стоп! Сначала и всё по порядку. С подробностями!
Пока рассказчики, чередуясь и подсказывая друг другу, восстанавливали последние события, у дверей директорского кабинета собралась туча народу, и оттуда, из коридора, доносился приглушённый нетерпеливый гул, который тотчас ворвался в отворённую дверь, пропустившую в кабинет сияющую семью Вионти. Дома оставили только Эрни с собаками.
И напряжение, сковавшее мужчин, сосредоточенных на опасных и безвыходных положениях, сразу пошло на убыль, побеждённое незатейливым радостным щебетанием ликующей Лирбены.
– О, Боги! В один день два таких ошеломляющих события! Гибель и воскрешение! Одного из них хватило бы с избытком, чтобы переживать год! – рокотал Грегор. – Да что там год? Всю жизнь!
– Всю жизнь ждать их возвращения?! Грегор, не убивай меня словами! – глаза счастливой женщины цвели неземным светом и притягивали взоры.
Грегор, глядя на жену, вдруг ударил себя по лбу:
– Ах, да! Ты ведь единственная, кто не поверил в гибель Яна, Баюра, Бартоломео… Поразительно! Сообщение из Латура о трагедии. Очевидцы в бинокли видели это ужасное зрелище, как монстр заглатывает пловцов. Никакой ошибки быть не может! А она вопреки всякой логике упёрлась на своём. Нет! Они не могут погибнуть! Я буду их ждать! Они вернутся!
– Я оказалась права? – торжествовала жена. – Милый, в жизни нет логики.
– В смерти тоже, – добавил Баюр.
– Не надо о смерти, – взмолилась Лирбена. – Она сегодня осталась ни с чем. Вы вернулись!
– И теперь будем жить вечно, – расхохотался Бартоломео.
Дарни скользил смеющимся взглядом по лицам и сначала помалкивал, потом, когда веселье пошло на спад, спросил:
– Откуда взялся этот кракен? Или как его там… Море Великое всегда было судоходным, тихим, и даже старинные предания ничего подобного не припомнят.
– Вы говорили, что в Арканти аномальных зон нет, – напомнил Баюр.
– Как мало мы знаем свою родную землю, – качнул головой Мастер. Нет, мол, не подумайте, что это личный упрёк каким-нибудь недобросовестным сотрудникам. Просто наматывайте себе на ус, каков целинный простор для учёной пытливости, в какие щели ещё не совал свой придирчивый глаз беспристрастный микроскоп. – Благоприятный климат, щедрые урожаи, отсутствие катаклизмов сделали нас спокойными, ленивыми и нелюбопытными. Мы не ждём беды, а когда она приходит, оказываемся безоружными, не способными с ней бороться.
– Уж не хочешь ли ты предложить нам исследование дна морского в поисках чудовища? – с сомнением поинтересовался Грегор.
– Этим займутся специалисты, Грегор. Не выставляй меня идиотом.
– Но вопросы твои неспроста. Что ты задумал?
– Пока сам не знаю.
