скачать книгу бесплатно
Мы мерим время: сходны с ним и роком
Дневная тень, что реет легче дыма,
И незаметный, но неумолимый
Маршрут, прокладываемый потоком.
Но сколько ими время вы ни мерьте,
Есть у пустынь материя другая,
Что, с твердостью воздушность сочетая,
Подходит мерить время в царстве смерти.
Отсюда – принадлежность аллегорий
С картинок, поминающих о каре:
Тот инструмент, что старый антикварий
Засунет в угол, где лежат в разоре
Побитый коник, выпавшие звенья
Цепи, тупая сабля, помутнелый
За годы телескоп, кальян и целый
Мир случая, и тлена, и забвенья.
Кто не замрет при виде той мензуры
Зловещей, что с косою сжата вместе
Десницею Господнего возмездья
И с Дюреровой нам грозит гравюры?
Из конуса, который запрокинут,
Песок сквозь горло бережно сочится,
Пока, струясь, крупица за крупицей
Волною золотою не застынут.
Люблю смотреть, как струйкою сухою
Скользит песок, чтобы, почти в полете,
Воронкою помчать в круговороте
С поспешностью, уже совсем людскою.
Песчинки убегают в бесконечность,
Одни и те же, сколько б ни стекали:
Так за твоей отрадой и печалью
Покоится нетронутая вечность.
Я, по сравненью с этими часами,
Эфемерида. Без конца и края
Бежит песок, на миг не замирая,
Но вместе с ним мы убываем сами.
Все мировое время в струйке этой
Я вижу: череду веков за гранью,
Что в зеркалах таит воспоминанье,
И тех, что смыла колдовская Лета.
Огонь и дым, рассветы и закаты,
Рим, Карфаген, могила на могиле,
И Симон Маг, и те семь футов пыли,
Что сакс норвежцу обещал когда-то, —
Все промелькнет и струйкой неустанной
Бесчисленных песчинок поглотится,
И – времени случайная частица —
Как время, зыбкий, я за ними кану.
Шахматы
I
В глухом углу до самого рассвета
Сидят два игрока, забыв про сон.
И каждый лишь доской заворожен,
Где борются неистово два цвета.
Неистовость таинственная эта
Есть формы порожденье: резок слон,
Ладья огромна, ферзь вооружен,
А пешка грозным воином одета.
Но коли игроки и встанут с мест
И время их пожрет, точнее – съест,
Ничто прервать не сможет ритуала.
Однажды воспылал Восток войной,
И ныне поле битвы – шар земной.
И нет конца игре, лишь есть начало.
II
Коварна пешка, слаб король, жесток
Всевластный ферзь – и все готовы к бою,
Что ищут и ведут между собою
На черно-белом полотне дорог.
Не ведают они, что лишь игрок
Владеет безраздельно их судьбою
И подчиняет властною рукою
Их волю и отмеренный им срок.
А равно сам игрок зажат в тиски
(Как говорил Омар) другой доски:
Где ночь черна, а день блистает светом.
Игрок играет, Бог играет им.
Но кто стоит над Господом самим
И над его божественным сюжетом?
Зеркала
Я, всех зеркал бежавший от рожденья:
И ясной амальгамы, за которой —
Начала и концы того простора,
Где обитают только отраженья;
И призрачной воды, настолько схожей
С глубокой синевою небосклона,
То птицей на лету пересеченной,
То зарябившей от внезапной дрожи;
И лака, чья поверхность неживая
Туманится то мрамором, то розой,
Которые истаивают грезой,
По молчаливой глади проплывая, —
За столько лет словами и делами
Немало утрудивший мир подлунный,
Готов спросить, какой игрой фортуны
Внушен мне ужас перед зеркалами?
Металл ли беглым отсветом змеится
Или каоба в сумраке багряном
Стирает притаившимся туманом
Обличье сновиденья и сновидца, —
Они повсюду, ставшие судьбою
Орудия старинного заклятья —
Плодить подобья, словно акт зачатья,
Всегда на страже и везде с тобою.
Приумножая мир и продлевая,
Манят головоломной паутиной;
Бывает, вечерами их глубины
Туманит вздохом тень, еще живая.
Они – повсюду. Их зрачок бессменный
И в спальню пробирается, мешая
Быть одному. Здесь кто-то есть – чужая
Тень со своею затаенной сценой.
Вмещает все зеркальный мир глубокий,
Но ничего не помнят те глубины,
Где мы читаем – странные раввины! —
Наоборот написанные строки.
Король на вечер, лицемерный Клавдий,
Не думал, что и сам лишь сновиденье,
Пока не увидал себя на сцене,
Где мим без слов сказал ему о правде.
Зеркал и снов у нас в распоряженье
Не счесть, и каждый день в своей банальной
Канве таит иной и нереальный
Мир, что сплетают наши отраженья.
Бог с тайным умыслом (я понял это)
Свои неуловимые строенья
Воздвиг для нас из тьмы и сновиденья,
Недостижимого стекла и света.
Бог создал сны дарящую во мраке
Ночь и зеркал немые отраженья,
Давая нам понять, что мы – лишь тени.
Лишь прах и тлен. Отсюда – наши страхи.
Эльвира де Альвеар
Она владела всем, но постепенно
все потеряла. Мы ее узрели
в доспехах красоты. Сперва заря
и ясный полдень со своей вершины
открыли ей прекраснейшие царства
земные. Вечер эти краски стер.
Благоволение светил (сплетенье
бессчетных и незыблемых причин)
дало ей денег, властных над пространством,
как сказочный ковер, привычку путать
желанье с обладаньем, дар стиха,
что обращает подлинные муки
в далекий ропот, музыку и символ;
ей страсть была дана, кипенье крови,
пролитой под Итусайнго?, и тяжесть
венков лавро?вых, радость потеряться
в реке времен (река и лабиринт)
и в угасанье красок предвечерних.
Она всего лишилась. Лишь одно
осталось с ней: высокая учтивость
ее вела до завершенья дня,
уже за гранью бреда и заката,
почти по-ангельски. Лицо Эльвиры
мне навсегда запомнится улыбкой,
так было в первый и в последний раз.
Сусана Сока
