Девушка с характером эсминца

И ей останется – уснуть.

Там где-то

Там где-то, наверно, идет дождь.

В Нью-Йорке или даже в Шанхае.

И, подставляя лицо, ты ждешь,

Когда он тебя приласкает.

Дождь другой, это тебе не я.

Остер, но, вероятно, нежнее.

Хотя, может так же разят

Капли на мокрой аллее.

На аллее утраченных грез,

В парке моем распятых иллюзий.

Там паровозик детишек привёз,

И те хохочут до коликов в пузе.

Мы не дети, у нас сложней.

Сами себе барьеры и ранги,

Ты уехал, там дождь нежней,

Освобожденный мой Джанго.

Как живется в чужом краю?

А женщины там какие?

А я вот колыбельную пою.

У сына глаза твои, золотые.

Алтарь

В доме ведьмы лесной одуряюще пахнет мятой,

И трёхцветная кошка беззаботно спит на крылечке.

Завивается дым из трубы все в колечки, колечки.

И танцуют в печи развеселые бесенята.

Глаз у ведьмы дурной: один серый, другой же карий.

Мужики как один говорят, что ведьма красива.

А в саду у нее клонит ветви плакучая ива*.

Да и свечи к утру изойдут в слезах и в угаре.

Не боится людей, но не строит ни с кем отношенья.

Не меняют на пса, приручившие дикого волка.

Как в светлице иконы, есть у ведьмы особая полка.

Там две вещи: платок и серебряный крестик на шею.

Губы помнят тепло и слова, что сказал на прощанье:

– Я вернусь, только жди, мне нужна твоя женская вера.

Но минули с тех пор, да не годы, скорее уж эра,

Между ними дожди, неисполненное обещанье.

Ходят люди просить, и исполнила просьб немало.

Кому денег, любви, но разумные просят здоровья.

Просьбы их на бумаге, бумагу кладет в изголовье,

После всех этих лет подушка каленою стала

И всего им дадут, наверху ее просьбы услышат,

Только раз для себя, для себя хлопотать ТАМ посмела,

Когда ей на телеге привезли его бренное тело,

Выла так, что подумали: ведьма поехала крышей.

Так нелепо и глупо, что другим всё по просьбе дается,

А ее же удел, для себя ничего не оставить,

Сколько нужно скажите за любимого свечек поставить,

Я куплю миллион, только сердце опять не забьется.

Есть у ведьмы алтарь. Есть и личный святой в поднебесье,

Есть у ведьмы бессмертье, но оно ей и даром не надо,

Ах вернуть бы любимого, лучшей была б награда…

Самый мощный алтарь, а ведьма живет в Полесье.

Ведьмина любовь

Заплету слова в колдовской венок,

Чтобы ты, мой князь, не был одинок.

Чтоб была любовь, а не лишь жена.

Чтобы среди других ты себя узнал.

Чтобы среди троп отыскал свой путь.

Чтоб нашел металл, защитил бы грудь.

Был бы тебе друг, спину чтоб прикрыть.

Кораблям твоим лишь по глади плыть.

Войску твоему славы и побед.

Сердцу твоему силы на сто лет.

Вьется среди рун тоненькая вязь.

Волосы свои я вплетала, князь.

Ладный оберег. За тобой должок.

Ты меня за то на костре не сжег.

Ты меня за то не обнес добром.

Ты меня дарил златом, серебром.

Только одного ты мне князь не дал,

Не любил меня, мужем мне не стал.

Поиграл чуть-чуть и отправил в лес.

Правды я спрошу у святых небес.

Если не найду, разведу огонь.

Ходит среди звезд среброгривый конь.

Грива словно шелк, желтые глаза,

Призову коня, князя наказать.

Чтобы он пришел в самый темный час.

Колдовской огонь у коня из глаз.

Взял б он княжью дочь и в седле увез.

Поселил ее у себя средь звезд.

Чтобы не нашли ни отец, ни мать,

Красоту свою я могу отдать.

Мне она теперь больше ни на кой.

Птицы да зверье примут и такой.

Я до этих пор не вершила зла.

Но на оберег сердце отдала.

Ведьмина любовь наперстянки яд.

Так ведь про меня люди говорят.

Не игрушка

Ты хочешь пройти по краю,

Только чуть-чуть прикоснуться.

Но знаешь, я не играю.

Любовь не сон, чтоб проснуться.

Любовь – не забава в пятнашки,

Когда после нежной ночи,

Я кофе готовлю в рубашке,

А ты наколдуешь мне Сочи.

Там море шумит прибоем

О том, что уже случилось.

С мной случилось, с тобою,

Ты любишь, и я влюбилась.

Ты хочешь легко, ненапряжно,

Никто никому не обязан,

Я – вышивкою сутажной.

Ты – врезан, пришит, привязан.

Ведь так не бывает, послушай,

Только крылами коснуться,

На небе повенчаны души,

И ангелы тихо смеются.

Разлученные

Мне осталось просто смотреть в стекло.

В отражении тот, кто обещан всеми богами.

А были бы вместе, как было бы нам тепло,

Но идем с тобой разными берегами.

Мне осталось просто смотреть в стекло

В отражении та, что обещана всеми богами.

А были бы вместе, как было бы нам тепло,

Но почти догорел жизни моей пергамент.

Иногда выхожу в предрассветный туман.

Наша встреча с тобой между ложью и былью.

Может где-то живешь мой прекрасный Дастан,

Я пытаюсь поймать, но в руке только стебель ковылий.

Мое время песок, я его раздарил,

Растрепал как косу и себе не оставил.

Сколько раз тебя звал и во тьме говорил,

Если б только нашел, было б нам не до правил.

Разделённые мы, разведенные врозь,

Режет время серпом по натянутым жилам,

Где-то крутит медведь планетарную ось,

Вот бы наша судьба, как картинка, сложилась.

Снегурочка

Окружена забором толстых льдин,

И выход не найти, как в лабиринте.

В чужом дому, где правит господин,

Вы с ним давно почти не говорите.

Пленил когда-то деву изо льда,

И любовался чудом поначалу.

Мол, вот – одушевленная вода.

Она, покорная, не отвечала.

Кто есть? Кто жив? Тут стоит посмотреть…

Иные, и с душой, черствей чурбана.

И золота постылой будет клеть,

И вроде бережёт, но как-то странно.

Она просила: – Дай же мне огня.

Согрей чуть-чуть, о многом не мечтаю.

Не подошел, не тронул, не обнял:

– Тебя храню. А то же ведь растаешь.

– Да! Я готова! Пусть такой ценой!

Ведь таять тоже можно и не сразу.

Ты любишь, но любовию больной.

Она мне как отрава, как зараза.

За днями дни. Снегурке все грустней,

А в небесах поют привольно птицы.

Как вырваться, скажи, из этих дней?

Весна уже, весна в окно стучится!

Весна. В капели, в звоннице лучей.

Весна в снегах, что разом потемнели.

Весна везде. И в синеве очей,

Что сквозь окно на улицу глядели.

И вот она, тепла здесь не найдя,

Что птица – ввысь, вдруг вырвалась наружу.

А воробьи бессовестно глядят,

Как девушка вдруг превратилась в лужу.

Рапунцель больше не плачет

В обнимку с красным фонарем,

Где правят похоть и разврат,

Ты в белом платьице своем

Красавиц краше во сто крат.

Любовь продажную купить

Спешит богатый, бедный люд.

Клеймо на лоб тебе лепил,

Что здесь невинность продают.

Клеймо лепил, цену за грамм

Хрустальной нежности твоей,

А ведь делили пополам

Гудящий звон златых церквей.

И голубиных шелест крыл

На чердаке под потолком.

Он свойство дивное открыл,

Он был с тобой давно знаком,

И цену знал твоим слезам,

А слезы просто так не льют.

Он говорил: – Открой Сезам,

В сокровищницу дверь свою.

Нам станут золотом платить

За слез твоих волшебный дар.

Но если хочешь, то лети,

И обо мне забудь тогда.

Любовь – безжалостный цветок.

Цветок губительный, огня.

Уж коли выпустит росток,

То сердце больше не отнять.

Ты продавала по частям,

Души своей большой кусок.

Был дар низвержен и распят,

Он целовал тебя в висок,

Он говорил: – Малыш, терпи.

Да, больно, знаю, но так что ж.

Мы можем многое купить…

Исчезло "мы', осталась ложь.

Сказал «любимый» уходя:

– Ты омерзительная тварь.

И новую тебя родят

Три зверя: месть и ночь, фонарь.

Дар

Ты – редкость, бесценна, солнечный дар,

Такой бы продать подороже.

Но в окружении, вот же беда,

Наёмник с оплавленной рожей.

Ты пишешь стихи в стилистике "Блок",

А в папке лежат акварели.

Ему же ночами каменный блок

Все снится, в котором сидели.

И Миха шептал: – Держись-ко, браток.

Сказали, что вызволят скоро.

Но вновь под ногой хрустит "лепесток".

И порох въедается в поры.

Он носит парик и боится зеркал,

Не знает ни ласки, ни смеха.

Улыбка? Скорее звериный оскал.

Зачем он вернулся? Приехал…

И мать, и отец, будто все заодно.

Твердят, чтобы думать не смела.

Но где-то внутри прорастает зерно

Любви, что вдруг душу задела.

И этот волшебный, живительный плод

Подобен структуре граната.

И в каждой ячейке жизненных сот

Ваш день прозвучит как соната.

Тебе все равно, каков он на вид.

Ты видишь совсем не глазами.

-Зачем я тебе? – он смеясь говорит.

Но обнял до боли и замер.

Не влюбленные

Мы в город влюблены,

А жаль, что не в друг друга,

С друг другом иногда

Нам просто снятся сны.

Мы в лето влюблены, но жаль,

Что не в друг друга,

И между нами лет

от Солнца до Луны.

Мы в кофе влюблены,

Но все же не друг в друга.

Как разорвать нам круг,

Хотя бы для весны.

Мы в песни влюблены,

В стихи, что друг для друга

Писали, не делясь,

Ну до чего жаднЫ,

Мы оба влюблены.

Я – не твоя подруга,

Но ты, признаюсь, стал

Мне навсегда родным.

Простое чудо

Он – просто хороший парень…

Хороших довольно много.

Умеет играть на гитаре.

Она – его недотрога.

Она – словно солнца лучик,

В ладони его не удержишь.

Ей надо кого покруче,

Но ждет и лелеет надежду.

И снова приходит к дому,

Где окна ее ярко-рыжим.

Она же, что б по-другому.

Свиданье, к примеру, в Париже.

Что б Лувр, профитроли и Сена.

И мост, что изогнут, как кошка.

Она б на качели присела,

И он подтолкнул немножко.

И может тогда бы случился

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.