Морта

Что для себя я выяснил? То, что осы атакуют любой напавший на них объект. Теперь надо было немного выждать, пока осы не войдут в нормальный режим патрулирования. Я досчитал до ста, походил из угла в угол, пометил одну из стенок бункера. Вообщем был полностью готов для решительных действий. Достав из-за спины энергетик, взвесил его в руке, прикидывая возможность эффективного броска, выдохнул и осторожно выглянул в бойницу. Ситуация штатная – осы кучкой крутили карусель в пределах видимости из бункера. Я медленно подошел к выходу, на миг замерев пере ним. Переложил поудобнее стержень в руке, скомандовал себе: «Вперед!» и выскочил наружу.

– Сюрприз! – Ещё кричал я, хотя уже ясно видел, что сюрприз был подготовлен именно мне. Пока я выгадывал время, к моей тройке подошла еще пара и теперь мне атаку устроили с двух сторон. Но останавливаться было уже поздно. Рука автоматически выполнила бросок навстречу тройки и сам я моментально скрылся обратно в бункере. Вся надежда была на запас энергии стержня, который и настало время проверить. Надежда оправдалась полностью – полыхнула так сильно, что на миг осветило весь бункер изнутри. Пришлось даже зажмурить глаза от такого яркого света. Следом раздался оглушительный грохот, который я принял, как матёрый артиллерист: зажав уши и открыв рот. Но всё равно, на несколько минут меня и оглушило, и ослепило. Окончательно очухавшись, я обнаружил себя лежащим на полу бункера, хотя, как падал или ложился не помнил ни капельки.

Наружу я выглянул всё-таки с осторожностью. Метров на сто в направлении моего броска местность была полностью ровная и пустынная. Никаких летающих зловредных «насекомых» не видно было до самого горизонта.

– Вот, – пробормотал я. – А у меня еще и бомба имеется.

Ферма

Взрыв топливного элемента производил мощное впечатление. Но самоё главное – последовавшее за ним моральное удовлетворение победы над врагом, поставившим себе твердую задачу расправы над мирным и беззащитным единственным человеком на этой планете. Пусть даже и в военной форме.

Настроение сразу пошло в гору. Единственное, что омрачало победу, так это потеря энергетика и, как следствие, потеря смысла моей затеи с вылазкой. Чтобы не пропадало зря потраченное время, я решил изменить первоначальную задачу и исследовать некоторые области, примыкающие к той, относительно которой у меня были планы.

Это было оправдано с тактической точки зрения, потому что нужны были пути безопасных подходов для начала осуществления операции и пути отходов, в случае непредвиденных обстоятельств, способных сорвать операцию.

Для осуществления моей идеи нужно было выполнить две задачи по пространственному перемещению.

В качестве первой задачи я рассматривал выход к вездеходу. Вторая задача предусматривала выход к охране ангара. Вездеход мне понравился больше, и я, прикинув ближайшие ориентиры и не особенно скрываясь, бодро отправился в путь. Проблема заключалась в том, что в прошлый раз я где-то в этих местах сумел подцепить крокодила. Следовало прояснить вопрос о случайности встречи или закономерности, которая может быть обусловлена местным ареалом их обитания.

В случае боевого контакта я надеялся на свои ноги, превосходящие лапки крокодила по крайней мере по длине, а, следовательно, и по скорости, которую они обеспечивали, что в прошлый раз и было подтверждено экспериментальным путём.

С такими оптимистичными мыслями я продвигался мимо череды покореженных летательных аппаратов, разбившихся вдребезги при падении на землю. Что может остаться целым при таких авариях представлялось с трудом. Только если это что-то имеет монолитную структуру. Слитки золота, например. «Стоп!» – Скомандовал я себе. – «Топливные элементы. Чем не золото для этого мира?» Мысль мне так понравилась, что потребовала скорейшей проверки. Но как сделать это без краба?

«Эх, была – ни была!» – Махнул я рукой и полез в ближайшее нагромождение металла, бывшее в прошлом то ли небольшим звездным кораблем, то ли спускаемым аппаратом с корабля, теперь уже не понять даже знатоку. Плюсом такого выбора было то, что внутрь свет проникал почти беспрепятственно, а минусом – рваные или острые края металла, обеспечивающие эту беспрепятственность. Проникнуть внутрь оказалось совершенно беспроблемно, а вот, что делать дальше, было непонятно. Решив, что лазить надо только проторенными дорожками и не соваться в дебри, я двинулся по еще уцелевшим коридорам, оказавшего на поверку не такого уж и маленького корабля, как показалось сначала.

Каким ветром занесло это чудо инженерной мысли и технического прогресса в эти места? Кто ходил по этим коридорам? А может быть ползал или летал? Странное это чувство, когда касаешься неведомого, чужого и таинственного. Такие чувства, может быть, испытывали мореплаватели, приближаясь к далеким островам, не обозначенным на картах, или первопроходцы, впервые вступавшие на терра инкогнито. Каждый закоулок, каждая дверца или остаток интерьера несли на себе печать разумной чужеродности, перехватывающей дыхание и заставляющей чаще биться сердце. Поэтому от экскурсии я не собирался отказываться ни при каких обстоятельствах, а такая мелочь, как неуверенность в положительном результате, вообще не принималась во внимание. Любопытство и немалое – вот что служило моим основным побудительным мотивом

Конечно, самым интересным представлялась рубка корабля. Ну как же, космические экраны, панели управления и прочая фантастическая атрибутика. Нисколько не сомневаясь, что она находится на носу корабля, я непроизвольно двинулся в её направлении, интуитивно определив ориентацию корабля. Каково же было моё разочарование, когда я дошел до носовой части, а там меня встретили захламленные большие помещения явно технического назначения. Мало того, что они превышали мой коридор по высоте, так и их основание было расположено гораздо ниже, наводя на мысли о нижней палубе. Противоположная стена была вовсе не видна, хотя может быть это был эффект царящего здесь беспорядка.

Возможно, корабль был спроектирован оп типу парома или баржи, с грузовой носовой частью, обеспечивающей лучший вариант погрузо-разгрузочных работ при стыковке. Сожалея о потраченном времени я уже было хотел поворачивать в обратную сторону, но моё внимание привлёк ряд небольших контейнеров, расположенных чуть более упорядоченнее остальных. Чувствовалось разумное вмешательство в хаос, порожденный аварийной посадкой. Кроме того, присмотревшись повнимательнее, мне бросилась в глаза их относительная сохранность по отношению к остальным. Без внимания такой факт оставлять было никак нельзя, и я стал искать способы спуститься на нижнюю палубу. Никакого трапа я не нашел, чему нисколько не удивился, но обнаружил одну из труб, рухнувших с потолка моего коридора почти до самого низа. Оценив её длину и покачав рукой, решено было рискнуть, благо спуститься по наклону трубы было легко. Я лег на трубу, обхватив её руками и ногами и начал осторожный спуск. Собрав всю пыль, что долгие годы ожидала моего появления, я вскоре достиг конца трубы и спрыгнул на палубу, громко бухнув по железному настилу каблуками. Обратившись в слух на минуту, я замер, готовый к любым экстренным действиям. Но вокруг было тихо и спокойно. Повсюду лежали разломанные ящики и раздавленные цистерны. Тросы и цепи, как змеи, струились между ними и свисали с кран-балок из-под потолка. Что за груз они поднимали и вообще, что хранилось ранее в контейнерах и ящиках, догадаться было невозможно, никаких признаков их содержимого, даже в поломанном виде, не наблюдалось. Еще одна загадка – кому понадобился этот металлолом, в который, судя по упаковке всё превратилось.

Но где же запримеченные ящички? Мешанина из хлама образовывала лабиринт, пройти который был ещё тот квест. Используя свисающую цепь и верхнюю часть одного из высоких контейнеров, я произвел обзор местности. Искомое обнаружилось почти рядом, а вот подход к нему был специально запутан. Искусственность пути подтверждал тот факт, что верный путь находился путем чередования поворотов «налево» и «направо». Здесь явно скрывалась какая-то тайна! В нетерпении, я преодолел оставшиеся метры почти бегом и замер, поражённо уставившись перед собой. Поразили не контейнеры – о них я сразу же забыл, а открывшееся передо мной пространство, заполненное белоснежными, как снег, яйцами, далеко не куриного размера. Больше всего это напомнило мне страусиную ферму. Яйца были везде – они лежали на полу, на полках из ящиков, в самих ящиках. Только пространство посредине было свободно и смотрелась проплешиной по сравнению с белым окружением. Посредине этой плеши торчал невысокий столб, к которому с разных сторон вели радиальные дорожки. Кажется, я начал понимать, что искать топливные элементы на этом корабле бесполезно, если они и есть, то именно в этом месте, посреди плеши. Пробормотав про себя: «Мне только посмотреть», я стал пробираться к центру, обозначенному столбиком. Сразу же стало чувствоваться повышение температуры, около самого столбика стоять было как в сауне. Но любопытство мое было удовлетворено. Понятно, что столбик служил нагревательным элементом, а источником энергии являлся энергетик, краешек которого я увидел торчащим из его макушки. Очевидно, кто-то устроил инкубатор. Похищать элемент я не захотел, уважая такое количество продукции, но знать, что за чудо здесь выращивают, особенного желания не было. Тем не менее, эти знания ко мне пришли сами. На маленьких кривых ножках. Уж не знаю, что заставило меня обернуться, ангел ли хранитель или ещё какое шестое чувство, но то, что я сделал это весьма вовремя – факт. Рвач собственной персоной бодро семенил лапками явно чтобы не встречать меня хлебом-солью.

Я не стал дожидаться дружеских объятий и рванул прямо в противоположную сторону, лихорадочно соображая, как выбраться из создавшейся ситуации. Эта хитрая тварь зашла с той стороны, откуда пришел я, отрезая мне путь отступления. Куда вели остальные дорожки я не знал, но то, что выход был позади моего преследователя – это точно. Так и есть! Край дорожки упирался в стену, точнее в нишу, которая тоже была заполнена белыми яйцами теперь я уже знал кого. Вот незадача, оказываются, фермы бывают не только страусиные!

Если остальные дорожки такого же плана, то выход один. Как на него выйти я пока не знал, более того, я не знал, как выйти из того тупика, в который я так безрассудно забежал.

Крокодил даже перестал торопиться и приближался плавно и степенно, чувствуя загнанность своей жертвы.

Выбора мне не оставалось. Осторожно перешагивая разложенные всюду яйца и выискивая ногой свободное пространство, я предпринял обходной маневр – двинулся к следующей радиальной дорожке прямо по кладке. От такой дерзости, рвач подпрыгнул на месте и понесся, как торпеда, но опоздал. Его челюсти клацнули в нескольких сантиметрах от меня. Потоптавшись на месте, он попытался двинуться за мной следом, но не тут-то было. С его грацией можно было только очередь за пивом расталкивать. Быстро сообразив эту истину, зверюга помчалась к центральной развязке и от неё к ближайшей радиальной дорожке, которая была у меня на пути. Тут я понял, что проиграл. Оказывается, этого крокодила не зря назвали рвачом. На короткие дистанции он мог рвануть так, что спринтеры позавидуют. А что бывает, если догонит, даже думать не хотелось. В общем, рвач в квадрате. Что для меня значило – пересечь дорожку даже не пытайся.

Прекратив движение, мы уставились друг на друга, разделенные своеобразным минным полем. Противостояние перешло на уровень длительной осады. Устав стоять в раскоряку между яйцами кладки, я осмотрелся, ища на чём бы было поудобней устроиться и через минуту уже стал бережно стал снимать яйца с небольшого ящичка, укладывая их плотнее между теми, которые лежали на полу. В отношении кладки мы оба вели себя по-джентельменски: погоня – не причина её гибели.

Освободив место, я уселся на ящик и задумался о смысле бытия и о скоротечности жизни в этом мире. Рвач, до этого с беспокойством приплясывающий на месте, наблюдая за моими действиями, тоже уселся, не сводя с меня немигающего взгляда. Уселся потешно – столбиком на свой хвост, что при других условиях вызвало бы улыбку или смех, но не в теперешних.

Активация мыслительной деятельности спровоцировала у меня аппетит, и я решил подзакусить, пользуясь наступившей передышкой. Дожевывая последний бутерброд, мне пришла в голову идея по нейтрализации крокодила. Запустив в него остатком бутерброда, я понял, что мой план может сработать. Реакция рвача была пугающе быстра, бутерброд исчез в его пасти практически незаметным для глаза движением челюстей.

Мне требовалось много бутербродов, терпение и время. Возможно ли для меня синтез такого количества продуктов, я не знал, но что я терял? Времени у меня было в избытке – все равно деваться было некуда, а терпение – дело наживное. Я назвал крокодила именем «Данди», что дало мне возможность время от времени костерить зверя на чём свет стоит, обращаясь к нему по имени. После кидал в него бутербродами.

Спустя примерно полчаса, когда бутерброды уже отскакивали от морды крокодила, лениво открывавшего пасть им навстречу, я понял, что клиент созрел. Встав и стряхнув с себя крошки, я двинулся в обход рвача. Он проводил меня осоловевшим взглядом, тяжело вздохнул и завалился на пузо. Я немного постоял, ожидая от него каких-либо коварных действий, но, как мне показалось, он просто уснул. Не теряя времени, обошел по дуге крокодила и помчался к выходу наверх. Взобраться обратно по трубе было не таким уж сложным делом.

На этом, я посчитал вояж за местным «золотом» и попутную экскурсию, выпутываться из которых стоило мне изрядно сил и пота, законченными.

Только выскочив наружу и вдохнув полной грудью свежую прохладу вечера, я понял насколько застоявшийся и пыльный воздух был там внизу. С сожалением констатировав, что опыт на этой планете стоит мне больших шишек, я отправился в сторону танкового кладбища, решив заночевать в знакомой броне.

Но после первых же шагов был атакован сворой мохнатых когтистых коротышек, разом накинувшихся на меня с разных сторон. Свара происходила в полнейшей тишине, нарушаемой только звуками глухих ударов. Я щедро раздавал пинки и тумаки, мне отвечали дубинками, когтями и зубами. Повиснув у меня на ногах и навалившись на плечи, меня уронили на землю. Сдерживать их натиск становилось все сложнее и в какой-то миг, удачно получив дубинкой по темечку, я выключился из реальности.

Маленькие друзья

Я смутно видел неожиданно появившегося зеленого здоровяка, в котором узнал Агора, тащившего на себе тяжелый металлический блок. В тот же момент я понял, что свободен, а мои враги предпочли скрыться в кустах при виде такого гиганта.

– Отдыхаешь? А вот неплохая находка. – Агор остановился рядом и сбросил с плеча железку. – Чего ты смотришь так удивленно? Не признал, что ли? Это твой товар, на нем есть твоя маркировка.

– Так ты же сказал забыть об этом месте. Я и подумал, что не пойдёшь за ним.

– Правильно, тебе и нужно забыть, а про себя я ничего не говорил. Кстати вездеход я тоже нашел. Подсмотрел я координаты, когда ты мне про пушки объяснял.

– Ты же не сознавался, что о них знаешь.

– А я и сейчас не сознаюсь. – Мне показалось, что Агор улыбнулся. – Скажу одно – это отличные машины, не просто вездеходы, а транспортные тягачи.

– Почему ты говоришь во множественном числе?

– Почему, почему… Потому! Потому что мне следить за словами надо, вот почему. – Агор разволновался. – Несколько их было, машин этих. Джад специально их сюда приволок, говорил, чтобы ускорить демонтаж оборудования, сократить время доставки товара. Как он сумел провернуть такое и что это ему стоило никому не известно.

– Зачем же их тогда бросили?

– А их никто и не бросал. Не успели их попробовать в деле, как они пропали. И не просто пропали, а их угнали, набив кузова собранным товаром. Вот так-то.

– Кто же мог решиться на такое?

– Кто знает? Так они и выстроились в очередь со словами: «это сделали мы».

– Я думал, что они сбежали, набив тягачи товаром. Тогда-то и понятно было бы кто в этом замешан.

– Нет, тот, кто это организовал, был из местных и никуда не сбежал. Транспорт увели партизаны, они явно были в доле, а организатор, помогал изнутри. Такие вот дела. Ладно, ты чего тут разлегся? Вставай, пошли на базу. Ну же, подымайся!

– …Подымайся!

Чувствую, как меня тормошат. В лицо плещет что-то мокрое. Не понимая, что происходит, пытаюсь разлепить глаза и сфокусировать зрение. Вижу вокруг только неясные тени. Кто они такие? Мне подносят ко рту плошку с водой. Пью жадно, захлебываясь и обливаясь. У воды странный привкус, похожий на какие-то травы. Не совсем приятно, но выбора у меня нет, всё-таки жидкость какая-никакая.

Не могу пошевелить ни рукой, ни ногой. Но колени гнутся. Меня тянут вверх и кричат:

– Подымайся!

Питье придало мне сил и бодрости, в голове стало проясняться, начало восстанавливаться зрение. Тени сформировали границы и фигуры стали приобретать очертания. Ба, знакомые все лица, то есть морды! Мои старые знакомые! Давненько не виделись… Вот только не слишком ли много вас около меня собралось?

– Привет, – откашлявшись хриплю я. – Кто вы такие? Где Агор? Что это за место?

Коротышки переглянулись и загалдели все разом. Слов было не разобрать, и я не стал напрягать слух, щадя ещё не до конца пришедшую в себя голову. Зато компанию перед собой рассматривал во все глаза. Больше всего они напоминали раздобревших лис или собак, поставленных на задние лапы. Однако они не были ни теми и не другими. Нижние конечности имели ступни, а верхние, хоть и заканчивались коготками, но имели вполне развитую систему коротких, но подвижных пальцев. Носили они все, как один, комбинезоны, но с вышивкой и разного цвета.

Закончив, наконец, совещание, которое больше напоминало базар, вперёд выступил один из коротышек, одетый более нарядно, чем остальные:

– Мы фурри. Наш народ… – Тут он запнулся. – Часть народа, обосновавшаяся на Морте, считает территорию, на которую ты проник, своим жизненным пространством. Мы не потерпим посягания на нашу собственность, тем более от таких, как вы.

– Ничего не понимаю, какая территория, причем здесь такие, как я?

– Вы – это кучка бессовестных мародеров, работающая на корпорацию и Джада. Вы обираете корабли, лишая средств к существованию тех, кто выжил в катастрофах. И делаете это за деньги, наживаясь на чужом горе.

Даже, если коротышка был прав, информацию он подавал однобоко, что мне совсем не понравилось:

– А вы такие белые и пушистые? Прилетели получить свою долю в грабеже пострадавшей от войны планеты. Как вы там сказали? Подзаработать на чужом горе? А как получили по заслугам, так сразу запищали о совести!

Только сейчас я заметил причину своей ограниченной подвижности. Меня попросту связали! Веревками притянули руки к телу, ноги связали между собой. Прыгать я ещё мог, а вот что-то другое уже нет.

Моя речь вызвала снова бурную дискуссию. Теперь отдельные слова и реплики я мог, не напрягаясь, понимать или угадывать по их началу. Больше всего было криков о том, чтобы со мной перестали церемониться и отвели к какому-то драку. Как я понял – местному божку. Другие твердили о моей незапятнанной репутации, как нового сотрудника корпорации, не замеченного в предосудительных действиях. Вообще, как мне показалось, фурри оказались ребята импульсивные, ну чисто наши горячие южные парни. Спор тем временем разгорелся жаркий, и я уже подумал было, что без приличного мордобоя они не обойдутся, как появилась «сладкая парочка» ещё более знакомых мне фурри.

Оказывается, одна из них была дама, та, что крутила пращой. Выглядела она поизящнее столпившихся пузанов, да и голосок её был помелодичнее. Все разом примолкли, а она живописно и в красках расписывала перед ними детали нашего маленького сражения. Её напарник тоже не оставался в стороне, отчаянно жестикулируя и изображая всё в лицах. Пантомима настолько меня увлекла, что я забыл обо всем на свете. То ли они все выдающиеся мимы от природы, то ли талантлива только эта парочка, но всё выглядело настолько убедительно, что я как будто заново пережил те самые события. Публика принимала всё с восторгом, бурно реагируя на отдельные моменты. Когда представление дошло до кульминационного акта, в котором я одаривал этих актёров далеко не пряниками, фурри стали угрожающе роптать, даже те, кто стоял на позициях примирения. Дело начинало принимать скверный оборот. Но всё смазал последний эпизод. Дамочка изобразила бег на месте, затем шлепнула себя по заднице, пару раз кувыркнулась, изображая последующий полёт, вскочила и, потирая зад, погрозила мне кулаком. Публика грохнула от смеха. Зрители валились на землю и друг на друга, дрыгали от удовольствия ножками, хрюкали и пищали, завывали и тявкали.

Пожалуй, тут то самый случай, когда стоило пожалеть, что у тебя такой талант. Дамочка ошарашена озиралась по сторонам, пока её взгляд не остановился на своём партнёре, старательно зажимающего пасть двумя лапами. Рявкнув, она моментально кинулась на него, используя для расправы все четыре лапы, и по земле покатился клубок с торчащими из него в стороны хвостами.

Драчунов тотчас разняли, точнее оттащили одну чересчур темпераментную фурри. Решение о моей судьбе отложили на утро. В связи с чем отвели меня в отдельную отремонтированную каюту одного из кораблей, развязали и оставили дожидаться этого решения. Корабль, судя по размерам предметов интерьера, ранее принадлежал коротышкам. Я соорудил себе лежанку на полу из двух синтетических подложек, которые фурри использовали на своих кроватках, с великим удовольствием потянулся и заснул спокойным глубоким сном.

Мой прекрасный сон был прерван скрипом отодвигаемой двери. Спросонья мне показалось, что в помещение вплыло привидение – такой эффект был от появления белого фурри, беззвучно возникшего в открывшемся проёме. В руках он держал поднос с разноцветными шариками и зелёными листиками какой-то травы.

Свет, рассеявшийся на множество лучиков через дырочки потолка, придавал его появлению театрализованную загадочность. Вспомнив вчерашнее представление, я подумал, что этот эффект продуман и, признаться, он меня впечатлил. Остаётся только удивляться такой склонности этих существ к театрализации своей жизни. Я посмотрел на потолок. По виду он больше напоминал дуршлаг – отверстия были явно искусственного происхождения.

Я сел на своём импровизированном лежбище и с интересом уставился на посетителя. Была ли его белизна признаком отдельного рода фурри или это была просто седина, приобретаемая всеми с возрастом?

Гость, меж тем, поставил поднос на столик около боковой стены и повернулся ко мне:

– Я – Меб, – представился он. – Самый старый из нашего племени фурри.

– Василь, – представился я, сократив своё имя для краткости.

Меб приглашающим жестом показал на столик с подносом и сам уселся на один из маленьких стульчиков рядом с ним.

– Что это?

– Угощайтесь, уверен, что вы такого не пробовали.

Действительно, на подносе были ягоды, аппетитные с виду и необычные на вкус. Зелёные листочки, красиво оттеняющие ягоды, не показались мне вкусными, но, как оказалось, они такими и не должны быть. Их положили, чтобы украсить общую композицию.

Сами фурри, по словам Меба, зелень едят только в лечебных целях, да и к ягодам не относятся сильно уважительно. Перейти на них их заставила безысходность.

– Откуда такая роскошь? Ферма? – невзначай поинтересовался я.

Меб недовольно поморщился, но ответил вполне спокойно:

– Не такой уж большой секрет, тем более, что для вас он бесполезен. Катакомбы, мой любознательный друг, катакомбы.

– Неужели там выращиваете?

– Нет, конечно. Но к этим ягодам имеют самое непосредственное отношение.

– Да уж, теперь я понимаю, почему секрет бесполезен. Когда за каждым секретом стоит такая загадка, секреты вообще не нужны.

– А вы хотите, чтобы все просто было? Направление я вам указал, согласитесь, а мог бы вообще травы на нос навесить.

– Лапши на уши?

– Ну да, а я чего сказал?

Тут меня посетила мысль обозвать симбиота «т9». «Проклятый т9!» – вот так другое дело.

С удовольствием пробуя сочные плоды, я искоса приглядывался к Мебу, пытаясь понять – на кого всё-таки фурри больше похоже – на собак или лисиц. Его заострённая мордочка больше склоняла к лисьей породе, но это не могло служить безусловным фактом в установлении истины. Я уже решил не ломать голову, когда нечаянно уронил взгляд на его хвост. Хвост оканчивался заострённой частью, образовавшейся из-за длинного густого меха, которым был покрыт фурри. Точку в определении поставили мои воспоминания о хитрости и коварстве этих существ, с которыми они действовали около разбитого танка и в последнем нападении. «Ну а почему именно лисы, – думал я, вертя в пальцах двухцветную ягоду, размером со сливу, – почему не песцы? Судя по моему положению, ко мне пришёл писец, а не лисец».