Русский Монте-Кристо

скачать книгу бесплатно

Русский Монте-Кристо
Валерий Борисов

Главный герой книги – талантливый художник, мечтающий о славе. Вероломный друг из- за любви к одной девушке упекает соперника в места лишения свободы – на Колыму. Почти как у А. Дюма. Но российская романтика намного страшнее французской реальности. Герою пришлось в жестоких схватках отстаивать свою честь и достоинство. Старый зек перед смертью посвящает его в тайну колчаковского золота, спрятанное в годы гражданской войны на севере – в районе вечной мерзлоты. Герой едет в указанное место и находит золото. Но на него уже претендуют другие. Кровавые схватки, смертельные погони…

Валерий Борисов

Русский Монте-Кристо

Необходимое разъяснение читателю о том, как автор познакомился с Русским Монте-Кристо

Мы с женой остановились для отдыха недалеко от Неаполя, в небольшом пансионате с громким названием «Везувий» – здании из дикого камня и кирпича в четыре этажа, с ухоженным парком и пальмовыми аллеями, выходящими прямо на песчаный пляж Тирренского моря. Стоял август – самое прекрасное время для отдыха в южной Италии – море фруктов, море ласковой соленой воды, море красивых и отзывчивых итальянцев, море всего самого прекрасного в Калабрии.

Было жарко – полдень только миновал. Навстречу нам, с многообещающей улыбкой, выпорхнула управляющая пансионатом, как она представилась, синьора Джулия – молодящаяся дама средних лет. Моя жена, знавшая немного итальянский, стала с ней разговаривать, но получалось плохо и мы перешли на английский, которым синьора Джулия уверенно владела. Узнав, что мы из России, она стала восторженно расхваливать моих соотечественников, прибавляя в свой английский, для образности, итальянские слова и выражения, которые я не понимал, но чувствовал – о нас говорят восторженно. Я правильно чуствовал. Сейчас многие русские, закатывала свои огромные, черные от туши и теней глаза Джулия, отдыхают и путешествуют по Италии. И они, оказывается, просто обожают ее пансионат и постоянно кто-то из русских отдыхает здесь. Синьора Джулия, порхая вокруг нас, восхищенно щебетала о том, что русские занимают самые лучшие и дорогие места в ее пансионате. Умеют великолепно отдыхать, а вечеринки, которые они устраивают, длятся часто всю ночь, а иногда сутки и более. В эти вечеринки, переходящие в утренники, полдники и снова в вечеринки, втягиваются буквально все отдыхающие и обслуживающий персонал, и даже местные жители. И эти круглосуточные вечеринки проходят очень весело: с музыкой, танцами, играми и, обязательно, русскими забавами, где дозволяется все. Но, если проиграл, то надо обязательно исполнять желание выигравшего – фант, так требуют русские обычаи. Конечно же, поглощается при играх несметное количество калабрийского вина, которое, естественно, лучшее в Италии, пива и, обязательно, водки. И только русской, которую некоторые, разгорячившись, пьют почему-то из стаканов, а не из рюмок. Итальянскую водку русские не любят, впрочем, как и другую европейскую, с сожалением добавила она, видимо, досадуя на то, что итальянские спиртовары не достигли уровня российских. Правда, также со вздохом сожаления добавила синьора Джулия, русские и остальные отдыхающие могут немного поспать днем, а обслуживающему персоналу приходится тяжело – им днем надо работать. Этот размах русских забав она и ее сотрудники ощущают на себе. Но ни она, никто из работающих в пансионате, никогда не обижаются на русских. Наоборот, все готовы оказать любую, даже трудноисполнимую помощь в организации и проведении вечеринок русским синьорам – на что-то намекала управляющая.

Было приятно слышать из уст синьоры Джулии весьма лестную оценку о своих земляках. Но в то же время я знал, что так кутить может только самая минимальная часть моих соотечественников – абсолютное большинство, пока не может себе позволить расслабиться даже в дешевых домах отдыха. Но все же чувство гордости переполнило мою душу – от русского размаха в восхищении заграница.

– Мы так не будем делать. – Ответил я синьоре Джулии, с некоторым сожалением, и она меня правильно поняла.

– Конечно! – Воскликнула она. – Вы же с женой, а не с подругой. Я правильно вас понимаю?

– Си. – Ответил я по-итальянски. Это, наверное, единственное слово в моем итальянском словарном запасе, которое я мог произнести на родном для Джулии языке без акцента.

– Пойдемте, я покажу вам наш пансионат. – Широко улыбнувшись, пригласила пройтись по зданию, управляющая.

Сначала она показала нам ресторан, в котором мы должны были три раза в день питаться и предложила:

– Если желаете завтракать, обедать и ужинать в номере, то вам подадут все туда или куда скажете…

Но я отказался от таких услуг и, довольная моим отказом, синьора Джулия предложила выбрать нам столик самим, за которым мы могли бы кушать три раза в день, в течение всего времени отдыха. Меня радовало, что будет не шведский стол, а нормальные завтраки, обеды и ужины. Ресторан представлял открытую веранду, выходящую в сторону моря и я выбрал крайний, ближе к морю, столик. Джулия что-то крикнула на итальянском и к нам подошел молодой черноволосый красавец-метрдотель, а может, официант. Он с достоинством поклонился нам, дружелюбно улыбнувшись, и выслушал распоряжение управляющей. Потом вынул из кармана блокнот и что-то объяснил Джулии. Та обернулась к нам и сказала по-английски:

– Джованни. – Сначала представила она метрдотеля и пояснила его разговор с ним. – За этим столиком завтракает семья из Дании, в девять часов. Если вам не рано, то вы можете завтракать за этим столиком с восьми часов до девяти. Таким же образом, мы можем решить вопрос с обедом и ужином. Если не возражаете? – И она мило улыбнулась.

Мы не возражали против такого времени и она, обернувшись к Джованни, распорядилась, чтобы он подал нам расписание приема пищи и меню. Но это вовсе не означает, что мы должны скрупулезно ему следовать, продолжала щебетать Джулия. У них всегда найдется столик в нужное для нас время. Также и с меню. Можно выбрать любую кухню: понятно, от русской и, естественно, до итальянской.

Джованни широко, от всей души улыбаясь, протянул нам листок с причудливыми виньетками по краям, где было указано время наших завтраков, обедов и ужинов. Быстрота и непринужденность, с которой был решен этот важнейший для нашей праздной жизни вопрос, просто покоряла. Джулия довольная нашей сговорчивостью повела нас дальше, объясняя на ходу – вот бар, где можно в любое время дня и ночи взять спиртное и перекусить, конечно же, если захочется. Но нас и так будут кормить по-русски до отвала, щедро и понимающе улыбалась Джулия. Отдыхающим, обязательно, подают на стол лучшие вина Калабрии. Вечером, когда отужинают отдыхающие, в ресторане играет ансамбль, можно потанцевать и, вообще, повеселиться. Оркестр исполняет любую музыку – понятно, от народной итальянской, от которой весь мир в трепете замирает, естественно, до русской народной, от которой весь мир в восторге плачет. Также можно заказать и другую музыку в интервале – от китайской до негритянской, под которую очень удобно плясать. Так, под мелодичное щебетание, Джулии мы прошли на третий этаж и она представила нам горничную:

– Джина! Она хозяйка на вашем этаже.

Я долгим взглядом разглядывал нарочито яркую блузку горничной, которая плотно облегала ее загорелые плечи и вызывающе подчеркивала красоту высокого бюста. А если еще и заглянуть в глубь широкого и низкого декольте… – у холостяка могла бы закружиться голова. Но со мной рядом стояла жена и я не мог позволить себе, снова же к сожалению, никакого головокружения. Джина – черноволосая, смуглая, с несколько округлым, но очень миловидным лицом и великолепной фигурой, также как недавно Джованни, широко и от всей души улыбнулась, жертвенно склонив головку перед нами так, что густые блестящие волосы закрыли как бы театральным занавесом ее, по-итальянски открытое лицо, и произнесла по-английски:

– Проходите. Вот ваш номер.

Вмешалась в разговор Джулия и пояснила:

– Это номер первого класса. Из окон открывается изумительный вид на Везувий. Вы его сейчас увидите. Он там вдали и, когда хорошая погода, его прекрасно видно. С видом на море у нас только номера люкс. Вы же заказали первый класс? – Утвердительно спросила она, с милой улыбкой.

Я кивнул в знак согласия. Джулия, видимо, была очень огорчена, что у нас будет вид не на Средиземноморье, а на какой-то там Везувий и успокоила нас, одновременно, предложив:

– У нас есть свободные номера люкс, за небольшую доплату вы можете занять один из них?… – Она вопрошающе смолкла.

Но я сказал, что этот номер нам нравиться и мы его менять не будем. Вид на далекий Везувий нам более приятен, чем вид на близкое море. На морях мы периодически бываем, а Везувий, может быть, никогда в жизни больше не удастся посмотреть, и мы очень довольны номером. Не мог же я признаться ей в том, что у нас не хватает средств на номер люкс.

Джулия, удовлетворенная моим ответом, снова защебетала:

– Располагайтесь и будьте как дома. Так, кажется, у вас говорят? Джина и все мы, всегда к вашим услугам. Сейчас мы живем только для вас. – Она щедро улыбнулась. – Джина вам все покажет и расскажет. Она в вашем распоряжении на все время вашего отдыха. Я ухожу, с вашего разрешения, не буду вам мешать располагаться в номере. Сейчас принесут ваши вещи. – И еще раз ласково улыбнувшись, она ушла.

Джина, которой, собственно говоря, нечего было делать в номере, – там царил образцовый порядок, помогла нам разложить вещи, все время что-то воркуя на ломаном английском, вперемешку с мелодичными итальянскими фразами, и тоже ушла.

Так начался наш отдых в пансионате «Везувий» – трехразовое питание, ежедневное обгорание на горячем морском песке под жарким итальянским солнцем, вечерние прогулки и ресторан… Скука, признаюсь, ужасная. Это говорю не в упрек итальянцам, они великолепны – просто я не умею отдыхать. Считаю такой отдых, пустой тратой времени. А итальянцы – молодцы! Для тех, кто умеет отдыхать – сделают все, даже невозможное, чтобы яркие впечатления от отдыха остались в памяти гостей на всю жизнь.

Так прошла неделя. Русских, кроме нас не было, вопреки рассказу Джулии. Немцы, датчане, шведы – прекрасные люди, но с ними сложно общаться – они не могут понять нас, нашу мятежную русскую суть. А мы не можем понять их безмятежную суть и живем, как бы, в разных измерениях, хотя лежим рядом на желтом песочке и смотрим в тоже голубое, с редкими кучками облаков, итальянское небо. Что поделаешь? Такие уж мы – русские. Не по-европейски скроены, не по-американски сшиты. Нам надо обязательно о чем-то размышлять и во время отдыха, ковыряться в своей душе и мозгах, не обращая внимания на окружающих. Нам, русским, нужны постоянные душевные страдания, хотя бы мысленно. Но, увы, Италия не может их предоставить. Нет в ее репертуаре страданий – одни радости. Не умеем мы, русские, отдыхать. Ох, как не умеем!

Как я сказал, шла вторая неделя нашего время провождения, когда в нашем отдыхе произошли существенные изменения.

Было пленительное по красоте утро и мы с женой, к восьми часам, как предусмотрено нашим расписанием, пришли завтракать. Но наш столик оказался занятым. Это было так не похоже на предупредительных итальянцев. Возникшую неловкость в отношении нас, сразу же подтвердила реакция Джованни, промчавшегося, как спринтер через весь зал к нам. Сбивчиво, путая английские и итальянские слова, он стал извиняться за непредвиденную накладку и просить, чтобы синьор и миссис – это значит мы, если можно, немного подождали. Стол через несколько минут освободиться и нам быстро подадут, заказанный на сегодняшнее утро, завтрак. Если мы не желаем ждать, то немедленно накроют другой стол. Покончив с извинениями и предложениями, он доверительно произнес:

– Вы знаете, кто завтракает за вашим столом? – И, сделав небольшую паузу, прошептал. – Это русские! Только что приехали из России. Я думал они смогут быстро позавтракать, но они почему-то задерживаются. А вот за тем столом. – Джованни повел глазами к соседнему столу. – Тоже русские. Вам теперь не будет скучно. – Сделал он логически правильный вывод, желая обрадовать нас. Джованни, видимо, приметил, что русские любят земляческие компании и радовался от того, что наш отдых станет еще более привлекательным. – Если желаете, я спрошу этих русских – можно ли вам сесть за ваш столик?

Я кивнул в знак согласия. Джованни подбежал к столику, за которым сидели мужчина и женщина, и заговорил с ними. Потом радостно замахал нам руками, приглашая к столу. Мы подошли, Джованни с довольной улыбкой – успешно разрешилось это маленькое недоразумение, спросил нас:

– Завтрак подавать?

Мы с женой снова согласно кивнули. Джованни побежал на кухню, а мы сели за стол, в легкие пластмассовые кресла. Пара, сидящая напротив, виновато смотрела на нас и мужчина произнес серьезно, без улыбки, к которой мы привыкли за недолгое время нахождения в «Везувии»:

– Извините нас. Мы не знали, что подошло время вашего завтрака. Утро такое прекрасное и мы загляделись на море. Поэтому задержались. С этого столика открывается великолепный вид на море. Мы стол выбрали сами, место понравилось. Официант не виноват. Извините нас, еще раз? – Мужчина позволил себе улыбнуться.

На вид, ему было далеко за сорок, даже ближе к пятидесяти. Он был черноволос, но наполовину сед. Гладко выбритое лицо, было туго обтянуто тонкой смуглой кожей, под которой выделялся каждый мускул. Со лба, в седину виска, убегал глянцевый шрам. У него был крупные нос и рот, с толстыми губами. Глаза были непонятного цвета, то ли синеватые, то ли черные, в зависимости, с какого угла в них смотреть. Взгляд был серьезен, но дружелюбен.

Его спутница была намного моложе его. Нынче многие новые русские путешествуют и отдыхают не с женами, а секретаршами, чтобы и на отдыхе эффективно осуществлять руководство своими делами. Естественно, продуктивно руководить этими делами можно тогда, когда под рукой имеется, знающая твой бизнес, опытная и надежная помощница. Еще некоторые новые русские, предпочитают отдыхать с племянницами, в крайнем случае, с подругами детства, которые моложе их на несколько десятков лет. Двум последним категориям спутниц, они, обычно, показывают мир из альтруистически-познавательных соображений. Конечно же, эффективное руководство делами и познавание мира, не ограничивается только теми моментами, которые я назвал. Жизненная и предпринимательская деятельность новых русских намного разнообразнее и насыщеннее.

Так вот, спутница мужчины, на первый взгляд, могла быть отнесена к последней категории. Но, снова же, на первый взгляд. Разница в их возрасте, не позволяла ей быть подругой детства этого мужчины, может, она была племянницей? У нее был округлый овал лица и более, чем ее спутник, она была смугла. В ее облике было что-то восточное – в разрезе черных глаз, небольшом носике и пухлых губках. Черные волосы, ниспадавшие почти до плеч, усиливали сходство с востоком. Вот что я сумел заметить, на первый взгляд, в облике новых соотечественников и торопливо воскликнул:

– Что вы! Что вы! Вы нам нисколько не помешали! Мы, наоборот, рады землякам. Если не возражате, то мы можем вместе с вами за этим столиком кушать. Отсюда, действительно, открывается прелестный вид на море. А приятная окружающая среда, так способствует полноценному аппетиту… – Рассыпался я от радости, услышав родную речь. Почему-то, свою радость я связал с едой, будто бы она единственная функция столика.

Мужчина с улыбкой кивнул в знак согласия, в ответ на мою возвышенную тираду.

– Хорошо. Если мы не будем вас стеснять, то расположимся за этим столом. – Он вопросительно посмотрел на свою даму.

Та, в ответ, кивнула: «Да.» Но этого слова не произнесла вслух.

– Да, да! – Торопливо продолжал я. – Вы не представляете, как мы соскучились по родной речи и землякам. А то, извините меня, не с кем даже поговорить по душам!

Мужчина в ответ иронично улыбнулся. Мне показалось на слове «по душам», но я не стал придавать его снисходительной улыбке большого внимания, и продолжал:

– Вон за тем столиком, как сказал Джованни, тоже русские. Познакомимся с ними и образуем здесь маленькую русскую колонию. – Я показал рукой в сторону столика, где сидели двое русских мужчин, и завтракали. – Вот будет весело нам! – Восторгался я новыми перспективами дальнейшего отдыха.

Но мужчина, сидящий напротив меня, почему-то напрягся, что было заметно по его лицу, по которому пробежала мускульная тень, но ответил вежливо:

– Я думаю мы с вами проведем здесь время приятно и с пользой. – Проговорил он трафаретно.

То, что приятно – мне было понятно, но почему с пользой? Но я не успел задать детализирующего вопроса, или снова разразиться восторгом от встречи с земляком, как тот произнес:

– Вы нас извините, мы пойдем к себе в номер. Нам не пришлось этой ночью толком и поспать. Перелет… переезд. Встретимся за обедом, а после полудня на пляже.

Я был немного обижен его сухим тоном, так не контрастирующим с моей радостью, и смущенно забормотал:

– Да-да… За обедом… На пляже…

К нам, увидев что новые отдыхающие встают из-за стола, спешили Джованни и Джулия. На лице управляющей сияла радостная приветливая улыбка, точь в точь, как утреннее ласковое солнце над лазурным морем. Банально, но это действительно так. Она поздоровалась с нами, с вновь прибывшими и все это одновременно, и с неподдельным чувством доброжелательности:

– Чао! Вам здесь нравиться? Незабываемое утро, наслаждайтесь им! О, вас ждет еще много таких несравненных рассветов и закатов! Это наслаждение – просыпающееся море и проснувшееся солнце! Они неразлучны у нас, как влюбленные! Да, у нас никогда, не смогут разлучится мужчина и женщина. Но пока они здесь. – Уточнила Джулия. – Видите? Вот – берег любви, здесь – море наслаждений, там – таинство лесов и бесконечно нежный поцелуй солнца. – Вся ее пылкая тирада относилась и ко мне с женой, и к вновь прибывшим, и всем, всем, всем! Джованни с приветливой улыбкой молчал, пока хозяйка представляла море, солнце и лес. Но Джулия, после поэтических слов, непосредственно перешла к делам и сказала новой русской паре. – Если не возражаете, я вас проведу в ваш номер люкс, с видом на море!

Мужчина кивнул мне – мол еще встретимся, женщина, также как недавно, извиняюще улыбнулась. Она, кажется, за недолгое время нашей беседы не проронила ни слова. Впрочем, как и моя жена. Они пошли в свои апартаменты-люкс. А нам принесли завтрак. Джованни, как обычно пожелал нам приятного аппетита, и мы приступили к трапезе. Вот, теперь заговорила моя жена:

– Что ты ведешь себя как мальчишка, увидевший новую игрушку! Зовешь их за наш стол, а может мы им не нравимся? Приглашаешь их на пляж! А они устали с дороги. Не видишь сам всего?!

Я попытался возражать – на пляж я их не приглашал, а собеседник пригласил. Но жена продолжала перечислять мои оплошности, которых я успел наделать, оказывается, очень много за такое короткое время знакомства. Удивительно, как это жены умеют портить мужьям настроение – из полета в безоблачных небесах, мигом вернуть их на грешную землю.

Мы с женой загорали на пляже до обеда. Потом, переодевшись в своем номере, мы направились вниз, в ресторан обедать. Пока я замыкал ключом дверь, с противоположной стороны номеров, имеющих выход на террасу, с видом на море, отворилась дверь и мы увидели, выходящих из комнаты, наших утренних знакомых, имен которых до сих пор не знали. Я, будто истинный итальянец, – когда это я успел нахвататься у них радостного отношения ко всем людям – воскликнул, несколько, неуместно:

– Вы уже проснулись?! Идемте обедать. Наступило наше время.

Мужчина приветливо улыбнулся:

– Да, немного передохнули. Пора и осмотреться, где мы находимся.

Женщина также, как и утром, тихо улыбнулась, прошелестев одними губами:

– Добрый день.

Мы пошли к лестнице и, спускаясь по ней, увидели еще двух русских, которых мне показал утром Джовании. Я совсем позабыл, что они здесь. Впрочем, их до полудня на пляже не было. Я сказал, обращаясь к мужчине:

– Это же русские? Давайте с ними познакомимся?

Но он, недовольно поморщившись, ответил:

– Мне кажется не стоит с ними знакомиться. Они какие-то нелюдимые. Живут в соседнем от нас номере… – Пояснил он.

– Нелюдимые… – Размышлял я вслух. – А, понял? Они наверное, представители этих… Ну, как их? Меньшинств!

Мужчина, в ответ на мои слова, облегченно вздохнул:

– Да. Может быть. Обычно такие пары избегают контактов с другими людьми, даже со своими земляками. Не стоит мешать их отдыху.

Его спутница впервые, за все время короткого общения с нами, улыбнулась широко и открыто, и мне показалось, что смешинки посыпались из ее глаз. Но вслух ничего не сказала.

Мы сели за столик. Любезный Джованни, как всегда был рядом и протянул нашим новым знакомым меню – видимо, они раньше не сделали заказ. Женщина пробежала глазами меню и попросила макароны и овощи, а мужчина заказал первое и второе.

Я стал разъяснять им, что заказы на завтрак, обед и ужин делаются заранее и все будет исполнено в лучшем виде. Так удобнее. Мужчина с согласием кивал мне в ответ – в следующий раз они поступят также, как и мы. Но им быстро принесли заказанное, и мы начали обедать.

– Да! – Воскликнул вдруг я. – Мы еще не знакомы? Как к вам обращаться?

Мужчина вопросительно посмотрел на женщину. Та покраснела и произнесла первой:

– Меня зовут Ольга Валентиновна. Я учительница. – И она покраснела еще больше.

– Юрий Григорьевич. – Представился мужчина и пожал через стол мне руку. – В общем, бизнесмен, банкир. Как сейчас говорят – новый русский.

Я назвал себя и представил свою жену.

– Ольга, тоже моя жена. – Уточнил Юрий Григорьевич, и переспросил. – Вы писатель? – Он, видимо, был удивлен моей профессией. – Не могу вспомнить ваши произведения.

Я, смущаясь, назвал пару своих книг.

– Да, да. Я, кажется их читал. – Любезно ответил Юрий Григорьевич, чтобы не обидеть меня, как писателя. – В крайнем случае, просматривал.

Но по его лицу было видно, что он моих книг не читал. Его любезность меня не обидела – не все же должны читать мои опусы, и я ответил:

– Ничего. После знакомства с нами, вам обязательно захочется прочитать, что-то мое. Из простого любопытства – с кем вы были знакомы.

– Конечно. Это вы правильно подметили.

Он был очень корректен. Его жена молчаливо кивала головой, в знак согласия с мужем.

Недалеко от нас сидели двое русских, которых мы уже видели и тоже обедали. Потом мы снова поднялись к себе в номера, переоделись для пляжа и вышли в холл. Мы с женой немного задержались в номере, чтобы наши новые знакомые успели собрать все необходимое для пляжа – они ж только приехали и, наверное, не успели полностью распаковать свои вещи. Но к нашему удивлению, они были уже в холле и ждали нас. Пришлось извиниться за свое опоздание и мы пошли к морю.

День был солнечным и мы расположились рядом под большими зонтами. Потом пошли в море. Вода была немного прохладной, как раз то, что нравится отдыхающим. После загорали. Как обычно. Но для меня появилось нечто новое.

Я с интересом разглядывал фигуру Юрия Григорьевича. Он был мускулист, ни капли лишнего жира, что, увы, свойственно нашей вечно недоедающей нации. Но не это привлекло мое пристальное внимание, а многочисленные шрамы разного размера, рассеянные по всему его телу: груди, спине, руках и даже на ногах. Но более всего меня привлекла единственная татуировка на левой стороне груди, на уровне сердца. Это был портрет очень красивой девушки в анфас, с распущенными волосами, но рассеченный наискосок, широким и длинным шрамом, слева направо – две разъединенные половинки одного портрета. Шрам прошел по глазу, носу и губам, изображенного на груди нашего знакомого, портрета девушки и средняя часть татуировки оказалась обезображенной. Но остальное осталось нетронутым. Татуировка с годами, как это часто бывает, не расплылась, а сохранила четкость линий. По ним можно было судить, что девушка не просто очень красива, но и имеет личное отношение к носителю своего портрета. Это была не трафаретная, банальная татуировка женского лица, выкалываемая излишне романтизированными мужчинами на теле, а в нем была индивидуальность изображения, я бы сказал, психологизм. Видимо, между Юрием Григорьевичем и портретом девушки существовала глубокая связь. Но это был не портрет его жены, – слишком велико между ними изобразительное различие. Наш новый знакомый заметил, что я слишком пристально разглядываю его татуировку, и спросил:

– Заинтересовались? Хоть не раздевайся! Все сразу же обращают на наколку внимание.

– Да. Очень качественная татуировка и девушка красивая. – Оценил, почему-то, я техническую сторону наколки. – Она непроизвольно бросается в глаза любому, кто видит вас в пляжном виде.

– Грехи молодости. – Засмеялся Юрий Григорьевич, но пока не пояснил, что он имел ввиду под грехами. – Сейчас вы поймете откуда у меня такая, как вы выразились, качественная татуировка.

Он достал из пляжной сумки альбом и карандаши, вынул один лист, приспособил его на коленях и, глядя, на мою жену, стал быстро набрасывать рисунок. Я молча и заинтересовано наблюдал за ним. Через несколько минут он протянул ей лист ватмана, на котором была изображена моя дражайшая половина. Портрет карандашом был выполнен вполне профессионально, быстрее и лучше, чем это делают пляжные и уличные художники. Я искренне удивился:

– У вас несомненный дар к живописи! Никогда бы не подумал, что бизнесмен может так профессионально рисовать?

– Писать. – Поправил он меня. – Это мое хобби. Занимаюсь в свободное время и на отдыхе. Вот, когда-то и запечатлел на своей груди тягу к изобразительному искусству. – Иронично и коротко пояснил он наличие на своем теле единственной татуировки.

– Для хобби это слишком хорошо. – Продолжал нахваливать я его работу и, одновременно, демонстрируя свои знания в изобразительном искусстве. Нельзя же, чтобы у него сложилось обо мне мнение, только как о человеке, зацикленном на своей писательской профессии. Пусть видит, что и я разносторонняя личность. – Вы этот рисунок оставите нам на память?

– Конечно.

– Тогда подпишите его?

Он взял рисунок обратно, почему-то не сразу, а немного поколебавшись, поставил автограф с датой и вернул портрет моей жене. Потом взял из папки еще один лист и пояснил: