скачать книгу бесплатно
Начав что-либо делать, Хотланд уже не мог остановиться, он отдавался процессу полностью. Сейчас он набирал разные номера в телефоне, разговаривал, одновременно листая какие-то бумаги и, когда в кабинет зашел Ричард – долговязый молодой человек с румянцем на щеках, он не сразу понял, что от него хотят.
– Ах да… Дик… садитесь, пожалуйста.
– Я слушаю вас, шеф, – Ричард или Дик, как сокращают это имя американцы, поместился на стуле, сложившись, как плотницкий метр. Ноги он засунул под стул, локти совместил с коленками, а на сжатые кулаки опер подбородок.
– Я пригласил вас, Дик по поводу вашей подруги… Энн, кажется?
– Она моя невеста, шеф…
– Извините… Вы, конечно, в курсе всей этой истории столетней давности? Я хотел бы услышать подробности… хотя?… выбросили бы вы это из головы… пока не поздно… А?.. Мало того, что рассказ этого финна вполне может оказаться блефом, и вы зря проездите, ну а если это правда?.. Это же опасно, очень опасно!
– Игра стоит свеч, шеф, я в этом убежден. Абсолютно!
– Ну, хорошо, рассказывайте, – Хотланд посмотрел на часы, – я потрачу на это столько времени, сколько будет нужно. Рассказывайте!
Они сидели, запершись в кабинете, уже часа полтора. Секретарша два раза приносила кофе и тут же скрывалась за дверью. Когда та появлялась, оба молча следили за ее действиями. Начинали двигаться и говорить только после её ухода, по хлопку двери, как будто это была кинохлопушка.
Не смотря на строгие личные правила ведения здорового образа жизни и свой же строжайший запрет на курение в офисе, Хотланд все это грубо нарушил: он сидел в своем кресле с большой прямой трубкой в руках, которую периодически брал в зубы, хищно оскаливаясь. Трубка в основном работала в холодную, но когда периодически прикуривалась, она успевала напустить столько дыму, что Дику становилось почти не видно своего шефа.
Дик ходил по кабинету с пачкой бумаг в руке и, раскачиваясь, монотонно читал, то, что там было написано, и каждый уже прочитанный лист клал на стол перед Хотландом. Тот иногда прерывал Дика своими комментариями. В эти моменты он мерно ударял кулаком с зажатой в нем трубкой по столу, в результате чего, каждый лист покрывался некоторым слоем пепла. Если не слышать слов, то со стороны это выглядело как некий ритуальный обряд какой-то неизвестной религии.
В конце концов, Дик положил на стол последнюю страницу и замолчал. Какое-то время молчал и Хотланд, потом он встал, потянулся и как бы с сожалением положил трубку в глиняную вазочку, назначенную на сегодня пепельницей.
– Садитесь, Дик, садитесь, хватит вам маячить у меня перед глазами.
Он сложил в аккуратную стопку расползшиеся листы, частично вытряхнув оттуда пепел и положил перед Диком.
– Пишите! Хотя, подождите, давайте попробуем разложить все по полочкам…
Теперь Хотланд мерил шагами кабинет и Дику пришлось уткнуться в бумаги, потому что следить за шефом на фоне яркого окна было больно глазам.
– Хорошо… что мы имеем? Какой-то сумасшедший финн… или русский, что в 1908 году было одно и то же, потому что Финляндия входила в состав Российского царства…
– Российской империи, шеф.
– Не перебивайте по пустякам! Итак: Человек с финской фамилией Ваттанен и русским именем Тимофей Иванович… с бумагами от русской Академии наук изучал пещеры…
– Карстовые озера.
– В районе современного озера «Подкаменное», – он пропустил вторую поправку Дика мимо ушей, – Кстати, где карта?
– Сейчас я схожу…
– Не надо, достанем из компьютера.
Хотланд некоторое время щелкал мышью.
– Вот оно… Озеро, как озеро… сейчас наложим границу… Вот. Оно целиком на территории России и целиком в запретной зоне. Богатые они – эти русские – тридцать километров земли никому не нужны. А что? Может и у нас такие зоны есть?
– Не думаю… но в этом есть своя прелесть. Представьте – реальный реликтовый лес, чистейшие озера… там же никого нет, ни жителей, ни туристов…
– Да, да… разделите лист пополам! Слева будете отмечать плюсы, справа – минусы. Вот эти свои восторги поставьте слева, а справа – то, что туда еще и нам как-то попасть надо… с финнами было бы проще. Еще два плюса сразу: подлинность документа не вызывает сомнений – раз, и два – космическая съемка показывает в этом озере очень большую глубину, что подтверждает мнение нашего корреспондента о карстовом разломе… – Хотланд опять схватил трубку, пососал чуть-чуть, но прикуривать не стал, положил на место.
– Ваш финн говорит о локальных смещениях больших участков земной коры, на пару дней, а потом возврат их на место. Ну положим, это мы можем замерить, документировать. А дальше мы имеем полную чушь: доисторические ящеры. Я еще могу поверить в чудища, вроде Лохнесского, где-то, кто-то их периодически видит, поднимается шум… предположим, появляется чудовище, мы его фиксируем приборами, снимаем на пленку, на цифру… сладкие мечты… на этом миллионы можно заработать! Но, чтобы с доисторическим ящером можно было общаться? Он что? этот ящер, сам разговаривал или книжки с собой принёс? Чушь это всё! Этого не может быть! Минус! Вот такой жирный!
– Что мы теряем? Мы только проверим, правда это или нет. Вы знаете, шеф, я ведь сделал кое-какие расчеты… если верно, то что говорит этот финн, то разведка недр может стать точной наукой… а не методом тыка, как сейчас.
– Бросьте высокий штиль, Дик… А затраты? Еще посчитать нужно, во что это выльется. И потом, надо мной же смеяться будут!
– А мы – потихонечку – никто не узнает. Нам же много времени не надо – это же несомненный плюс: указана почти точная дата повторного появления…
– Вы уверены?
– Почти… Там было несколько дат… по две на век. Предыдущая попала на сгиб и смазана: то ли 1945, то ли 1954… а следующая срезана – есть только 20… Все расчеты во второй части дневника, но он, как вы знаете, утерян.
– А почему, неровные промежутки времени?
– Видимо, календарь не солнечный – Луна, планеты, звезды. Кстати финн сам попал туда не случайно, он имел какую-то предварительную информацию. Во всяком случае, дата 15 июня 1908 года ему была известна заранее.
– Стоп. Июнь 1908 года – что-то знакомое. Что-то вертится в голове. Сейчас, подождите…
Хотланд опять полез в компьютер.
– Вот – «Тунгусский метеорит! На реке Подкаменная Тунгуска, в Сибири, произошел мощный взрыв, уничтоживший 2000 квадратных километров тайги… осколки метеорита до сих пор не обнаружены». А сорок пятый год?
– Конец войны с Гитлером?
– Это еще и первые ядерные взрывы, Дик!
– Может быть, это не сорок пятый, а пятьдесят четвертый?
– Хрен, редьки не слаще – пятьдесят четвертый год – это термоядерный взрыв на атолле Бикини…
Хотланд опять ушел в дымовую завесу. На секунду ему стало страшно. Он совсем не был мистиком, и даже не особенно верующим человеком, но сейчас его окутало непонятное мистическое предчувствие. Он всегда выделялся быстротой соображения, и гордился этим, однако, не смотря на его задумчивый вид, ни одной логической мысли в его голове не было – вся внутренняя работа происходила на уровне подсознания. На поверхности болталась лишь одна невысказанная фраза: «А что же тогда нас ждет в этом году?». Из этого состояния его вывел Дик, которому прискучило молчание.
– Плюсов пока больше, шеф.
– Брось ты эти плюсы и минусы… уговорили… что-то мне подсказывает, что это может оказаться вполне серьезно. Поезжайте! Завтра начнем подготовку.
Дик встал и направился к двери.
– Вернитесь, Дик. Сядьте! Если уж мы ввязываемся в это дело, то я не хотел бы, чтоб между нами остались недомолвки…
Он выдвинул кресло из-за стола и сел, рядом с Диком.
– Я уже стар, Дик, во всяком случае не молод… Вам с вашей невестой сейчас непросто в это поверить, но я тоже когда-то был молодым…
– Ну, что вы, шеф…
– Не надо, Дик, я сам относился к старшему поколению так же, как вы сейчас. Я не понимал, почему они все такие консерваторы, или что-то вроде того… Теперь понимаю. Общественное мнение, Дик. Общественное мнение… оно сильнее нас – боязнь показаться смешным, затыкает нам рот. Миром правит посредственность, она заставляет восхищаться общепризнанным и отрицает все новое. Почему травили Галилея? сожгли Джордано Бруно? Церковь тут не при чем – она только инструмент… Их идеи не согласовывались с общепринятым мнением… На самом деле, и мнения то никакого нет – есть «комильфо», привычка, маска. Вы понимаете меня?
– Признаться, не совсем…
– Попробую объяснить понятнее… Чему учат в школах? в университетах? по телевидению? везде… В общем виде? В общем виде, как формула это выглядит так: «Ребята, мы уже знаем о Мире всё. На карте нет белых пятен. Осталось лишь уточнить кое-какие детали». Я прав?
– Пожалуй.
– А на самом деле, ни черта мы не знаем о Мире. Вот, хотя бы… самое простое – почему не гаснет Солнце?
– Ну… термоядерные процессы…
– Для того, чтобы происходили термоядерные процессы нужно одно из двух: либо подавать топливо извне, чего очевидно нет; либо изнутри, но тогда, масса Солнца будет постоянно убывать, чего тоже нет – мы бы это заметили за пятьсот лет измерений, хотя бы по изменению орбит планет Солнечной системы. Значит, почему не гаснет Солнце мы не знаем! А откуда мы, вообще, знаем массы Солнца, Земли и так далее – из законов Галилея и расчетов Ньютона. Пятьсот лет – это я, конечно, хватил, но четыреста лет прошло точно… А мы имеем картину Мира столь же умозрительную, как и догалилеевская картинка Птолемея и, появись сейчас новый Джордано Бруно… на костре его конечно не сожгут, но засмеют, зашикают, заткнут в угол… А что такое электричество, Дик? Какие-то электрончики, куда-то побежали… Да, не бегут никуда электрончики. Что такое электричество мы тоже не знаем, Дик, хотя и пользуемся им повсеместно. И наконец, самое интересное – что такое ЧЕЛОВЕК? Обратите внимание, Дик, все сложнейшие процессы, происходящие в нас с вами ОНИ объясняют с точки зрения химии… всего лишь простой органической химии: кислород – туда, углерод – сюда; здесь – адреналин, там – какой-нибудь фермент… Дик, а вы когда-нибудь ели мозги?
– Не понял… а… мозги? коровьи? Нет не ел.
– Ну хотя бы из косточки?…
– Нет, шеф.
– Я уже тоже не ем, но в наше время… Это довольно вкусно, Дик, но сейчас это не главное – мозги, Дик, что коровьи, что человеческие по химическому составу почти одинаковы. Я не помню точно – там очень мало белка – в основном, это жир и немного воды… Неужели вы думаете, что вот этот студень, который находится в наших головах рождает мысли? Этим студнем Шекспир создал Гамлета, а Эйнштейн свою эту… теорию? Не верю!
– Ну, а как же тогда? Чем же? Другого-то нет…
– Вот в этом-то и дело! Считайте, что мы с вами сейчас разыграли сценку – я Галилей, а вы – инквизиция! Теперь поняли мою мысль?
– Понял.
– Причем, это мои реальные убеждения, но я никогда не выскажу их публично, – Хотланд помолчал немного и продолжил уже более спокойным тоном, – Когда-то давно, в шестидесятые годы, был бум «летающих тарелок». Верней, началось это еще в пятидесятых, даже, может быть, в сороковых. Было много шума. Их постоянно где-то видели, сталкивались с ними, и даже общались якобы… создалась целая наука по их изучению – уфология. Правда, эти ученые сообщества больше напоминали секты. Вот эти уфологи сначала дружно бубнили о пришельцах из космоса, потом, где-то в конце семидесятых… во всяком случае, самые умные из них стали говорить о некоем, существующем на Земле параллельном мире…
– Уфология и сейчас существует и…
– Может быть – я не слежу за этим. Но, знаете, Дик, чем больше живешь на этом свете, тем больше сталкиваешься с непонятными, необъяснимыми явлениями… пересказать это почти невозможно – это какие-то намеки, подсказки неизвестно от кого и откуда, какие-то совпадения обстоятельств. Я не берусь это классифицировать и, так же, как все, не очень хочу даже задумываться над этим… но постепенно у меня сложилось убеждение, что на нашей планете действительно существует какой-то другой мир, параллельный нашему, человеческому… и не просто существует, а постоянно взаимодействует, а иногда и просто руководит событиями. И вот эта наша сегодняшняя загадка – из той же оперы…
– Но тогда нужно что-то делать! Не нам, естественно… Нужно привлечь ФБР, Пентагон… специалистов из НАСА. Нужно это уничтожить – это же угроза всему человечеству!
– Дик, вы сумасшедший? С кем вы собираетесь воевать? С судьбой… с Господом Богом? Или наоборот – с Сатаной? Боюсь, оружия не хватит.
Некоторое время Хотланд молчал. Молчал и Дик, он понимал, что его начальник сейчас совершенно искренен. Это было явлением настолько необычным, из ряда вон выходящим, что Дик растерялся. Хотланд даже внешне выглядел необычно – как добрый дедушка с внуком у комелька в морозную ночь. В такой ситуации еще одно, любое, хотя бы немного неверное словесное движение могло или обидеть шефа, или выставить его, Дика, в идиотском свете.
Хотланд встал и ушел к окну. Постоял немного, барабаня пальцами по стеклу. Когда он повернулся, это опять был прежний респектабельный человек с дежурной улыбкой на лице.
– Я прошу вас, Дик, забыть об этом разговоре… Во всяком случае, ни мне, ни, тем более, кому-либо еще, об этом не говорить.
– Конечно, шеф.
– А своей невесте можете передать, что с завтрашнего дня я её зачисляю в штат – пусть не опаздывает на работу. Всё… я вас больше не задерживаю.
2. С корабля на бал
В Москве, хорошая весна – это май, в крайнем случае, конец апреля. Но тогда еще не кончился март. При всем том, что зима была сиротской и почти бесснежной, под конец снегу подвалило, и он таял сейчас вперемежку с грязью, автомаслами и химическими реагентами, добавляемыми в снег московским правительством, в каких-то только ему (правительству) известных целях. Снег с этими реагентами становится липким и скользким киселем, разрушающим шины, обувь, деревья и кустарники. Но не нам судить о высших целях прогресса – правительству виднее.
Егор отпустил такси возле арки, ведущей во двор. С некоторых пор, эти старые «генеральские» дома в районе Сокола стали пользоваться большой популярностью. Новые жильцы, активно улучшая свой быт, загородили все проходы во дворы металлическими решетками и воротами, хорошо хоть не бетонными блоками, как на окраинах.
Егор Градов не был дома года четыре, и для него это было внове. Впрочем, полгода назад он заезжал сюда на полчаса после похорон родителей, но видимо был в таком состоянии, что никаких изменений здесь не заметил.
Выходя из машины, он поскользнулся и выругался, эта скользкая каша под ногами была также непривычна, как ворота под аркой. Он протиснулся в узкую калитку. Может, она и не была такой уж узкой, но ему мешали гитара в камуфляжном футляре и большая сумка через плечо. Выйдя во двор, он остановился, снял свою поклажу и закурил. Зажигалкой подсветил Командирские часы. Второй час ночи.
В советские времена двор был гораздо чище. Машин было мало, таких дорогих иностранных крокодилов и вообще не было. Но двор был как-то добрее, уютней. Или это только кажется? Егор посмотрел на темные окна своей квартиры и физически, где-то под нижними ребрами, ощутил свое одиночество в этом доме, дворе, в этом городе и в этом мире. Подморозило. В совершенно чистом небе слабо, по-городскому, светились звезды. В горах они не такие – ярче и как будто ближе, и видишь их гораздо чаще – ночи темнее. Егор поймал себя на том, что мысленно сказал: «У нас в горах», хотя родился и провел всю жизнь до службы здесь, в этом дворе. Новую волну тоски он погасил глубокой затяжкой и тут же насторожился, не сразу поняв причину.
В темноте арки взвизгнула женщина и через секунду она уже бежала мимо Егора, нелепо семеня ногами и жалобно причитая себе под нос. Следом за ней выскочил довольно крупный парень в черной шапочке, сдвинутой на глаза. Егор, еще не осознав до конца, что происходит, подставил ему ногу. Парень упал неудачно, плашмя, совсем, видно, не готов был к такому повороту событий. Шапочка соскочила у него с головы, оголив стрижку под ноль. Теперь ситуация стала примерно понятной. Надо сказать, вскочил этот скинхед довольно быстро со словами:
– Ты чё, мужик? – далее следовал примитивная матерная идиома, повторять которую неинтересно.
Егор не стал бить первым. Он нырнул под удар и свалил парня встречным апперкотом. Тот опять оказался на асфальте, теперь уже надолго. Заходя в темное пространство под аркой и, снимая с руки часы, Егор еще подумал, что немного перестарался, но тут рассмотрел в свете уличных фонарей, еще троих, очень похожих на первого. Они пытались достать мужчину, занявшего позицию в углу между решеткой и стенкой. Егор мысленно одобрил позицию защиты, но уже надо было помогать – мужчина явно слабел.
– Ей! Пацаны!… ку-ку… положение изменилось!
К чести нападавших нужно сказать, что ни один не убежал. Пришлось класть всех троих. Когда дело было кончено, Егор наклонился над поверженными противниками.
– Слабаки вы еще – тренироваться, тренироваться и еще раз…
– Спасибо вам.
Голос показался Егору знакомым, и он сразу обернулся.
– Бычок? Здорово!
Егор назвал «Бычком» солидного человека – Игоря Михайловича Мартьянова, исполнительного директора одной известной и очень уважаемой туристической фирмы. Дело в том, что сразу после школы Егор поступил в военное училище, а потом служил далеко от Москвы – то на Кавказе, то в Средней Азии; и весь этот пропущенный им период московской жизни как бы выпал из его сознания. Так бывает с людьми, он на этот миг как будто ушел назад лет на пятнадцать-двадцать, где вот это лицо прочно ассоциировалось с дворовой кличкой. Бычком Игоря Мартьянова прозвали лет в четырнадцать, с чего такая кличка прилипла к очень красивому мальчику из приличной семьи (дед его был ответственным работником ЦК, отец, естественно, тоже неплохо устроился) неизвестно, но, что самое странное, так же в детстве звали и его папашу, на которого Игорь был удивительно похож. Он старался не показывать виду, но все же обижался на друзей, и если уж они его видят быком, просил называть себя Бугаем, на худой конец Амбалом, но видно на это не тянул.
Сейчас он ни сколько не обиделся, даже наоборот, и обратился к старому приятелю тоже по дворовой кликухе:
– Здорово, Горыныч. Это ты? Откуда ты здесь взялся? Я уж думал мне того… копец! Откуда эти козлы взялись? не понял…
– Здравствуй, Игорь, – Егор обнял старого друга, повертел и принялся его тискать, – Драться научился, наконец-то… в армии, вроде бы не был… сидел, что ли?
– Подожди, шапка тут у меня где-то…
– У вас, что тут в Москве, все время так?
– Да нет, что ты… Это просто анекдот какой-то. Кому рассказать… Стой! А где Ольга? Бежим!
– Успокойся ты, с ней все нормально.
Егор не спеша, пошел за Игорем, прихватив по пути свои манатки. Спасенная Егором женщина сидела на ступеньках подъезда, уткнув лицо в ладони. Подбежавший к ней Игорь поднял её, прижал к себе.
– Вы же не знакомы? Это моя жена, Ольга… а это Егор, мой друг детства, и наш сосед сверху…
– Очень приятно, – Ольга было оторвала руку с платком от лица, но тут же вернула ее на место, вспомнив, что у нее, наверно, размытые глаза, – Спасибо вам…
