Так и живем…

И, довольствуясь этим,

Наблюдал свысока,

Как потомство соседям

Наминает бока.

ЧТО НУЖНО ДЛЯ СЧАСТЬЯ?

В пустом вокзальном ресторане,

В забытом Богом городке,

С паленой водкою в стакане

Блохастый кот сидел в тоске.

Ему насточертело мчаться

В качающихся поездах,

Гоняться за пичугой счастья,

Скитаясь в дальних городах.

Потерли шерсть, сменяясь, годы.

Пропал энергии запал.

Иссякли милости природы

И добывать их он устал.

Искал укромного приюта,

Чтоб любоваться на закат.

В достатке, млея от уюта,

Деньки тихонько коротать.

И этой ночью в ресторане

Он всей душою осознал:

Настал конец его скитаний,

Тушите свечи, кончен бал.

Спокойно заживу при кухне,

Очищу от мышей вокзал,

Не будет больше пусто в брюхе!

И кот селедку заказал.

Паленку в пасть отправив метко,

Окинул взглядом сонный зал,

Джук боксу в щель скормил монетку,

Чтоб тот лезгинку заиграл.

Котяра на селедку вилку

Нацелил, водку зажевать,

Но та спросила вдруг с улыбкой,

А как насчет потанцевать?

Быть томной пьянка перестала,

В вопросе чувствуя подвох,

Кот закусил стопарик салом,

Щелчком отбросив пару блох.

Селедка пьяную слезинку,

Смахнув небрежно рукавом,

Пустилась танцевать лезгинку

С вовсю чесавшимся котом.

Над морем солнце поднималось.

Мчась, поезда стучали всласть…

Для счастья требовалось малость —

Удача, чтоб мечта сбылась!

ВСЕ СОБАКИ ПОПАДАЮТ В РАЙ

Я – афганец звэр собака.

Лаять, сторожить, кусака.

Мой хозяин Ахмед Така —

Моджахедо из Ирака.

Он живет в сарай барака,

Молоко доить из мака,

Стать дурнее, чем макака,

В городе взрывать гуляка!

Я просить и мой дать мака,

Он сказать, как свистнет рака!

Вон иди за конурака,

Там есть бочка нитролака.

Мой понюхать эта кака

И ходить на раскоряка.

Мне приход галюцонака

Толстый вкусный кулебяка.

Но напало вурдалака

Утащил ее во мрака.

Мой есть крепкая вояка

Гнаться на него в атака,

Он трусливый забияка,

Не начать со мною драка.

Спрятаться под бензобака

И доесть мой кулебяка.

А вокруг дурной зевака

Так смеяться, что аж плакать,

В телефон снимать однако

И кидать окурки-бяка.

В бензобак быть дирка-брака,

Бух! В меня летит чердака…

Но сейчас моя ништяка,

Шлю из Рай эта писака!

И хозяин Ахмед Така

Пострадать от кавардака.

Он теперь в рулет из мака

В сковородка у чертяка.

ВОЛКИ И СОБАКА

Собаку волки съесть хотели,

Но очень та была хитра:

«Полезней буду я при деле,

Мне тайны скотного двора

Известны все. Ключи с замками

Я знаю где и как хранят».

Вожак сказал: «Пусть будет с нами

Таскать овечек и курчат!»

Так до зимы со стаей вместе

Собака шарилась в хлеву.

Объев овчарни и насесты,

Вожак сожрал ее саму.

Похоронили хвост и уши,

Воткнули крест из хворостин,

Но тут решил вожак к тому же

Черкнуть два слова на помин.

Задумались: напишем «Другу»?

Друзей не жрут, как чебурек.

Делила с нами дождь и вьюгу…

Напишем: «Шавке – от коллег!»

ПОСЛЕДНИЙ АДРЕС

Как-то так на склоне жизни,

Растеряв друзей, родню,

Я поймал себя на мысли,

Что подрезан на корню.

Ни поплакаться в жилетку,

Ни по стопочке за жизнь,

Не прельстить собой кокетку,

Лишь молясь, катится вниз.

Мне до пенсии дорогу

Удлинили от щедрот

Те, кто нами правя строго,

В жерновах законов трет.

Никакой работы нету.

Чтоб копеечку добыть,

На помойках до рассвета

Роюсь, проявляя прыть.

Алюминий в мятой банке

Собираю и сдаю.

Счет не заимею в банке,

Но спасаю жизнь свою.

Снять квартирку не хватает,

Без лекарств – уже привык.

Есть на пару скромных паек,

Да на рюмку за кадык.

Эдак по большому счету

Даже жаловаться грех,

Но зима несет заботу —

Скоро все покроет снег.

В интернат для престарелых —

Тоже, что в Палас отель.

Даже в мыслях самых смелых

Не скопить мне на постель.

Ни приюта, ни жилища.

Не пускают на вокзал.

На заброшенном кладбИще

Я землянку откопал.

Мертвяки не обижают,

Их приходят помянуть.

Рюмочка одна другая

Достается мне на грудь.

Красота! Спокойно, мило,

Коммуналки никакой.

Плюс – готовая могила,

Если вдруг придет «с косой».

В общем все без сантиментов,

Я пока еще живой

И храню от конкурентов

Адресок последний свой.

КАК ХОРОШО…

Как хорошо ни капли не бояться,

Схватившись с тем, кто вчетверо сильней,

С улыбкой отдохнуть минут пятнадцать

В нокауте, разлегшись на земле.

Как хорошо, когда в себе уверен,

Пусть градом пот на лбу и на висках,

Рассказывать жене об адюльтере,

Сжимающей тестикулы в тисках.

Как хорошо без лести и без фальши

Все высказать, что думал о врагах,

И гордо их послать как можно дальше…

Со дна реки с бетоном на ногах.

Как хорошо, что где-то в дальнем крае

Присутствуют покой и благодать,

И тот, кто на последнее играет,

Туда никак не сможет опоздать.

Мы точно знаем – место есть на свете,

Где можно от души на всех начхать,

Где навредить нам никому не светит —

«Тот свет» своих не станет выдавать!

ЖИЗНЬ В ВЕК АЙ-ТИ

Помню шел домой из школы,

кошелек нашел в кустах.

Жизнь казалась мне веселой,

думал – вечно будет так!

В 35 нашел целковый,

пусть не клад, но не пустяк.

Жизнь была уже не новой,

но пока еще – ништяк.

В шестьдесят я помаленьку

все еще хожу – брожу,

но ни рубль, ни копейку,

ни хрена не нахожу.

Пояс затяну потуже —

ни купюр, и ни монет.

Люди кошельки поглубже

прячут, в сумках дырок нет.

Видно денег стало мало,

все на карточках давно.

Оцифровка задолбала,

Старость в век ай ти – дерьмо!

НАРОДНЫЙ ПОЭТ

Он пришел из Худжанда. Дворы подметал,

Продавал на углу шаурму и шашлык.

Русский слог изучал, если слышал скандал,

Потому материться стихами привык.

Земляки называли Равшана – акын.

Пели песни его, разгружая бетон.

Подносили и плов, и с кумысом кувшин,

Размещали на сайтах стихи и шансон.

И однажды награда героя нашла.

Похвалили, что тексты его неплохи.

Предложили возглавить (такие дела!)

Редколлегию – править чужие стихи.

Жизнь наладилась. Он приобрел портсигар,

Стал костюмы и галстук в полоску носить.

Душанбе вспоминал, как ужасный кошмар,

Земляков стороною спешил обходить.

Дверь с ноги открывает в любой кабинет,

«VIP» персоне его не перечит никто.

Бронебойная ксива «Почетный поэт» —

Это вам не какой-то коняга в пальто!

Обещали ему и диплом, и медаль

«Ветерана», что пишет с утра до утра.

В перспективе карьеры, стремящейся в даль,

Будет зваться «Народным Героем Пера»!

Из древнейших времен на Руси повелось —

От «варягов» в культуру привносится свет.

Пушкин, Бродский, Табидзе, Кенжеев, Берггольц

И Гамзатов Расул – тоже «русский» поэт.

По тропинке накатанной сказка сбылась:

Гастарбайтер Рафшан приглашен в СРП.

И, Союзом Писателей пользуясь всласть,

Обзавелся жильем, и пропиской в Москве!

КАЮР

Мне прозой изъясняться лень.

Писать слова и ночь, и день.

И паучком сюжета нить

Из мыслей оголтелых вить,

Что, как олешки мчась в галоп,

Штурмуют изнутри мой лоб.

Чтобы быстрей найти покой,

Пишу короткою строкой.

Цветам и пчелкам на лугу

В слезах петь песни не могу.

Гламура и томлений нет.

Ну извините, не поэт!

И тем, кого лягнул Пегас,

Не надо рвать меня на «фас»!

Поэтам я не конкурент,

И не враждебный элемент.

Который лезет на Парнас,

Чтоб Музу увести от вас.

Я графоман и рифмоплет —

Не утверждайтесь за мой счет!

И, как каюр оленям в зад,

Пою про то, на чем мой взгляд.

А слепленный из строк стишок,

Я в вас бросаю, как «снежок».

…

Ясность полную имеем,

Погонял каюр хореем.

И, разучивая дактиль,

Реел, словно птеродактиль

Мимо снежных глыб и ям,

Иногда вставляя ямб

С переходом на анапест,

Если сочинялось наспех.

От медведя мчался в страхе,

Кроя матом амфибрахий.

И удрав, вполне довольный,

Сочинял под ритм дольный,

Чтобы было веселей,

Вставив молосс и спондей!

НОВАЯ ЖИЗНЬ

Брошу вредные привычки.

Есть и сила, есть и воля.

В мусор сигареты, спички.

Руки прочь от алкоголя.

Начинаю понедельник

Без одышки и похмелья.

Заведу еженедельник —

Чем не повод для веселья?

Перечислю по порядку,

Где каким заняться делом.

Утром – начинать зарядку,

Зубы чистить пастой с мелом.

Навести на кухне шорох,

Начисто отмыть посуду.

Разгрести вещичек ворох,

Что разбросаны повсюду.

Галстук, белые манжеты…

На работу, как на праздник.

Всем улыбки и приветы.

(Даже тем, кто вечно дразнит.)

Честный труд без перекура.

Перерыв на завтрак – строго!

(Жрать поди губа не дура,

Значит надо есть не много.)

Сало – без холестерина,

Шоколад – из чистой сои.

Колбасу пусть ест скотина,

А мучное – на помои.

Заржавеет иномарка:

Предаваться стану бегу.

Летом – в плавках (если жарко)

И в трусах – зимой по снегу.

Ночью буду спать спокойно.

(Не плести стихи как лапоть!)

Посижу в гостях пристойно:

Жен чужих не стану лапать.

Музыку чуть-чуть потише.

И не выть под караоке.

Пусть сосед спокойно пишет,

Учит нудные уроки.

Девок брошу! (Хоть и жалко.)

Надо экономить грОши.

Заплачу за «коммуналку»,

Буду белый и хороший.

Я ребята не бездельник.

Радость для меня – работа.

Жизнь начнется в понедельник…

Но… пока еще Суббота!!!

ОБЛОМ

Душа порхала птичкой над плечом:

Мой новый парень – стриптизёр из клуба!

Два метра росту, морда – кирпичом,

Мускулатура – как кора у дуба.

Он «Мистер бодибилдинг» и король

Всех фитнес центров в нашем тесном мире.

И день его расписан, словно роль:

Качалка, анаболик, клубы, гири.

Но всё же, как-то выкроив часок,

Пришёл ко мне с конфетами в кармане.

И, несмотря на данный им зарок,

Мы хряснули на брудершафт шампани.

Меня пушинкой на одной руке

В постель принёс, расцеловал красиво.

Мурлыкнул на французском языке,

Что «Monamour», «Je t’aime», «La belle» на диво.

Под бок ко мне улёгся на кровать.

Стал стягивать предметы туалета.

А я забыла даже как дышать,

Любуясь на такое чудо света…

Не тот пошёл девчата великан!

Замученный диетою и грыжей,

Добравшись до груди моей болван,

Уснул, храпя как пьяный Чижик-Пыжик.

ВИРУС

Весь в глюках, словно в сонной дури,

В колодце месяца крючком,

Ловил мечты на хачапури,

И превращал в металлолом.

На пальцах ветра в звездных струнах

Звенел как семь заветных нот.

И на горящих древних рунах

Варил любовный приворот.

Куда-то торопился ночью

В чужих веках и городах.

И выл тоску в стаканы волчью

В холодных грязных поездах.

Подушкой отгонял, летящих

Огромных розовых слонов.

Выбрасывал на мусор в ящик

Стихи, клубком шипящих слов.

Цикадным треском интернета

В провисших мокрых проводах,

Разбрасывал себя по свету

На гигабайтах в облаках.

Чужой атаки сигнатура

В густой компьютерной крови.

Я брежу. Я – температура.

И мой диагноз – ОРВИ!

ПОЗДРАВЛЕНИЕ НА ДЕНЬ МЕДИКОВ

В день врачей и санитарок

Ни уколов, ни припарок!

Добрый доктор Айболит

Клизмы ставить не велит.

И в честь праздника сто грамм

Разрешает докторам.

Следуя его примеру

Наливайте, только в меру.

Правда тут загвоздка есть.

В «мере» литров – двадцать шесть!

Значит завтра вся страна

Встретит праздник «Бодуна»!

In vino veritas

Познавательно живет

Любопытный наш народ:

Исторических героев

Знает всех наперечет.

Из событий и имен

В магазинах – пантеон.

Этикетки на спиртное

Славят их со всех сторон.

Наливай да изучай:

«Чингисхан» и «Николай»,

Водки: «Горбачев» и «Ельцин»,

«Путин», «Коба», «Маотай».

Ром «Бакарди», джин «Гордон»,

«Кромвель» скотч, «Джим Бим» бурбон.

Сорт игристый – «Лев Голицын,

Коньяки «Наполеон»,

«Трафальгар», «Бородино».

«Византийское» вино.

К ним коктейли для компаний —

«Маргарита», и «Монро»…

Звезд настой «Кремлевский»,

Пиво «Жириновский»,

«Коктебель» и «Арарат»,

Я зубрить часами рад!

Эх, стишок мой короток,

Чтобы всех восславить,

Видно надо пару строк

На розлив добавить…

Дни и ночи напролет

Над собой народ растет.

И, припав к истокам знаний,

Льет «науку» прямо в рот!

МСТИТЕЛЬ

Я с детства из Библии

Вынес идею,

Коль верить религии,

К подлому Змею

Претензий немерено,

Тема больная.

Людей он намеренно

Выжил из Рая!

Чтоб хлеб добывая свой,

Ликом потели,

А выпьют стакан-другой —

Утром похмелье.

Скандалы семейные

Деток с отцами,

Обидами гневными

Больно кусали.

А женщинам родами

Мучится надо,

И все это вроде бы

Радует Гада.

Я в полной прострации!

Право имея,

За все провокации

С гадского Змея

Кровищу зеленую

Дую годами.

И даже паленую

К этакой маме

Качаю из ящеров,

Словно из крана,

В отместку за пращуров —

Еву с Адамом!

УБЕГАЮ ОТ ХАНДРЫ

Если вдруг хандра настала,

Есть лекарство от забот.

Бар проведаю. Сначала

Бармен мне абсент нальет.

Поджигать его не надо —

Не церковная свеча.

Пью, не поднимая взгляда

На танцующих девчат.

Мне одной мензурки мало.

Совершать круговорот

У меня рука устала,

Бармен, лейте прямо в рот!

Разум скромно отступает,

Сдав позиции в бою,

Что-то там бурчит о чае

И про белочку мою.

Все кружится и несется,

Табурет пустился пляс.

Я лечу на дно колодца…

И об стойку мордой хрясь!

Взяв меня, как бочку с возу,

Вышибалы – бугаи

Молча вынесли на воздух

И забросили в такси.

Шеф – таксист, давно знакомый,

Потихоньку без потерь,

Довезет меня до дому

И открыть поможет дверь.

Распластавшись на диване,

Сквозь далекие миры,

Путая следы в тумане,

Я укроюсь от хандры.

БУЛЬ – БУЛЬ

Пузырьки веселятся в бутылке,

Устремляясь на волю в стакан.

Опрокину, аж хрустнет в затылке,

И нарядится жизнь в сарафан.

Засверкают насыщенно краски,

Зазвучат веселей голоса,

И принцессы, как будто из сказки,

Вытворяют со мной чудеса.

А на утро в башке скачет белка,

И во рту словно кот ночевал.

И не сказка вокруг, а подделка.

И не принц я, а нищий вассал.

И не в замке живу, а в хрущевке.

И бухло – не «Мартель», а фигня.

И вокруг не принцессы – дешевки.

Да и те избегают меня.

Так зачем же мне жить на трезвянку-

Драным лаптем хлебать «Доширак»?

Наливаю буль-буль спозаранку,

Разгоняю депрессии мрак!

ОДИН ДОМА

В душе какое-то томление,

Хочу бежать, летать, парить!

Ах да! Сегодня воскресение,

За выходной пора налить!

Я устремляюсь к холодильнику

Там, в запотевшем хрустале,

Глоток «живой воды» рубильником

Энергию добавит мне.

Орлом – на кресло к телевизору,

Пора немного отдохнуть.

Но сердце, слесарем по вызову,

Стучит: налей еще чуть-чуть!

Спор с сердцем – дело бесполезное!

Чтоб крови разогнать поток,

Мое сознание нетрезвое

Летит скворцом, хлебнуть глоток.

Чуть погодя, качаясь уточкой,

Бреду туда же – повторить.

Утихомирив сердце чуточку,

И не теряя мыслей нить,

Ползу на животе пингвинчиком

К заветной влаги роднику.

Там где-то в глубине графинчика

Кукушка прячется: «ку-ку»!

Храплю с отрыжкой благородною,

Танцует кресло подо мной.

Я птица гордая, свободная,

Как буревестник над волной.

В башке три дятла долбят точками,

Зовут с собой на «водкопой»…

Уехала на дачу с дочкою

Жена, заняться посевной!

ВНУТРЕННИЙ ГОЛОС

Лепит, как конструктор «Лего»,

В жизни мне моральный вред,

Алкоголик Alter ego —

Супервайзер всяких бед.

Этот внутренний мой голос

Завсегда бухнуть готов.

Океан ему по пояс

И моря без берегов!

Я его маршруты знаю,

Изучил уже вполне.

Для него все хаты с краю —

Отвечать придется мне

После пьянки на рассвете

Мне скандальчик предстоит,

А сманивший в эти сети,

Ржет в утробе паразит!

Что ему, он глыщет водку!

Мне же с этого хоть плачь.

Не его берут за глотку

Печень, родичи и врач.

Распинают все, кто рядом,

И когда осядет дым,

Остаюсь я с этим гадом

В общем теле на один.

Я его пытаю чаем,

Чередой проходят дни,

И мерзавец обещает

Что он больше «ни – ни – ни»!

Тут ДР подходит братца,

Позовут, как на беду.

Собираюсь отказаться,

Но алкаш орет: «Приду!»

И на солнце, и с мороза,

И под песни, и под плеть

Квасит он, но от цироза

Мне придется помереть.

МОРЕ ВОДКИ

Классно жила себе Рыба-пила:

Выпить хотела – плыла и пила!

Речка из водки, размыв буерак,

Чинно впадала в лагуну Коньяк

Ту, что раскинувшись как полигон,

Плавно качал океан Самогон.

Солнечным утром и пасмурным днем

Гады морские колдырили в нем.

Лодки подводные здесь про запас

Водкою свой пополняли балласт.

И, накативши прилива до дна,

Пьяная в небе шаталась Луна.

Вдоль побережья давно не у дел

Бизнес торговли спиртным прогорел.

Лишь продавали порой рыбаки

Пьяную рыбу для царской ухи.

Мне бы дорогу поведать могла

В сказочный мир этот Рыба-пила.

Но не пустила, такие дела,

В отпуск на море жена-камбала!

Сутками мне, закусив удила,

Воду о трезвости в уши лила.

И, засыхая на трезвой земле,

Горько завидую Рыбе-пиле!

МУЖИК И ВРЕМЕНА ГОДА

У женщин круглый год запарка.

Не важно холод или жарко —

Она в делах и на работе,

И дома каждый день в заботе.

А вот мужик – другое дело.

Не суетится оголтело,

А в соответствии с сезоном

Живет порядком заведенным.

По осени мужик ленивый.

Из яблок, груши или сливы

Нагонит кальвадоса с бренди,

Чтобы в мороз с тоски не сбрендить.

Зимой хозяин дремлет в спячке,

Не отвечая на подначки

В окно скребущейся метели,

Бидон сивухи у постели.

Сезон мужчин – весна и лето.

Известно каждому про это.

Лишь чуть распустятся листочки,

Полезут пары под кусточки!

Тут мужикам вовсю раздолье.

Резвятся с бабами на воле,

Кто со своею, кто с чужою,

Юнцы и старцы с бородою.

Нет места, где бы не гуляли:

В избе, в стогу, на сеновале.

В селе среди красот природы

Мужик свои проводит годы.

Но трудится, изнемогая,

В посев и в сборе урожая,

И в прибавлении с любовью

Детишек новых к поголовью.

БРУТАЛЫ

В соавторстве с Наталией Шарковой

Летят за любовью, покоя не зная,

Девицы кто в тундру, а кто в Гималаи.

Ведь там обитают бруталы-мужчины

С большими деньгами, щеками в щетине.

Огромные лапы, охрипшие глотки,

Охочие только до баб и до водки.

Они по морозу гуляют без кепки,

Жуют на обед бельевые прищепки.

Пугают отрыжкой волков и медведей,

И даже «Камаз», если рядом проедет.

Им бани не надо, шампуня и мыла,

Им зубы почистить привычней зубилом.

Несутся за пивом быстрее оленей

И жрут, не готовя, моржей и тюленей.

Огромные сосны корчуют руками,

Играют в хоккей вместо клюшек ломами.

Во льдах прогрызают проход ледоколам,

И пьют антифриз, запивая рассолом.

Трусы и носки – из прокатанной стали,

Машины ногой тормозят без педали.

На полном скаку остановят конягу,

В горящую избу войдут без напрягу.

Некрасова строки припомнились тут…

Короче, себя словно бабы ведут!

НАША ЖЕНЩИНА

Наша женщина красивей

Прочих женщин и добрей.

Не найдется в целом мире,

Кто бы мог сравниться с ней.

Нет задорнее на свете

Нашей бабы, вот вам крест!

За своих она в ответе.

Палец в рот – так руку съест.

Ловит на скаку коняку,

От работы не бежит.

За Ивана лезет в драку:

«Он ведь слабый – паразит!»

На Руси и в Белоруси

Смело в воду, и в огонь.

Вот, что делает с Марусей

Рюмка водки под гармонь.

РАШН ХЭЛЛОУИН

Вызывали духов рьяно

В чуждый праздник Хэллоуин

Вместе, по приколу спьяна

Ребе, поп и муэдзин.

И на зов явились духи!

Сходу двинули в народ,

Наливали всем сивухи,

Увлекая в хоровод.

С минарета дискотека

Под «Металлику» зажгла,

Кантор пел в костюме Шрека,

Поп долбил в колокола!

А на площади плясала

Всяка нечисть тут и там,

Била граждан по сусалам

И друг друга – по клыкам.

Вурдалаки на ундинах,

Оккупировав фонтан,

Водку заедали тиной,

Демонстрируя канкан.

На сколоченной эстраде

Бесы корчились под рэп,

Строй скелетов на параде

Зрелищ требовал и хлеб!

Сутенеры и студенты,

Обнимая жутких шмар,

Свистом под аплодисменты

Поощряли тот кошмар.

В страшных масках, распевая

«Звезно-полосатый флаг»,

Депутаты на вокзале

Танцевали для зевак.

Полицаи в росгвардейцев

Запускали фейерверк,

Но разряженный в индейцев

Полк казачий всех поверг.

Вакханалия рыдала,

Завывала в голоса,

Отступала ночь помалу,

Водкой выпала роса.

В тыквах догорали свечи,

Окружая Мавзолей,

Где под мрамором весь вечер

Голосок кричал «Налей!»

ПЬЯНЫЙ ДОЖДИК

В этот праздник Хэллоуина,

Нацепив костюм павлина,

Ты упился просто в драбадан.

Превратил меня в опору,

Я тебя тащила в гору

Под дождем домой, как чемодан.

Дождик пьян от перегара

Маскарадного кошмара.

Захмелев, рыдали небеса.

Я ведь тоже вдрызг, походу,

Крыла матом ту погоду

И твои пивные телеса.

Припев:

А пьяный дождь струится,

И грим течет по лицам.

И костюмы мокнут под дождем.

Только капли озорницы

На моих густых ресницах

Разноцветным светятся огнем.

Ты проснулся утром рано,

Воду высосал из крана,

Отыскал заначку и свалил.

Не оставил похмелиться,

В зеркале двоятся лица,

Там не я, а чей-то крокодил.

Даже может быть горилла,

Зря козла я полюбила —

На прощанье не поцеловал.

Ты верни его мне, Боже!

Надаю ему по роже,

Долго будет помнить этот бал!

Припев:

А дождик барабанит

В зеркальных зданий грани,