Роща Ромове. Тени темноты

Борис Александрович Пономарёв

Роща Ромове. Тени темноты

© Пономарёв Б. А., 2023

© Копченов П. Н., карта на форзаце, 2023

© Оформление серии. АО «Издательство «Детская литература», 2023

Роща Ромове

Речка огибала невысокий холм по дуге с трёх сторон – кажется, это называлось излучиной. Наверное, летом её всю скрывали камышовые заросли, но сейчас, в сентябре, пожелтевшие хрупкие тростинки лишь местами поднимались из тихой, неподвижной воды, отражающей небо. Андрею это напомнило виденный где-то – в учебнике по мировой художественной культуре? – восточный акварельный рисунок с бамбуковой рощей, озером и закатом. Сходство было довольно сильным: до вечера ещё оставалось много времени, но солнце, отражаясь в речной воде, уже клонилось к горизонту. Ничего не поделать: осень и заход солнца так же неотвратимы, как и начало учебного года.

– Похоже, мы пришли? – спросил Андрей, останавливаясь.

– Ну, наверное… – ответил Лёша. – Дальше можно только в реку.

– И такой дуб тут только один, – добавила Света.

Она шла с Лёшей под руку. В лесу, на тропинке, это было не очень удобно, но здесь чаща уже сходила на нет. Тропка, вырвавшись на свободу, устремлялась к вершине холма, где возвышался огромный дуб. Его листья как будто и не начинали желтеть. Андрею на секунду показалось, что здесь, под этой громадной зелёной кроной, чудом сохранился кусочек августа – довольно нежаркий, приятно-свободный клочок лета, когда не нужно вставать по будильнику, чтобы идти в школу.

– Таня! – позвал он идущую рядом девушку. – Правда, красиво?

– Ага, – коротко ответила она, повернувшись.

Неторопливо шагая, все четверо – Лёша, Света, Таня и Андрей – поднялись на вершину холма. Там, совсем рядом с дубом, лежал плоский широкий валун размером с небольшой диван. Было непонятно, то ли этот серый гранитный памятник ледниковому периоду со временем ушёл наполовину в землю, то ли, наоборот, постепенно, год за годом выбирался наружу, к свету и солнцу. На каменной поверхности лежало несколько желудей, образуя замысловатое созвездие. Неподалёку в траве виднелся чёрный угольный след летнего кострища.

– Это и есть святилище? – спросила Таня.

От реки чуть тянуло прохладой, и Таня застегнула молнию кожаной куртки до подбородка. Андрею понравилось движение её тонких пальцев.

Света, отпустив руку Лёши, подошла прямо к дубу и попыталась обхватить огромное дерево – хотя бы на треть. На её небольшом рюкзачке сбоку болталась плетёная, украшенная птичьими перьями подвеска – миниатюрный индейский ловец снов.

– Я думаю, оно было здесь, – сказала Света, поднимая голову. Собранные в хвост чёрные волосы, упав назад, почти дотянулись до ремня её джинсов. – Но этому дубу лет…

– Сто пятьдесят? – предположил Лёша, обходя дерево с другой стороны.

Даже вдвоём со Светой им не удавалось обхватить могучий, покрытый трещиноватой корой ствол.

– Может, и двести, – отозвалась Света. – Но точно не девятьсот. Или этот дуб вырос на месте прежнего?

Таня поковыряла остатки кострища носком кроссовки, затем вытерла обувь о траву.

– Святилище было тут, – сказала она. – Судя по всему, на этом месте возносили жертвы Богу Жареных Сосисок.

– У меня они как раз есть, – сообщил невидимый Лёша с той стороны дерева. Было видно только его руку, сжавшую ладонь Светы. – Но, разумеется, сначала их надо будет приготовить на костре.

Договорив, Лёша обошёл дуб по кругу и прислонился к нему спиной. Света стала рядом и положила голову Лёше на плечо.

– Таня, сфоткай, пожалуйста, нас, – попросила она, протягивая телефон. – Но так, чтобы и реку было видно.

Подумав, Андрей смахнул жёлуди с валуна и, достав из рюкзака рулон вспененной резины, раскатал его по камню.

– Готово, – сказал он, прижимая рюкзаком край «пенки».

Света, закончив фотосессию и оставив в покое дуб, села на другой край коврика. Вытянув ноги, она два раза ударила кроссовками друг о друга и задумчиво посмотрела вперёд.

– Мне нравится сидеть под дубом и любоваться закатом, – сказала она. – Осень, равноденствие, полнолуние, что ещё нужно для счастья?

– Жаль, что нас с ночёвкой не отпустили, – добавил Лёша. – Было бы здорово. Вроде как мы уже взрослые. Об этом говорят все – особенно когда чего-то хотят от нас.

Андрей пожал плечами и бросил взгляд в сторону. Внутри незакрытого рюкзака, сбоку от термоса, белела обложка тетради по математике, оставшаяся каким-то образом со вчерашнего дня и напоминающая о том, что сегодня вечером хорошо бы сделать домашнее задание. Вздохнув, Андрей застегнул молнию, как бы отделяя себя от школьных будней, добравшихся до него даже здесь.

– Хорошо ещё, что меня вообще отпустили, – сказал он. – Я своим соврал, что мы на море поехали.

Подумав, он вытащил телефон и быстро написал маме сообщение: «Доехали хорошо, на море не холодно. Гуляем на пляже». На всякий случай Андрей вчера решил не спрашивать у родителей, можно ли ему с друзьями в воскресенье поехать в лес, поискать место, где когда-то была священная прусская роща Ромове. Казалось бы, ведь совсем недалеко – сорок минут на автобусе от Калининграда и двадцать минут по лесной тропинке, – но вдруг бы его не отпустили?

Связь здесь была довольно скверная: сообщение отправлялось несколько секунд.

– Вот так всё и начинается, – сказала Таня, опускаясь на «пенку» совсем рядом. Андрею было видно её ресницы, длинные, чуть накрашенные тушью. – Сначала обманываешь маму с папой, говоришь, что поехал на море. Потом обманываешь, что ходил сегодня в школу. Потом…

– Не учи Андрюху плохому, – добрым голосом сказал Лёша.

– Ой, да ну тебя!

– Всё нормально, пусть учит, – разрешил Андрей. – Кто, если не Таня?

Дружба Андрея и Тани началась ещё с первого класса, когда их посадили за одну парту. Они прекрасно дополняли друг друга. Андрей время от времени помогал Тане с учёбой и домашними заданиями. Ну а Таня на личном примере показывала Андрею, как быть решительным и смелым в школе и за её пределами. Вот и сегодняшняя поездка получилась как раз подходящей для того, чтобы стать решительнее. Сначала Света, которая любила всё мистическое, прочитала в Интернете про старинный священный дуб пруссов, что давным-давно рос на холме возле реки. Лёша, чтобы произвести впечатление на Свету, немедленно предложил поехать в выходной и поискать место бывшего святилища. Андрей, подумав, пригласил Таню присоединиться, – это был отличный повод, чтобы пообщаться с ней за пределами школы.

Было немного страшно: вдруг она откажется? Но смелая Таня, в отличие от него, не колебалась ни секунды…

– Чай будете? – спросила Света, откручивая крышку блестящего металлического термоса. – Хороший, с имбирём.

Громадный серебристый термос принадлежал Лёше, но вот чай в нём заваривала Света. Напиток был горяч, и его приходилось пить совсем мелкими глотками, потому что от температуры имбирь становился ещё более жгучим. Андрей допил свою порцию и вернул крышку Свете. Надо будет и свой термос достать – зря, что ли, тащил его сюда?

Таня потёрла ладони.

– Ну так что, огонь будем разводить?

Воодушевившийся Лёша поднялся на ноги.

– Конечно, как же без костра! – сказал он.

– В лесу должно быть много хвороста, – намекнула Света. Её голос начал приобретать гипнотизирующие интонации. – Но не отходите далеко от тропинки, чтобы не заблудиться. В чаще священного леса могут жить странные существа.

Лёша демонстративно расправил плечи и упёр руки в бока.

– Мужчины не боятся леса, – так же театрально ответил он. – Естественный отбор жесток: в каменном веке выжили только те, кто умел не заблудиться в дебрях.

– Да ладно! – скептически сказала Таня.

Уходить далеко в лес не было необходимости: вокруг и так лежало достаточно сухих веток, так что мальчики собрали по охапке хвороста буквально за несколько минут.

– Тань, – позвал Андрей, вернувшись к дубу и бросив хворост на землю.

– Оу?

– Ты сидишь как русалка.

– Ну спасибо! – ответила Таня, и по её голосу нельзя было понять, не то она обиделась, не то наоборот.

Андрей задумался. Разве он виноват, что Таня, недавно покрасившая волосы в зелёный и теперь сидящая на камне под дубом у реки, так напоминает русалку? Или надо было сказать что-нибудь другое? Вообще, что лучше сказать девушке в такой ситуации?

Света хихикнула, глядя на Андрея.

– А ты знаешь, что славянские русалки не имели хвоста? – спросила она, снова включив свой интригующе-многозначительный тон. – У них были обычные человеческие ноги.

Таня пожала плечами, выражая сомнение всем своим видом.

– Могут ли вообще у русалок быть человеческие ноги? Ведь русалка – это не совсем человек.

– Хороший вопрос, – сказала Света. Подняв руку с телефоном, она сделала селфи на фоне реки и дуба.

Лёша ломал собранные ветки. Те трещали, словно высказывая громкий, хотя и малоэффективный протест по поводу своей будущей судьбы. Закончив, он соорудил из веток что-то похожее на маленький шалаш для садовых гномов и задумался.

– У кого-нибудь есть спички? – спросил Лёша, подняв голову.

– Тоже хороший вопрос, – повторила Света.

Вздохнув, Таня достала из кармана куртки зажигалку, но протянула её не Лёше, а почему-то Андрею.

– Надо что-то на растопку, – внезапно сообразил Андрей. Вряд ли маленький огонёк зажигалки будет способен разжечь ветки.

Лёша подсунул под хворост ненужные автобусные билеты, длинные, как древние свитки. Вопреки ожиданиям, они загорелись неохотно и погасли почти сразу. Подумав, Андрей полез в рюкзак. Общая тетрадь по математике не была исписана ещё и до середины, и оттуда с чистой совестью можно было вырвать несколько листов. Смяв их и подсунув на место обгоревших билетов, Андрей снова поднёс зажигалку.

На этот раз всё получилось: огонь перешёл с бумаги на мелкие ветки и, помешкав, скользнул на хворост покрупнее. Лёша торопливо положил сверху большой сук, который немедленно начал дымить – хорошо, что едкие белые клубы относило в сторону. Тем временем Света и Таня, открыв пачку сосисок, накололи их на длинные прутья. По-хорошему, нужно было дождаться углей, но всем уже очень хотелось есть после дороги.

Сидеть на камне перед костром и наслаждаться жареными, со вкусом дыма, сосисками было просто превосходно. Андрей и Лёша сидели по краям, Света и Таня – в середине. «Пенка» была тесна для четверых, но в этом было своё преимущество: Андрей мог прикасаться к плечу Тани.

– Какая плохая связь, – недовольно пробурчал Лёша, убирая телефон в карман куртки. – Интернет вообще не работает.

– Андрей, Таня, давайте ближе, – скомандовала Света, вытягивая руку со своим мобильником. – Вы не влезаете в кадр.

– А так? – спросила Таня, притянув Андрея за плечо.

– А так влезаете.

– Здорово, – сказал Андрей.

Ему не хотелось думать о том, что уже сегодня, всего через несколько часов, придётся решать давно надоевшие задачи по математике. Осенний вечер просто прекрасен: сейчас Андрей сидит рядом с друзьями, в метре от них потрескивает костёр, сосиски, пусть и подгорели, восхитительно вкусны, а имбирный чай уже не обжигает, и его можно смело пить большими глотками…

– Вы знаете, что у японцев в старину была такая игра, – внезапно начала Света, наклонившись вперёд. – Ночью в тёмном доме четыре человека зажигали четыре свечи. Кстати, у японцев число четыре считается несчастливым, потому что оно произносится как «смерть».

– Ага, – коротко ответила Таня, надкусывая сосиску.

– Так вот, они зажигали четыре свечи и по очереди рассказывали кайданы – страшные истории о призраках. Когда рассказчик заканчивал свою историю, он гасил одну свечу.

Лёша осторожно положил руку на плечо Светы, и та на долю секунды сбилась.

– И что потом? – спросил Андрей.

– А. Потом, когда гасла четвёртая свеча, в комнату приходил призрак.

– Прекрасно, – сказала Таня. – И наверное, съедал всех четверых?

При слове «съедал» Андрей проглотил последний кусок сосиски и почему-то едва не поперхнулся.

– Вряд ли, – отозвалась Света. – Он просто проходил по комнате, и его можно было увидеть.

– Давайте попробуем? – предложил Лёша.

– Только у нас нет свечей и солнце ещё даже не зашло, – чуть скептично заметила Таня. – И главное, мы не в Японии.

– Это, конечно, жаль, – согласился Лёша.

– Но идея хорошая, – сказал Андрей.

Лёша чуть поворошил костёр длинной палкой, придвигая горящие ветки ближе к центру. Одна из них откатилась в сторону, точно не желая мириться со своей участью.

– После каждой истории будем вытаскивать полено из огня? – спросил он и тут же ответил сам себе: – Нет, не надо, зря разводили, что ли?

Тонкий язычок пламени охватил придвинутую ветку и, чуть дрогнув, начал расти. Сверху едва-едва прошелестела листва, и снова стало тихо.

– Тогда слушайте, – начала Света. Она стянула резинку, распуская чёрные волосы, тут же рассыпавшиеся по плечам. Её голос изменился, точно у сказительницы древних легенд. – Давным-давно, тысячу лет назад, на этой земле жили пруссы, последние язычники Европы. Они поклонялись богам в дубовых рощах. Сюда приходили христианские миссионеры, которые пытались срубить священные дубы. Пруссы очень сердились и в ответ срубали головы миссионерам. Тогда восемьсот лет назад сюда с крестовым походом пришёл Тевтонский орден, захватил землю и окрестил пруссов. Но они всё равно продолжали тайком поклоняться своим богам в тайных святилищах, укрытых в лесах. И вот, однажды комтур[1] замка Тапиау[2]узнал, что здесь, на этом самом холме, находится Ромове, главное святилище пруссов, где днём и ночью горит костёр у подножия дуба…

Громко выстрелила ветка в костре.

– А может быть, и не здесь, – честно призналась Света своим обычным голосом, – ведь святилище было тайное.

– А может, и здесь, – сказал Лёша. – Посмотри, под каким громадным дубом мы сидим.

– И вот, – голос Светы снова стал шаманским, – комтур решил тут же разрушить языческое капище и срубить священный дуб. Собрав отряд рыцарей, он отправился с ними в лес.

– И?.. – спросила Таня, играя прутиком в огне костра.

– И исчез. Летописи гласят, что в тот день лес окутал странный туман. К вечеру рыцари не вернулись. Не было никого и утром. На следующий день прибыли крестоносцы из Кёнигсберга. Они прошли весь лес от края и до края, но не нашли ни следа пропавшего отряда. Не было и святилища. Комтур со своими людьми пропали навсегда.

– Засада, скорее всего, – предположила Таня. – Пруссы знали, что к ним идут воины, и подготовили ловушку.

– Вряд ли, – возразил Лёша. – Рыцарь в кольчуге, с мечом, да ещё на лошади. Что ему могут сделать крестьяне? Стукнуть лопатой по шлему?

Таня пожала плечами.

– Стреле кольчуга не помеха, а в лесу преимущество у тех, кто здесь живёт.

Андрей внутренне восхитился рассудительностью Тани. О подобном он мог только мечтать.

– Я не договорила, – важно сказала Света. – Так вот, с тех пор у всех, кто жил здесь, этот лес считался злым местом. Сюда не ходили ни на охоту, ни за дровами. В восемнадцатом веке по ночам среди деревьев издалека видели голубые огоньки. Говорят, что во время Первой мировой войны в этом лесу бесследно пропал отряд русской пехоты. Во Вторую мировую тут исчез отряд уже немецкой пехоты. А потом:… – Света сделала паузу, словно что-то обдумывая. – Ну, то есть уже после войн, в сорок седьмом, из леса не вернулись два колхозника, только что переселившихся из России. Немцы, которые ещё жили здесь, рассказывали, что лучше не соваться сюда, когда вечером над рекой встаёт туман. А двое парней сразу же решили пойти посмотреть. И больше их никто не видел.

– Хм, – отозвалась Таня. – Ты меня прости, но в лесу после войны подорваться на мине было не просто, а очень просто.

– Но взрыва никто не слышал! – возразила Света. – Следующий случай был в пятьдесят первом. Мальчик пошёл собирать ягоды и пропал. Его искали целую неделю и тоже не нашли. Через месяц он вышел из леса и очень удивлялся – почему все так переполошились, ведь он гулял всего несколько часов! Ну да, он немного заблудился, дошёл до болота, с которого клочьями вставал туман. Мальчик понял, что идёт не туда, повернул назад и выбрался из леса.

Таня пожала плечами, показывая, что всё равно сомневается в этих историях.

– В семидесятых годах про этот лес у грибников ходили дурные слухи. Грибы тут росли замечательные, но заблудиться можно было очень легко. Заплутавшие говорили, что слышали в лесу какие-то странные звуки, будто кто-то крался за ними следом. Ну и второй раз сюда никто не хотел идти. Поэтому, когда я говорила, чтобы вы не сходили с тропинки, я не преувеличивала.

Андрей внимательно посмотрел на Свету. Было непонятно, шутит ли она, войдя в образ сказительницы, или действительно верит своим словам.

– Странно, – сказал он. – Лес не такой уж большой, где тут можно заблудиться? Пять на пять километров. Это ведь не сибирская тайга.

– Разве что залезешь в болото, – согласилась Таня. – Речка же течёт из болота? Вообще, куда она течёт? Налево или направо? Не пойму.

Андрей пригляделся. Водная гладь была неподвижна, и в ней отражалось заходящее рыжеогненное солнце.

– Слева направо течёт, – сказал Лёша. – Значит, и болото слева. Но вряд ли мы к нему пойдём.

– Кто следующий? – спросила Света, прижавшись к нему плечом. – Давай ты?

Лёша хмыкнул.

– Моя история будет не такой страшной. Считай, что ты рассказала и за меня.

– Таня?

Таня махнула прутиком в воздухе.

– Самая страшная история, которую я могу рассказать, – что те два парня из автобуса вышли на нашей остановке и тоже пошли в лес. Вслед за нами.

Андрей без труда вспомнил попутчиков на заднем сиденье автобуса. Двое молодых людей в спортивных костюмах, с короткими стрижками, всю дорогу как-то подозрительно, не скрываясь, смотрели на четвёрку друзей и о чём-то перешёптывались. Действительно, идти в лес с подобной компанией было плохой идеей.

– Какая короткая и жуткая история, – сказал он, повернувшись к Тане.

Девушка, сделав большие глаза, наклонилась к нему и едва не дотронулась носом до его лица. Так близко – каждую ресницу можно разглядеть.

– Ну так реальность страшнее всего, – сказала Таня и два раза демонстративно моргнула.

– Андрей? – спросила Света, выглядывая из-за плеча Тани. – Что-нибудь расскажешь?

Андрей на секунду задумался. Единственной страшной историей, приходившей на ум, была мысль о том, что сегодня, после этого чудесного вечера с костром, сосисками и имбирным чаем, ему придётся делать уроки и готовиться к экзаменам – и так ещё всю осень, зиму и весну, и в лучшем случае он сможет куда-то выбраться вместе с Таней разве что в день весеннего равноденствия. Впрочем, эта история явно не годилась для рассказа, и Андрей поднял глаза вверх, туда, где среди дубовых листьев виднелось осеннее безоблачное небо. Розовый закат сменялся голубыми сумерками.

– Ну что же… – начал он. Неожиданно его голос дрогнул. – Как-то раз четверо школьников в день осеннего равноденствия пошли поискать древнее святилище пруссов.

– Отличная история, – сказала Таня и одобряюще похлопала его по плечу. Уже ради этого стоило начать рассказ. – Самое главное, в неё хочется верить.

– Тань, не перебивай, – попросила Света.

Андрей продолжил:

– Они шли через лес, вышли к старому дубу и развели под ним костёр. Да, в этом лесу семьсот лет пропадали люди. Сидя на большом камне, школьники решили сыграть в игру: рассказать четыре страшные истории, после которых, по легенде, приходит призрак. И вот они рассказали все истории…

В речке что-то громко плеснуло. За камышами начали расходиться круги, и солнечная дорожка дрогнула, рассыпавшись полосками.

– И вот, – повторил Андрей как-то обречённо, – когда четвёртая история была рассказана, они подняли глаза и увидели, что на дереве над ними сидит целая стая ворон и очень внимательно слушает.

Таня, Света и Лёша одновременно подняли головы. Андрей, чуть помедлив, тоже посмотрел вверх, где-то в душе искренне надеясь, что ему показалось и на ветках дуба никого нет. Надежда не оправдалась: как и минуту назад, наверху, почти окружив друзей, в едва желтеющей листве расселись пятнадцать, а может, и двадцать крупных, упитанных серых ворон с чёрными крыльями. Птицы, склонив головы, смотрели внимательно. Если минуту назад Андрею это напомнило Колизей, то сейчас в голове возникли образы английского суда присяжных.

– А они тут были раньше? – почему-то шёпотом спросил Лёша.

– Вроде нет, – так же негромко ответила ему Света.

– Как они так тихо прилетели?

– Слушайте, какие они большие-то…

– Это уже вороны, а не вороны.

– Вороны серыми не бывают.

– Света, а что значит, если в лесу над тобой сидит стая ворон?

Таня встала с «пенки» и потянулась, отведя локти назад.

– Наверное, это значит, что надо отойти, пока на голову не капнуло, – ответила она вместо Светы. – По-моему, им просто скучно в этом лесу, и они прилетели посмотреть на нас. Ну и заодно доесть всё, что от нас останется.

– Эм-м… – протянула Света.

– В смысле какие-нибудь объедки. Туристы вечно разбрасывают что-нибудь такое.

Андрей тоже поднялся на ноги. «Пенка», освободившись от его веса, начала сворачиваться в рулон.

– Вы что-то от нас хотите? – не очень серьёзным тоном спросил он у ворон.

Сначала – в этом Андрей мог поклясться – птицы будто переглянулись. А затем с громкими криками сорвались с веток, разлетаясь во все стороны.

Лёша, отпустив плечо Светы, вытащил телефон из кармана куртки. По экрану расходилась сеточка трещин.

– Ого, сколько времени. До автобуса ещё сорок пять минут, но давайте начнём собираться.

– Солнце уже заходит, – согласилась Света.

«Как быстро заканчивается всё хорошее», – подумал Андрей, сворачивая «пенку». Они уже уходят, а чай в его термосе так и остался недопитым – зря заваривал, получается. Выгулял «эрл грей» в лес и вернул домой.

Лёша раскидывал палкой догорающие остатки костра. Света, сделав несколько шагов в сторону, прислонилась спиной к дубу. Таня пристально смотрела в заросли камыша.

– Глядите-ка, туман идёт, – задумчиво сказала она.

– Где?

Это и вправду был туман – лёгкая, едва заметная дымка вставала над спокойной речкой. Солнце исчезло за рощицей по ту сторону воды, и внезапно всё стало прохладно-синим.

– Как будто привидение хочет пролезть через камыши, – сказал Андрей.

– Да ну. Просто красиво…

– Тань, ты любишь туман?

Таня задумчиво пожала плечами.

– Просто красиво. А про туман я потом расскажу.

Слева, над горизонтом, показался гигантский круг бело-призрачной восходящей луны, тут же отразившийся в синевато-прохладной воде речки. «Сегодня полнолуние», – подумал Андрей.

– Ну что, все готовы? Ничего не оставили? – поинтересовался Лёша, сворачивая поплотнее пакет с мусором.

– Всё норм.

– Спасибо этому месту, – сказала Света.

– Не отставай. – Лёша повернулся к ней и взял за руку.

Друзья спустились с холма по тропинке и вошли в лес.

* * *

Лес изменился. Ещё полтора часа назад он был изумрудно-зелёным, точно килт шотландского горца. Сейчас всё стало серым и синим и напоминало Андрею что-то потустороннее.

– Знаете, – сказал он, – если бы мы находились в компьютерной игре, то уровень с такой графикой был бы загробным миром.

– Почему? – удивился Лёша, шагающий под руку со Светой.

Они вдвоём не помещались на тропинке, поэтому Лёше приходилось идти по правой обочине, а Свете – по левой.

Андрей замялся. Пришедшее в голову сравнение казалось слишком точным и слишком нелогичным.

– Всё как в обычной жизни, – сказал он. – Только абсолютно по-другому. Как если бы у действительности отключили цвет.

– Это называется «ночь», – подсказала добрая Таня.

Взамен цвета в лесу теперь появился звук. Андрей никогда бы не подумал, что сумеречный лес может быть таким шумным. Вот шелестит ветер в кронах деревьев. Вот вдалеке жалобно кричит какая-то птица. Глухо-глухо потрескивает дерево в другой стороне. Осыпавшаяся ещё прошлой осенью листва шуршит под ногами…

– Сколько мы тогда шли через лес? – спросила Света.

– Минут двадцать, – ответил Лёша.

– А сейчас сколько идём?

– Пять минут максимум.

– Мы ведь не заблудимся?

– Света, я веду тебя по той же тропинке, что мы пришли. Помнишь сосну, которая тебе так понравилась? Вон она вдалеке.

– О, смотрите, туман опять пошёл, – удивлённо заметила Таня.

– Ох ты…

И правда, вдалеке: впереди, слева, справа и – Андрей оглянулся – даже сзади виднелись мелкие-мелкие лоскутья тумана, едва заметные в сумерках. Казалось, будто лёгкий парок встаёт над сырой осенней землёй.