скачать книгу бесплатно
погружая его все глубже в себя, сливаясь с ним в одно целое, в единый организм.
Последняя волна страсти отхлынула от них, когда на улице уже была кромешная тьма. Саша немного замерзла, сильно прижимаясь тонким телом к нему, длинные тонкие ноги обвивали его неказистые, состоящие из выпирающих мышц ноги, так гротескно смотрящиеся с ее ровными, тонкими и такими волнительными. Ее маленькая грудь щекотала его ребра, когда она рисовала пальцем контуры его лица, заставляя все его тело вздрагивать от последних искорок желания, мирно гаснущего у него внутри.
– Я люблю тебя, – прошептал Марат, боясь своим голосом нарушить упоительную тишину.
– И я тебя тоже люблю, – Саша осыпала его поцелуями, блестя счастливыми глазами.
– Выходи за меня замуж, – прошептал Марат.
– Что? – Саша привстала на локте, ее длинные тонкие волосы упали ему на лицо.
– Ты хорошо подумал? Я же могу и согласиться?
– Я надеюсь на это. Я тебя не тороплю, просто, хочу, чтобы ты знала.
– То есть, могу подумать? – игриво прошептала она, хитро похихикивая.
– Конечно, сколько хочешь.
– Да не буду я думать, что ты в самом деле! – Воскликнула Саша.
– Да согласна я, согласна!
На фабрике было непривычно тихо, затаенная где-то внутри нее жизнь стыдливо выглядывала отдельными темными фигурами, мелькавшими вдали короткими перебежками между зданиями. Марат быстрым шагом пересекал территорию, пытаясь нагнать проспанное время. В нем еще не затихали огоньки прошлой ночи, подсвечивая его лицо изнутри светом искреннего счастья.
– Марат! Иди сюда! – Миша махнул ему рукой из курилки. Его жизнерадостное, с легким оттенком бесшабашности, лицо было встревоженным и даже слегка вытянутым.
– Привет, – поздоровался Марат, крепко пожав холодную руку и растягивая слова, как мурлычет довольный кот после сытного обеда. – Я проспал.
– Да ладно, – махнул рукой Миша, понимающе подмигнув, но в то же мгновение его лицо опять вытянулось, набирая меловую белизну внутреннего переживания. – Короче, вчера Карлович в ночной был. Вот.
Миша тяжело затянулся, втягивая в себя почти половину сигареты, Марат наконец уловил настроение друга, выхватив себя из неги счастливых переживаний в серую реальность.
– Что случилось?
– Ой, не знаю даже. Короче, я смотрел по журналу, потом его забрали следователи, – затараторил Миша.
– Короче, там была утечка на линии, ну на этом, как обычно.
– Да, я понял. Вчера мне мастер дал новый клапан, но он не подошел.
– Да. Да, ты рассказывал. Так его кто-то установил. Карловича вызвали, т.к. клапан стал гудеть и парить кислотой, там одна девчонка из лаборатории надышалась, забыл, как ее, Ольга, вроде.
– Ну не томи! – Марат весь напрягся, переживая мерзкое чувство ожидания беды.
– Черт, Карловича обдало кислотой. Клапан прорвало! Его увезли в больницу, короче, как-то так, – Миша отвернул свое лицо к ветру, желая осушить набежавшие слезы на глазах.
– Что? Как?! Я не понимаю?! Кто поставил клапан? Они, что там все с ума сошли?! – Марат дернулся было пойти в цех, но Миша схватил его за руку, сильно сжав своей большой ладонью.
– Стой здесь, там следаки приехали, всю документацию изымают. Фабрику пока остановили до выяснения.
– А мастер где? Где мастер смены?
– Все там, – Миша махнул в сторону административного корпуса, – всех допрашивают.
– Как Семен Карлович?
– Девчонки звонили в больницу, говорят жив.
– Так что мы стоим? Надо идти к нему!
– Во-первых, не пустят, состояние тяжелое, сильный ожог. А во-вторых, сказано от цеха не отходить, могут вызвать на допрос.
– Какой еще допрос?
– Такой. Ты в журнале вчера не расписывался?
– Ну. Как обычно, вечером. Меня ж вчера чистить отправили.
– А ты все прочитал, что там было написано?
– Нет, я торопился, – Марат задумался, тщетно вспоминая запись в журнале.
– Ребята из диспетчерской сказали, что все на тебя валят.
– На меня? – глаза Марата округлились, теряя природный прищур. – Но я же…
– Знаю, об этом все знают. Но имей это ввиду и ничего не подписывай, – Миша со злостью бросил окурок в урну. – Все знают, что это не ты, но кто мы такие, чтобы нас кто-то слушал? Если тебя назначат виновным, не знаю, гм, черт!
Через два часа за Маратом приехала машина, забрав его на допрос прямо в несвежей робе, не давая возможности переодеться. Машина выехала за пределы фабрики, везя его по знакомому с детства маршруту, в здание городской прокуратуры.
Там его отвели в душную комнату с наглухо закрашенным окном и ярким жестким светом, где продержали больше трех часов, как ему показалось. Он в определенный момент перестал ощущать время, путаясь в мыслях о случившемся, о прошлой ночи, о Саше, Семене Карловиче, матери, потом опять о Саше – все происходящее виделось ему нереальным, горячая кровь сдавливала виски, будоража его сознание как в приступе лихорадки.
Пришедший, наконец, следователь почти с порога стал обвинять его, давя на Марата, тыча пальцем в кривую подпись на странице в журнале, но не давая ему толком рассмотреть ее. Марат плохо соображал, чего от него хотят и повторял, как заведенный, требуя дать ему ознакомиться с журналом, что это не его подпись. Следователь совал ему под нос какие-то документы, сплошь запечатанные мелким шрифтом, заставляя его расписаться под ними и не давая времени ознакомиться. Следуя совету Миши, Марат отказывался раз за разом подписывать бесконечные безликие страницы.
Вскоре он и вовсе перестал реагировать на следователя, не различая для себя его лицо, видя перед собой только пустую белую маску. Отключив от себя эту чужую реальность, Марат смотрел в одну точку на грязном окне, поверх головы следователя, исключая себя из происходящего вокруг, все глубже погружаясь в трясину томительных раздумий.
Саша с трудом открыла глаза, разлепляя слипшиеся от запекшейся крови веки. Тело тут же отозвалось тысячами ударов острой боли, сливавшихся в одну невыносимую муку, раздирающую искалеченное тело на части. Она осторожно ощупала свое лицо ослабевшей рукой, чувствуя, как оно опухло от бешеных ударов Эльдара, которыми он ее встретил поздно ночью, когда она вернулась домой.
У нее не было сил плакать, каждый всхлип отдавался резкой болью в груди. Холодно, голое тело, беззащитное, укрытое лишь жалкими лоскутами разорванной одежды. Саша с омерзением проверила себя, белье было на месте, ее спасло то, что она отключилась раньше, чем он успел ее изнасиловать, отправив ударом наотмашь к подножью дивана. Она медленно встала. Из соседней комнаты доносился резкий храп, все вокруг пахло перегаром и смрадом. Саша дрожащими руками достала из шкафа чистую одежду, боязливо глядя на раскинувшегося по всей кровати Эльдара, заполнившего своей огромной тушей все пространство вокруг.
Горячая вода больно обжигала тело, не принося желаемого освобождения, только усиливая все нарастающую боль. Саша с ужасом глядела на себя, лицо сильно опухло, глаз, за огромными кровоподтеками почти не было видно. Она осторожно подергала нос, он сломан не был, только сильно опух.
Тайком, пугаясь каждого звука, она собрала свои вещи в сумку, беря только те вещи, которые она покупала сама, оставляя все, что могло бы ей напомнить о теперь уже чужом доме здесь, в этом аду.
– Куда ты идешь? – остановил ее в дверях пьяный голос Эльдара.
– Я ухожу от тебя! – неожиданно для самой себя, громко и уверенно ответила Саша, суетливо застегивая куртку.
– Куда это ты уходишь? – рассмеялся неприятным смехом Эльдар. – Здесь я решаю, куда, брось сумку, я сказал!
– Отойди! Отойди от меня! Помогите, Помогите! – закричала Саша, когда он схватил ее и потащил от двери.
Она вцепилась руками в полку, висевшую справа. Рука скользила по гладкой поверхности полки, норовя оторваться в любой момент, вторая рука нащупала холодную грань тяжелой хрустальной вазы, Саша схватила ее за край и, как смогла, наотмашь ударила ею в голову Эльдара.
Он молча повалился на пол, потянув ее за собой. Саша с трудом выбралась из-под тяжелого тела. Обезумевшее сознание увидело нескончаемые потоки черной крови, разливавшейся из его головы. Саша в ужасе схватила сумку и выбежала за дверь.
Она долго бежала вперед, не разбирая редких прохожих, удивленно глядящих ей вслед, не чувствуя тяжести сумки. Бежать, только бежать, бежать! Куда бежать и зачем она не понимала.
– Эй, давай подвезу, что бежишь, а? – Около нее остановился потертый жигуленок, из которого на нее дружелюбно смотрел пожилой армянин.
– За городом знаешь село, там, за совхозом? – задыхаясь, выпалила Саша, садясь к нему в машину.
–Знаю, знаю, конечно, – ответил он, с сожалением разглядывая ее в зеркало заднего вида. – Ничего, сейчас отвезу, не переживай.
Он быстро довез ее почти к самому дому Марата, ничего не спрашивая и не говоря во время поездки. Саша было протянула ему деньги, не глядя вытащив несколько банкнот из кошелька, но он только отрицательно покачал головой.
– Не надо, не надо, дочка. Пойдем, я тебе помогу, – он взял ее сумку и сразу пошел к дому Марата, верно определив направление по ее испуганному взгляду.
– Все будет хорошо, хорошо.
Он по-отечески приобнял ее у двери и ушел. Дверь дома приоткрылась, и показалось испуганное лицо матери Марата, невысокой маленькой женщины, с небольшими раскосыми глазами.
–Ой, Сашенька! – она всплеснула руками, отворяя широко дверь и буквально втаскивая ее в дом. – Господи, что же это с тобой! Как же это так?
От ее тихого, заботливого голоса Саша разревелась, упав в ее объятья. Не смотря на свой малый рост, мать Марата легко увела на кровать высокую Сашу, не сопротивлявшуюся ее тонким сильным хозяйским рукам, привычным управлять скотиной и вести хозяйство.
– Я, я, – плакала Саша, безвольно лежа на кровати, когда с нее стягивали верхнюю одежду, – я убила его, убила, убила.
– Ну-ну, прекрати милая, никого ты не убила, – успокаивала ее маленькая женщина.
– Подожди, милая, я сейчас.
Она вышла из комнаты и вскоре вернулась с маленькой рюмкой, из которой густо пахло травами и алкоголем.
– Ну-ка, выпей, до дна, – приказала она.
Саша послушно выпила и сильно закашлялась.
– Ну вот, а теперь спать, спать, – она накрыла Сашу одеялом и села рядом.
– Алия Каримовна, как мне быть? – шептала Саша, поддаваясь напавшей на нее в теплом доме после крутой настойки сонливости.
– Что как? Как все, все будет хорошо. Все пройдет, не переживай. Ты спи, спи.
– Я убила его. Я не хотела, – шептала Саша.
– Неправда, ты не могла никого убить. Спи, милая, спи, – Алия Каримовна нежно гладила ее по голове, сдерживая накопившиеся в ней вздохи, ее ладонь подрагивала, ощущая боль Саши через искалеченное лицо.
– Марат, Марат, – уже отключаясь, прошептала Саша.
– Придет, скоро придет, – дрогнувшим голосом прошептала Алия Каримовна, не желая говорить правду, переданную Мишей несколько часов назад по телефону.
4.
Жесткий свет фонаря бликовал на льду замерзшей горки, ведущей крутым накатом вниз к парковке магазина. Алена шла неуверенным шагом к магазину, ее ноги, обутые в уже давно прохудившиеся сапоги, продолжившие свою жизнь после очередного ремонта, отчаянно цеплялись за замерзший асфальт. Рядом вальяжно прошелестела большая машина, блестя багровым превосходством начищенного стального бока. Алена проводила ее завистливым взглядом и поспешила дальше.
В магазине было как всегда многолюдно, около каждой кассы уже выросла пятнистая змейка из покупателей с отсутствующими лицами. Алена с трудом протиснулась сквозь пару людских заборов, получив в свой адрес несколько «лестных» эпитетов. Прилавки светились ярким светом, гордо демонстрируя полупустые полки, несколько уставших служащих вяло распаковывали последние коробки с поддона, выкладывая остатки молочной продукции. Проходящие мимо женщины со встревоженными лицами тут же хватали это с полок, скрываясь в лабиринтах стеллажей с набитыми доверху тележками.
Алена провожала их долгим взглядом, прикидывая в уме хватит ли у нее денег, на то, что она уже набрала. В ее корзине неуверенно болтались пару булок и связка бананов, подпертых небрежно брошенными бутылочками с кефиром. Около соседнего холодильного прилавка стоял парень в простой с виду куртке. Алена профессиональным взглядом отметила, что простота всей его одежды была только с виду, скрывая за кажущейся неброскостью качество дорого бренда. Острая боль в животе напомнила о себе, и она решилась, тем более ей захотелось поближе рассмотреть этого неуверенного покупателя, застывшего в раздумье около мясного прилавка.
Алена подошла к нему и быстрым движением положила к себе в корзину упаковку копченой грудинки, успев быстрым взглядом оценить стоявшего рядом. Нельзя сказать, что он ей понравился, скорее нет, лицо было вполне заурядным и носило серую тень неизменной городской усталости.
Парень посмотрел на ее выбор и, пожав плечами, положил себе то же самое. Он долго, изучающе посмотрел на нее, уловив в ее карих глазах лихорадочный блеск нездорового человека. Она почувствовала его настороженный взгляд, отрывистым движением заправила непослушную прядь каштановых волос, выбившуюся из-под толстой зеленой вязаной шапки, и поспешила на кассу.
Длинная очередь и не собиралась расходиться, перед ее глазами только и мелькали кучи продуктов, выгруженных из бездонных тележек. Голова тяжело кружилась, увлекая Алену в тошнотворный водоворот. Не чувствуя себя, она как-то расплатилась, с трудом побросав покупки в пакет, ватные ноги довели ее до стойки с банкоматами, стоявшими напротив касс, где она безвольно сползла на пол.
– Девушка! Девушка! Вы меня слышите? Ну, давайте, очнитесь уже! – требовательный голос администратора магазина вытаскивал Алену из внезапного забытья, в нос ударял резкий запах нашатыря.
– Приходит в себя.
Ее усадили на стул, забранный у продавца палатки с мобильными телефонами, рядом охали безвозрастные женщины, делая предположения о ее беременности.
– Да куда ей, худющая вся, как на ногах то ходит!
Это сейчас так модно, фигуру берегут.
– А что плохого в хорошей фигуре?
– Отойдите, пожалуйста, – потребовал строгий мужской голос, отодвигая зрителей в сторону. – Не мешайте, дайте воздуху.
К Алене подошел тот самый парень, бросив пакет со своими покупками рядом с банкоматом.
– Скорую вызывали? – спросил он администратора.
– Ой, нет. Я что-то все пыталась ее в чувство привести.
– Сейчас вызову, – парень набрал номер и стал ждать вызова. Алена глядела на него полуобморочным взглядом, готовая в любой момент провалиться обратно в обморок. Он взял ее холодную ладонь в свою руку и крепко сжал, заставляя ее шире раскрыть глаза от легкой боли. – Как тебя зовут, имя, фамилия?
– Алена Тарасова, – прошептала она.
– Принесите теплой воды с сахаром и щепоткой соли, – приказал он администратору, та, повинуясь, побежала в служебное помещение.
– Ты что-нибудь принимаешь?
Он напряженно вглядывался в ее худое, бледное лицо, с безвольной кожей, чувствовалось, что ей было тяжело дышать. Не спрашивая, стянул с нее шапку, выпуская на свободу слегка растрепанные своенравные волосы, размотал туго стянутый розовый шарф, открывая тоненькую шею. Алена попыталась сделать все это сама, но руки безвольно повисали в воздухе, не находя сил на продолжение действия. Парень расстегнул ее куртку, как раз ответила экстренная служба. Он четко объяснил ситуацию и дал свой номер для связи, видя, что выспрашивать номер у Алены бесполезно, девушка вновь закатывала глаза. Но боролась, желая оставаться в сознании.
– Пей, – он протянул Алене кружку с теплым жидким чаем.
