Принуждение к миру. Военные действия России в Финляндии в 1710—1720 г.г.

скачать книгу бесплатно


Русские войска маневрировали у Борго, пытаясь найти удобные переправы, но, как пишет Уддгрен, «финны были в своей стране, они прекрасно знали местность, все её сильные и слабые стороны. Любеккер остался верен своей тактике, стараясь выиграть время. К тому же из-за отряженных в разные стороны наблюдательных отрядов, главные силы корпуса едва достигали 8000 человек при 12 орудиях».

Все переправы у деревни Мянтселя, как мы уже писали выше, были шведами полностью разрушены. На небольшой возвышенности за рекой были возведены ретрашемент, подходивший к воде на 40—70 метров, выше его – редут и батарея на 9 орудий. Апраксин оценил силы неприятеля в 10000 человек при 16 орудиях, хотя на самом деле шведов было не более 8000 человек.

К вечеру 5 июля 1713 года русские войска сосредоточились у реки. На военном совете было принято решение установить батареи и попытаться сбить противника с занятых им позиции. Ночью начали работы по откапыванию апрошей, валили лес, носили землю и поутру, сделав две батареи, вступили с неприятелем в перестрелку. Огневой бой шел весь день и завершился только с наступлением сумерек. А ночью Любеккер, получив сведения о том, что флот не окажет помощи его корпусу, очистил позицию и отступил к Обу. Русские потеряли в ходе этого столкновения 2 человек убитыми, 5 офицеров и 30 солдат ранеными. Шведы, согласно Уддгрену, потеряли всего 7 человек ранеными.

Стремительного марша русской армии на столицу Финляндии не получалось. Все дороги были разрушены, мосты сожжены, гати разобраны, продовольствие и фураж в районе действия армии Апраксина вывезены вглубь страны или уничтожены. Пришлось ждать подвоза продовольствия и боеприпасов морем. Одновременно велись интенсивные работы по укреплению Хельсингфорса: «Работа превеликая, рубить все из брусьев, и землю надобно возить не из ближних мест, а на тех местах, где надлежит делать крепость, земли нет».

Русским командованием в качестве промежуточной опорной базы был выбран остров Форсбю в глубине залива Перно. Это место, вследствие малых глубин, было недоступно для шведского корабельного флота. В конце мая здесь сосредоточились пехота и галерный флот, а потом, как мы отметили выше, туда подошёл 7-тысячный кавалерийский отряд князя А.Г.Волконского. Отсюда Боцис с отрядом скампавей отправился на разведку к оставленному ранее Хельсингфорсу. 25 мая отряд генерал-поручика И.И.Бутурлина выступил из Борго к Форсбю по суше.

Вторичное возвращение русских в Хельсингфорс имело место уже 15/26 июля. Нанеся 8 июля поражение шведским войскам у реки Борго, Апраксин, взаимодействуя с Боцисом, подошёл к Хельсингфорсу. Галерный флот Боциса, угрожая эскадре вице-адмирала Лилье, занял у Хельсингфорса шхерные позиции. Контр-адмирал Лилье пришёл на сей раз с 8 кораблями, 1 фрегатом, 1 шнявой и 5 большими транспортными судами (флейты). Боцис, имея 27 галер и 19 ботов, к вечеру незаметно подошёл к Хельсингфорсу и укрылся за скалистым островом Сёдрахамн, который вскоре был занят гренадерами генерала Головина, и атаковал противника. Как пишут Монаков и Родионов, русские моряки сожгли несколько флейт (торговых судов) и взяли пленных. Позже выяснилось, что флейты оказались голландскими: по требованию Лилье они зашли в Хельсингфорс без флагов, чем и ввели в заблуждение русского шаутбенахта.

Таким образом, город был атакован с суши и с моря.

Лилье, не решаясь рискнуть флотом, покинул Хельсингский рейд и отошёл к Хангё-удден (мыс Гангут). Здесь шведы, заняв позицию у местечка Тверминне, намеревались преградить русскому галерному флоту путь в Обу-Аландский район. С окончательным занятием русскими Хельсингфорса шведы лишились последней маневренной базы в Финском заливе, а русский галерный флот приобрел промежуточную базу для дальнейших операций в финских шхерах в направлении к Ботническому заливу.

Радость Петра успехами на суше и на море омрачилась потерей первого корабля Балтийского флота. В начале июля эскадра под командованием вице-адмирала К. Крюйса в составе 7 кораблей, 4 фрегатов и 2 шняв вышла к Ревелю на соединение с 3 кораблями и 2 фрегатами, купленными в Англии и Голландии. У о-ва Гогланд русские встретили шведский отряд капитан-командора Рааба, состоявший из 3 кораблей, и бросились за ним в погоню. Но в самом начале преследования флагманский корабль Крюйса, 50-пушечная «Рига», 50-пушечный «Выборг» и 52-пушечный «Святой Антоний» сели на мель. Младший флагман, капитан-командор Рейс и другие командиры, прекратив погоню, занялись оказанием помощи потерпевшим неудачу. Естественно, Рааб ускользнул от погони и скрылся за горизонтом. Только что отстроенный «Выборг» пострадал настолько, что его пришлось сжечь и потопить, предварительно спустив с него флаг. «Ригу» и «Св. Антония» удалось спасти.

Крюйс и Рейс были отданы под суд, на котором председательствовал Ф. Апраксин и, естественно, присутствовал Пётр. Крюйс и Рейс были приговорены судом к смертной казни, капитан-командор Шельтинг понижен в звании до младшего капитана, а ещё одного капитана изгнали из России. Пётр, однако, помиловал приговорённых к смерти: Крюйс отделался ссылкой в Казань и через год в том же чине вновь был возвращён на службу, а Рейса отправили в Сибирь и «выбили из службы» навсегда.

Отправляясь в ссылку, Крюйс прихватил с собой Библию на голландском языке и томик писем римского философа Сенеки. Через год царь вызвал его из ссылки и великодушно сказал ему: «Я на тебя более не сержусь!» И получил в ответ слова, достойные Сенеки: «И я перестал на тебя сердиться!» Препираться не было времени – нужно было строить корабли, оснащать их, писать Морской устав и другие регламенты для русского флота, а без Крюйса – вице-президента Адмиралтейской коллегии – было никак не обойтись. И Крюйс вернулся в строй.

В последние годы он стал слепнуть, и, когда в 1723 году Петр предписал Крюйсу командовать флотом, старик отвечал: «моря не боюсь, давно с оным знаком», но флотом командовать не может. Крюйс так и не вернулся живым в свой домик в Амстердаме. Он умер от старости в 1727 году, и только тело его в просмоленной бочке привезли домой, чтобы похоронить в голландской земле.

Корнелиус Крюйс (норв. Kornelius Cr?ys; нидерланд. Cornelis Cruijs; в России —Крюйс Корнелий или Корнилий Иванович) – русский адмирал, командовал Балтийским флотом.

…Войдя в Хельсингфорс, Апраксин считал задачу кампании выполненной и использовал сухопутные войска в качестве прикрытия новой военно-морской базы – Хельсингфорса. Трудно сказать, как бы стали развиваться события в Финляндии и вообще в Европе, будь во главе русского государства человек, подобный Апраксину. Но в России правил неугомонный царь-большевик, и у него была принципиально иная позиция: начатое дело доводить до конца. Он приказал: «Повелеваю итти далее к Обуву… искать неприятеля, а на сем кампания не кончена». Так из-под палки Петра Апраксин 18 августа 1713 года двинулся снова в поход.

Отрядом численностью от 10 до 12 тыс. человек, в чью задачу входило «искать неприятеля в Обу», командовал М.М.Голицын, в то время как галерная флотилия Боциса с 4 тысячами десантников на борту шла к Обу морем. В Хельсингфорсе Апраксин оставил 3-тысячный гарнизон, а в Форсбю – отряд в тысячу человек.

Любеккер с основными силами своей армии – 7,5 полков пехоты, 3 полка кавалерии, 1,5 драгунских полка, 12 полковых, 6 полевых орудий и 3000 вооруженных в основном холодным оружием ополченцев – располагался на подступах к Обу. В качестве арьергарда генерал выделил отряд полковника Штирншантца в составе лейб-батальона Саволакского пехотного полка и двух рот Ингерманландского вербованного драгунского полка (500 пехотинцев и 200 драгун).

22 августа на переправе через реку Карис шведский арьергард столкнулся с авангардом русской армии под командованием генерал-майора князя А.Г.Волконского, в распоряжении которого было 4,5 полка драгун и 3000 казаков. По приказу Штирншантца прапорщик Люде с командой из 10 человек зажег мост. Русские драгуны, спешившись под прикрытием огня артиллерии, бросились по горящим бревнам вперед. В ходе короткой схватки шведы были опрокинуты. Уддгрен комментирует: «Финны держались стойко, но действие вражеской артиллерии было ужасным, а атака по горящему мосту неожиданной. Противник подавил каролинцев численным превосходством, и те были вынуждены отступить». В результате шведы потеряли 100 человек убитыми и 74 пленными, русские – 13 убитыми и 30 человек ранеными (5 офицеров и 25 нижних чинов).

Путь на Обу был открыт. Но галеры Боциса к Обу не прошли – путь им преграждала эскадра Лилье, стоявшая у Тверминне. Первыми в опустевшую финскую столицу вошли пехотинцы – это случилось 28 августа/8 сентября 1713 года. Е. Тарле пишет: «Итак, с этого момента Стокгольм оказался весьма недалеко от крайнего западного пункта в Финляндии, которым овладел Пётр. С точки зрения организации постоянной (и все увеличивающейся) угрозы столице Швеции занятие Обу явилось важным моментом в истории Северной войны».

Любеккер опять оставил город без боя, но на сей раз был немедленно снят со своего поста и отдан под суд. Новый командующий шведскими войсками в Финляндии, генерал-майор К.Г.Армфельт, отвел свои войска на укрепленные позиции за реку Пялькяне, что между озерами Маллас-Веси и Пялькяне-Веси.

Напомним читателям, кто такой был новый главнокомандующий финской армией. Фамилия Армфельт была известна еще в XIII веке. Предки барона пришли на землю Финляндии в числе первых крестоносцев. Семья обладала обширными поместьями на побережье Ботнического залива и в Саволаксе. Армфельты принадлежали к числу наиболее знатных аристократических семей Великого герцогства Финляндского и занимали подобающее место в королевской администрации. Прадед нашего героя был командиром кавалерийского полка, дед дослужился до звания генерал-майора, а отец, барон Густав Армфельт, был подполковником кавалерии.

В 1664 году подполковник вступил в брак с представительницей знатного дворянского рода Бракелей – Анной Элизабет, а 9 июня 1666 г. у четы родился наследник, нареченный Карлом Густавом. Отец нашего героя был человеком суровым. Военная служба наложила на него свой отпечаток. Он редко улыбался и если говорил, то очень громко. Служба королю отнимала всё его свободное время. Своего наследника барон воспитывал в спартанских условиях, что наложило свой отпечаток на всю его жизнь.

Семнадцати лет Карл Густав начал свою службу в качестве капрала Нюландского кавалерийского полка. Ему пришлось испытать все «прелести» суровой армейской службы – стояние в караулах, чистка лошадей, заготовка сена и фуража. ни не очень его молодого барона. Как и многие его ровесники, он стал искать счастье за границей. С началом войны за Пфальцское наследство (1688—1697 гг.) Армфельт вступает солдатом в Вюртембергский полк принца Фердинанда, а затем переходит на службу к королю Франции Людовику XIV. Французская армия того времени – это великолепно отлаженная машина, оснащенная самым современным оружием. Во главе ее такие великолепные маршалы как Катина, принц Люксембург, Виллеруа. Двадцать лет барон служит под знаменами французских Бурбонов, участвуя в ряде битв и осад, приобретая бесценный военный опыт. Правда, его карьера развивается очень медленно. К 1700 г. Карл Густав Армфельт всего лишь капитан. С началом Великой Северной войны (1700—1721 гг.) барон возвращается на родину, чтобы встать под знамена своего короля. Карл XII назначает Арфельта своим генерал-адьютантом. В качестве офицера королевской свиты Армфельт участвует в нескольких компаниях, но в 1707 г. монарх назначает его командиром Карельского дополнительного кавалерийского полка, а в 1709 году – Карельского кавалерийского полка.

Барон Карл Густав Армфельт (швед. Carl Gustaf Armfeldt; 1666—1736)

В 1711 г. полковника Армфельта производят в генерал-майоры с назначением шефом Нюландского пехотного полка. Теперь ему, наконец, пригодилась многолетняя служба в нижних чинах в годы юности. Среди старших офицеров финляндской армии барона отличал широкий кругозор, великолепное знание местных условий и любовь подчинённых. Армфельт не чурался снизойти до беседы с простыми солдатами и крестьянами, что было для него только плюсом. Полк Карла Густава считался образцовым и отличался высоким уровнем подготовки. В кампании 1712 г. Армфельт был одним из немногих генералов финского корпуса, который удачно действовал на территории Саволакса против русского экспедиционного корпуса. Именно на него король, недовольный действиями Любеккера, возлагал свои надежды.

…Гребной флот Боциса к Обу не пробился, а у сухопутных частей снова встала проблема продовольствия. В начале сентября Ф.М.Апраксин покинул столицу Финляндии и вернулся в Хельсингфорс, оставив в Обу небольшой гарнизон. Задача царя формально была выполнена, но пользы от её выполнения было пока не так уж и много. Некоторое время спустя Обу, окружённый со всех сторон шведами, пришлось оставить. На практике русская армия делала два шага вперёд – один шаг назад.

Кампания 1713 года явила собой поучительный пример совместных действий флота и армии в специфичных условиях шхерного района. Было достигнуто единство между гребными судами и пехотным десантом, который фактически выполнял задачи морской пехоты. Для взаимодействия флота с сухопутными частями на берегу был разработан специальный свод визуальных и звуковых сигналов. Основной тактической единицей десантных частей стал полк, приписанный к определённому отряду гребных судов, а боевые порядки галер привели в соответствие со строевым расчётом пехоты. Все пехотные части проходили подготовку к операциям вместе с экипажами своих галер. Десантный корпус к 1714 году насчитывал 15 тысяч человек.

Перед началом десантирования морской пехоты корабельная артиллерия «большого» флота «обрабатывала» соответствующий участок берега и наносила удар по объектам противника, а после высадки десанта оказывала ему по возможности огневую поддержку. Высадка на направлениях главного удара в некоторых случаях обеспечивалась демонстративными отвлекающими действиями вспомогательного отряда.

Если учесть, что многие русские пехотинцы видели море в первый раз в своей жизни, можно лишь поражаться их стойкости, отваге и быстрой боевой выучке. Ставка Петра на галерный флот оправдывалась на все 100%. Однако «большой» флот по-прежнему оставлял желать много лучшего. В кампании 1713 года он сыграл лишь пассивную роль. Впрочем, и шведский корабельный флот особой активностью не отличался, а его взаимодействие со своими сухопутными войсками было тоже явно недостаточно. У шведов самым отрицательным образом сказывалось отсутствие галерного флота.

Но кампания 1713 года ещё не закончилась.

Пялькяне (6/7 октября 1713 года)

Всякий воин должен понимать свой маневр.

А. Суворов

Как только русская армия заняла Обу, царь Пётр, прекрасно понимая, что Любеккеру, как бы его ни критиковали в Стокгольме, удалось сохранить потенциал финляндского корпуса, представлявшего определённую угрозу русской армии, поставил Ф.М.Апраксину новую задачу: преследовать и уничтожить этот потенциал шведов. В частности, предполагалось, что успешная операция в районе Тавастхюса[13 - Ныне г. Хяменлинна.] могла бы привести к установлению полного русского контроля над Эстерботтеном, а значит, и над большей частью Финляндии, примыкавшей к Ботническому и Финскому заливам.

В течении трех суток, с 16 по 18 сентября 1713 года, русские части выгружались с галер на берег. Сюда же для предстоящей операции морем перевезли 3000 фургонов с продовольствием, фуражом и боеприпасами. 20 сентября, получив всё необходимое, корпус генерал-адмирала Апраксина (примерно 12500 пехотинцев и около 4500 драгун) двинулся из Хельсингфорса к Тавастхюсу. Три полка пехоты остались в качестве гарнизона в городе.

20 сентября Тавастхюс пал. Армфельт вступать в бой не стал, прекрасно понимая, что расклад сил складывался явно не в его пользу. Единственное, что он в тот момент мог противопоставить неприятелю, это действия по разрушению коммуникаций и иной инфраструктуры, а также вывоз запасов фуража и провианта вглубь Финляндии. Небольшие отряды шведской кавалерии, действуя в отрыве от главных сил, приводили в действие тактику «выжженной земли» – опустошение территорий, которые должны достаться врагу. Фактически, Армфельт продолжил тактику Любеккера.

Какими же силами располагал теперь шведский командующий? Отечественные историки, в частности, А.З.Мышлаевский и Ю.Н.Беспятых, говорят о наличии у него 7000—8000 солдат, в то время как шведские и финские исследователи оперируют цифрами от 3700 до 7200 человек. Анализ источников показывает, что общая численность шведского корпуса в начале июня составляла всё-таки 7200 человек, но к сентябрю, около двух тысяч солдат либо заболели, либо дезертировали. Кроме того, Армфельт был вынужден назначить два пехотных полка – Бьёрнеборгский и Нюландский – и значительную часть кавалерии и драгун для защиты проходов Фари, Вялкякоски, Коккола, Турвис и охраны дороги Турвис-Таммерфорс. В конечном итоге на главную позицию между озерами Маллас-Веси и Пялькяне-Веси барон, согласно Уддгрену, смог стянуть всего 2700 пехотинцев, 700 кавалеристов и драгун, а также семь трехфунтовых орудий и две восьмифунтовые гаубицы. Поверим Уддгрену, который пишет: «Позиция, выбранная для обороны, располагалась на высоком берегу реки Пялькине. Справа ее прикрывало озеро Маллас-Веси, слева- Пялькине-Веси. Узкое пространство между озерами, составлявшее около 1470 метров, было прикрыто с фронта двумя линиями окопов. Сапёры возвели две артиллерийские батареи, каждую на четыре орудия. Мост через реку был уничтожен, а единственный брод – укреплен испанскими рогатками. Перед окопами были сделаны засеки и опять же установлены рогатки. Судя по этим приготовлениям, Армфельт собирался устроить русским как минимум нечто вроде Мальплаке, однако при этом допустил несколько тактических просчетов.