Зелёный звездолёт

Борис Матюнин

Зелёный звездолёт

© Матюнин Б., 2025

* * *

Глава 1. «Мера наказания»

Весьма вероятно, что, блуждая по безграничным просторам Рая, его обитатели совершают грехи, и за это им присуждается жизнь – как мера наказания.

Эта мера предусмотрена для того, чтобы бестелесные существа всегда помнили о неминуемости наказания – возможности быть отправленными в ссылку на невероятно красивый, но цинично-беспощадный «зелёный звездолёт». Душа обретает плоть и получает билет на экспресс, который повезёт её через испытания, соответствующие тяжести совершённого греха.

Следы засохшей крови на челе -

не мало песен о Голгофе спето…

И дни, и ночи люди на Земле,

персты слагая, каются за это.

Проходят вехи, даты, рубежи!

Живёт Земля – зелёный звездолёт.

Но на сердце моём печаль лежит -

не ведает, что делает народ!

А между тем, становится близка

развязка пьесы – сузился сюжет.

С последнего суфлёрского листка

подсказок не доносится уже.

Здесь все играют на подмостках роли -

кто на виду, а кто звучит едва ли.

В них столько веры, радости и боли!

А что под занавес? В финале?

Пусть будет водевиль, чтобы без бед.

С тех пор как Ева встретила Адама,

надеемся мы так на happy end,

но в мире что ни жизнь – то драма!

Сначала маленький пассажир будет робко смотреть в окно набирающего скорость поезда, но постепенно, по мере взросления, любопытство преодолеет страх. Он станет выходить на платформы остановок и выбирать праведные и неправедные атрибуты мирского существования для удовлетворения прихотей своей капризной плоти. Этот выбор и наполнит его жизнь неповторимым содержанием.

Набирая скорость, состав пойдёт всё быстрее и быстрее, и не будет возможности взглянуть на себя со стороны. Но однажды экспресс продолжит путь без старика, который останется на своей последней платформе один – перед беспристрастным зеркалом, и увидит в нём незнакомое отражение. Уже ничего нельзя изменить; зазвучит великая музыка сфер, ангелы соберутся на справедливый суд, и на семейной стене скорбной памяти появится ещё один портрет в свежей траурной рамке.

В рамках висели три фото -

три зажигал свечи.

Лучше бы раньше кто-то

вере меня научил.

Всюду незваным гостем

чувствовал на погосте.

Вот и земля святая!

В потных ладонях зуд.

Шепнула старуха седая:

«Сегодня вершится суд!

Сегодня надо молиться,

сегодня ни есть, ни пить,

сегодня в твои страницы

впишут, как дальше жить!»

Что ж, повинуюсь советам,

следую строго запретам.

…

Рядом – четыре портрета.

Последний ласкают руки.

В лицах ищу ответа -

за что ей такие муки!?

Странно – лицо смеётся…

Скомкал второй платок.

Нет, не легко даётся

грешнику трудный урок!

Тщетно молить о прощении -

будешь жестоким и грубым,

если имеешь с рождения

когти, желудок, зубы!

Птицы имеют и звери

схожую анатомию.

Так что же? На самом деле!

По Образу и Подобию?

Много загадок на свете.

Чьи же мы всё-таки дети?..

Ветер запутался в шторах -

срезался пламени колос,

и под лучины шорох

тихий явился голос:

«За кем грехи завелись,

в царстве Великого Знания,

тому присуждается жизнь —

как мера наказания.

Свою оплакивай долю,

а четверо – вышли на волю».

В тот день в родильном доме появились на свет десять девочек и один мальчик. Это обстоятельство позволило ему уже с первых минут жизни познакомиться с милыми капризами прекрасного пола. Их нестройное многоголосие со всей очевидностью свидетельствовало о том, что новые пассажиры глубоко огорчены вынесенным приговором и всё ещё надеются на помилование.

Надо ли говорить о том, что именно отношения между мальчиками и девочками являются основной декорацией великого спектакля под названием жизнь? Спектакля, на познание сути которого никогда не хватает времени, присуждённого мерой наказания.

В отчаянных и безуспешных попытках поиска сути жизни особенно впечатлительные пассажиры «зелёного звездолёта» попадают под мучительное, завораживающее и опьяняющее влияние чудо творящей Музы. Они создают бесценные картины, пронзительные стихи, завораживающую музыку, чудесные изобретения. Этим творцам назначен особый режим отбывания наказания, который, кроме телесных страданий, предусматривает невероятные душевные переживания.

Любое творчество сопровождается неудержимым потоком вдохновения, который возносит душу в заоблачные высоты, отвлекая от насущных проблем и житейской суеты. Сладостное самоистязание, связанное с вольным полётом возбуждённого сознания, перерастает в одержимость, которая заставляет преобразовывать фантазию в реальное воплощение. При этом перенёсшее стресс сознание, едва оправившееся от нервного потрясения, посещает новая фантазия, требующая непременной реализации. Однако созданные в муках цветы не часто попадают в тепличные условия оранжереи, где радуют и восхищают зрителей своей красотой. Гораздо чаще они оказываются высаженными в холодный грунт безучастного неведения или пренебрежения, причиняя нестерпимую боль их создателям.

Мало в октябре тепла и света —

Мастера готовы за гроши,

в дорогих и дешёвых багетах

продавать эскапады души.

Пряча от людей, идущих мимо,

сердца боль за оградой ресниц,

переносят в себе терпеливо

приговоры бесчувственных лиц!

Вазы, натюрморты и портреты…

Неожиданно в сознание проник,

раздвигая толпы силуэты,

детских глаз оглушительный крик:

«Не спешите так, дяди и тёти!

Почему вы проходите мимо?

Вам не нравится бегемотик!?

Вам не нравится Буратино!?

Посмотрите – вот это садик,

а вот это – кувшин из глины.

Это – девочка и её братик,

а вот это – пудель Мальвины».

Разложила всё на картонке

аккуратно, порядок любя.

Рядом вывела ручкой тонкой -

где по восемь, где три рубля.

Пригляделся. Рисунки, лепка…

Как она повзрослела рано!

«Как зовут тебя, милая детка?»

Отвечала скромно: «Диана».

А в продрогшем лице – ни кровинки;

фиолетовый шарфик, коса…

И непрошенные слезинки

на её навернулись глаза.

Глава 2. «Кнут и пряник»

Итак, на свет появился мальчик, детство и школьные годы которого прошли в городе Тбилиси, куда были эвакуированы во время войны его будущие родители. Они работали инженерами на авиационном заводе, поэтому мальчик находился под присмотром бабушек и дедушек, которые души не чаяли в единственном внуке.

Отец и двое его братьев часто выбирались на рыбалку и брали с собой начинающего рыболова. Эти путешествия на реки и озёра, по безлюдным горам, выжженным солнцем, были серьёзным испытанием для маленького человека. Однако трепетное ожидание удара по натянутой леске и последующей борьбы с неподатливой рыбой приключениям, открывать для себя неведомый мир природы.

Компенсируя тяготы бесчисленных невзгод, жизнь предлагает человеку одновременно и ларец с общения с природой, увлечения спортом, занятия творчеством; от мечты, веры, надежды и любови, – пряниками, которые смягчают нелёгкие удары обучающего кнута жизни.

Однажды братья приобрели комплект снаряжения для игры в бадминтон. Разметили возле дома площадку, установили на балконе прожектор и с вечера до поздней ночи устраивали во дворе нешуточные баталии.

Постоянные занятия спортивным бадминтоном и общение с природой стали первыми желанными пряниками. И если до творчества было ещё далеко, то пряники с начинкой любовных переживаний оказались на видном месте.

Летний сад весь в зелени!

Мокрые кусты.

В непроглядной темени

я стою и ты.

Мелкий дождик сыплется

на твоё лицо,

растекаясь лужицей

прямо на крыльцо.

Ты стоишь озябшая,

даришь мне свой взгляд.

Может быть, не искренний.

но ему я рад.

Может быть, ты думаешь

вовсе о другом?

Может быть. Не знаю я -

всё темно кругом.

Я целую нежные.

мокрые уста.

Ты как будто прежняя.

но уже – не та.

Словно приоткрылась дверь

сердца твоего.

Мне любить тебя, поверь,

видно, суждено!

Уже с раннего детства многочисленные родственники подозревали в ребенке всевозможные таланты, и сбитые с толку родители стали обучать его игре на пианино и иностранным языкам. Но мальчика больше привлекали подвижные игры, которые происходили во дворе, под аккомпанемент разучиваемых этюдов.

Это было время, когда контакты между детьми происходили не в виртуальном пространстве, а в условиях реального общения. Скудная индустрия развлечений способствовала буйному развитию фантазии: подростки мастерили своими руками деревянные самокаты, которые громыхали установленными в них стальными подшипниками; делали рогатки с эластичными ленточными резинками, соединёнными мягким кожаным седлом для катапультирования мелкой гальки, наводящей страх не только на воробьёв, но и на окна жилых домов; добывали стеклянные и металлические духовые трубки, при помощи которых можно было «стрелять» на значительное расстояние шариками дикорастущей бузины и «пулями» пережёванной смолы; зашивали в обрезанный носок зёрна риса или гречки и мастерски подбрасывали «мяч» одной ногой, не давая ему упасть на землю; метко выбивали из начерченного мелом на асфальте круга косточки домино или коленные суставы барашков, добытые с местной свалки мясокомбината; ловили огромных мохнатых шмелей и запускали их на тонкой ниточке на визжащих от страха девчонок. Поэтому занятия музыкой приводили нашего героя в настоящее уныние.

В доме находилась большая библиотека. Кроме приключений вроде «Трёх мушкетёров» и «Графа Монте – Кристо», мальчику особенно нравилось творчество Голсуорси и поэзия. Больше всего – Байрон, Лермонтов, Блок и Есенин, подражать которому он стал в самом раннем возрасте.

Почему моросящая осень?

Почему без просвета печаль?

Я давно всех любимых бросил -

ни друзей, ни врагов мне не жаль

Без надежды живые листья

осыпаются в сердце моём,

на рябины тяжёлые кисти,

потемневшие под дождём.

Почему красоты увяданье

заставляет о чём-то грустить?

Я привык видеть боль и страданье,

молодые сердца не щадить.

Стороной обходить вопросы,

игнорировать в двери стук.

И глаза наполняли слёзы,

только если попал в них лук.

И холодным железным шаром

накатила на сердце печаль -

я давно не охвачен пожаром,

а как жаль, как мучительно жаль!

Магия простых слов, тщательно подобранных в ритмическую форму стиха, в изложении великих поэтов привлекала особой изысканностью и мелодичностью фраз и вызывала желание прикоснуться к этому таинству. При этом неопытное сердце школьника, сознание которого уже стало странным образом реагировать на худенькие коленки и заплетённые косички одноклассниц, требовало самовыражения, для которого поэзия открывала заветную дверь в таинственный и прекрасный мир душевных переживаний.

Первые попытки подбора рифмованных строк произвели на семью, в которой никто не был замечен в пристрастии к литературному творчеству, неизгладимое впечатление. Переполненный гордостью дедушка решил, что дарование внука не должно остаться незамеченным, и отправил стихи в редакцию литературного журнала, на что получил ответ об отсутствии художественной ценности представленного материала.

Удар оказался для автора настолько болезненным, что он прекратил попытки открывать свою душу на всеобщее обозрение. Тем не менее, рука сама тянулась к карандашу, оставляя следы на белой бумаге, которые он, под большим секретом, показывал самому благодарному читателю – маме.

Листья осыпаются с клёнов, с тополей,

открывая взгляду наготу ветвей.

Шали дорогие, платья, пеньюары -

на скамейки падают и на тротуары…

Кажется, недавно, руку протяни,

мы стояли рядом с милою в тени,

и она, несмелая, отводила очи

и стихи читала до глубокой ночи.

Падали куплеты, не касаясь слуха,

на листвы ладони белые от пуха.

Тонкой нитью рвалось времени теченье -

губы, звёзды, небо, головокруженье…

Облетают листья с клёнов, с тополей.

Разочарованье пережить сумей,

и гони печаль свою в поле за порог -

у любви нечаянной тоже есть свой срок.

Знаю – ни к чему теперь задавать вопросы.

Струйкой поднимается дым от папиросы.

Ты прости, аллея, не приду сюда

ни весной, ни летом – больше никогда.

Позже стал увлекаться Владимиром Высоцким и, особенно, Булатом Окуджавой. Любил петь их песни в узком кругу одноклассников. При этом сильным голосом или виртуозной игрой на гитаре не отличался. Три раза был успешным капитаном команды «Клуба Весёлых и Находчивых». В двух случаях команда состояла из одних девочек. Жизнь, полная сил и энергии, казалась благоуханным садом доверчивых цветов, источающих нектар.

Было всё так спокойно и ясно.

Что случилось? Понять не могу.

Я влюблялся легко, любил страстно.

Наслаждался, как шмель на лугу!

Растопырив мохнатые лапки,

по бутонам стремился к цветку.

Были ласки безумны и сладки!

Пил нектар с родника по глотку!

Опускался на белую кашку,

зависал средь гвоздик на лету

Обожал незабудку, ромашку

и другую любил красоту.

И когда белоснежная роза

пригласила в свои лепестки,

в этом я не увидел угрозы -

не знаком был я с чувством тоски!

Но с тех пор, пролетая над лугом, -

для меня он как будто пуст, -

признаюсь, я себе с испугом,

что люблю только белый куст!

Растопырив мохнатые лапки,

я не сплю, ожидая весну.

Не скажу, что другие мне гадки,

но без белого я не усну!!

Глава 3. «Тернии»

Ярким воспоминанием о школьных годах стал пионерский лагерь «Артек». Виноградные плантации Крыма, гора Аюдаг, двухдневный поход на вершину горы Роман-Кош, трогательные эдельвейсы и проворные воробьи, которые на открытой веранде столовой успевали стащить с тарелок половину порции макарон до поступления команды пионерским отрядам занять места за столом.

После окончания школы поехал в Москву поступать в институт, и как только поезд миновал Кавказские горы и поплыл по бушующим зелёным колосом волнам бескрайних полей, почувствовал странное волнение.

Я очень скоро полюбил Россию -

безбрежный край привольный и простой,

и небосклон голубовато-синий,

и вербу над студёною водой.

Здесь в первый раз увидел я метели,

суровость зим и нежный вздох весны,

могучий кедр, большие лапы ели

и в мае запоздалые цветы…

Появилось удивительное ощущение причастности к русскому приволью и неосознанная ответственность перед его беспредельным простором и величием.

…Цветы – в бледно-зелёном поле.

Цветы – на клумбах придорожных.

Лекарство от тоски и боли,

от грубых слов неосторожных.

Цветы – как память, как награда

всем тем, кто рано в землю лёг.

Их защищая от снарядов,

подкованных чужих сапог.

Здесь в грозный год, войною опалённый,

горел закат, и танк пылал огнём.

Не потому ли кровью напоённый

стоит, как флаг, цветок на склоне том?

А рядом с ним растёт Иван-да-марья.

Бессмертный символ пламенной любви

Девчонка юная любила крепко парня.

Тогда их вместе с поля унесли!

Иду по полю я раздольем опьянённый!

И мне цветы кивают головой.

Я как мальчишка по уши влюблённый

в озёрный край привольный и простой!

Я обогрет этой простой любовью

И если вдруг обрушится беда,

цветы горячей орошу я кровью,

чтоб не топтал никто их никогда!

Быть может, когда кончу свою песню

и робко постучусь в ворота рая,

душа моя как памятник воскреснет

большим цветком в самом начале мая!

Но длинный путь к Воротам Рая пролегает через нелёгкие тернии – голод, холод, болезни и через мучительно-сладостное таинство воспроизведения плоти, предназначенной для подселения в неё новых провинившихся обитателей райского сада. Великое таинство воспроизведения плоти представляет собой не только пряник физического наслаждения, но и является источником особой формы страданий – страданий эмоциональных.

Из-за того, что ни мужчина, ни женщина не способны по отдельности производить себе подобных, в основу их существования заложена неизбежная необходимость поиска и выбора партнёра. Однако механизм выбора партнёра не имеет надёжного алгоритма, несмотря на то что в выборе участвуют не только все органы чувств, но и интуиция. Поэтому поиск «второй половины» часто приводит к несовпадению предпочтений, вызывая мучительные страдания, а порой и к появлению недолгосрочных союзов.

Не удивительно, что студенту, получившему в семнадцать лет полную и неограниченную свободу от родительского контроля, находящемуся в состоянии незавершенного поиска, трудно было удержаться от соблазнов и полностью сосредоточиться на учёбе.

Бокал ладонью обнимаю -

становится всё легче, легче

Чем реже письма получаю,

тем зелье наливаю крепче!

Я здесь один. Тревожно. Пусто

Смотрю на полную луну.

Обидно, холодно и грустно

июньской ночью одному!

Лишь тополь, кавалер изящный,

траву и землю покрывает

пушистым облаком летящим -

о доме мне напоминает.

Я здесь один, а ты – не знаю.

Быть может, ты стоишь с другим?

И воробьёв уснувших стаю

тревожишь шёпотом своим?

Во власти боли нестерпимой,

куда девать себя? Не знаю.

Бокал ладонью обнимаю -

бальзам души незаменимый!

Надо сказать, что эмоциональное напряжение, связанное с процессом обучения и особенно со сдачей зачётов и экзаменов, оказалось настолько велико, что время от времени, до самого завершения пребывания на «звездолёте», ему снились кошмарные сны о безнадёжном отставании по всем предметам.

Тревожные и неповторимые студенческие годы были омрачены разлукой со школьной любовью. Первая любовь, подарившая эйфорию неизведанного счастья, невольно и резко оборванного сложившимися обстоятельствами, вызывала невероятные переживания, которые несдержанно, полунаивными строчками протекали на бумагу.

Тёмно – синяя ночь

прикоснулась к Земле.

В небе тысячи солнц,

превратившихся в звёзды,

отражаются бликами в каждом стекле.

Быстро гаснут огни.

Город спит. Уже поздно.

Неподвижно стоим меж зелёных ветвей

и молчим – ни к чему разговоры.

Только месяц с небес – молодой чародей -

нежно чертит на лицах узоры.

Мне с тобой хорошо!

Мне с тобой очень просто!

В этом нет никакого секрета.

Я бы месяц достал – не хватает вот роста,

но ты любишь меня и за это.

Никому наши чувства обидеть не дам!

Дорогая, люблю тебя очень!

Мы разделим с тобой всю любовь пополам

и немного подарим той ночи.

* * *

Зимний пейзаж декорации ставит.

Может, ещё зазвучу? Заиграю?

Если замёрзшее сердце оставит

грусть по подруге, по дому, по краю?

Может, не стоит природу винить -

зимний пейзаж: ни красок, ни звука.

Как нам с тобой после этого жить,

если любовь одолеет разлука?

Если к приходу далёкой весны

запах черёмухи станет не нужен?

Если сдадутся неверные сны,

вслед за снегами ударившей стуже?

Ты моя нежность, ты моя радость,

ты и тоска, и печаль, и тепло.

Ты обогрей меня, самую малость -

мне без тебя не легко, не легко…

Потоки неосознанной тревоги, нерастраченной нежности, сомнений и печали перерастали в волны неукротимой надежды. Рассудок не хотел верить подозрительным предчувствиям.

Отбрось сомненья и тревоги.

Коснулась чаши – пей до дна!

Рискуй при выборе дороги

или останешься одна!

Должны непрошенные слёзы

покинуть карие глаза.

Сомнение засушит розы -

их не помилует коса!

Не для того мы под луною

сошлись, чтобы на жизнь роптать

Переведи с лица рукою

волос рассыпанную прядь.

Коснись меня своею страстью!

Коснись меня своим теплом!

Прекрасно радоваться счастью,

не зная, что нас ждёт потом!

Потом… Это совсем не скоро!

Когда устанут соловьи -

настанет время разговорам,

воспоминаньям о любви.

А пока свищет соловей -

Целуй! Люби меня сильней!

На четвёртом курсе женился на своей бывшей однокласснице. За год до окончания института в семье родился сын. Приходилось работать по вечерам: сторожем, грузчиком, электриком, рабочим на ткацкой фабрике. Однако это не помешало с отличием защитить дипломную работу и стать инженером.

Глава 4. «Колдовское озеро»

Сильное впечатление оставила поездка в составе студенческого строительного отряда за полярный круг в посёлок Талнах, расположенный в окрестностях города Норильска. Вид ледяных торосов Карского моря, на берегу которого совершил промежуточную посадку самолёт, и красоты тысячеозёрной тундры с её коротким и неистовым летом стоили того тяжёлого, изматывающего труда, который ожидал неподготовленных студентов. В течение двух месяцев, по шестнадцать часов ежедневно, без выходных, по колено в бетоне и в тучах огромных, ненасытных комаров, они строили железнодорожную платформу для пока ещё не существующего города. Но Муза не выдала по поводу опыта освоения вечной мерзлоты ни одной строчки.

После такого кнута натруженная рука потянулась к крышке заветного ларца, и вдруг – невероятный пряник.

Я увидел тебя, красота!

Неожиданно! Ярко, близко!

Ты – озёр голубые глаза

и ромашки, склонённые низко!

Ты, сиренево-серый восход

в невесомой одежде тумана.

Отдыхающий небосвод

над разлитым по полю дурманом!

Ты, без помощи чьих-либо рук,

призываемый небесами,

воспаряющий солнечный круг

над церковными куполами!

И росы быстро тающий лёд,

и стволов корабельных отряд.

Диких уток свистящий полёт

и лугов васильковый наряд!

Сонный лес, неподвижный, седой -

на ветвях паутины сеть.

Может быть, до утра Водяной

сюда водит мохнатых ведьм?

Может быть, где-то в чаще глухой,

из застывшей трясины болот,

беспредельной объята тоской,

свою песню Русалка поёт?

Быстрокрылы мгновения сказки…

Лоб горячий прохлада излечит.

Не спеша, златокудрые краски

демонстрирует тихий вечер.

На могучие плечи утёса

уронил красно-жёлтый шар,

и в слепящем зеркале плёса

отразился неба пожар!

И к ромашкам склонилась низко

раскалённая высота!

Я увидел тебя так близко!

Я запомнил тебя, красота!!

Судьбоносной встрече с невероятной по красоте природой поспособствовал совершенно неприметный эпизод. После окончания 8-го класса, во время путешествия с отцом и товарищем по побережью Чёрного моря, путники поставили палатку на «дикой» стоянке в районе посёлка Туапсе. Вечером познакомились с девушкой Юлей, которая однажды, сидя на берегу, задумчиво сказала, что на море хорошо, но ей больше нравится отдыхать на Селигере.

Таинственное слово занозой вошло в юное сердце.

Позже выяснилось, что это целая система озёр на Валдайской возвышенности, которая расположена между Москвой и Ленинградом. Теперь для новоиспечённого московского студента тайна оказалась рядом. Может, это было излишнее любопытство, может, не следовало искать на карте страны таинственные географические объекты, потому что каждое следующее лето стало начинаться с обязательной поездки в столицу озёрного края – город Осташков, на встречу с завораживающими страницами недочитанной сказки. От судьбы не уйдёшь.

Где встречаются Ржев и великий Торжок,