Слишком старая

Я начала провоцировать его. Поскольку мы часто с ним путешествовали, то я была завсегдатаем отелей. Мне предоставлялся номер в одной из гостиниц Виктора. После встреч я стала приглашать его к себе в номер под предлогом выпить шампанского в честь удачных сделок. Он не отнекивался, ибо знал, что я буду дразнить его старичком, который рано ложится спать.

В моём номере я могла специально вылить на грудь шампанское, оголить плечо, иногда я якобы разливала шампанское на его брюки в области паха. Естественно я сразу же кидалась многозначительно и усердно вытирать эту область. Он желал меня, но боялся. Поначалу он быстро покидал мой номер, краснея и тараторя, что ему надо сделать кое-какой звонок. Ему нужно было время.

Через несколько месяцев Виктор уже не так боялся моего упорства. Когда я поняла, что он уже готов, стала притворяться, будто я хочу провести с ним время, но так устала, что срочно нуждаюсь в быстром душе. Просила его подождать меня, а сама бежала в душ и якобы забывала прикрыть дверь, чтобы он мог видеть меня обнаженную.

Я чувствовала его виноватый, но, в то же время, вожделенный взгляд. Он не мог отвести взгляд. Я принимала душ, специально не поворачиваясь к нему, чтобы не спугнуть своего зверька. Но спустя несколько недель таких манипуляций я всё же повернулась, он не успел отвести взгляд.

Как же он тогда был смешон! Припавший к двери, будто провинившийся мальчишка в теле взрослого дядьки. Я улыбнулась ему и игриво сказала, какой он проказник. Тогда он меня попросил разрешения смотреть на меня обнажённую. На большее Виктор пока не мог пойти.

Даже эта, казалось бы, незначительная победа, смогла немного проспонсировать меня. Он начал дарить мне подарки, давать деньги на расходы, а в его отелях я всегда могла бесплатно поселиться в любом номере как почётный гость, даже если я путешествовала без него.

Его любовь ко мне была стыдлива и, в то же время, невинна. Позже Виктор признался, что раньше, когда его с женой объединяло лишь совместная жизнь длинною в шесть лет, он часто посещал вместе с ней нудистский пляж. Только там он чувствовал себя по настоящему свободным, счастливым и молодым.

Позже жена забеременела первой дочкой и пережила тяжелые роды. Она стала стесняться своих растяжек, немного обвисшей груди и слегка раздавшейся талии. Виктор не видел в ней ничего отвратительного – жена была ему по-прежнему желанна, однако рамки, которые установила она сама себе, постепенно начали затухать бушующую страсть.

Женщина больше не посещала такие пляжи, а Виктор не мог ходить в такие места один, потому ему пришлось бросить своё любимое занятие.

Когда он мне это поведал, я поняла, что это был скромный намёк на вопрос «Можно и я буду голым?» Я поняла, что, если я откажу, то навсегда раню этого добродушного человека. Его тело было загорелым, в некоторых местах покрытым старческими рыжевато-коричневыми пигментными пятнами. Голым он смотрелся нелепо и комично, но вслух я сказала, что он выглядит отлично для своих лет. Глаза Виктора вмиг обрели счастье и долгожданную свободу – он снова чувствовал себя молодым. Для меня же он оставался добродушным стареющим мужчиной.

Всё это продолжалось около полугода. Всё было замечательно, пока у жены не обнаружили рак. Вмиг Виктор осунулся. От прежнего счастливого добряка не осталось ни следа. В болезни жены он начал винить себя. Я уже морально была готова к тому, что он скажет мне однажды, и это случилось достаточно быстро – он предложил разойтись мирно. Я буду по-прежнему почётной гостьей в его отелях, однако ничего более связывать нас не будет.

Я была спокойна, ибо во время очередного одинокого путешествия, в холле его отеля я познакомилась с Робертом. Он был дерзок, богат и чертовски хорош собой. Его я добивалась не один вечер, совмещая невинное соблазнение Виктора и весёлые вечеринки в компании этого юноши, которому повезло родиться в весьма влиятельной семье.

Я приняла достойно предложение Виктора, поцеловала на прощание в макушку и сразу же уехала в аэропорт, чтобы полететь в Лондон, где учился Роберт.

Глава 5

Несмотря на ангельскую внешность и двадцатилетний возраст, Роберт был сущим дьяволом, который впитал в себя всевозможные пороки. Студент шиковал за счет своего отца – русской влиятельной личности. С матерью связь не поддерживалась ещё с детства.

С ним я встретилась чисто случайно, но что-то подсказало, что стоит ухватиться за этого юнца как можно сильнее. Он сам ничего, естественно, не имел, однако, у него есть влиятельный и очень богатый отец. А это уже аргумент, чтобы рискнуть. К тому же Роберт молод и красив, знает вкус жизни и развлечений, а это разительно отличалось от меланхоличного стареющего Виктора с его дряблым и некрасивым телом.

Я надеялась на роль опытной дамы, которая будет обучать юношу всем прелестям любви, но недооценила развитость мальчишки. Видимо, мои представления отличались от действительности.

Скажем так, я бесплатно поселилась в отеле Виктора в Лондоне и предалась разгульному образу жизни. Денег было достаточно, как я думала, однако опять я не учла того, что жизнь в Лондоне дороже, нежели в Болгарии, где в последнее время Виктор встречался со своими партнёрами.

Кокаин, экстази, алкоголь и многочисленные оргии – Роберт знал толк в веселии. Иногда я наблюдала за ним, во время припадка экстаза. Нечто дьяволическое и безумное присутствовало в его выражении лица. Забавно, учитывая, что чуть ранее, я описала его юношей с ангельской внешностью.

К счастью, мне удалось пробиться из роли одной из «прислужниц» в госпожу, которая наравне с ним могла в истерическом припадке бить хлыстом обнажённых, опьянённых всевозможными психотропами, людей.

Так прошло три года. Моё лицо начало отекать от бесконечных бессонных ночей, потому частенько я прибегала к помощи спасительных уколов красоты. Роберт говорил, что такие «преображения» мне вовсе не идут. Ещё он нежно называл меня «Рокси-фокси» из-за моих рыжих волос.

Он учтиво представлял меня на вечеринках сестрёнкой, однако такой «титул» не мешал предаваться со мной (или несколькими другими личностями одновременно) утехам, неположенным между родственниками.

Последний год я пыталась выживать, но не показывать своей бедности. Деньги Виктора я и так тратила очень и очень бережно, но три года есть три года, и деньги эти кончились. Приходилось одалживать у некоторых посетителей вечеринок Роберта на бессрочный срок. Я была красива, очаровательна, развратна, но бедна. К тому же по уши в долгах.

Роберт был скуп на подарки, однако средств на наркотики он не жалел. Эту дурь я употребляла редко, ибо понимала, что если я подсяду, как и многие, на это, то от былой красоты ничего не останется, а долги будут расти стремительно и безвозвратно.

Я уже перестала надеяться на то, что однажды познакомлюсь с отцом Роберта. Но, видимо, волею судеб, удача улыбнулась мне. В тот злополучный вечер я сидела на софе и выпивала, пока, по другую сторону софы, Роберт нелепо развлекался с какой-то девушкой. Привычное уже к тому времени зрелище. Нелепое, смешное и безобразное.

Когда всё было закончено, он потянулся к столику и вдохнул дорожку кокаина:

– Может хватит на сегодня? Сегодня очень часто употребляешь, – усмехнулась я тогда над сгорбленным над столиком обнажённым телом Роберта.

– Спокойно, сестрёнка, всё в порядке, – Роберт полез ко мне и повис, пытаясь меня страстно поцеловать, однако получилось так, что он просто облизал моё лицо. Я посмеялась с этого, а потом вскрикнула. Несмотря на лиловое освещение, я видела, как Роберт стал бледнеть. Он окончательно на мне повис, стал хрипеть, а затем и те слабые хрипы стихли, а чуть позже он стал трястись:

– Твою ж мать, Роберт! Срочно вызываем помощь! – закричал один из приятелей, который стоял неподалёку и видел всё это.

Я не помню, что было дальше, но, когда подоспела помощь, в помещении были только я и Роберт. Я его сопровождала в госпиталь, там я достала из сумочки его телефон (я даже не помню, как он оказался у меня в сумочке), нашла номер отца и набрала ему, рассказав о случившемся.

Отец Роберта приехал к рассвету. Синяки под глазами, помятая одежда и щетина говорили о том, что он был в дороге. Откуда он приехал или прилетел я не знала. Неужели из России?

Это был тот же Роберт, только солидный, пропитанный мужской энергетикой, с очаровательным вкраплением зрелости. В глазах не было сладостного ребячества. Жесткость и властность – вот что читалось в его глазах моим воспалённым сонным сознанием:

– Как он? – спросил он меня, будто знал меня уже много лет. Ни приветствия, ни учтивого знакомства. Откуда он знал, что это именно я звонила ему?

– В порядке. Откачали, – сказала я, задыхаясь от страха, что вселяла в себя эта фигура.

– То, что ты вовремя помогла ему, спасает тебя. Я замажу эту историю. Но больше я не хочу видеть рядом с ним ни тебя, ни кого-то из вашей компании. Ты же явно была не одна с ним, – процедил он сквозь зубы.

– Н-нет, – сказала я запинаясь, всё сильнее сжимаясь.

– Расскажи подробно, что произошло.

– Я не помню. Я испугалась.

– Меньше дряни надо употреблять.

– Я вообще-то не принимала! – возмутилась я наконец. Но голос протеста был так слаб, что был похож на писк. Его это развеселило. По крайне мере я заметила, как дрогнул уголок рта.

– Ладно – ладно, он говорил, что его сестрёнка не особо любит это дело, так что, может быть, ты не врёшь.

– Он говорил обо мне?

– Ну ты же Оксана?

– Да. Ещё он меня Рокси-фокси зовёт.

– Ну да, я видел тебя на фотографиях. Поменьше бы посещала таких как мой сын. С него брать нечего, – я молчала, однако лицо, видимо, выдавал откровенный шок. – Ну я же вижу, что ты не так просто с ним общаешься. В жизни ты даже симпатичнее.

Я думал, что ты очередная пустая охотница легкой жизни. Но нет, не совсем пустая. Первую помощь знаешь как оказать. Сына спасла. Я благодарен, но всё же зол. Прошу тебя, уезжай к себе и не приезжай. Я сейчас вызову такси. Об инциденте забудь, я всё улажу. Но больше никаких встреч.

Я молча уехала к себе в номер. Однако спустя неделю в мой номер пришёл букет с запиской. Я узнала почерк Роберта. Он просил меня встретиться в этот же день вечером в нашем излюбленном месте, где мы часто обедали:

«Сестрёнка, приходи сегодня в наше любимое местечко в 18.00. Меня отпустили на пару часов. Неважно, при встрече всё расскажу. Отец разрешил».

Прочитав записку, я подумала, а почему он просто не мог передать письмо? Зачем цветы? Такой жест на него не похож от слова «совсем». Это ещё больше раззадорило моё любопытство. Может отец Роберта с помощью него передаст какую-нибудь сумму за молчание? Вполне возможно. А цветы, чтобы наладить разговор на дружеский тон? Логично.

Но я не угадала.

Когда я пришла в назначенное время, за столиком меня ожидал похудевший, но улыбающийся Роберт. Однако его улыбку выдавало какое-то волнение. Рядом с ним сидел его отец. При виде меня отец встал и учтиво поцеловал мою руку:

– Мы тогда не совсем хорошо познакомились. Виноват, не был в настроении. Сейчас уже успокоился и понял, что немного погорячился со своими выводами. Оксана, меня зовут Михаил. Я отец Роберта. Он много говорил о вас.

– Приятно познакомиться…вновь, – я была озадачена таким внезапным поворотом. Для чего я ему нужна?

Глава 6

У Михаила и Роберта были весьма странные отношения – отнюдь не такие, как приняты между отцом и сыном. Скорее они были коллегами, партнерами в плане удовольствий. Роберт был всегда в кругу молодости, красоты и живого веселья, в то время как Михаил не мог себе позволить этого в силу своего статуса, потому сын иногда преподносил своему отцу «подарки» в виде своих приближённых, которым мог доверять.

Вся эта ситуация в клинике была наиграна – Михаил никогда не был суров ни к сыну, ни к его друзьям, особенно девушкам. Конечно, ему явно не понравилось случившееся с Робертом, однако его тон я всё же неправильно поняла.

Михаил вынужденно женился второй раз, чтобы поддерживать статус примерного семьянина, однако от всех, кроме Роберта, он скрывал своё истинное «я» – он очень любил молодых и красивых женщин. Роберт ему стал помогать в утолении своих желаний с пятнадцати лет, ведя вседозволенный образ жизни.

Мальчик ни во что не ставил мачеху, однако Михаил иногда требовал следить за своим языком и вести себя иногда более-менее прилично при ней, дабы не давать повода для подозрений. Чтобы себя никак не связывать более крепкими узами со своей новоиспеченной женой, он втайне сделал себе вазэктомию, ибо ребёнок обременил бы свободолюбивого Михаила к нежелательным обязанностям. О мачехе я вскользь узнала от Роберта на третий год нашего общения – она была тенью, которая жила сама по себе и, казалось, не волновалась ни о чём на свете.

Всё это я вспомнила в надежде найти связь между сценой в больнице и встречей в ресторане. Об этом я лихорадочно быстро думала, пытаясь соединить звенья, пока дожидалась своего вина.

Как потом оказалось, Роберт предложил своему отцу меня в качестве очередной молодой игрушки, потому меня весьма вежливо пригласили в ресторан, чтобы предложить эту мысль. В целом, Михаил меня не привлекал, однако перспектива выплатить свои долги и избавиться от истории с передозировкой Роберта была соблазнительна. Я согласилась.

Лицо Роберта сразу расслабилось, напряжение спало. Отужинав, мы сели в автомобиль. Личный водитель Михаила отвёз Роберта вновь в клинику на лечение. На прощание Роберт многозначительно кивнул. Я не поняла, кому был послан этот жест. Как только ворота клиники закрылись за спиной юноши, а машина тронулась с места, Михаил нагло задрал моё платье и прильнул всем телом ко мне…

Я жила в квартире, которую Михаил снимал лично для меня. Он мог приехать ко мне в любое время, и я не смела ему устраивать недовольные сцены. А поводы были. Он не умел предупреждать. И не терпел отказов.

Речь была далеко не про секс. Если ему не нравилась моя внешность, он не говорил поступательно с намёками, он просто говорил, что в течение трёх дней я сдаю анализы и ложусь под нож делать грудь – он уже всё оплатил, решил, я не должна ничего планировать.

Так мне пришлось однажды отменить рейс к маме только из-за того, что ему пришло в голову в этот день сделать мне липосакцию. Я не управляла своей жизнью, но в то же время я забыла о нужде.

Подарки были шикарными, однако дарились они мне безо всякого благоговения – просто небрежно брошенная коробочка с серьгами на стол, слова «Это тебе. Я пошёл» и всё.

Однако я занимала положение. Меня водили на частные вечеринки, доверяли вести показы, я заводила знакомства. Ради забавы я предлагала некоторым моделям прийти на частные вечеринки в компании меня, чтобы познакомить их с некоторыми гостями, которым я хотела угодить.

Иногда это получалось очень даже хорошо. Михаил был доволен мной. Несмотря на его властные странности, я чувствовала к нему привязанность, потому, когда на десятый год нашего общения он познакомился с восемнадцатилетней моделью, меня неприятно кольнуло. Обиднее было то, что эту модель я привела для знакомства с другом Михаила. Тот ей попользовался и передал Михаилу.

Всё чаще и чаще Михаил проводил время с ней, а ко мне приходил раз в два месяца. Деньги, соответственно, стали поступать реже. Всё чаще и чаще наши встречи сопровождала неловкая тишина и недовольство по поводу моих бровей/ушей или ещё чего-нибудь, что нуждалось, по мнению Михаила, подправки.

Своё внутреннее напряжение я срывала на горничных и официантах, устраивая скандалы с криками, указывая им на место, бросая посуду и вазы. После парочки таких выходок я стала нежеланным гостем на некоторых встречах. Михаил был недоволен этим. А я была недовольна тем, что, совершив такие ошибки, сама прочищала дорогу этой молодой выскочке, которая прекрасно заменяла меня на этих встречах.

Быть может, я вытворяла это лишь потому что чувствовала, что теряю своё положение, и если я не найду новую подходящую партию, то займу место той же самой горничной или официантки, ибо мне не на что будет жить. А ещё хуже – вынуждена буду вернуться домой к матери ни с чем. Для неё у меня было всё прекрасно. Я посылала ей деньги и билеты в какую-нибудь страну с морем. Она явно будет недовольна моим падением. Нужно было срочно что-то менять.

Я стала посещать психолога, принимать успокоительные, заниматься йогой, уехала на Бали на три недели. Вернулась я посвежевшей и успокоившейся. В квартире встретил автоответчик с голосом Михаила – он хотел встретиться лично со мной. Что случилось? Почему он всё это время не звонил на мобильный? Зачем он предпринял такой старомодный путь общения как автоответчик? Только потом я поняла, что это был самообман, будто я сама избегала встречи с ним.

На встрече он сказал, что ему надоело содержать меня, так как не видит смысла в дальнейшем общении. Я цедила сквозь зубы:

– Это всё эта выскочка?

– Она очень умная и приятная девушка. Ты тоже была когда-то такой, – спокойно ответил Михаил.

– На что ты намекаешь? На мои выходки? Я исправилась. Вернулась только что.

– Я не про это. Хотя я рад твоим изменениям – это тоже раньше не привлекало в тебе.

– Так что же?! Что?! Ты уже давно холодно относишься ко мне!

– Ты слишком старая.

– Но мне всего лишь тридцать пять! Я знаю себе цену!

– Вот именно, – перебил меня Михаил. – Чем хороша молодость? Это как чистый холст, который       хочется быстрее изрисовать. Ты уже перерисованная, размытая растворителем, и снова нарисованная картина. Вроде и хороша, а цвета уже грязные и потухшие. Совсем не то. Ты уже стара для этих гонок. Уступи место.

Я не помню, что кричала ему в ответ. Передо мной была красная пелена гнева. Где-то в глубине души я знала, что всё идёт к этому, но всячески отрицала такую вероятность. Михаилу, естественно, не понравилась моя реакция, потому денежный поток был перекрыт окончательно. Квартиру, которую ранее оплачивал Михаил, я не могла потянуть, потому я мгновенно вспомнила о своём безлимитном жилье в отелях почти первого любовника Виктора.

Однако и там меня ждало разочарование – теперь мне необходимо было платить за номер! Новость, которую я узнала от администратора гостиницы повергла меня в шок: сетью теперь владеет жена Виктора. Когда ей поставили смертельный диагноз, все силы и возможные средства Виктор направил на лечение своей жены, так как чувствовал себя виновником всех её бед. В порыве раскаяния он рассказал обо мне, как о нечто греховном и низком, на что он мог опуститься. Жена его простила. Вместе они боролись за её жизнь.

И, борясь за её жизнь, Виктор не следил за собой. Так он и умер от внезапной остановки сердца, а жена, выздоровев, получила всё себе в наследство, которое завещал ей Виктор в порыве очередного раскаяния. Жена быстро стала входить в курс дела и обнаружила странную условность на мою вольность. Так я лишилась единственного своего дома. Мне пришлось вновь влезать в долги, чтобы продержаться на плаву.

Глава 7

Это был сложный год. Я искала своего человека, который помог бы мне снова обрести финансовую уверенность в завтрашнем дне. Однако встречала только разочарования. Я уже познала вкус лучшей жизни и потому сразу требовала то или иное от человека. Естественно, такое мало кому могло понравиться. Сначала я думала, что виной тому всё мой характер, нужно стать ласковей, не такой взбалмошной и требовательной. Умерить свои аппетиты. Но когда я пыталась играть эту роль, всё равно встречала равнодушие.

Да, я крутилась в хороших кругах. Да, по меркам моей матери, я жила более чем хорошо, но это была не жизнь, а вечная охота. Это было унизительно. В начале своего пути, когда я встречала равнодушие, была причина – внешность. Но что сейчас? Тогда стала понимать – я была уже немолодой. Девушки помладше могли требовать то же самое, что и я, и могли получить это, ибо дарили свою молодость, а я, несмотря на ухоженный вид, уже выглядела не такой уж незрелой и свежей.

Со временем я стала себя корить, что за всё время, прожитое в своё удовольствие, не подумала о будущем, об открытии своего дела или вкладах. Молодость проходит, красота исчезнет, что же у меня останется? Ничего. Мужчины – временное дело. Я поставила цель найти свой постоянный источник дохода.

Результат не заставил себя долго ждать. Однажды я присутствовала на званом ужине в одном из посольств. Я сохранила прекрасные отношения с Робертом, который, к сожалению, остепенился и позабыл все свои увлечения, однако не забыл о старых друзьях. Так, зная о моём положении, он часто давал мне деньги в долг и приглашал на разного рода встречи действительно влиятельных персон, чтобы устроить мою жизнь.

Там я была знакома с некоторыми людьми, которые ранее присутствовали на вечеринках Роберта во времена его молодости.

Было приятно наблюдать за молоденькими девушками, которых пригласили туда для фона – стояли у стен, нервно смеялись, неуверенно поправляли причёски и платья. По сравнению с ними я была хозяйкой положения, однако в кротком взгляде одной из девушек читалась «Ты такая же, как и мы».

Эта девушка, я даже не помню, как её зовут, осмелилась ко мне подойти и спросить, не знает ли кого-нибудь из этих ребят, кто желает чего-то особенного – она согласна на всё, и даже заплатит за знакомство. Мгновенно я вспомнила о коллеге Роберта, который любил весьма грязных и неопрятных женщин. Но это было тогда, когда ещё мы были молоды.

Я спросила у девушки, готова ли она намеренно испортить свою внешность и не соблюдать гигиену хотя бы неделю. Она, конечно, удивилась, но спросила, сколько она должна мне заплатить.

Я взяла с неё чисто символическую сумму, чтобы уехать домой обратно на такси. Я не верила, что мой план сработает, однако всё же попросила, чтобы она подождала минуту, а сама подошла к тому коллеге. Мы с ним мило пообщались, а затем я отвела его в сторону и спросила о его старом увлечении. Помню, как он стыдливо тогда потупил глаза и прошептал, что до сих пор любит это дело.

На вопрос, не против ли он, если я приведу ему через неделю желанную женщину, он ответил, что будет весьма рад. Я попросила у него за услугу и молчание уже сумму повнушительнее, на что он написал адрес и время на бумажке и сказал, чтобы я привела эту особу по назначенному адресу. Деньги будут, как только он получит желаемое.

Я снова подошла к той девушке и, передав бумажку, я потребовала её не подвести меня. Я дала ей информацию – дальше она должна сама действовать.

Через неделю я получила на свой счёт обещанные деньги.

Глава 8

Слух обо мне среди девушек разошёлся мгновенно. Теперь многие девушки обращались ко мне за помощью. И это было потрясающе. А вот с поиском богатеньких любителей чего-нибудь запретного было куда сложнее. Нет, среди этих людей было достаточно моих потенциальных клиентов, однако они хорошо скрывали свои пристрастия, да и я не была на особо хорошем счету. Кто я для них? Лишь приживалка, которая лишилась своего спонсора и теперь пытается найти свой заработок самым нелепым образом.

Помог Роберт, его обаяние и ненавязчивое переключение на пикантные темы среди его круга общения. Вскоре и строгие дяденьки в костюмах с часами на руках, стоящими как качественный автомобиль, подходили ко мне с предложением выпить шампанского в отдалённом месте, чтобы заказать какую-нибудь девушку, которая удовлетворит самое грязненькое желание.

И вскоре я стала весьма успешной особой. Я крутилась в мире богатых мужчин, ищущих ласку и новизну, и девушек, которые были готовы на всё, лишь бы заполучить внимание этих мужчин.

Я имела доступ к какому-нибудь мужчине, которые платил мне за то, чтобы я находила ему девушку, подходящую под все описания и выполняющая все его пожелания, а затем я за меньшую плату предлагала подходящей «охотящейся» девушке познакомиться через меня с этим мужчиной. Я была настоящей сводницей, которая знала лишь жажду богатства. Многие шептали «сутенёрша», но мне было плевать. Есть спрос? Есть предложение. Есть и то, и другое? У меня есть деньги.

У этих мужчин были разные пожелания: кто-то хотел, чтобы их кормила грудью недавно родившая женщина; кто-то неистово желал быть отшлёпанным с грязными чулками во рту; кто-то мечтал быть побитым тяжёлыми цепями. Много чего странного хотели они, но я всегда находила им то, что нужно.

Вскоре я расширила свои поиски не только среди «охотящихся» девушек, но и среди юношей. И они пользовались большим спросом.

Бывало меня намеренно не пропускали на какую-нибудь встречу, даже если у меня приглашение, ибо женушка, прознавшая о том, что я помогла её муженьку порезвиться с мальчиком, не особо жаловала видеть мою особу рядом с собой.

Некоторые жены бросались на меня при гостях, цеплялись за волосы и пытались расцарапать моё лицо. Это было нередкое явление. Моё скандальное имя Рокси обросло драками, криками и запретными сексуальными успехами, но такова была цена моего существования в желанном достатке.