Корни

Дани долго копался в нём находя любимые концерты и группы, за которые, в своё время, переплачивал бешенные деньги барыгам в подземном переходе. Марис ставил на проигрыватель желаемый диск, игла автоматически плавно опускалась на дорожку и вместе они распевали знакомые хиты, размахивая бутылочками темного турецкого пива.

Наконец, ужин был готов, и компания переместилась в сад, где под шелест апельсиновых деревьев, Билли Холидей и Шардоне, приготовленное, показалось необычайно вкусным.

Расходились далеко за полночь в прекрасном настроении. Пожимая на прощанье руку Данилу, Марис загадочно улыбаясь, сообщил, что приготовил сюрприз на завтра и попросил быть готовыми после завтрака для поездки в некое интересное место…

В девять часов следующего дня черный Пежо с четырьмя пассажирами уже вырулил из поселка на шоссе и помчался на юг. Марис вел быстро и агрессивно. Настолько, что Дани, сидевший на пассажирском месте, поначалу хватался за ручки дверей в особо крутых виражах, но видя, как уверенно и точно управляет Марик, вскоре расслабился и увлеченно разглядывал местность за бортом.

Даже когда дорога пошла в гору и асфальт сменился гравийкой, Марик не отпускал газ.

Бедный Пежо, свистя шинами и завывая мотором, легким юзом входил в виражи и мчался вверх, обгоняя медленные повозки и распугивая овец, норовивших прыгнуть под колёса.

Сделали остановку под большим кедром у фонтанчика с холодной питьевой водой. Странная цивилизованная поилка посреди реликтовых лесов.

Танечку тошнило. Она присела на скамейку в тени и обмахивалась шляпой. Марис смочил платок холодной водой и обмотал ей голову. Бледная как полотно, с зеленоватым оттенком кожи лица Танечка тяжело дышала. Крупные капли выступили на лбу.

– Совсем разучилась пить – оправдываясь, шептала Танечка, запрокинув голову – всего лишь бокал Шардоне вчера выпила!

Двинулись дальше. Дорога становилась уже, подъем круче, огромные кедры плотной стеной окружали дорогу, их длинные иглы расщепляли солнечные лучи на сотни мелких лазерных стрел улетающих в чащу.

Лес внезапно закончился, грунтовая дорога вывела на косогор поросший кустарником и закончилась перед закрытым шлагбаумом со знаком «Въезд запрещен!».

Большая черепаха грелась на солнце прямо посреди дороги. Пока, пришедшая в себя, Танечка и Мари восхищались медлительным животным, Марис, с видом фокусника, вытащил из кармана большой ключ и открыл замок на шлагбауме. Распахнув ворота, театральным жестом пригласил всех двигаться дальше. Через минуту показались, сложенные из натурального камня, одно и двух этажные строения то ли полуразрушенные, то ли недостроенные.

Остановились в тени огромного лиственного дерева, растущего посреди двора. Несколько плетенных кресел вокруг стеклянного кофейного столика уютно расположились в тенистой прохладе между огромным стволом и круглым прудом с темной, бутылочного цвета водой.

Все было покрыто толстым слоем песчаной пыли с множественными следами птичьих лапок. Вокруг не было не души. Стояла полуденная тишь. Лишь пение птиц, стрекот насекомых и легкий шелест листьев возбуждали, казалось, обострившийся слух.

– Что это за место? – изумленно пробормотал Данил, оглядываясь вокруг.

Марис, довольный произведенным эффектом, стоял на краю пруда, поставив ногу в ярком, разноцветном кроссовке на один из валунов, окружающих берег. Его ядовито фиолетовая рубашка-поло привлекла несколько крупных ос, кружащих над его головой.

– Это селение сурфитов – религиозной секты, проповедующей спасение через единение с природой – сказал он, отмахиваясь от назойливых насекомых

– В прошлом веке насчитывалось несколько тысяч последователей данного культа. Располагались такие деревушки в основном в труднодоступных местах по средиземноморскому побережью.

Сурфиты не признавали границ, жили уединенно, питались тем, что дает лес, занимались сельским хозяйством. Хорошо знали растения, варили целебные отвары и готовили снадобья для лечения многих болезней. Местные поначалу не обращали на них внимания и иногда, обращались за медицинской помощью, когда это требовалось. Поселенцы никогда не отказывали и вылечивали многих.

Но как-то раз, несколько местных жителей пропали бесследно в этих лесах. Кто-то распустил слух, что в этом замешаны сурфиты – всегда удобно обвинить странных отшельников!

Толпа разьяренных местных жителей, вооруженных кинжалами, ворвались в деревню и якобы обнаружили в одном из домов вещи, принадлежащие пропавшим, хотя ни их самих, ни их тела не нашли. Но этого было достаточно, чтобы началась бойня. Сурфитов резали как баранов, селение разграбили и разрушили. Лишь единицам удалось скрыться в лесу…

Больше ста лет лес медленно занимал оставленную деревню. Местные побаивались этого места, ходили нехорошие слухи о проклятии сурфитов, так как все победители в побоище умерли в течение года. А это было около двадцати молодых, здоровых мужчин!

Трое сбежавших сурфитов, двое мужчин и одна женщина, после долгих скитаний в горах, вернулись в родную деревню, но потомства не оставили и былого расцвета община не получила.

А в наше время – торжественно продолжил Марис – когда все продается и покупается, селение купил местный бизнесмен с намерением построить здесь уединенный отель, пристанище для уставших от цивилизации, художников, состоятельных хиппи из Европы и Америки. Но погряз в долгах и продал его мне. И я собираюсь эту идею возродить…

В это время послышался шорох, и из-за угла соседнего дома вышел мужичок небольшого роста, на вид лет шестидесяти. Одет он был в шорты, которые, вероятно, раньше были китайскими синими эластиковыми штанами, и некое рубище, то ли из мешковины, то ли из самодельной ткани, без рукавов, подпоясанное куском материи. Он был бос, ноги, одежда, лицо – все покрывала пыль. На дочерна загорелом, покрытом глубокими морщинами лице выделялись прозрачно голубые глаза.

– Мерхаба! – обратился он к Марису на турецком. Марис, по свойски, обнял старика за плечи, стараясь, однако, не запачкать свою яркую рубашку и сказал

– Вот, знакомьтесь! Последний из сурфитов! Его зовут Иво. Работает у меня сторожем.

– Минуточку! – Мари подняла руку как на уроке в школе – ты же рассказывал о событиях столетней давности! Сколько же лет твоему сотруднику?

Марис сиял как начищенный самовар. Он был доволен произведенным эффектом. Не выпуская деда из объятий, он важно ответил

– По его словам, ему сто шестьдесят семь лет!

– Да ладно! – Мари не могла поверить услышанному – как такое возможно? На вид ему и семидесяти не дашь!

– У меня нет оснований ему не верить – Марис отпустил Иво и тщательно отряхнул фиолетовую рубашку

– Да и все местные, а некоторым тоже под сто, утверждают, что Иво тут живет всегда, и, судя по их описанию, не особо изменился за последние лет пятьдесят. Сам он говорит, что живет долго, потому что варит специальные травы по древним рецептам и употребляет этот отвар вместо воды.

Иво понимая, что речь идет о нём кивал и улыбался до ушей. В его рту не хватало как минимум половины зубов, а оставшиеся были большими и желтыми.

Марис начал говорить ему что-то по-турецки, указывая руками по сторонам. Иво кивал, изредка повторяя последнее слово, будто желая лучше запомнить сказанное.

Он достал из пыльного кармана толстый портсигар из белого металла с замысловатыми резными узорами с обеих сторон. Даже беглого взгляда на эту вещицу было достаточно, чтобы распознать дорогую старинную работу. Иво извлек скрюченными пальцами коричневую самокрутку и, привычным движением, закурил от спички. Марис закончил речь, и дед удалился за тот же угол, из-за которого вышел.

Мария обернулась к Танечке, в надежде получить обьяснения и с удивлением обнаружила, что Танечка исчезла. Мари была готова поклясться, что еще минуту назад она стояла всего лишь в полуметре позади. Но теперь её нигде не было. Марик заметил, как Мария удивленно озирается по сторонам и торопливо сообщил, что Таня пошла поливать растения в оранжерее и скоро к ним присоединится. А пока – предложил он – пойдем на экскурсию по территории.

Втроем они отправились осматривать место будущего отеля хиппи. Сурфиты нашли действительно уникальное место для своей деревни. Располагалось оно на склоне самой доминирующей горной вершины. Сам пик был совсем рядом, метрах в ста выше, на нем постоянно дул пронизывающий ветер, а иногда и лежал снег, но деревня находилась под надежной защитой горного хребта, полукольцом защищающей ее от разгула стихий. С другой стороны плато с постройками обрывалось вертикальной стеной вниз на высоте птичьего полета. Это была практически ровная площадка, размером в пару футбольных полей, на которой в изобилии росли ливанские кедры. У селения был собственный источник воды – сквозь трещину в гранитной скале пробивался родник, ледяная вода которого сначала стекала в пруд, где нагревалась, а затем растекалась по всей деревне через систему каналов заботливо выложенных камнями. Около двух десятков одно и двухэтажных строений были выложены из таких же камней, связанных между собой с помощью какого-то раствора. Половина из них были разрушены, но оставшиеся выглядели вполне жилыми. Через каналы в разных местах были проложены аккуратные деревянные мостики, в затененных местах пылились скамьи из распиленных вдоль стволов.

Даже в самые жаркие дни благодаря холодным ручьям, текущим по территории, и зеленым раскидистым кронам, температура воздуха была вполне комфортной. Ну а сам воздух, пропитанный ароматами хвойных смол, жасмина и полевых растений вообще хотелось пить. Вдохнуть и сохранить в легких навсегда.

Закончили прогулку там, где и начинали – возле пруда. Несколько больших ярко красных декоративных рыб важно плавали в прозрачной, воде распушив хвосты. Данил, большой любитель поплавать, спросил разрешения охладиться. Марис не возражал, но напряженно следил, как Дани раздевается и ныряет.

Вода была божественная. В меру прохладная и кристально чистая. Дани сделал несколько кругов, а затем нырнул, ожидая увидеть близкое дно. Но дна не было. Дани вынырнул, набрал побольше воздуха, оттолкнулся ногами и ушел вертикально вниз. Краем глаза он видел, как Марик беспокойно бегает вокруг, призывая его выйти, но сделал вид, что не слышит. Он опустился метра на три и не увидел дна. Пруд уходил под землю воронкой. Внизу был ход диаметром около метра, ведущий в недра горы. Вход в него густо зарос какой-то густой подводной растительностью с длинными вьющимися стеблями. Дани осмотрел вход, но дальше плыть не решился – воздух заканчивался. Он начал всплывать, но обнаружил, что несколько стеблей обвились вокруг левой ноги и мешают движению. Дернул ногой, но растительная петля только затянулась туже. Стебли были крепкими как веревки.

Дани не запаниковал. Он опустился вниз и аккуратно принялся распутывать петли, стараясь не делать резких движений. Это помогло. Он освободился из ловушки и через секунду был на поверхности. На коже остались кровоточащие царапины. Стебли были усеяны мелкими шипами. Дани не подал виду, что что-то произошло. Мари не заметила ничего. Марис покосился на исцарапанную ногу, но промолчал.

Вместе они отправились к самому большому дому. Марис с усилием открыл толстую деревянную дверь с массивными металлическими заклепками и большим железным кольцом вместо ручки. За дверью открывался огромный зал с мозаичным каменным полом и узкими закругленными сверху окнами. В центре находился огромный каменный камин с трубой, пронзающей деревянную полусферу потолка.

Возле двустворчатой двери на противоположной стороне зала располагался массивный стол из цельных стволов дерева, обтёсанных и отполированных с одной стороны. Нашедшаяся Танечка, расставляла на нем посуду и блюда с едой. Выглядела она гораздо лучше.

Марис подошел к двустворчатой двери.

– Тарам! – торжественно пропел он и распахнул створки. Мари и Дани ахнули от изумления.

За дверью был большой балкон, висящий над обрывом головокружительной высоты. Где-то далеко внизу, сколько хватало глаз, простиралось зеленое море леса, огибающее вершины гор. В середине, много ниже, парили с десяток горных орлов, выискивающих добычу. На балконе дымился мангал, на котором, улыбающийся в четыре зуба Иво, жарил большие куски баранины.

Словом, «тарам!» получился.

Ужин прошел в весело, блюда изумляли тонким вкусом, текила была особенно ароматна, вид на долину поднимал настроение. На десерт, Иво принес высокие бокалы с зеленоватой опалесцирующей жидкостью, сладковатой и прохладной…

Данил проснулся посреди ночи. Вокруг была кромешная тьма. Невыносимо болела голова и нога, поцарапанная в бассейне. Боль, казалось, перемещалась из головы в ногу и обратно, иногда застревая в области солнечного сплетения. Потер глаза, но светлей не стало.

Он лежал на твердой, деревянной поверхности без матраса, одеяла и подушки. Подтянул руки и сел, удивленно таращась в темноту.

Его стошнило прямо на пол. Стало немного легче. Глаза, наконец, различили квадрат зарешеченного окна с фрагментом звездного неба. Встал, опираясь на стену, прошел до угла – ничего. Двинул по стене дальше – наткнулся на низкую кушетку. На ней кто-то лежал. Силуэт Мари. Потряс за плечо. Она испуганно подскочила и схватилась за голову.

– Что это? Где мы? – простонала она, пальцами растирая виски.

– Понятия не имею – Дани двинулся дальше, держась за стену.

Массивная деревянная дверь с холодными металлическими заклёпками. Ручка, в виде большого железного кольца. Заперта снаружи. Дани кулаками забарабанил в дверь:

– Эй! Открывай!

Голос утонул в каменном квадрате. Прислушался. Тишина…

Тяжело опустился на кушетку рядом с Мари. В это время послышался какой-то шорох – будто осыпается штукатурка, и тихий голос еле слышно выдохнул – Бегите!

Мари и Дани переглянулись в темноте

– Ты слышал?– она дотронулась до его руки – Или мне показалось?

В это время снова явственно послышалось – Бегите!

Звук шел от противоположной стены. Дани бросился к ней. Никого. Шершавые холодные камни.

– Кто здесь? – спросил негромко Данил, но ответа не последовало.

Он лег на кушетку к Мари, обнял ее, и они провалились в беспокойный сон…

Солнечный луч, разделенный на квадраты решеткой окна, уже пересек стену по диагонали, когда они, наконец, проснулись.

Тревожный сон облегчения не принес. Невыносимо болела голова, все тело сотрясала мелкая дрожь (вероятно, поднялась температура). Тошнота подступала при любом изменении положения тела. У Данила, к тому же, отекла и посинела исцарапанная нога. Места царапин увеличились и вывернулись наружу наподобие язв. Из них постоянно сочилась желтоватая жидкость. Наступать на ногу он мог только через боль.

С трудом, опираясь на стену, Дани доковылял до двери и отчаянно забарабанил в неё кулаками.

За дверью послышался шорох, небольшое окошко внизу двери (видимо предназначенное для кошки) отворилось, пропуская глиняный кувшин с водой. Данил упал на землю и, прежде чем окошко закрылось, он успел заметить пыльные босые ноги Иво.

Окошко захлопнулось, было слышно, как старик засеменил прочь.

– Иво! – заорал Дани – позови Марика! Марис! Марис!

Шаги замедлились, затем поспешно удалились. Дани доплелся до кушетки, повалился на спину и уставился в потолок.

Помещение, в котором они находились, представляло из себя каменный полый куб, сложенный из могучих природных камней, скрепленных при помощи раствора. Единственное зарешеченное окно зияло под потолком на одной из стен на высоте не менее трёх метров. В другой стене была дверь из толстых деревянных балок, скрепленных железом. Вдоль боковых стен располагались деревянные топчаны. Торцевая стена была свободна. Она была сложена из камней поменьше и, очевидно, менее профессиональным каменщиком. Камни лежали неровно, вверху не хватало нескольких звеньев, да и поверхность её выпирала внутрь, грозя обрушиться на головы в самый неподходящий момент. В одном из углов находился сток, служащий туалетом.

Снаружи вновь послышался шорох шагов, дверца внизу двери распахнулась, и послышался голос Мариса

– Доброе утро! – нараспев произнес он. Его разноцветные кроссовки мелькали в открытой дверце. Марис беспокойно ходил взад-вперед.

Дани с трудом сел на топчане. Его мутило. Мари была в несколько лучшем состоянии и взяла инициативу в свои руки.

– Привет! – стараясь изображать спокойствие, крикнула она – Танечка с тобой?

– К сожалению нет. Ей нездоровится – Марик продолжал двигаться за дверью

– Не ей одной… Зато, я смотрю, ты себя прекрасно чувствуешь – Мария начала издалека – почему мы заперты? Пора объяснить! В отеле нас уже ищут…

– Никто вас не ищет… Я уже съездил в отель забрал ваши вещи, сообщил на рецепшн о том, что вам пришлось срочно уехать. Даже пришлось доплатить 140 лир за напитки из минибара. Это их волновало больше всего.

– То есть это похищение? Ты отдаешь себе отчет, что совершаешь преступление! Тюрьма – вот что ждет тебя впереди!

– Ну, ну! Не надо так трагично! – было слышно, как Марик усмехнулся за дверью – вы пропали бесследно, я нигде не представился, под камеры не попал, заявление написано самим парнем с рецепшн. Да местная полиция завалена сообщениями о пропавших туристах. Напьются и едут куда попало. Кого-то находят, кого-то нет…

– Послушай! Что ты задумал? Если тебе нужны деньги, мы отдадим тебе всю наличку из сейфа в отеле – около трех тысяч долларов и давай закончим этот спектакль! Ты нас отравил, Дани срочно нужна медицинская помощь – в его ноге инфекция… Если откроешь дверь сейчас, мы уйдем и никому ничего не расскажем. Обещаю!

– Простите, ребята, ничего личного, и дело не в деньгах… – Марис снова усмехнулся – просто растения надо кормить… Слишком многое поставлено на карту… да и семена уже начали рост, распределились в тканях.. пустили корни.. обратного пути нет! Я принесу вам лекарства…для обезболивания и улучшения настроения и ваши вещи из отеля… Разумеется, за исключением мобильников – они вам больше не понадобятся.

Марис ногой захлопнул дверцу и быстро пошел прочь. Дани поднялся и сделал шаг к двери, но зашатался и упал на земляной пол.

– Вернись, ублюдок! Открой дверь и я тебя порву, гад! – кричал он, поднимая клубы пыли, но ответа не получил. Дани закашлялся и затих. Мари сползла на пол и села рядом с ним. Слезы текли по её щекам. Смешиваясь с грязью, они оставляли кривые черные дорожки. Единственный солнечный луч, пробившийся через зарешеченное окно, переливался замысловатыми пылевыми клубами.

– Что за чушь он плел про семена в тканях? – Мари задумчиво погладила Дани по голове – похоже, у Марика не все дома!

Данил подтянул руки и сел, вытянув больную ногу. Рана выглядела ужасно. Края её припухли и вывалились наружу, внутри все было заполнено бледно зелеными нитями уходящими вглубь.

– Ясно одно – сказал он – с самого начала это чмо имело на нас виды. А вот зачем – это предстоит выяснить.

В это момент послышался шорох осыпающейся штукатурки, и пленники услышали тихий голос: – Бегите! Скоро будет поздно!

Теперь стало понятно, что звук идет из отверстия вверху неровной стены.

– Кто здесь? – негромко спросил Дани

– Тот, кто был здесь до вас! – прозвучало в ответ.

Голос был какой-то ненастоящий. Он больше походил на шелест, или компьютерную обработку голоса.

– Ты был здесь до нас? Также заперт и отравлен? Как твоё имя? – с этими словами Мария подошла к стене, из-за которой доносились звуки – Тебе нужна помощь?

– Помощь? Мне? –прошелестел голос – к сожалению уже слишком поздно…А вот у вас еще есть шанс… Я расскажу всё, что знаю… может быть это поможет.

Я Далия. Три месяца назад приехала из Германии отдохнуть на пару недель в Кемер с подругой. На пляже мы познакомились с Марисом и его женой. Они показались нам симпатичными ребятами. Правда Танечка большей частью представлялась больной, но Марис с лихвой болтал за двоих. Несколько дней мы прекрасно проводили время вчетвером, ходили в рестораны и на дискотеки, плавали на яхте. А потом Марис заманил нас сюда, напоил раствором спор тарабитуса и теперь выкачивает из меня все соки в прямом смысле слова. От подруги и ее собачки, вот, уже ничего не осталось…

– Постой, постой! – Мари прислонилась к стене – то есть, его слова, про споры, не бред сумасшедшего?

– Это чистая правда – зашелестела Далия – Танечка смертельно больна. У неё рак поджелудочной железы в терминальной стадии. Они переехали в Турцию, узнав от последних сурфитов информацию об удивительных исцеляющих свойствах тарабитуса.

Марис купил заброшенную деревню сурфитов вместе с её вечным сторожем и носителем информации Иво и теперь с его помощью разрабатывает элексир бессмертия на основе этой травы.

И никто бы не пострадал от этих его странностей, если бы не один нюанс – сок тарабитуса проявляет свои чудесные свойства лишь в том случае если растение выращено в тканях человеческого организма. Растёт оно и в природе, да только толку от такого экземпляра никакого. Попав же в тело человека через легкие, кишечник или открытые раны споры тарабитуса разносятся по всему организму с кровью, оседают в органах, укореняются в них и начинается стремительный рост. Эту-то поросль и пускают Иво с Марисом на сок. Он обладает поразительным своиством уничтожать в организме чуждые ему клетки, растворяет опухоли, инфекционные очаги, деградирующие ткани. Сок тарабитуса при постоянном употреблении поддерживает организм в первозданно чистом виде, как новенький! Замедляется старение, ликвидируются болезни.

Им поят Танечку, которая благодаря этому всё еще жива, а заодно и является подопытным кроликом. Сейчас Марис близок к тому чтобы создать элексир бессмертия, продать рецепт и стать миллиардером в одночасье. И если для этого потребуется скормить хищной траве десяток туристов – что ж, это незначительная трудность с его точки зрения…

В это время за дверью послышались шаркающие шаги Иво. Окошко в двери отворилось, и в него протиснулся их чемодан с вещами, аккуратно подталкиваемый босой пыльной ногой. Дверца захлопнулась. Старик прошаркал обратно.

– Далия! – позвала Мари, но ответа не последовало. Открыли чемодан. Мобильников нет, но все остальное на своих местах. Даже походная аптечка..

Аптечка… Мария вздрогнула. Шальная мысль молнией пронеслась в голове. Противогрибковые свечи, которые она всегда возила с собой. Они могут действовать и на споры тарабитуса! Дрожащими руками раскрыла пакет. Так и есть! Две полные пачки. Разогрела две свечи в руке, выдавила из упаковки и принялась втирать в раны Дани. Сверху наложила бинт. Порядок!

– Теперь надо проглотить по одной! – сказала она, вынимая очередную свечу – это замедлит рост тарабитуса!

Данил недоверчиво посмотрел на неё (про глотание свечей он слышал только в анекдотах), но спорить не стал – чем чёрт не шутит!

Свеча была отвратительна на вкус, но выбирать не приходилось. Позвали ещё раз Далию. Она не отвечала. Решили дождаться вечера, улеглись на топчаны и уснули….

Мари проснулась оттого, что полная луна, оказавшись напротив окна, залила каморку ярким серебрянным светом. Стояла тихая ночь, только сверчки стрекотали в зарослях. Данил, свернувшись, спал на своем топчане, изредка подергивая больной ногой. Удивительно, но голова практически перестала болеть, сознание было ясным, она чувствовала себя отдохнувшей и выспавшейся. Некоторое время она лежала неподвижно, размышляя о ситуации, в которую они попали.

Прежде всего, её мысли занимала Далия. Кто она такая? Где находится? почему у неё такой странный голос? Почему не сбежала сама? В каком она состоянии? Нуждается ли в помощи? Мари понимала, что лишь получив ответы на эти вопросы, они смогут разобраться в ситуации и определиться с дальнейшими действиями.

А Дани? Его физическое состояние не позволяло планировать побег, даже если предположить, что им удастся вырваться из заточения. Его срочно следовало поставить на ноги, иначе нельзя. Мари села на кушетке и тихо позвала:

– Далия!

– Да! – тут же отозвался голос из-за стены

–Ты не спишь?

– Я теперь не нуждаюсь во сне – прошелестел голос – спрашивай, что ты хочешь узнать. Поторопись! Завтра уже может быть поздно… Корни проникли в мозг… Они растут очень быстро… Мне всё трудней разговаривать – голос её, действительно, звучал слабо и неразборчиво.

– Скажи, Далия, где ты находишься, нужна ли тебе помощь?

– Я здесь, за стеной. Тут много воды. Вода мне нужна теперь для роста. Это моя жизнь. Мои растительные силы растут с каждым днём. Думаю скоро я смогу выйти к вам.

– Скажи, есть ли у нас шанс? Что нам делать?

– Бежать отсюда, и как можно быстрей. Вернуться в город и обратится в больницу. Возможно, вам смогут помочь.

– Мы заперты! Дани болен. Он не может сделать ни шагу! Как мы сможем бежать?

– Ты молодец, что додумалась принять лекарство. Это поможет вернуть вам силы. Я училась на медицинском и, думаю, это сработает. Марис, к счастью, не семи пядей во лбу, не догадался про аптечку – отвечала Далия – мы вместе обрушим стену и вы выберетесь отсюда. Давай дождемся утра, посмотрим на состояние твоего мужа и решим, что делать дальше.