скачать книгу бесплатно
Уже перевалило за полдень, когда Анджей, наконец, открыл глаза и понял, что на его одеяле кто-то сидит. Вернее, не столько на одеяле, сколько на поломанных ребрах, и не сидит, а лежит. И не просто лежит, а спит. И посапывает во сне с подсвистом.
Вначале Анджей подумал, что это кошка. В доме у Долански обычно жили кошки, потому что его мама обожала этих животных и частенько раскармливала до размеров молодой рыси. Но это была какая-то уж очень странная, бесхвостая кошка. И безухая. Хотя изрядно пушистая и умеющая сворачиваться клубочком. И цвет, как у сиамской – кофе с молоком, переходящий в черный.
Анджей машинально погладил животное и попытался нащупать мордочку, чтобы подергать за усы. Была у него такая привычка – подергать за усы, за что неоднократно был бит разноцветными мамиными любимицами. Но на кошачьей мордочке усов не оказалось, потому что они были на голове. Когда «кошка» подняла голову, то, к своему ужасу, Анджей понял, что это не кошка. Нечто, напоминающее огромного лохматого муравья, сладко щурилось и шевелило спросонья шестью подвернутыми для удобства лапками.
Анджей заорал и скатился с кровати. Одеяло полетело в одну сторону, лохматый гость в другую, а завтрак, вместе с подносом оказался на полу. На грохот прибежала донья Азалия.
– Что случилось, сеньор Долански?
Анджей рывком вскочил на ноги, схватил поднос и запустил в лохматого. Но «муравей» подтянул брюшко, и поднос врезался в пол.
– Успокойтесь, сеньор Долански!
Донья Азалия с непривычной для ее возраста скоростью, обогнула кровать и схватила «муравья» на руки.
– Это Чарлик, наш ормигас. Он пришел помочь вам вылечиться! Как ваше самочувствие?
Если не считать того, что после встречи с ормигасом сердце все еще колотилось, остальное было почти в полном порядке. Боль в ребрах в основном исчезла, только где-то что-то чуть-чуть ныло, но очень слабенько. Да еще локтем саданулся об тумбочку!
– Извините, вас не предупредили. Ормигасы способствуют заживлению ран и срастанию переломов! Ты испугался, малыш?
Это уже относилось не к Анджею. Донья Азалия нежно погладила Чарлика по усикам, и Анджей готов был поклясться, что фальшивый муравей скорчил гостю гримасу. Ну, что за планета?! Ну, все над ним издеваются! Даже ормигасы.
– Мне надо ехать.
– Да, конечно. Сейчас принес вашу одежду. Дон Альбарес велел покормить вас перед отъездом. Вы будете есть здесь или в столовой?
16
В столовой хозяев не было, поэтому отсутствия галстука никто не заметил. Анджей оставил его на спинке кровати, считая, что для общего впечатления одного раза вполне достаточно. Еду подал уже знакомый лакей, за которым прокрался Чарлик. Ормигас вскарабкался на стул, на котором раньше сидел хозяин дома, сел почти по-кошачьи, и принялся недвусмысленно пялиться на Анджея, шумно вздыхая и периодически облизывая черные губы розовым язычком.
– Ты, шестиног, тебя наверняка кормили уже!
Ормигас завздыхал еще громче, привстал на четырех лапах, а две сложил и молящим жестом прижал к груди.
– Ему можно что-нибудь дать? – спросил Анджей у лакея.
– Да, сеньор. Если просто хотите угостить, дайте кусочек сыра, а, если желаете удачи в делах – дайте печенье.
Ага, аборигены еще и суеверны! Запомним на всякий случай!
Анджей дал муравью сыр. Ормигас взял его средней парой лап, а верхними принялся отщипывать по крошечному кусочку и отправлять в рот. Усики при этом шевелились, словно маленькие антенны. Похоже, существо блаженствовало.
– Опять эта животина жрет?!
Ормигас вздрогнул, чуть не выронил сыр, пригнулся к сидению стула, и быстро-быстро запихал остатки сыра в рот. Появившийся в дверях столовой, лемур смотрел на это с выражением глубочайшего отвращения.
– Он скоро растолстеет так, что в двери не пролезет!
На самом деле, это могло быть сказано не столько об ормигасе, сколько о почтенном таншайве, но тот, похоже, самокритичностью не страдал.
– Теодоро, вынеси отсюда Чарлика. Чтоб глаза мои здесь его не видели! А впрочем, погоди! – таншайв схватил со стола печенье и всунул муравью в рот. Чарлик схватил печенье и щелкнул челюстями так, что только крошки полетели. – Все, убирай! И никогда больше не пускай его в столовую!
– Нужна удача в делах? – подмигнул Анджей.
– Что? Уже донесли?! Это просто народный обычай! Ормигасов обижать нельзя, а кормить можно. Но не в столовой, между прочим! Место для этого есть. На кухне.
– А я его с кровати сбросил! – зачем-то признался Анджей.
Эшик несколько секунд переваривал информацию, подергал кончиком хвоста, вытер тыльной стороной ладони лоб.
– Теперь финиш твоей удаче, гость! Ладно, шучу. Ничего с тобой не случится! Ты готов? Сеньорита Шаннуир велела коляску закладывать.
– В смысле мобиль? – не понял Анджей. – Что за марка, вроде бы не слышал о такой?
– В смысле, больше делать нечего из-за тебя мобиль гонять! Не дон и на лошадях доедешь!
– На чем?!
Таншайв даже руками всплеснул от возмущения:
– На лошадях, сеньор, на лошадях! Наши предки, в смысле, человеческие предки завезли сюда вместе с семенами, сельхозинвентарем и прочими полезностями! Чтобы ты об этом спросил. Да ты, наверное, и не слыхал о лошадях?!
– Ну, почему?..– начал было Анджей, но таншайв договорить не дал.
– Именно поэтому! Доедай и иди к гаражам. Там справа конюшня. Я уже распорядился.
Он развернулся, но, прежде чем уходить, схватил со стола печенье и быстро запихал в рот. Лакей Теодоро только головой покачал. Эшик сердито дернул хвостом, взял второе печенье и неспешно удалился.
17
В самом деле, четырехколесный, запряженный лошадью экипаж, уже ожидал на подъездной аллее. Анджей медленно обошел коляску, разглядывая блестящие зеркальным пластиком бока и поднятый для удобства пассажиров белый складной верх. Конечно, на окраине галактики трудно ожидать суперсовременные технологии, но ездить на гужевом транспорте в эпоху космических перелетов – это архаизм!
Позвякивая упряжью, гнедой конь косился на чужака и терпеливо ждал, пока человеку надоест бродить вокруг, и можно уже будет отправляться в путь.
Между тем из дома, в сопровождении груженного сумками Эшика вышла Шаннуир. Оделась дочь Идальго в этот раз иначе: белая блузка с широким черным поясом, короткая кожаная куртка и черные, заправленные в сапоги, бриджи. Костюм, скорее для верховой езды, чем для торжественного выезда в город. Тем не менее Эшик распахивал перед нею двери, возле коляски подал руку, помогая подняться на подножку, словом, вел себя очень почтительно.
Небрежно кивнув гостю, девушка удобно устроилась на сидении:
– Садитесь, вы вроде бы спешили?!
Анджей не заставил себя упрашивать, и мигом оказался рядом. Но к некоторой его досаде, к ним тут же присоединился еще и третий – таншайв бросил на козлы две одинаковые клеенчатые сумки, взгромоздился сам и взялся за вожжи.
– Арек! Вперед! – прикрикнул на лошадь.
Уже знакомые охранники отворили ворота. Чуть заметно покачиваясь, коляска миновала аллею и выехала на улицу. Анджей впервые смог рассмотреть город не на бегу, а как гость, сопровождаемый любезными хозяевами.
Если бы не прикованные к тротуару деревья, был бы обычный городской район, каких Анджей повидал немало на собственной планете. Небольшие коттеджи, окруженные зеленью и цветами, увитые плющом фасады, арочные окна и белые лестницы под мрамор. Здесь не хватало только моря, но откуда-то так явственно веяло свежестью, словно неподалеку текла река.
– А цепи зачем? – Анджей махнул рукой в сторону прикованного дерева.
– Чтоб не бегали! – ответила Шаннуир. – Поливают их, поливают, а они вдруг надумают мигрировать, выдергивают корни и наутек. Хорошо, когда движение слабое, а вдруг в час пик? Аварии устраивают, детей пугают. Да и взрослому не понравится, если на него налетит какая-нибудь секвойя.
– А почему тогда обычные не посадить?
– Есть и обычные. Только они часто погибают, когда Сибант подходит близко к голубому гиганту. Здесь очень жарко становится. Мигрирующие деревья заползают под навесы, которые обязательно растягивают вдоль дороги. Кто-то спускает свои деревья с цепи, тогда они сами забиваются по оврагам. Винтоствольные в почву зарываются. Цветы и травы выбрасывают семена и споры, а потом впадают в спячку или погибают. Да вы и сами все это увидите!
– А можно на ты? – спросил Анджей.
– Можно. Только не при папе. Ему это не понравится.
– Он у тебя такой строгий?
– Он не любит бесцеремонность.
– А я бесцеремонный?
– Ты чужак! – просто объяснила Шаннуир. – И ничего не знаешь о Сибанте.
– Так расскажи мне, и я буду знать!
– Бесполезно рассказывать. Здесь надо пожить. Тогда узнаешь сам.
Анджею вовсе не хотелось узнавать Сибант. Ему вполне хватило бы того, что он получил в отцовской фирме. Старший Долански имел своих людей далеко за пределами родной планеты. Официально его фирма «Фуэл» владела контрольным пакетом акций на добычу и производство топлива на двух планетах, а фактически он располагал информацией о потенциальных ресурсах еще как минимум на трех. В том числе на Сибанте. Откуда у Леонарда Долански такие сведения, Анджей не знал. Зато он знал другое: местонахождение как разрабатываемых месторождений топлива, так и тех, что оставались нетронутыми. Отец позаботился, чтобы сын мог принять дела в тот момент, когда наберется достаточно опыта для самостоятельной работы. Самая подробная карта не просто вбивалась в голову Анджея, а буквально впечатывалась в его память специалистами по психотехнике из фирмы «Фуэл».
Так что, как раз подноготную Сибанта Анджей Долански знал гораздо лучше, чем смешная девочка Шаннуир, которой вовсе не нужно так хмурить брови, когда общается с представителем другой планеты. Ни одной девочке не идут нахмуренные брови и наморщенный лоб. Это лучше оставить донье Азалии, которой уже трудно повредить в величии ее лет.
Спецы из «Фуэла» не вдавались в подробности национальной кухни пестрых государств Сибанта, и про лохматых муравьев не упоминали тоже. Зато о том, что на Сибанте сменилось несколько цивилизаций, и каждая оставила свои следы, об этом Анджей помнил. До того как звездолеты первых человеческих поселенцев опустились на планету, эта земля успела узнать других существ. Здесь жили таинственные и могущественные астреллы, которые создали высокоразвитую цивилизацию, но оказались не готовы к социальным проблемам. Война подорвала их могущество, они то ли ушли, то ли погибли, то ли растворились в гуще диких племен. Зато осталось их оружие. Именно оно не позволило людям ни воспользоваться ядерной энергией, ни освоить воздушное пространство планеты. Удары, которые наносились внезапно и безжалостно, стерли с лица Сибанта несколько людских поселений прежде, чем люди научились осторожности.
На поиски этого оружия была отправлено много экспедиций, но ни одна не увенчалась успехом. Часто они просто гибли, не оставляя следов. Поиски затруднялись еще и внутренними сложностями в политике первых поселенцев.
На Сибант почти одновременно сели несколько огромных звездолетов. Эта первая волна колонизации планеты людьми сразу же обозначила все те же старые проблемы, древние, как само человечество. Кто-то мог жить в мире с соседями, а для кого-то это было практически невозможно. Плюс то, что планета была заселена. Здесь проживало много разумных рас, и не все они оказались миролюбивыми Первые звездолеты садились в благоприятный период, а потом красная звезда Шанни вместе с Сибантом и двумя его спутниками подошла очень близко к голубому гиганту Гианту и началось адское время, когда ночи не было вообще. В один день на небе было красное светило, во второй – голубое. Подземные этажи городов к тому моменту были закончены не полностью, да и строились не везде. Местные растения и животные прятались, а привезенные животные то погибали, а то временами сходили с ума от жары и бесконечного дня. А из привезенных растений в тот раз прекрасно выжили одни кактусы, для которых между светилами не было особой разницы, разве что цвета добавились: кроме зеленых еще и лиловые.
Когда этот период завершился, и возобновилось сообщение с Сибантом, выяснилось, что выжила лишь только одна треть колонистов. Но это не остановило людей. Прибыла вторая волна переселенцев, потом третья – потому что в галактике в это время было очень неспокойно. Люди воевали с несколькими, вновь открытыми и уже освоившими перелеты звездными расами, поэтому многие выбирали удаленность Сибанта. А трудности и опасности – где их нет.
Человечество прочно обосновалось в космическом захолустье и постаралось воспроизвести на чужой планете все, что могло напомнить далекий дом. А для последующих поколений это уже казалось естественным. Два солнца над крышей и палисадник с цветущей бугенвиллией – что может быть привычнее?!
Вся эта информация хранилась в голове Анджея Долански, но лежала в очень отдаленном уголке сознания. Он не вспомнил бы об этом, если бы не возникла необходимость. Ему очень не понравилась фраза: «Узнаешь сам!», и тогда он позволил себе кое-что вспомнить. Жаль, что эта фантазия не пришла ему в голову еще на «Калипсо» – просто сесть и вспомнить! Тогда, возможно, он поостерегся бы спускаться на планету, которая уверенно летит в свой очередной неблагоприятный период! Это сейчас еще все выглядит вполне мирно, а через несколько месяцев наступит великая сушь. И в этом свинстве придется жить целых три года?
Да, ни за что! Наверняка есть какой-то выход! Наверняка есть капитаны, которые возят контрабандные товары и рискуют своей шкурой и кораблем. Почти стопроцентно, они летают и после того, как летный сезон закрывается! Надо только разузнать о таком корабле, пока еще и в самом деле не стало слишком поздно. Надо убираться с этой веселой планеты!
– Ты что-то сказал? – переспросила Шаннуир.
– Я? – удивился Анджей. – Вроде бы нет. Только подумал.
– О чем?
Анджей широко улыбнулся:
– Мне нравится эта планета! И еще, я рад, что мы встретились!
18
Проехав уже знакомую Анджею улицу, по которой он убегал от кочевников, коляска свернула на широкое шоссе, гнедой конь с шага перешел на рысь, отчетливо простукивая копытами «цок-цок».
Несмотря на то что время было самое оживленное для деловой жизни города, но по движению это не слишком-то было заметно. Лишь изредка мимо проносились хлопающие лопастями сельские трудяги – турбоходы. За все время мелькнули один или два мобиля, а в основном это были баги (электроциклы-трансформеры, передвигающиеся в зависимости от потребностей водителя на четырех или на двух колесах) или такие же одноконные коляски, как у Анджея и Шаннуир. По обочинам дороги виднелись все те же коттеджи, не баловавшие зрителя особым разнообразием архитектуры, зато при подъеме на холм на горизонте несколько раз мелькала водная гладь.
– Это что? – указывая в сторону сверкающей полоски, спросил Анджей.
– Река Анчарио. Ты вообще в курсе, что находишься в столице страны Алвэра – городе Форталес?
«Да. Сплю и вижу!» – подумал Анджей, но вслух сказал:
– Что-то слышал в космопорту. А отчего это у ваших космопортовских таможенников рожи такие, словно я им должен много монет? Вы им что, мало платите?
– А это не таможенники, – Шаннуир продолжала при каждом удобном случае морщить не только лоб, но и нос. – Это паримы. У них там пост. Я вообще не понимаю, как ты мимо них прошел? Они же не выпускают транзитных пассажиров за стены вокзала?!
– Я очень талантливый! – на самом деле в этом месте в памяти Анджея зиял провал. Смутно вспоминалось, как Рудольфо встретился с приятелями, двое из которых имели на плечах головы ящеров и смешные имена Драко и Дринко. Потом была хорошая попойка в подземном баре, кажется, за столом сидели девочки-танцовщицы, и было очень весело. Потом вроде бы толстяк Лопес чуть не свалился со стула, и все долго над ним потешались. А потом Рудольфо о чем-то шептался с Винсенто, с тем, у которого на рубашке рыбы с загнутыми хвостами. Все это Анджей отчетливо помнил, даже то, что музыка шпарила «джайв», а сидевшая рядом блондинка под столом острой коленкой касалась его колена и загадочно улыбалась. А потом наступал провал! В следующем кадре перед носом торчал бок шестигорбого верблюда, и в горле все пересохло. – Я очень талантливый! – повторил Анджей. – А кто такие паримы?
– Не поминай нечисть к вечеру! – визгливо выкрикнул Эшик и ударил вожжами ни в чем не повинную лошадь. – Еще беду накличешь!
– Не пугай гостя! – Шаннуир была совершенно спокойна. – Паримы – это наши соседи. Полтора года назад они ввели в Алвэру войска, чтобы помочь нам с решением наших проблемам.
– Это называется обычно оккупация! Все нормальные люди называют это оккупацией! – Эшик еще раз хлестнул вожжами и без того резво бежавшую лошадь. Копыта звонко отстукивали по дорожному покрытию, в лицо ударял ветер, пахнущий рыбой и цветами.
Шаннуир внезапно подалась вперед, перегнулась через плечо таншайва, выхватила у него из рук вожжи и резко натянула. Гнедой Арек встал, как вкопанный, хотя коляска чувствительно толкнула его сзади. От резкой остановки Анджея бросило вперед, и он ткнулся лицом в затянутую жилетом спину лемура.
– Если ты будешь на всю улицу орать и лупить моего коня – пойдешь пешком! – поднявшаяся на ноги Шаннуир на мгновение нависла над обоими седоками. Эшик оглянулся, торопливо заморгал, и Анджей вдруг понял, что лемур боится. Боится не того, что придется идти пешком, а просто боится! И голос у него стал сиплым, когда он, откашлявшись, произнес:
– Вы же не скажете дону Альбаресу, сеньорита?
– Поехали! – Шаннуир опустилась на сиденье, бросая вожжи обратно в ладони таншайва. – Много болтаешь!
Впереди шоссе упиралось в нечто, издали напоминающее просто неровную полоску, а вблизи оказавшееся высоченной крепостной стеной, сложенной из огромных кирпичей, и имевшую зубцы и башни. Так Анджей понял, что они подъехали к Внутреннему городу.
– Давно строили? – спросил он, указывая на стену. – А главное, зачем?
– Давно, – спокойно ответила Шаннуир. – Еще при первых поселенцах. А строили в основном для защиты от местного населения. Здесь река рядом, раньше не только аквы безобразничали, но и всякая водяная живность заползала. Сейчас, конечно, поспокойнее будет. А ты не смотри, что стена древняя, здесь и современных вооружений натыкано. При желании охрана Внутреннего города может расстрелять любую цель еще на дальних подступах. Так что, штурмовать не советую!
– Я разве похож на штурмовика?! – искренне возмутился Анджей. – Я мирный транзитный пассажир!
– Сейчас будешь доказывать свое миролюбие паримам! А вот, кстати, и они!
Хотя ворота Внутреннего города и были распахнуты настежь, однако поток транспорта перед ними притормаживал, и Анджей увидел с двух сторон от них солдат. Одни были в черной форме и беретах, вторые в серо-синей форме и кепи. У черных за плечами висели тяжелые карабины, а у серо-синих в кобурах торчали рукоятки ракетных пистолетов. И те и другие проверяли у проезжающих во Внутренний город пропуска.
– Серые – это наша полиция, а в черном – паримские жандармы!
– У вас что, война? – почему-то понижая голос, спросил Анджей.
