Поезд на Правдинск идет без остановок

Георгий почувствовал, что нашел нужную зацепку. Он принялся жадно перелистывать содержимое всех папок, отбирая бумаги с упоминанием проекта «Эликсир». Спустя час набралась небольшая стопка. Георгий опять заварил себе кофе и приступил к изучению документов. Картина вырисовывалась интересная. Действительно, в середине семидесятых в институт привезли некий «объект, содержащий женское тело, погруженное в жидкость». Состав последней выяснить не удалось, было установлено только, что она неизвестного органического происхождения. Тем не менее в результате лабораторных испытаний были выявлены беспрецедентные регенерационные и омолаживающие свойства загадочной субстанции. Тело при этом было трогать строжайше запрещено. «Видимо, после того как его в шахте чуть не разложили до состояния пыли», – подумал Георгий.

На проект «Эликсир» решили бросить лучшие кадры института, было выделено дополнительное финансирование. Тесты на животных и добровольцах (тут Георгий невольно усмехнулся) из числа военнослужащих показали блестящие результаты: моментальное заживление ран, удвоение энергии и сил у подопытных. Все руководство института было награждено высшими государственными наградами, директор получил Героя Соцтруда. На основе жидкости институт планировал разработать эликсир вечной молодости для поддержания витальности стареющей советской элиты. На предварительные опыты отводилось около пяти лет – собирались закончить к Московской Олимпиаде. Однако случилось непредвиденное: в начале семьдесят шестого Леонид Брежнев пережил клиническую смерть, здоровье вождя оказалось на грани. Прямым указанием из Кремля институту было поручено ускорить разработку эликсира и предоставить рабочие образцы до конца года. Поскольку формулу разгадать к тому моменту так и не удалось, чтобы сохранить свои карьеры и регалии, ученые решили применять непосредственно жидкость из саркофага, как уже доказавшую свою эффективность. Вскоре прививки «Эликсира» были сделаны всем членам Политбюро. Поначалу это дало блестящие результаты: кремлевские старцы словно обрели вторую молодость. Врачи отмечали небывалую для их возраста активность и работоспособность.

Тем не менее уже через пару лет уколы дали жесткую побочку. Партийные бонзы стали дряхлеть буквально на глазах. Несмотря на напряжение всех интеллектуальных сил советской медицины, Брежнев становился все менее адекватным. Кроме того, накануне Олимпиады умерли почти все подопытные из первой группы, причем их смерть сопровождалась странными симптомами. Проект «Эликсир» было решено приостановить. Институт долголетия замер в ожидании. «Объект» с розовой жидкостью поместили на хранение в специальное помещение, а уникальный коллектив распределили по другим проектам. Первым ударом похоронного колокола для института стала смерть Косыгина в 1980 году. А дальше понеслось: Суслов, Брежнев, Пельше, Андропов, Устинов, Черненко… Уже при Горбачеве Президиум Академии медицинских наук СССР принял решение (которое ему, без сомнения, настойчиво рекомендовали) закрыть Институт долголетия. Сотрудников, работавших над проектом «Эликсир», лишили наград и научных званий, им до конца жизни было запрещено заниматься исследованиями.

«Поразительно, – подумал Георгий, ошарашенно отложив последнюю папку. – Это что же получается, все правда?»

Сам «объект» в документах никак не описывался, но детали – лежавшее в нем женское тело и розовая жидкость, регенерирующая ткани, – сходились с байкой, рассказанной дедом в Усачах. Георгия буквально трясло от азарта – именно за такие моменты он особенно любил свое ремесло. Он посмотрел на часы: полвторого ночи. Кошка, накрутившись вокруг бумаг, тихо посапывала у него на коленях. Георгий понял, что не уснет, пока не узнает о дальнейшей судьбе хранилищ института и таинственного гроба все, что можно.

Включил компьютер и зашел на сайт, посвященный истории московских домов, что-то вроде народной карты. Георгий приблизил район Серебрянической набережной и кликнул здание института. Как выяснилось, локация была довольно популярной – в треде оказались десятки комментариев и фотографий. Один из пользователей описывал историю института; Георгий с ревностью вчитался: слава богу, только общедоступная информация, ни слова про гроб и проект «Эликсир». Тот же анонимный автор разместил огромный пост о судьбе здания после восемьдесят пятого года. Это было уже гораздо интереснее. Если верить написанному, сначала там хотели разместить ведомственную поликлинику, но наступила перестройка, денег на переоборудование не хватило, и здание сдали в аренду какому-то кооперативу.

Потом дом несколько раз менял арендаторов, ни один из которых надолго не задерживался. В итоге в начале девяностых здание выкупил полукриминальный банк. Через пять лет его владельца взорвали в собственном джипе, а в самом банке вскоре случился странный пожар, в котором якобы сгорели все документы и ценные бумаги. Партнер владельца скрылся за границей, где вскоре тоже умер при неясных обстоятельствах. Здание заколотили, и с тех пор оно пустовало.

Судя по всему, довольно долго руины института пользовались популярностью у неформалов всех мастей. В комментариях на сайте Георгий нашел много историй от любителей заброшек, которые рассказывали, как бродили по пустому зданию и находили различные порошки и пробирки с разноцветными жидкостями. Кто-то из особо любопытных даже получил химический ожог. Одни устраивали там подпольные вечеринки, другие писали про проведенные в здании магические обряды и прочую чушь. Больше всего Георгия впечатлила история, как какие-то шпанята наткнулись на комнату, где в банках с формальдегидом хранились мозги, и принялись играть ими в футбол.

«Это же наверняка были мозги вождей революции, – с горечью подумал он. – Целый проект был по их исследованию. Если бы не эти малолетние придурки, их можно было за такую цену продать! У меня и покупатель есть подходящий…» Тут Георгий застыл, глаза его загорелись: «Александр Петрович! Вот кто точно оценит мертвую царевну. Он скупиться не будет!»

Восторг от предвкушения большого куша быстро сменился страхом: «А что, если ее уже нашли? Например, кто-то вроде тех футболистов… Над ней же просто надругаются и выкинут, а гроб вместе с бесценной жидкостью разобьют чисто из безмозглого хулиганства». Георгий заранее заскрипел зубами от бешенства. Он тщательно прочитал все сообщения на форуме, однако не нашел даже косвенных упоминаний гроба и девушки. Это немного успокоило. Правда, несколько человек писали, что в подвале видели чугунную дверь с кодовым замком, которую не смогли открыть. Возможно, царевна была заперта именно там. Но как туда проникнуть?

Со зданием все было более или менее понятно. Не так давно было решено его снести и отдать под застройку очередного ЖК, и в связи с этим усилили охрану. Но какие-то энтузиасты уже успели отогнуть лист профнастильного забора, и попасть внутрь заброшки было нетрудно, главное – не попадаться на глаза чоповцам и не слишком шуметь. Георгий подумал, что для того, чтобы сходить на разведку, этого вполне хватит, а там он посмотрит: в конце концов, охрану можно недорого подкупить, здание-то все равно под снос – какая разница, что там из него выносят. Правда, оставался вопрос с кодом. Без него скрытно проникнуть в хранилище будет трудновато – конечно, можно захватить с собой немного пластида, но взрыв в самом центре Москвы вряд ли останется незамеченным.

В правом нижнем углу монитора мигали цифры 5:13. Георгий понял, что сил на поиск кода у него не осталось, – он едва удерживал слипающиеся веки. Главное он все-таки выяснил: царевна существует и, скорее всего, по-прежнему находится в подвале института. Различные числовые комбинации можно было вполне поискать в архиве уже на свежую голову. Из последних сил умывшись и раздевшись, Георгий рухнул на кровать и моментально заснул.

Проснулся он глубоко за полдень от странного шуршания. С трудом разлепив глаза, Георгий увидел, как его питомица увлеченно рвала когтями какой-то желтоватый листок. Осознание пришло мгновенно – он вскочил с кровати и попытался пнуть кошку, которая ловко увернулась от ноги и убежала на любимый кухонный шкаф пережидать бурю. Георгий осмотрел комнату. Весь пол был устелен бумагами из архива, часть была порвана, часть – просто разбросана. По закону подлости кошка выбрала своей целью именно стопку с отобранными документами по «Эликсиру», остальные папки лежали на столе в относительной неприкосновенности. Георгий взревел от злости. Опрокинув стул и осыпав кошку градом проклятий, он принялся перебирать остатки бумаг. Картина складывалась печальная: некоторые документы были настолько изорваны, что сложить их не представлялось возможным. Провозившись несколько часов, Георгий все же выписал в блокнот кое-какие числа, которые удалось восстановить, – код и дата запуска проекта «Эликсир», год основания института и тому подобное. Уверенности, что одно из них окажется подходящим, у него не было, – но и с этого можно было начать.

Георгий убрал документы в коробки и задвинул под кровать. Затем привел себя в порядок, оделся и сложил в старый «счастливый» рюкзак традиционный набор: фонарик, GPS-трекер, веревку, аптечку, блокнот, слесарные инструменты. Вместо боевого пистолета решил взять травмат – в крайнем случае его хватит на то, чтобы шугануть неформалов. Запер дверь в спальню. С кухонного шкафа показалась любопытная мордочка кошки. Он погрозил ей кулаком, и она мигом скрылась. Георгий присел на стул на дорогу, выключил свет и вышел из квартиры.

Стремительно темнело. К моменту, когда Георгий добрался до Чкаловской, на улице уже был мрак. При этом фонари включить не успели – момент для проникновения был идеальным.

Он быстро прошел по Садовому, свернул в переулок Обуха, затем в узкую щель между домами, которая вела к институту. На слежавшемся сером снегу виднелись чьи-то следы. «Надеюсь, не охранник», – подумал Георгий и почти сразу успокоился: следы заканчивались у небольшой желтой проталины возле забора. Присмотревшись, он разглядел в темноте прореху и подошел к ней. Ветер принес обрывок разговора со стороны набережной. Георгий замер. Голоса удалились – просто прохожие. Осторожно отогнув лист профнастила, он заглянул внутрь: вроде никого. Здание отделяло от забора всего каких-то метров пять. Георгий пролез в прогал и, пригибаясь, добежал до стены. Рядом чернел прямоугольник выбитой двери, он быстро юркнул внутрь и остановился, давая глазам привыкнуть к темноте.

Постепенно проступили темно-серые очертания бывшей проходной. Это был один из боковых входов, однако даже здесь стены были отделаны декоративным камнем, теперь сплошь изрисованным граффити. Высоченный потолок украшала потрескавшаяся лепнина. Стараясь не шуметь, Георгий осторожно поднялся по усыпанной мусором широкой лестнице и оказался в длинном прямом коридоре. Здесь можно было включить фонарик, не опасаясь быть увиденным снаружи.

Краска на стенах давно потрескалась и полопалась, на ней красовались матерные надписи и следы ботинок. Местами густо чернела застарелая плесень. Георгий медленно шел по частично разобранному паркету, прислушиваясь к звукам заброшенного здания. Где-то наверху выл в разбитых окнах ветер, то тут, то там слышались шорохи и скрипы. Институт словно продолжал жить своей тайной загробной жизнью. Георгий давно привык к заброшенным зданиям, но здесь ему стало немного не по себе. Чтобы отогнать неприятное ощущение, он ускорил шаг. Коридор завернул налево, затем направо. Наконец двери закончились, и показался проем пожарной лестницы. Несколькими этажами выше слышны были голоса двух подростков, они обсуждали улов, собранный в разоренных лабораториях. Георгий выключил фонарик и подождал, пока голоса удалятся.

На лестнице под ногами хрустело битое стекло. Стараясь не мелькать в выбитых окнах, он быстро спустился на несколько пролетов и оказался в подвале. Под землей было жутко холодно, у Георгия почти сразу начали мерзнуть руки. Стены были отделаны белой советской плиткой, от которой отражался и расходился бликами свет фонарика. Тянувшаяся вдоль коридора ржавая водопроводная труба вросла в пол огромной сосулькой. Трекер предсказуемо не работал. Георгий определил ледяной сталагмит для себя как ориентир и углубился в подземный лабиринт, стараясь запоминать дорогу. Звуков в подвале почти не было, лишь изредка где-то в глубине коридоров попискивали крысы.

Низкий, покрытый инеем потолок давил на виски. Вскоре у Георгия разболелась голова. Все кабинеты и лаборатории, которые встречались ему на пути, были давно разграблены и замусорены, некоторые явно использовались в качестве туалета. Наконец, когда он уже почти решил повернуть назад, в одном из тупиковых ответвлений коридора обнаружилась выкрашенная черной краской широкая металлическая дверь. Она была вся исцарапана и разрисована баллончиком. Кнопки кодового замка старательно подпалили зажигалкой.

Георгий понял, что нашел то, что искал. Дрожащими от волнения и холода пальцами он раскрыл записную книжку и стал поочередно вбивать выписанные числа. Металлический рычажок замка был отломан, и Георгию приходилось двигать его отверткой – сначала вниз, чтобы проверить код, затем вверх, чтобы сбросить неправильное число. Механизм заржавел, и все манипуляции с ним требовали значительного усилия. На то, чтобы перебрать все комбинации, ушло около пятнадцати минут, к тому моменту у Георгия уже отнимались пальцы. Замок меж тем и не думал поддаваться. «То ли кошка порвала нужный номер, то ли его и не было в архиве», – рассерженно подумал Георгий. Близость к объекту поиска не давала ему покоя. Его подгонял злой азарт, граничивший с амоком. Георгий попробовал вскрыть дверь отмычкой – бесполезно. Затем он начал с остервенением вбивать все варианты чисел, которые приходили ему в голову. Он понимал, что шансы на успех ничтожны, но не мог остановиться. Он проверил все даты, которые могли хоть как-то косвенно относиться к проекту, – не подошла ни одна. То же с советскими праздниками и памятными днями. Тогда он стал перебирать годы один за другим в хронологическом порядке. Закончился двадцатый век, пошел девятнадцатый. Непослушными пальцами Георгий вбил цифры 1–8-7–0, потянул вниз отвертку. Внезапно вместо привычного сопротивления отвертка провалилась вниз вместе с рычажком. Щелкнула задвижка – и дверь чуть отстала от рамы.

Георгий потрясенно замер, но секунду спустя опомнился: «Ну конечно, год рождения Ленина! В семидесятом отмечали столетие Ильича, в памяти должно было быть свежо». Он быстро дернул ручку на себя, пока замок не закрылся обратно. Тяжелая дверь со скрипом поддалась, и из открывшейся темноты донесся легкий йодистый запах. Георгий направил фонарик в дверной проем. Свет отразился от какой-то блестящей поверхности. Он опустил луч чуть ниже и осмотрел комнату. Стены, пол и потолок были покрыты свинцовыми листами. Под ложечкой тревожно засосало. Георгий пожалел, что не захватил с собой дозиметр. «На всякий случай лучше здесь не задерживаться», – подумал он. Посреди зала стояло что-то вроде большой продолговатой тумбы, укрытой брезентовым чехлом. Ни мебели, ни каких-то других предметов в комнате не было.

Георгий подошел ближе и осторожно стянул чехол. Хрусталь моментально заискрил в луче фонаря, и он невольно зажмурился. Когда же вновь открыл глаза, его взору представилась невиданная картина. В искусно сделанном прозрачном гробу с золотой рамой лежала девушка нездешней древней красоты. Она не была похожа на декадентских героинь полотен Васнецова. Скорее ее облик вызвал в памяти Георгия смутные образы из детства – такими он представлял себе прекрасных царевен из сказок, которые ему читала бабушка, укладывая спать. Уложенные в косу светлые волосы доставали ей до пят. Девушку нельзя было назвать худой, скорее она была хорошо сложена. Крупные груди и выраженная талия манили прикоснуться к ним. Овальное лицо девушки украшали соболиные брови, широкий правильный нос и пухлые губы. Огромные глаза с длинными ресницами, казалось, сомкнулись минуту назад. Если бы девушка не была погружена в розовую жидкость, можно было подумать, что она просто прилегла ненадолго вздремнуть.

Георгий невольно залюбовался ею как произведением искусства и спохватился, лишь когда вспомнил свои опасения насчет радиации. Быстро достав мобильный, он попытался сфотографировать девушку, чтобы показать потенциальному заказчику, однако смартфон отказался включаться. «Видимо, сел от холода, – с досадой подумал Георгий. – Ну да ладно, Александр Петрович меня ценит, один раз поверит на слово в качестве исключения». Аккуратно накрыв хрустальный гроб брезентом, он вышел из свинцовой комнаты и захлопнул дверь. Затем тщательно проверил замок и даже протер кнопки влажной салфеткой, чтобы никто по следам от пальцев не разгадал, какие он нажимал последними.

Обратный путь Георгий нашел без особых проблем: минут через десять перед ним оказался сталагмит, а следом – пожарная лестница. Ни в здании, ни во дворе не случилось неприятных встреч с охраной. Он ловко выскользнул через дыру в заборе и чуть не побежал к метро: ему хотелось поскорее зарядить телефон и позвонить генералу. Искателя артефактов захлестывала эйфория. Предчувствие, которому он привык доверять, говорило ему, что, вполне возможно, он вот-вот совершит самую большую сделку в карьере.

Дома он с удивлением обнаружил, что телефон работает и даже сохранил больше половины заряда. Георгий разделся, положил рюкзак на так и не разобранную банную сумку и включил чайник. Кошка наблюдала за ним с кухонного шкафа. Убедившись, что хозяин в хорошем настроении, она спрыгнула на пол и потерлась о ногу. Георгий погладил ее, поднял и посадил к себе на колени. Выпив чаю и немного согревшись, он решил позвонить Александру Петровичу. Этот момент всегда был волнующим, и он хотел, чтобы его голос звучал как можно более спокойно и уверенно. На часах было уже десять вечера, но это даже к лучшему: по крайней мере, Александр Петрович точно уже не на работе и сможет говорить. Георгий зашел в Телеграм, нашел нужный контакт и нажал вызов. В трубке долго раздавались протяжные гудки, потом они прервались и грубый голос на другом конце буквально рявкнул:

– Слушаю!

Вся подготовка тут же пошла прахом, от уверенности Георгия не осталось и следа. Он замялся и словно потерял дар речи.

– Да говорите вы уже!

– Александр Петрович, это Георгий… который для вас безделушки всякие ищет… Извините, что я так поздно звоню…

Голос генерала сразу подобрел и сделался задорным:

– А, Жора, не узнал тебя! Ты номер, что ли, сменил?

– Вроде нет, тот же, что и был.

– Да? Ну, не важно. Как сам?

– Потихоньку – живу, хлеб жую.

– С икрой небось хлебушек-то ешь, с твоими-то ценами!

– Ну, будет вам, Александр Петрович, какая икра. Масло в лучшем случае, и то не каждый день. Я же все продаю вам по самому лучшему тарифу, гораздо ниже рынка…

– Да ладно, че-то ты сразу залебезил? Непонятно, что ли: шучу я. Чего звонишь-то? Опять что-то нашел?

– Вы совершенно правы. В этот раз объект абсолютно уникальный, мне кажется, только вы способны в полной мере его оценить.

– Ого, даже так! Ну что ж, заинтриговал, подлец. Валяй рассказывай.

Георгий расслышал в трубке звук наливаемой в бокал жидкости. Похоже, Александр Петрович был уже порядком подшофе. Это придало ему уверенности: в пьяном виде генерал обычно легко увлекался и в целом становился сговорчивее.

– Понимаете, какое дело: недавно я волею случая купил часть архива Института долголетия…

– Это того, где кровь переливали?

– Не совсем, но почти. Можно сказать, его идейного наследника – там тоже занимались здоровьем вождей.

– Ну-ну, и что же могло тебя там заинтересовать? Заспиртованная простата Кагановича?

Александр Петрович громко рассмеялся собственной шутке, Георгий тоже похихикал из вежливости.

– Представьте себе, выяснилось, что у них в институте все это время хранился уникальный артефакт времен домонгольской Руси, при этом загадочного происхождения: ученые так и не смогли его толком атрибутировать. – Чтобы усилить драматический эффект, Георгий взял небольшую паузу. Почувствовав через трубку, что генерал буквально ерзает от любопытства, он с удовольствием продолжил: – Это древний саркофаг из горного хрусталя, украшенный золотом. Однако самое интересное – его содержание. В нем лежит девушка, предположительно княжеского рода, которая благодаря специальной розовой жидкости сохранилась словно живая.

– Спит красавица в гробу, я подкрался и… – продекламировал Александр Петрович и довольно загоготал.

– Ну да, что-то в этом духе… – поморщился Георгий.

– А ты сам-то ее видел?

– Конечно, Александр Петрович. Я бы вам не позвонил, если бы все лично не проверил. Она действительно до сих пор лежит в хрустальном саркофаге, сохранность небывалая.

– Что же, и фото у тебя есть?

– К сожалению, сфотографировать не получилось: там вся техника глохнет. Похоже, радиационный фон высокий.

– То есть ты мне предлагаешь купить ее не глядя?

– Александр Петрович, вы же меня знаете, я вас никогда не обманываю. Второго такого объекта просто нет.

Генерал какое-то время молчал.

– Красивая хоть? – наконец спросил он.

– Кто?

– Ну, девка эта.

– Очень…

Георгий почувствовал, как у него пересохло во рту. Он испытал что-то вроде ревности к генералу, который выспрашивал у него подробности о царевне. Александр Петрович меж тем многозначительно хмыкал в трубку, словно что-то обдумывая.

– Ну, раз красивая, то можно взять, пожалуй. С другой стороны, на кой она мне? Да и непонятно, как жена отреагирует, – лукаво сказал он.

– Александр Петрович, я одно могу вам точно сказать: такого предмета древности совершенно точно нет ни у кого не то что в России – в мире. Это уровень топовых музеев. Она станет жемчужиной вашей коллекции.

– Что ты заладил: «Музеи-шмузеи». Одно дело – предметы собирать, а другое – трупы, пусть и уникальные. Как-то не по себе мне.

– Понимаю ваше беспокойство. – Георгий начинал злиться, но старался не выдать себя. – Однако я не могу не сказать вам и еще об одной особенности этой находки. Видите ли, розовая жидкость, в которой находится девушка, обладает уникальными регенеративными свойствами. Она восстанавливает любые повреждения. Советские ученые хотели с ее помощью увеличить продолжительность жизни вождей, но не смогли разгадать формулу. Теперь-то, конечно, наука шагнула далеко вперед. Уверен, что с вашими связями вы сможете найти правильных людей, которые помогут разработать эликсир вечной молодости. Только представьте себе, какие возможности перед вами это откроет…

Александр Петрович несколько секунд сосредоточенно сопел. Георгий замер в ожидании.

– Ладно, пес с тобой, Жора, – наконец сказал генерал чуть надтреснутым голосом человека, проглотившего наживку. – Сколько ты хочешь за свою царевну?

– Пятьсот тысяч.

– Я так подозреваю, что не рублей.

– Вы же сами понимаете, Александр Петрович, случай экстраординарный. Саркофаг в рюкзаке не унесешь. Потребуется целая спецоперация: его же, по сути, нужно выкрасть с режимного объекта.

– Слушай, ты не охренел? Да за такие деньги мне проще туда своих соколов послать, чтобы они весь этот чертов институт перевернули и мне гроб на дачу прикатили с цветами и музыкой. А на сдачу могу заодно и тебя в этом институте закопать в качестве замены.

Георгию стало не по себе: злить Александра Петровича совсем не входило в его планы; с другой стороны, прогибаться по деньгам тоже не хотелось. Он знал, что генерал мог заплатить такую сумму почти не глядя.

– Александр Петрович, вы могущественный человек, и я ничуть не сомневаюсь, что вы без труда можете меня уничтожить. Однако найти саркофаг в хранилищах института – дело гораздо более сложное. Ему же принадлежали десятки зданий по всему Союзу. К тому же царевна заперта в свинцовом боксе с кодовым замком. Понятно, что все эти проблемы при желании решаемы, но зачем вам эта головная боль? И это еще если не брать в расчет репутационные риски.

– Все, хранитель древностей, угомонись, я уже понял, что проще согласиться. Завел опять свою шарманку, у меня уже голова болит от твоего гундежа!

– То есть по рукам?

– По ногам, бляха-муха! Договорились.

– Александр Петрович, у меня еще одна просьба: дайте хотя бы пятьдесят тысяч авансом… Все-таки нужно охрану подкупить и надежных людей с машиной нанять. Дело не дешевое.

– Уххх, кровопийца! Ты как клещ, Жора, от тебя не отвяжешься! Ладно, хрен с тобой, будет тебе аванс. В рублях. Завтра дома будь – человек к тебе подъедет.

– Спасибо большое, Александр Петрович, вы не пожалеете!

Он не успел договорить – генерал повесил трубку.

Георгий с облегчением откинулся на спинку стула и подумал: «Такое дело можно и отметить». Впервые в жизни перед ним замаячила перспектива не просто обеспечить себя на какое-то время, а реально разбогатеть. Ему даже захотелось поговорить с кем-нибудь и поделиться своей радостью. Впрочем, желание это было абстрактным и быстро пропало. Друзей у него не было, и даже если бы и были, он ни при каких обстоятельствах не стал бы рассказывать им о своих находках или заработках. Он вообще старался поддерживать максимально узкий круг общения, так было надежнее и безопаснее для дела. Даже родной матери звонил не чаще раза в месяц и ограничивался дежурными вопросами про здоровье.