скачать книгу бесплатно
Избранные стихотворения
Николай Федорович Болдырев-Северский
Н. Болдырев-Северский известен прежде всего своими книгами об Андрее Тарковском, «Пушкиным и джазом», работой о Симоне Вейль и, конечно, пятитомным трудом о Р.-М. Рильке, включающим и переводы, и внутреннюю биографию поэта. Ему принадлежат также «Антология дзэн», книга о Розанове и несколько книг свободной прозы и эссеистики. И все же именно поэзия в центре внимания рифейского отшельника, писавшего в своем поэтическом манифесте «Поэзия и поцелуй»: «Сущность мироздания поэтична». И далее: «Единственный умалчиваемый предмет поэзии – Бог… Поэзия – надежда набрести на Исток». Глубина и искренность этой интуиции и создают ту особую музыку его стихов, что укрыта в паузы, а не в звуки. Ибо, как сказано в том же манифесте, «зачем читать поэта, если тот не подошел к границе пробужденности?» Стихи поэта нашли свое место в «Антологии русского лиризма XX века»(сост. А. Васин-Макаров) и в ряде других. Как поэт-переводчик (Стафф, Тракль, Рильке, Целан) Болдырев-Северский отмечен двумя всероссийскими литературными премиями.
Николай Болдырев-Северский
Избранные стихотворения
© Н. Болдырев-Северский, 2019
© А. Чуносов, фотопортрет, 2019
© О. Сетринд, оформление, 2019
© Издательство «Водолей», оформление, 2019
* * *
Я возвращаюсь в потаённость…
Из книги «Мост» (2013)
* * *
Душа пуста, хотя простор ликует.
И Волга чистая свой начинает путь.
И небо воду пьет, и день бликует.
Но хочется забыться и заснуть.
В монастыре лежать над всей землею
и чувствовать совсем иной простор.
Не тот, где ласточки летают над золою
сгоревших чувств и потускневших гор.
Совсем иной простор, о правый Боже!
Должна же быть иная в мире вязь,
иная сладость звука, взгляда, кожи,
где нет всей этой вязкой тяжкой дрожи,
но есть вне всех сует самих эонов связь.
(Старица, левый берег Волги, 12 августа 2010)
* * *
Спектакли страсти и таланта
природа в нас творит спонтанно.
Так грезят волны неустанно.
Так неустанно бьют куранты.
И только святости причина
не из природного истока.
Ее ключи лежат глубоко.
За цепью гор – ее кручина,
что нас уводит дальше слова
и дальше тел и страсти знанья.
Там оставляют нас признанья.
Там новая в нас ждет основа.
* * *
Еще чуть-чуть пошевелим крылами,
еще чуть-чуть цветы потрогаем рукой,
потом взлетим над деревами
и ощутим такой покой…
Но защемит вдруг боль тоски по краю песен,
по речке недолюбленной в утайных берегах.
И ворот новой жизни станет тяжко-тесен,
и ты уснешь в слезах.
Когда проснешься поутру ты этою рекою,
всё встанет на свои места.
Ты будешь в центре течь великого покоя,
чья музыка – с листа.
* * *
Что было – разве ж навсегда исчезло?
Не перервать тот звук, что не звенит.
Могущественна дней пустынных бездна.
Мощней столпов и гор невидимый гранит.
Есть чистота вдали от достижений,
от жадных перекрестков и дорог.
Есть близость без объятий и сближений.
Как книги есть без суицида строк.
Есть песня, чей полет мощнее ритма.
Есть голос, чью гортань нам не сыскать.
Есть бытие – не битва, не молитва:
в нас Позабытое желает сновать стать.
* * *
И все же лучшее в тебе -
во мгле рождается, во мраке,
среди полей и ковылей.
Ты предрассветный пил елей
в едва накинутой рубахе
на крошечном на островке
среди реки тишайше-донной.
О полоумный лес бессонный,
пескарь, живущий на песке!..
Ты весь дрожал. В раю? В тоске?
Когда продлишь ты этот миф
до страсти в сердце безнадежной,
ты станешь особью берложной,
глубины горя полюбив,
где мощь реки поет мотив
всей сути жизни осторожной.
* * *
Как сад мой мал!
И в самом деле:
как тихо облако сознанья,
как медленны его рецепты
и как бескрайни те пучины,
куда ввергает нас страница
любая, автора любого.
Когда бы даже он не гений,
а просто маленькая птичка,
в которой звезды блещут странно;
всё страшно в путь пуститься ночью.
Ведь сад мой будет без вниманья,
а в бесконечности нет смысла.
Я должен медленно и точно
следить за почками и цветом,
за желтизной и сорняками
и за пейзажем спелой сливы.
