Нехитрая игра порока

скачать книгу бесплатно

– Н-да… Много странностей в ее появлении, не находишь? – Я чувствовала, что Соня по-прежнему относится к Ольге с настороженностью.

– Я сама ее просила позвонить!

– Она отговорилась запретом отца на то, чтобы рассказать тебе правду, но, Ась, она же взрослый человек, могла и не слушать. Это же глупо – только что и ставить лайки под фото родной сестре!

– Я так же поступала, – сказала я, но в душе была с Соней согласна.

– Ты думала, что она – дочь разлучницы. К тому же она – старшая, – оправдывая меня, Соня с упорством отстаивала свое мнение.

– Господи, да у нас разница чуть больше полугода! Ты о чем?

– Я о том, что все беды случились с тобой в один день – потеря отца, отчима, кража подвески и появление Ольги, – мрачно подытожила Соня.

– Что же ты к этому не добавила возвращение в мою жизнь Юренева? – с иронией спросила я.

– Этот эпизод ты забудешь… или? Ась, лучше молчи. Нет, не может быть! Ты же его ненавидишь? Да? Он же гадский гад в твоей жизни, вспомни! Он тебя унизил!

– Он слеп и беспомощен, Соня. Нет, не жалок, а именно потерян. И никому не нужен! – парировала я.

– Да… никогда бы не подумала. Как неожиданно сбылось мое предсказание. Ляпнула тогда, а оно вот как – в точку. И что ты собираешься делать?

– Помогать ему выживать, не более того, – произнесла я неуверенно.

– Не более? Аська, не дури! Жалость – не любовь. Загонишь себя в тупиковые отношения… Вспомни, как ты тогда рыдала! А они ржали, уроды…

…Наш класс был самым недружным в школе. Легендарно худшим – те учителя, что проработали долго, удивлялись столь стойкой неприязни учеников друг к другу. В классе процветали зависть, наушничество и хамство. Никакой взаимной поддержки, каждый сам за себя. «Сброд эгоистов» – так называла нас наша классная, молодая преподавательница химии, еще полная амбиций, планов по воспитанию и авторских идей. Сломали ее быстро, к концу седьмого класса она как-то сникла, свой предмет вела словно нехотя, а классные часы проводила для галочки – мы все занимались чем хотели. Не знаю, задумывался ли еще хоть кто-то о причинах нашего пофигизма, но мы с Соней однажды пришли к выводу, что он, этот пофигизм, родом из детства. То есть из начальной школы. Ни один из нас не поминал добрым словом нашу первую учительницу Ирину Александровну Чмыреву, исчезнувшую из школы сразу же, как только мы перешли в пятый класс. Нет, точнее, не сразу – первую четверть у вновь поступивших первоклашек она отработала. Скандал с ее увольнением в связи с профнепригодностью замяли быстро. Родители, чей ребенок не побоялся рассказать дома о том, что учительница ругается матом, обзывает всех дебилами и не разговаривает, а «шипит», однажды целый урок стояли за приоткрытой дверью в класс и записывали на диктофон монологи Чмыревой. Не сразу поняв, что «зажравшиеся нувориши, нарожавшие сопливых слабаков», – это они, мама с папой этого ребенка лишь в ужасе переглядывались и качали головами. А после отнесли запись прямиком в кабинет директора. Жаль нас, бывших учеников Чмыревой, тогда никто не опросил, каждый мог бы добавить что-то свое. То, что фискалить нормально, нас убедила Ирина Александровна. Мотивация звучала примерно так: «Вы в классе все соперники. Каждый должен стремиться быть лучшим, а для этого нужно знать все слабые стороны противника. В конкурентной борьбе все средства хороши. Иначе, выйдя во взрослую жизнь, карьеры вы не сделаете». Нам, малышам, до борьбы, карьеры и взрослой жизни было так абстрактно далеко, что мы хорошо уяснили одно – донеся ей, какой плохой сосед по парте, ты получишь привилегии. Конечно, став старше, мы разобрались, что к чему, но – поздно. По сути, дружбой можно было назвать лишь наши с Соней отношения. Одноклассникам же было по-прежнему наплевать на все и всех, да и на учителей тоже. Они продолжали «сдавать» друг друга, если это им было выгодно.

– Сонь, неужели никто не знает, что с Максом произошла такая беда? Он сказал, что живет один. Почему? А мама?

– Про мать не слышала, а что отца убили, узнала от Басова. Помнишь Кольку? Он же в мед со мной поступал, документы вместе сдавали. Правда, он на лечебный пошел, мы пересеклись-то всего несколько раз за семестр в коридорах. Так что Басов только на школьном вечере встречи в феврале вскользь упомянул, что у Макса отца больше нет. Ты тогда идти отказалась наотрез.

– Странно было бы, если бы пошла.

– Согласна. Мне сразу стало понятно, почему Макс в армию загремел. Кто б ему учебу оплачивать стал? Бюджет ему никак не светил.

– Мать его, значит, сына бросила совсем…

– Получается, так. И вот еще – на той встрече мне показалось, что Коля был чем-то озабочен, да и пробыл он с нами недолго. А потом исчез куда-то. Ничего о нем до сих пор не слышала. Впрочем, я и не общаюсь ни с кем из класса. Больше в школе не была ни разу. Некогда, да и желания нет.

– Соня, следователь утром мне сообщил, что Коля признался в убийстве отца Юренева. Убил, якобы находясь под наркотой. Умер на зоне.

– Да ну… ерунда какая-то! Коля и наркотики? Никогда не поверю! Полная чушь!

– И моя реакция была такой же. Знаешь, о чем я подумала – следователь все время задает вопросы о прошлом. Вот скажи, откуда ему известно об убийстве отца Макса? Нет, не так – знать-то он, конечно, мог. Но почему меня спрашивал об этом? Убили Карима, говорили о нем, и вдруг – что я знаю об убийстве Юренева? А я-то всегда думала, тот в аварии разбился. Разве нет?

– С чего ты это взяла? Его нашли в подъезде с травмой черепа, несовместимой с жизнью. Колька, правда, выразился проще – «черепушку пробили». И ни слова, что это сделал он! С чего вдруг потом признался?

– Загадка… А вот еще одна – следователю откуда известно, что Гиржель на паперти побирался? Откуда он вообще о нем знает? Да еще эта его уверенность, что тот с Каримом тесно знаком… на чем основывается?

– Не знаю, Ася. Что ты к нему прицепилась? У него масса возможностей добыть любую информацию. Давай спать. Мне с утра в Раздольное ехать. Свитерок-то одолжишь? – улыбнулась невесело Соня, залезая под одеяло.

– Спи. Еще Лизка-Элизабет никак себя не проявила. Как ей дать знать, что она уже дважды вдова? Если, конечно, это не она Карима убила.

– Успокойся, не она. Так сонную артерию перерезать можно лишь умеючи. Она что, медик?

– Нет, что ты. По-моему, образования у Элизабет никакого. Тогда где же она?

– Еще нарисуется, не сотрешь. Квартира в нашем доме, даже часть ее, – хороший кусок. Явится за наследством, вот увидишь… хотя квартира-то Каримом до брака приобретена…

«Зачем ей наследство, если у нее в Англии дом?» – подумала я, засыпая.

Глава 12

Ровно в восемь разбудил звонком на мобильный Фирсов. Напомнив, что через час ждет в следственном комитете, отключился. Ни вам «доброго утречка, Асия Каримовна», ни простого «здравствуйте».

– Хамство у нас в крови, не так ли, Иван Федорович, политесу не обучены, – пробурчала я, покосившись на Соню. И тут же вспомнился Карим, будивший маленькую Асию легким поцелуем в розовую щечку. «Солнышко уже ждет, не дождется, когда моя маленькая принцесса откроет глазки», – шептал на ушко он, а мне было щекотно от его дыхания. Я открывала глаза – рядом с кроватью стояли Карим и мама, улыбаясь и бросая ласковые взгляды друг на друга… «Нет, Карим не мог меня обманывать, тут просто чья-то чужая тайна. Гиржель, да – темная личность», – подумала я, вставая с дивана.

– Кто это в такую рань? – Звонок все же разбудил Соню.

– Следователь отметился с утра. Через час я должна быть у него. Ты лежи, мы уйдем с Ольгой, выспишься.

– Нет, поеду к отцу. И по детям соскучилась, давно не видела. Буди сестрицу.

Ольгу поднять с постели оказалось не так просто – на мое тихое: «Олечка, проснись», она лишь громко всхрапнула и отвернулась к стене. Пришлось трясти за плечо. Открыла глаза она не сразу, и я успела разглядеть небольшой шрам над бровью и седую прядь на левом виске.

– Ася, сколько уже? – Ольга потянулась за телефоном. – Ого! Проспала… теперь домой не успею зайти перед визитом к следователю. Или успею?

– Он уже звонил, мне к девяти.

– Вот. А мне через полчаса уже у него быть. Может, с тобой пойду, не арестует же?

– Щетка новая в стаканчике, твое полотенце – розовое, – никак не прокомментировала я ее предложение.

– Спасибо.

Я отправилась на кухню, где уже хозяйничала Соня.

Меня очень смущала наша с Ольгой непохожесть друг на друга. Ну хотя бы какие-то черты внешности должны быть у Ольги от Гиржеля? Сколько ни присматривалась, таковых не обнаружила. Обманула, что родная дочь? Зачем ей это?

– Сонь, а если эта змейка, что принесла Ольга, на самом деле моя? – Я сняла турку с плиты и разлила кофе в три чашки. – И никакой пары к ней, как она утверждает, нет. Смотри: кто-то крадет у меня подарок Карима, а через несколько часов подвеску приносит дочь Гиржеля. А дочь ли? Белесая, глаза почти прозрачного голубого цвета, лицо круглое. Посмотри на меня – копия отца! Поэтому я так легко его среди нищих узнала.

– Что в этой подвеске такого ценного? Камень красный? Он крошечный. Даже если это рубин, да, похож по цвету, ценность ему – грош. Хотя я в камнях не разбираюсь. Давай Леве Фишеру покажем. У него своя ювелирная мастерская на углу Дворянской.

– Хорошо, зайду как-нибудь. Мне кажется, что об этой змейке и хотел поговорить Карим. Может быть, она ему была нужна? А был ли он в курсе, что вторая подвеска хранится у Ольги? Ничего не понимаю!

– И это еще раз доказывает, что Гиржель и Карим не просто знакомы, их связывает какая-то общая тайна. Если же змейка одна, все плохо – Ольга тебя обманула. Ты с ней не откровенничай, Ась. Черт ее знает, кто она на самом деле!

– Да, ты права. Пойду потороплю ее, что-то долго она в ванной плещется.

В этот момент раздался громкий щелчок замка входной двери. Я посмотрела на Соню – та развела руками.

– Ушла, не попрощавшись? Значит, подслушивала… согласна, нехорошо, конечно, получилось, – произнесла Соня без тени раскаяния в голосе. – Я поехала к отцу. Еще один заговорщик. Телефон до сих пор отключен. Хорошо, Марченко ключи от машины не успел отобрать. Обычно первое, что прячет, – портмоне с правами, обе связки ключей и телефон. В этот раз только теплую одежду успел в шкаф запереть. Ключиком перед моим носом вертел, издевался. Такой придурок, Ась. Куда любовь к нему делась… он что, всегда таким был?