скачать книгу бесплатно
Хотя в любом случае результатом будет лишь игра света на гранях.
На мой взгляд, в данном определении философия представлена как понятие, определяющее границу нашего мышления, то есть в том смысле, что у мышления имеются грани, границы, пусть и бриллиантовые. А разве мышление может иметь границы?
Ну… это не определение, а метафора, образ.
Но можно и порассуждать на заданную вами тему.
Мышление вообще безгранично. Но философское мышление – это всегда конкретное мышление, мышление, рационально явленное нам, концептуальное мышление, а следовательно, мышление, имеющее границы. Но эти границы есть не границы мышления вообще, а границы концептов, теорий, систем. И таких границ-граней у философии неконечное множество. Можно сказать, что философствование – это видение границ мышления, поиск границ, огранка мышления.
Мышление бесконечно, хотя и имеет грани.
Хорошо, но тогда закономерно возникает следующий вопрос: а сама философия, идеальный ли она инструмент для такой огранки?
Философия есть одновременно и инструмент, и предмет. Вернее, речь идет о философском мышлении – оно мыслит себя. И это уточнение – про философское мышление – существенно: глупо пытаться огранить полено (тем более, поленом же). Философия бессмысленна вне философии.
Сами философы постоянно находятся в поисках истины и не могут найти ее.
Это постоянное «нахождение в поиске» и есть суть философствования. Это как и в науке: наука не в учебнике, а именно в постоянном поиске ответов на вопросы. Закончатся вопросы – закончится наука. Закончится поиск – закончится философия.
А может, смысл философии не «шлифовать» мышление, а снова и снова будить его, заставлять работать?
На это я уже ответил: зачем глухому будильник? Философ – это тот, кто уже проснулся, кто в поиске, кто «шлифует». А у кого мозги деревянные, тому философия не то, что не нужна, а и вредна. К тому же, в жизни полено полезнее, чем бриллиант – от него тепла больше. Бриллианты – штучный продукт.
А то, что вы подразумеваете под философией, наверное, есть просто научный базис, которому надо следовать в каждой конкретной науке?
Философия имеет лишь косвенное отношение к науке: схожа с ней лишь по своей рациональной форме – строгости граней. И следовать философии (всем скопом, а не индивидуально) нельзя: нет и не может быть общепризнанных философских концептов, типа таблицы химических элементов или законов механики, на которые можно ориентироваться. Философией, как бриллиантом, можно только любоваться.
Простите, но у вас много путаницы…
Ну это вполне понятно – путаница возникает из-за попытки трактовать мои слова в границах традиционных представлений. Это нормально. Ситуация аналогичная той, которая возникает при первом знакомстве с теорией относительности или квантовой механикой. Тут два варианта: (1) либо вы не пытаетесь читать в моих словах ничего более, чем написано, и стараетесь соотносить мои слова с моими же словами, а не с традиционными представлениями, то есть стремитесь понять новую для себя концепцию, ее логику и выводы, которые естественно (по самому факту их «невашести» и новизны) не могут совпадать с вашими, (2) либо списываете это новое на «путаницу» и забываете.
Все тлен
Вас никогда не посещает чувство пустоты всех этих (вообще всех философских) рассуждений? Я не к тому, чтобы кого-то опровергнуть или обидеть. Просто меня часто посещает настроение «все тлен, все тлен». Вот и сейчас такое, поэтому спрашиваю. Может у вас есть рецепт борьбы с этим?
Нет. Рецепта нет. Да и вообще это лечить не надо.
Я не знаю, как вы относитесь к классической музыке, опере, балету, но вы наверняка знаете, что огромное количество людей считает эту сферу искусства пустой. Ну, действительно, выбегает какая-то с заломленными руками и крутится-крутится… Или некто вместо того, чтобы просто по-человечески сказать «а пошли вы все» и уйти, долго-долго поет о том, как ему здесь невыносимо тяжело… «Все тлен, все тлен». Но многим нравится.
Наверное, так же следует относиться и к философии. Она не для всех. Но не в смысле элитарности, а просто разные проблемы поселяются в головах разных людей. Одного искренне интересует проблема «детерриториализации (снимающей оппозиции типа глубина-поверхность, центр-периферия) с последующей ретерриториализацией», другой марки собирает, третий помешан на политике…
Относитесь к философии как к нечто, выходящему за пределы вашего понимания. Ведь, надеюсь, это не единственное, что не вписывается в эти пределы. Я вот полный профан в медицине, юриспруденции, экономике и пр., и пр., далее бесконечный список. И ничего. Знаю лишь, что единственный рецепт бороться с проблемой непонимания – сесть и изучить. А надо ли? Если надо – то в чем проблема?
Результат философии
Не боитесь, что в результате получите только тот результат, который вам хочется?
Я не боюсь получить результат, который мне хочется, я хочу получить результат, который мне хочется. Только так и бывает. Даже при самом «объективном» подходе. Игра в объективность, с одной стороны, стопорит движение мышления, а с другой, что не менее важно, принципиально ограничивает возможность понять не свою мысль. Я честно признаюсь себе, что мне доступна только моя действительность (как и каждому) и единственный способ двигаться – это не вцепляться в нее зубами, имитируя «объективность», а перманентно ее менять. Именно сопоставление разных своих точек зрения (когда стоя на каждой из них ты получил то, что мог и хотел получить) дает возможность ощутить, что там за этим спектром действительностей, что там «на самом деле».
Сортировка
А вы беретесь – вот вы сами лично – рассортировать философскую библиотеку на заблуждения и не-заблуждения? Интересно, куда вы отнесете свои тексты? А после этого вопроса ответьте себе еще на один: а куда отнес бы ваши тексты человек, чьи книги вы пометили как «заблуждение»?
И меня вылечат
Но отрицать наличие единой для всех объективной реальности, значит загнать себя в тупик собственной ограниченности и лишь пытаться вербовать себе апологетов
Мне кажется, что вся история философии свидетельствует ровно об обратном: именно констатация наличия единой объективной реальности ведет прямым путем к ограниченности. Это продемонстрировал опыт советского диамата. Да и логика тут проста: если человек уверен в «наличии единой для всех объективной реальности», то при этом он обязательно мыслит, что она (реальность) явлена именно ему (ведь вы же не можете не доверять своим чувствам и мыслям). А все, кто видит по-другому, просто ошибаются. Ведь «объективность» – одна! Так?
Ибо сказано: истина существует, и целью науки является её поиск.
Интересно, а кем сказано? Вами? Я, например, не знаю ни одной научной истины. И не знаю ни одного ученого, который занимался бы поиском таковой. Все ученые заняты более прозаическими делами: поиском решения систем уравнений, измерением нечто и подгонкой решения уравнений под результаты измерения. Где здесь и в виде чего может находиться истина? В виде решения? В виде измерения? Или вы под «истинами» подразумеваете уравнения, решения задачек и пр.? Так и они с развитием науки могут оказаться не только неточными, но и неверными. Так и получается, что наука это не путь к «истинам», а движение от них, перманентный отказ от того, что в какой-то момент считалось «истиной».
Не может же быть так, что некто неправ во всём, а я – во всём прав!
Философия тем и отличается от науки, что существует только третий вариант: оба правы во всем.
Поиск предмета
Вы пишете: философия есть описание поиска истины. Но если мы не имеем представления об этой истине, описанием чего мы занимаемся?
Ну ведь ясно написано: «описанием поиска». Да, мы не знаем, что такое «истина», не можем описать «истину». Но ведь мы что-то ищем (сами не зная что). Вот описание этого беспредметного поиска, поиска предмета поиска и есть философия.
Про «удобно и привычно» и переломанные грабли
Ведь по большому счету вся философия – это интеллектуальное извращение. Стоит только пару абзацев у Гегеля или Хайдеггера вырвать. О чем это? Где это они такое узрели?.. Так что тут – либо «философия», либо «удобно и привычно».
А проблемы начинаются сразу же, как только вы переходите от «данности» к логике, то есть когда пересекаете черту «удобно и привычно». Тут и возникают понятия «материя» или «дух», как призванные обосновать нам, что стоит за «данностью», что делает ее объективной? И строятся две противоположные логические системы, каждая из которых неполна, противоречива…
Так что всегда надо видеть границу, которую вы обозначили как «удобно и привычно»: либо без вопросов – и никакой философии, либо бесконечная логическая цепочка, все дальше уводящая от «удобно и привычно» и уже никогда не приводящая к данности.
Объект имеет объективную сторону, т.е. то, какой он есть…
На этих граблях кто только не потоптался. И, вроде, Кант переломил их об колено, чтобы уберечь головы будущих философов. Ан нет – умудряются подставить лоб и под короткий черенок (верно, на четвереньках ползают).
Ну подумайте, как вы сможете отличить объект «как он есть» от объекта в «вашем представлении»? Что в нем есть? Цвет, форма, и т.д.? Это все слова. Что с чем будете сравнивать? Слова, понятия будете прикладывать к объекту?
Я говорю не о вашей вере в существование объекта вне вас – тут уж вольному воля, – а о проведении границы между вашим пониманием «объективного» и «субъективного»: все, что вы можете сказать и помыслить об объекте, это лишь ваше восприятие. Вы не можете разделить, разложить по полочкам: мол, вот это объективное, это сам объект как он есть, а вот это мое субъективное его восприятие. На обеих этих полках будут лежать исключительно и только ваши восприятия, разделенные по принципу: вот тут – часто воспроизводимые, похожие на восприятия большинства людей (не по внешнему виду, конечно, по типу реакции), а вот тут – то, что лично ваше, неповторимое и невоспроизводимое. Ну, можно еще много других полочек выделить для частично пересекающихся восприятий – политических, этических, психологических и т. п.
Надеюсь, мы находимся по одну сторону линии под названием «удобно и привычно»? А на нашей (философской) стороне нужно отвечать за каждое произнесенное слово. Тут не может быть: мол «сторона» есть, но указать на нее принципиально невозможно. Здесь ключевое слово «указать». Понимать-верить, что что-то есть вне нас, мы, конечно, имеем право и делаем это (поскольку удобно и привычно), но философия – это, к сожалению (или к счастью), логика, а значит, надо указывать/называть.
Успокоение, наверное, можно найти в простом тезисе: между философией (логикой) и Миром – пропасть, и не стоит расстраиваться по поводу того, что не все можно логично объяснить.
Философия сложная и простая
Меня угнетает, что многие любомудры и раньше, и сегодня вместо поиска понимания гордятся крайней усложненностью или неопределенностью формулировок и построений.
Во-первых, угнетает – не читайте! Или читайте про добро и зло – тоже любомудрие.
Во-вторых, «поиск понимания» – сугубо индивидуальный феномен, и то, что вы для себя называете «пониманием», для другого таковым не является. Это я к тому, что не найдя «своего понимания» у некоего философа, не следует делать вывод, что он не нашел понимания для себя (подразумеваю, конечно, честную философию, а не профессиональное манипулирование).
И в-третьих, что самое главное, после приближения к пониманию должен начаться самый сложный да и единственно значимый этап работы философа: запечатление этого Понимания в тексте. Понимание – это лишь ощущение гармонии, предощущение связей. Между ним и текстом – пропасть. Вот тут и начинается строительство мостов. Тут и появляется усложненность и неопределенность. Если Понимание простое – скажем, тут материя, тут идеальные сущности, одни порождают другие, – то и слов надо немного, и связать их несложно. А если понимание, видение Мира такое как у Гегеля, Хайдеггера?
Конечно, иные философы, недовольные или неудовлетворенные «замыленной» старой терминологией, пытаются для объективации своего (отличного от других) Понимания придумать новые слова – иногда получается удачно, иногда не совсем. Но это их право – они хотят быть понятыми. А мы сетуем, что же они так намудрили, указываем на запутанность, мол, Понимание гораздо проще… Но – стоп. Тут следует задать себе вопрос «а может, это мое Понимание проще, и я всего лишь недостаточно поработал головой, чтобы приблизиться к Пониманию автора?»
Сложность предмета философии тождественна сложности познающего интеллекта, и если вам кажется, что все гораздо проще, чем считают любомудры, провозглашенные мэтрами мысли, то вам следует призадуматься. Хотя и тут проблема: способность призадуматься не выше по уровню способности думать. Однако, конечно, я согласен с вами: проблема соотношения термино-логической сложности философских текстов с их понятийным посылом действительно серьезная. С ней надо считаться. И самое главное, учиться различать искреннюю любовь к мудрости от лукавого мудрствования.
Я сторонник декартовского метода и ищу ту железу, которая источает мысль.
Вы, по сути, сформулировали основной вопрос философии. Я не про метод, а про «железу». С методом тут попроще: неужели вы думаете, что сам мудрейший Декарт думал-думал, а после него тысячи мудрейших думали-думали по его методу – и не нашли… А тут кто-то применит его метод и откопает эту «железу»? Тут логично было бы признать, что этот метод неэффективен – имеется в виду не просто думание, мыслительный поиск, а конкретный декартовский философский метод.
Хотя у меня большее сомнение вызывает не столько метод, сколько сама постановка проблемы, форма ее постановки – поиск «железы», поиск локального во времени и пространстве источника мысли. Конечно, можно все не усложнять и не запутывать, а постулировать изначальное, первородное существование этой «железы» в виде, скажем, Бога, Духа, Абсолюта, Всемирного Разума и т. д. Тогда действительно все будет просто: и на словах, и, самое главное, в понимании. Но к этой ли простоте вы стремитесь. Вам простоту или понимание? Вам шашечки или ехать?
…Это врожденные Идеи, и они существуют только в моем Сознании (про ваше сознание можете мне сообщить только вы, но проверить это невозможно)…
Вот вы изложили некую философскую концепцию – мышление своего мышления. Для вас (да и для меня) она истинна, поскольку адекватно отражает свой предмет – ваше индивидуальное Понимание. Если она совпадет с видением еще сотен-тысяч людей, она приобретет и некую объективную истинность как отображение видения множества людей.
Ваша концепция проста? Сложна? Как я уже говорил, ее сложность адекватна сложности вашего видения. Не сложности Мира, а сложности вашего его понимания. Кто-то скажет «я вижу сложнее». Для него ваше понимание будет казаться упрощенным. Но все это, как вы сами пишете, «проверить невозможно» – лишь по статистическим данным продаж книг и цитированию можно хоть как-то ранжировать философские концепции. Хотя понятно, что с точностью плюс-минус две трамвайные остановки.
Верификация философии
Тут с верификацией сложновато. Ведь картинка, которую видит философ, и его мировоззрение, а следовательно, и его философская система находятся в состоянии тождества. Ни один человек – и уж подавно ни один философ – не скажет: что-то мое мировоззрение неправильно отображает окружающий меня мир, надо его подправить. Скорее, человек заключит, что мир неправильный, – а ведь зачастую так оно и происходит. И поэтому «внешняя жизнь» верифицирует как истинное любое мировоззрение, любую философскую систему: любой философ искренне считает, что описывает Мир таким, «каков он есть».
Философия и наука
Никакая философская система не должна противоречить научному знанию…
Почему это? Мои философские воззрения противоречат современному научному знанию (во многих аспектах). И что? Я должен философию подстроить под физику и биологию – под заведомо ограниченные системы, не имеющие ответов на многие вопросы? Я совершенно не понимаю, зачем, к примеру, ориентировать философское осмысление эволюции на столь спорную (по мнению ученых же) теорию типа современной синтетической теории эволюции? Философия по своей сути должна искать выход из тупика, а не отсиживаться в нем, дожидаясь новых достижений науки.
Принимая вашу мысль, следует заключить, что Кант и Гегель должны были заботиться о том, чтобы их философии не противоречили тогдашней науке? Очень странное требование. Что бы мы тогда имели в качестве философии?
Вы же сами понимаете принципиальную ограниченность науки ее текущим состоянием: то, что сегодня в науке считается истинным, в следующей теории будет ложным. И что тут делать философии? Опять себя ограничивать?
Я считаю, подобный сциентизм принципиально неприемлем в философии: его никогда не было и не будет.
Философия вообще не должна выдавать суждения, которые можно эмпирически проверить. Не должна и не может! Высказывание, которое может быть эмпирически верифицировано, не может быть философским. Можете привести хоть один пример такого философского высказывания? Тут ведь все просто: философскими мы называем исключительно и только неверифицируемые высказывания – любое высказывание человека о внешнем предмете, которое можно проверить и подтвердить/опровергнуть, не является философским.
Ну и потом, как вы себе представляете саму реализацию требования «следствия из философской системы не должны противоречить имеющейся научной фактуре»? Философия должна соответствовать результатам (числовым) экспериментов? Нет? Тогда их интерпретации? Так и в самой науке интерпретаций куча. Чему не должна противоречить философия – копенгагенской интерпретации квантовой теории, или эвереттовской, конденсационной космогонии, или теории Амбарцумяна? Про теорию эволюции я вообще молчу. А как быть с «фактурой», которой не занимается наука – с той, которая ей не по зубам? Огромное количество фактов (не философских суждений, а именно эмпирически регистрируемых фактов) противоречат современной науке, не вписываются в нее – так что, философия, по вашей логике, должна также их игнорировать?
Плюс к тому, философия должна удовлетворять критерию Пуанкаре: простота и удобство…
Этот критерий принципиально неприменим к философии. Если для вас проще и удобнее думать, что физика должна ограничивать философию, то для меня удобнее и проще думать обратное. Как вы разрулите это противоречие? Простота и удобство (особенно в философии) дело сугубо индивидуальное по определению: кому-то удобнее и проще начинать мыслить от Бога, кому-то – от материи.
Истинность философских высказываний
Болдачев: «философские высказывания всегда имеют абсолютную истинность в системе автора и относительную в системах читателей».
Нет, это не гипербола – это результат соотнесения/сравнения мысли философа с ее текстовым воплощением.
Философ (да и любой человек) не может (ну если он только не лукавит или не болен) написать то, что не соответствует его мыслям (вопрос умения хорошо и грамотно излагать свои мысли оставим за скобками). И если нефилософское высказывание человека, ну скажем, высказывание, так или иначе касающееся окружающих предметов, можно проверить на истинность (растет за углом дерево или не растет), то философское высказывание, то есть высказывание философа о мысли – о предмете, который находится в его голове, – никакой верификации не подлежит. Поэтому и можно заключить, что философское высказывание абсолютно (всегда) истинно в системе (с точки зрения) самого философа.
Для наглядности надо просто каждое философское высказывание приводить к виду «я думаю, что мир материален» или «в моей картине мира мир материален» (а не просто «мир материален»), подчеркивая, что любое высказывание философа есть лишь его мнение, его личное видение и не имеет ничего общего с предметами вне философа. Так вот, философское высказывание в форме «я думаю то-то и то-то» (а действительно философское высказывание всегда имеет такую форму) является абсолютно истинным, поскольку выражает лишь совпадение записанной (изреченной) мысли и собственно мысли внутри головы. Или кто-то возьмётся опровергнуть это и доказать, что философ думает другое?
Ну и понятно, что в системах читателей истинность философского высказывания принципиально относительна. Вы читаете чей-то философский текст – именно философский, то есть отражающий мышление какого-то человека – и соглашаетесь или не соглашаетесь с мыслями, зафиксированными в тексте. И это согласие/несогласие зависит не от самого текста, а от вашей модели Мира. Совпадают мысли автора, вернее, их словесное воплощение с тем, что вы сами могли бы сказать, с тем, что соответствует вашему видению – вы говорите «истинно», не совпадают – говорите «ложно». А другой человек прочитает и сделает противоположное заключение. И нет никакого механизма «объективного» установления истинности философских высказываний – объективного в смысле независимо от автора или конкретного читателя. Это, повторю, непосредственное следствие самой специфики философии, специфики ее предмета (мышления), который всегда в голове.
Правда, можно говорить о некой статистической истинности философских высказываний: мол, с этой мыслью (теорией) согласно столько-то человек, а с другой – на порядок меньше. Но понятно, что данное распределение характеризует не саму мысль, а исключительно структуру и состояние общества.
«Гегель вообще делается на раз»
или толкание пузиками
Извне любая философская концепция опровергается на раз.
И это банально, поскольку для опровержения не требуется ничего, кроме констатации «а я думаю по-другому», «это противоречит моим суждениям», «невыводимо из моих оснований». Как вы «делаете на раз» Гегеля, так и Гегель с ходу делает любую другую концепцию – просто по факту несовпадения. Или вы видите возможность эмпирической верификации философских систем?
Опровергнуть (в точном смысле этого слова) можно только некое суждение средствами системы, в которой оно было сделано. Все остальное – толкание пузиками. Именно поэтому философские концепции принципиально неопровержимы.
Но в толкании пузиками есть и положительный смысл: движение философии идет не в направлении выбора единственно верной философии, опровергающей другие, а единым фронтом критикующих друг друга теорий. Тут все просто: любая философская система опровергает все другие самим фактом своего существования. Все они друг друга опровергают.
Вдобавок такое опровержение – великий стимул индивидуального творчества. Критика – локомотив философии: причем как собственная критика других, так и критика другими текстов самого философа. Это просто эмпирический факт: возьмите философские тексты от Платона до Канта-Гегеля и далее и просто посмотрите на нескончаемое «толкание пузиками». И это не просто пререкания – любая философская концепция появляется на свет именно как альтернатива существующим, как попытка решения проблем, заведших предшественников в тупики.
Но как ни странно, простая мысль о равноценности, рядоположенности философских систем доступна очень малому числу философов, не говоря уже о простых смертных. Многие, уверовав в нечто, приняв одну из систем за свою, искренне считают, что именно их система опровергает все остальные и потому, безусловно, верна. Логика элементарна: опровергает же – значит, точно верна. Так думают все: и платоники, и неоплатоники, и гегельянцы, и попперианцы… И все, показывая друг на друга пальцами, недоумевают, почему же оппоненты так глупы, что не понимают, что их теории опровергаются на раз другой системой.
Философская доказательность
Никакие основания не лучше других, а, следовательно, и выводы, полученные из противоположных оснований, несопоставимы: все они истинны в рамках своих формальных систем. Но из этого не следует, что не надо вообще что-то доказывать, строить логические системы.
Доказывать надо. Как надо доказывать теоремы в различных геометриях. Просто надо понимать, что эти доказательства не имеют никакого отношения к так называемой «объективной реальности». Это лишь познавательные акты, способы фиксации миропонимания. По сути, разные философские школы нужны не для соревнования, в котором одна из них должна победить, а для самой игры – познания Мира, которое тем полнее, чем больше игроков в ней участвуют.
Могу лишь добавить: для понимания философских аргументов достаточно самих аргументов, которые, однако, не выводят нас за границы аргументов. Что вы постулировали, то и получили – ничего не добавили, а лишь утвердили для себя свои воззрения. Вы подтвердили центральную идею, главную мысль моих комментариев: все, чем вы занимались, – это доказывали свои основания. Наравне с которыми могут существовать другие основания. Ваши логически точные доказательства никак не могут быть приняты в качестве опровержения других оснований.
И вы ни в чем не ошиблись. Параллельные действительно не пересекаются. В вашей системе. А в другой – пресекаются. Повторю в сотый раз: проблема не в том, что вы что-то неправильно вывели из своих аксиом, а в том, что аксиом может быть много и разных, а значит, и логичных, логически истинных выводов может быть много и разных. И тут не следует искать ошибки. Нужно просто понять, что нет одного-единственного правильного решения. Это же так просто. Стоит только посмотреть на всю историю философии. Ведь вы сами подметили: «иначе не было бы такого множества философских теорий».
Может ли философия по-прежнему закрывать глаза на то, что стандарты приемлемой доказательности со времен Платона ушли далеко вперёд? И в современном интеллектуальном круге любое обоснование, если его пытаются провести без эксплицитного изложения условий (определений и аксиом), выглядит неубедительно.
На мой взгляд, при ответе на вопрос о доказательности следует проводить строгое разграничение между математикой и философией, которое вы проигнорировали в своих построениях.
Начала (аксиомы) в математике формальны и случайны: принимай что хочешь и доказывай что сможешь (в рамках принятого). Мышление при этом допускается в качестве одной из дополнительных аксиом, по сути, и обеспечивающей этот произвол. Мышление принимается как данное. Никто не станет задавать математику вопрос: а почему вы вообще допускаете, что можете мыслить?
Начала же философии – это начала мировоззрения. Уже существующего мировоззрения. И их (начала) нельзя полагать как независимые от мышления. И эта зависимость делает философию в достаточной степени тавтологичной. Например, для доказательства бытия Бога, понятие Бог должно быть постулировано как исходное, а для обоснования материальности мира необходимо постулировать материю как исходное начало мышления.
После понимания этого – со времен Гегеля – философия далеко ушла от уровня доказательности, принятого в математике. Гегель понимал, что настоящие основания мышления могут быть только непосредственными и неопределенными и смысл философствования (философских доказательств) не в выводе неких рецептов (теорем, истинных заключений), а в самом философствовании, в самом познавательном мышлении, направленном на свои начала. Цель философии не доказать нечто отличное от своих начал, а обосновать сами начала, снять их непосредственность, опосредовать мышлением, замкнуть мышление на мышление. И, пройдя этот круг, приобрести новое Понимание, а не набор формальных знаний (теорем).
Тут все просто: цель философского решения проблемы Единого и многого не в доказательстве истинности какого-либо суждения об этих понятиях, а в понимании, что любое конечное высказывание о началах лишь локально истинно, то есть отрицаемо при смещении границ и уровня мышления. Любое формальное суждение есть только этап, смысл и ценность которого в его преодолении. Суждение – лишь инструмент для расширения границ индивидуального Понимания, и, как таковое, должно быть отброшено. Но не вообще, а лишь как недостаточное на новом уровне мышления.
Такова специфика философского мышления: оно однозначно подразумевает нефиксированность границ мышления, требует от философа перманентного преодоления этих границ. А из этого однозначно следует невозможность, с одной стороны, полагать мышление как нечто внешнее предмету философствования, а с другой – изначально жестко фиксировать границы мышления путем введения конечного числа формальных оснований (аксиом).
Предмет-инструмент или думка о пиве
