скачать книгу бесплатно
– Нет. Должно быть, я уже покинул город. – Лайнберри печально покачал головой. – Она так много потеряла, и хотя они разошлись, оставались близкими людьми. Конечно, это означало, что вы лишились отца.
– Он иногда приезжал меня навестить, – медленно заговорила Пайн. – Не слишком регулярно и никогда не оставался надолго… но я всегда радовалась его визитам. Мне хотелось видеть его чаще.
– Конечно, Ли. Конечно, вы хотели видеть его чаще. Семья – это очень важно.
– А у вас есть семья? – спросила Блюм.
– Нет, я так и не сделал решительного шага. И не успел оглянуться, как мне исполнилось шестьдесят.
– Никогда не поздно сказать: «Я согласен», – заметила Блюм.
– Наверное, мне поздно.
– Я вернулась сюда для того, чтобы узнать, что случилось с моей сестрой, – сказала Пайн, заставив Лайнберри и Блюм вновь обратить на нее внимание.
Лайнберри задумчиво кивнул и поставил на столик чашку с кофе.
– Честно говоря, я так и подумал. – Он посмотрел на значок на ее бедре. – Агент ФБР? Пожалуй, будь я психологом, я мог бы сделать определенные выводы по поводу причин, которые привели вас в ряды защитников правопорядка.
– Для этого не потребовалось бы получать специальное образование.
– Как я могу вам помочь в решении этой задачи?
– Вы знали моих родителей. Вы не могли бы назвать имена хотя бы некоторых их друзей в Андерсонвилле?
Лайнберри откинулся на спинку кресла.
– Могу я спросить, почему вы хотите это знать?
– Вы считаете, что мой отец не имел никакого отношения к тому, что случилось с моей сестрой.
– Верно.
– Но кто-то же ее забрал. Я хочу знать кто.
Челюсть Лайнберри отвисла.
– Вы… думаете, это сделал кто-то из тех, кто был знаком с вашей семьей? – Лайнберри не сумел скрыть удивления. – Я всегда считал, что виновен кто-то чужой.
– Да, похищения, которые совершают чужаки, случаются, но гораздо чаще это делает тот, кто знаком с семьей.
– Не могу поверить. Ведь наш городок совсем маленький.
– Иногда так бывает: вы считаете, что знаете кого-то, а оказывается, что это совсем не так, – заметила Блюм.
– Вы хотите сказать, что у каждого из нас есть темная сторона? – спросил Лайнберри.
– И у некоторых людей она оказывается темнее, чем у других, – добавила Блюм.
Теперь Лайнберри смотрел на них с некоторой тревогой.
– Ну, я был их другом, что сразу делает меня подозреваемым.
Пайн покачала головой.
– Я не утверждаю, что любой может быть подозреваемым, – сказала она. – Это всего лишь одна из возможных линий расследования. Даже если преступление совершил чужак, кто-то мог находиться рядом с домом или моими родителями в ту ночь и вспомнит того, кто наблюдал за нами, или всплывет информация, которая окажется полезной.
– А вы говорили с вашей матерью? Она определенно что-то должна знать.
– Нет, я с ней не говорила. И едва ли мне представится такая возможность.
– Не могли бы вы объяснить почему?
– Скажем так: это ее выбор, а не мой.
Лайнберри покачал головой.
– Ладно, дело ваше, – сказал он. – Я больше не стану задавать вопросы.
– Благодарю, я очень это ценю.
– Итак, друзья. Кажется, мне нечего добавить.
– Нам нужно все, что вы сможете вспомнить, и только. А дальше я сама.
– Оставьте мне номер вашего телефона, и я с вами свяжусь, – обещал Лайнберри.
– Спасибо вам, – сказала Пайн.
Они уже уходили, когда Лайнберри их остановил.
– А что, если правда окажется такой ужасной, что лучше ее не знать?
– Не представляю, чтобы так могло быть. В любом случае я должна довести дело до конца.
– Не завидую вам.
– Если честно, я и сама себе не завидую.
Глава 16
На следующее утро Пайн вышла из душа и остановилась перед зеркалом в ванной комнате, чтобы высушить волосы. На ее дельтовидных мышцах были татуировки Близнецов и Меркурия. А на обоих предплечьях написаны слова: «Без пощады» [15 - «No Mercy» – «нет милосердия», или «нет пощады» (англ.); имя сестры Этли Пайн – Мерси – означает «милосердие».].
Татуировки на предплечьях имели для нее двойной смысл, без особой эзотерики. В ее жизни не было Мерси, потому что сестру отняли. И по сравнению с тем, что случилось с Мерси, ее существование было подобно дуновению ветерка. Поэтому она не могла давать себе послаблений ни при каких условиях. Педаль газа в пол, пленных не брать и не жаловаться, если кто-то надрал тебе задницу.
И никакой пощады для меня.
Татуировки на дельтовидных мышцах также имели вполне очевидный смысл: Близнецы, бог близнецов. И планета Меркурий, из Зодиакального созвездия Близнецов.
Пайн положила обе руки на раковину и посмотрела на свое отражение.
Да, наверное, я ношу это на рукаве. И на плечах, наверное, я настолько очевидна. Но мне плевать, что думают люди.
Она прикоснулась к подвеске с изображением святого Христофора, которую носила на шее, подарок матери. Последний, как потом оказалось. Несколько раз Пайн собиралась ее выбросить, но что-то ей мешало.
Может быть, настанет день, когда амулет принесет мне удачу. Может быть, приведет меня к ней.
Пайн, не торопясь, оделась и подумала о том, что ей удалось узнать с тех пор, как она сюда приехала.
Не слишком много. Чужак, попавший к ним в спальню из дома, пожалуй, самое большое достижение, но только если ее догадка верна. И сможет ли она когда-нибудь получить абсолютно надежный ответ на этот вопрос?
Пайн выглянула из окна на улицу. Она смутно помнила, что родители водили ее и сестру на городское кладбище, где белые могильные указатели уходили в бесконечность. Тогда ей казалось, что мертвые люди повсюду, и это пугало их с Мерси.
Она закрыла глаза и прислонилась спиной к стене, прекрасно понимая, что Мерси не может быть жива. В лучшем случае, в самом лучшем, она могла надеяться, что сможет найти ниточку, которая приведет ее к могиле сестры. Но теперь там только кости, как на местном тюремном кладбище, ее сестра-близнец стала скелетом.
Я заберу кости. Я отыщу ее останки. Я просто хочу знать… что произошло.
Маленькая, такая знакомая рука в ее ладони, лицо, подобное собственному отражению в зеркале, смотрящее на нее. В этом было утешение и умиротворение. Она думала, что так будет всегда. Но Мерси пробыла в ее жизни всего шесть лет. И с тех пор Пайн всегда была одна. Она больше никогда не испытывала утешения и умиротворения. Такая связь, вероятно, возможна только раз в жизни.
Может быть, именно по этой причине мне так трудно вступить с кем-то в близкие отношения.
Когда она заканчивала одеваться, звякнул ее сотовый телефон – Джексон Лайнберри прислал ей сообщение. Он написал, что вспомнил только двоих друзей ее семьи, которые по-прежнему живут в городе.
Майрон и Бритта Прингл. Им было заметно за пятьдесят – почти ровесники родителей Пайн. Она не помнила их имен, но надеялась, что после визита к ним у нее появятся новые воспоминания.
Они встретились с Блюм внизу, на застекленной террасе. За кофе и рогаликами Пайн рассказала о сообщении от Лайнберри.
– А ты не помнишь этих Принглов? – спросила Блюм.
Пайн покачала головой.
– По крайней мере, сейчас. – Она помолчала и добавила с горечью: – Складывается впечатление, что я почти ничего не помню, верно? На самом деле это смешно.
Блюм поставила чашку и положила ладонь на руку Пайн.
– Ты ведь понимаешь, какую травму пережила здесь в возрасте шести лет? – сказала она. – Господи, удивительно, что ты вообще в состоянии функционировать, агент Пайн. Ты должна прекратить так строго себя судить.
Пайн не смотрела на Блюм. Что-то сжало ее внутри и не отпускало.
– Не могу, Кэрол. Я не заслужила того, чтобы было легко.
– А когда тебе легко что-то давалось? Сомневаюсь, что ты родилась в рубашке. Ты чудом выжила, когда была ребенком. Отец покончил с собой в день твоего рождения. Ты не знаешь, где твоя мать. И потеряла сестру-близнеца. К тому же едва ли один из четырех специальных агентов в Бюро женщина. Проклятье, ты сумела устоять, когда шансы на успех были минимальны. И вовсе не благодаря слепой удаче. Ты работала изо всех сил.
– Удачно прошла встреча с Джеком? – спросила Грэм, подошедшая к ним с тарелками с яйцами, кукурузной кашей, бисквитами и беконом.
Она поставила их перед Пайн и Блюм. Сегодня она надела темные брюки и белую блузку, разноцветная косынка стягивала волосы. Безупречный макияж и внимательные глаза. «Быть может, слишком внимательные», – подумала Пайн.
– Хорошая первая встреча, – сказала Пайн, когда Блюм с любопытством посмотрела на кашу.
Пайн заметила ее взгляд.
– Это здешняя каша, Кэрол. Нечто вроде обычной, но очень много соли и масла.
– Ну, как скажешь, – ответила Блюм, сосредоточившись на беконе и яйцах.
Грэм не отходила от их столика.
– Джек многого добился в жизни, – заметила она.
– Вне всякого сомнения, – ответила Пайн, которая ела без всякого аппетита.
– Вы не хотите есть? – спросила Грэм.
– Меня сейчас больше интересуют ответы, чем еда, – сказала Пайн. – Лайнберри назвал мне имена двух других людей, которые жили здесь в те времена.
– И кто же это? – заинтересовалась Грэм.
– Майрон и Бритта Прингл.
Грэм заметно расстроилась.
– Да, конечно, Принглы. Я как-то о них не подумала.
– Вы хорошо их знали, когда они здесь жили?
– Не особенно. Я о них вообще практически забыла.
– Они такие незапоминающиеся?
– Нет, дело не в этом. В некотором смысле они были очень даже запоминающимися. В особенности муж, Майрон. Но с тех пор прошло столько лет.
Пайн переглянулась с Блюм.
– Лайнберри дал мне адрес. Но у него нет их телефона или электронной почты, что показалось мне странным.
– Ну, вы можете просто к ним поехать и посмотреть, что получится.
– А что вы можете о них рассказать из тех времен, когда они жили здесь?
Грэм пододвинула стул и села.
– Первое слово, которое приходит в голову: странные. Майрон Прингл был, ну, вроде как, гением. Может быть, теперь сказали бы, что он аутист, но тогда так не говорили.
– А чем он занимался?
– Тогда он работал на шахте. В конторе.
– А жена?
