Трансформирующая терапия: новый подход к гипнотерапии

Хорошо. Один, два, три. Теперь чувство усиливается. Четыре, вы видите себя пытающимся правильно написать, у вас не получается, и они смеются над вами. Пять, шесть, вы слышите смех вашей матери, когда она говорит, что вы неправильно пишете. Шесть, она говорит, что вы ужасно пишете. Семь, вы слышите, как дети в школе смеются над вами. Восемь, вы избегаете произносить по буквам, потому что не хотите ощутить унижение и тревогу. Девять, волна становится больше и больше. Теперь это как будто открылись шлюзы на плотине и огромная волна захлестывает вас. Цифра десять.

ВОЗРАСТНАЯ РЕГРЕССИЯ

Сейчас я посчитаю от десяти до одного, и мы вернемся назад во времени. Это время, когда вы испытывали похожие чувства. Замечательно. Десять, девять, восемь, теперь вы переноситесь в прошлое. Семь, шесть, пять, вы становитесь моложе. Четыре, ваши руки и

Ноги уменьшаются и вы молодеете. Три, два, один (Бойн стучит по лбу Скотти). Хорошо. Где вы там, в помещении или на улице? Скажите, быстро.

СКОТТИ: Я в помещении.

БОЙН: День или ночь?

СКОТТИ: День.

БОЙН: Вы один или там кто-то есть?

СКОТТИ: Один.

БОЙН: Сколько вам лет?

СКОТТИ: Семь.

БОЙН: Семь лет. Что вы чувствуете?

СКОТТИ: Я не хочу идти в школу. Не хочу, не хочу.

БОЙН: Вам семь лет, и вы не хотите идти в школу. О чем вы думаете?

СКОТТИ: Я не хочу, не хочу идти в класс.

БОЙН: Вы испытываете это чувство каждый день или что-то есть в школе сегодня, из-за чего вы это ощущаете?

СКОТТИ: У меня сегодня должен быть тест.

БОЙН: Какой тест?

СКОТТИ: Орфография.

БОЙН: У вас хорошо с орфографией?

СКОТТИ: Нет.

БОЙН: Когда вы поняли, что у вас проблемы? Когда я дотронусь до вашего лба, вы отправитесь в то время, когда вы открыли этот факт (Бойн стучит по лбу Скотти). Где вы сейчас?

СКОТТИ: Я во втором классе.

БОЙН: Второй класс. Что происходит?

СКОТТИ: Учитель объясняет орфографию.

БОЙН: Как это происходит? Какой метод? Она произносит слово вслух по буквам? Она пишет его на доске? Вы читаете его в книге? Что она делает?

СКОТТИ: У нас есть книга.

БОЙН: Книга. Посмотрите на книгу и откройте ее на том месте, которое она попросила прочесть. Какое слово вы там видите?

СКОТТИ: Дворецкий.

БОЙН: Что учитель делает сейчас? Что происходит?

СКОТТИ: Она пишет его на доске.

БОЙН: Вы видите его на доске?

СКОТТИ: Да.

БОЙН: А сейчас?

СКОТТИ: Я знаю, как его произносить по буквам.

БОЙН: Вы можете произнести его сейчас по буквам?

СКОТТИ: Заглавные буквы Д-В-О-Р-Е-Ц-К-И-Й.

БОЙН: Правильно! Вы правильно произносите. Что происходит сейчас?

СКОТТИ: Там еще другие слова.

БОЙН: Они тоже на доске?

СКОТТИ: Они в книге.

БОЙН: В книге. Хорошо.

СКОТТИ: Это легко.

БОЙН: Легкое слово. Выберите легкое слово и произнесите его по буквам для меня, пожалуйста.

СКОТТИ: Кот. К-О-Т.

БОЙН: К-О-Т. Правильно. Это очень хорошее слово, и вы правильно его произнесли. Что учитель делает сейчас?

СКОТТИ: Она – она хочет, чтобы я произнес по буквам несколько других слов. Я не готовился. Я их не знаю.

БОЙН: Я вижу. Что вы чувствуете, когда учитель просит вас произнести по буквам слово, которое не знаете?

СКОТТИ: Мне страшно.

БОЙН: Учитель задавал это слово для изучения? Как так случилось, что она просит произнести слово, которое вы не учили?

СКОТТИ: Она задавала его.

БОЙН: Я вижу, но вы почему-то не выучили его, верно?

СКОТТИ: Я не выучил.

БОЙН: Что ж, если вы не выучили слово, вы не ожидали, что будете его произносить. Что происходит сейчас?

СКОТТИ: Я не знаю, как его выговорить по буквам.

БОЙН: Хорошо. Пытаетесь ли вы произнести его?

СКОТТИ: Да.

БОЙН: Попытайтесь сейчас. Я хочу услышать.

СКОТТИ: A-P-P-E-L-A-C-I (англ. Прим. перев.)

БОЙН: Что это за слово?

СКОТТИ: Я не знаю. Я не знаю, как его правильно произнести.

БОЙН: Хорошо. И что вы слышите? Что она говорит? Что делают другие дети?

СКОТТИ: Она говорит, что я неправильно выговариваю.

БОЙН: Вы неправильно выговариваете. Что вы чувствуете?

СКОТТИ: Я сержусь.

БОЙН: Вы сердитесь. Когда я досчитаю до трех, вы получите возможность сделать то, что вам нужно сделать. Вы будете сидеть на стуле и в двух метрах от вас будет находиться учитель. Теперь там только двое. Время – после школы, и вы можете поговорить с ней. Хорошо. Один, два, три. Теперь там учительница. Поговорите с ней и скажите, что вы чувствуете. Как вы ее называете?

СКОТТИ: Я называю ее учительницей.

БОЙН: Скажите ей: «Учительница, я хочу рассказать вам, что я чувствую». Скажите ей сейчас.

ГЕШТАЛЬТ-ДИАЛОГ

СКОТТИ: Она мне не нравится.

БОЙН: Скажите ей это.

СКОТТИ: Вы мне не нравитесь.

БОЙН: Хорошо. Побудьте учительницей. Ваш ученик говорит вам, что вы ему не нравитесь. Ответьте ему.

СКОТТИ: (Как учительница). Он не обязан меня любить. Он просто должен учиться.

БОЙН: Скажите это ему.

СКОТТИ: (Как учительница – строго) Я не обязана вам нравиться, просто учитесь.

БОЙН: Хорошо. Теперь вы мальчик. Учительница говорит, что она не обязана вам нравиться, но вы должны выполнять свои задания.

СКОТТИ: В общем, вы мне не нравитесь (угрюмо).

БОЙН: Скажите это снова.

СКОТТИ: Вы мне не нравитесь (громче).

БОЙН: Еще раз.

СКОТТИ: Вы мне не нравитесь (громче).

БОЙН: Скажите ей, от каких ее действий вы чувствуете то, что чувствуете.

УСИЛЕНИЕ ЧУВСТВА

СКОТТИ: Она придирается.

БОЙН: Скажите это ей.

СКОТТИ: Вы придирчивая.

БОЙН: Снова.

СКОТТИ: Вы придирчивая.

БОЙН: Будьте учителем. Мальчик говорит, вы придирчивая. Ответьте ему.

СКОТТИ: (как учительница). Я не придираюсь к тебе.

БОЙН: Скажите это снова.

СКОТТИ: (Как учительница) Я не придираюсь к тебе.

БОЙН: Будьте мальчиком.

СКОТТИ: Нет, придираетесь.

БОЙН: Скажите ей, как она придирается: «Вы придираетесь, когда…».

СКОТТИ: Вы придираетесь, когда просите меня произнести слово по буквам и я не знаю слов, и еще я вас боюсь.

БОЙН: Будьте учительницей.

СКОТТИ: (Как учительница) Вообще-то, ты обязан меня бояться. Это единственный способ заставить тебя заниматься.

БОЙН: Вы – мальчик.

СКОТТИ: Я не занимаюсь, когда мне страшно.

БОЙН: Повторите.

СКОТТИ: Я не занимаюсь, когда мне страшно.

БОЙН: Еще раз, громче.

СКОТТИ: Я не занимаюсь, когда мне страшно!

БОЙН: Еще раз.

СКОТТИ: Я не хочу заниматься, когда мне страшно! (усиленно)

БОЙН: Будьте учительницей.

СКОТТИ: (Как учительница – громко) Ради бога, ты должен заниматься.

БОЙН: Будьте мальчиком.

СКОТТИ: Я не хочу.

БОЙН: Еще раз.

СКОТТИ: Я не хочу.

БОЙН: Снова.

СКОТТИ: Я не хочу (Когда Скотти говорит, его голос становится громче).

БОЙН: Еще раз.

СКОТТИ: Я не буду!

БОЙН: Пусть ваш разум очистится.

БОЙН ОБРАЩАЕТСЯ К АУДИТОРИИ.

БОЙН: Это вторичная расплата. Он выражает свой вызов и скрытый гнев, но он не пишет правильно.

БОЙН ОБРАЩАЕТСЯ К СКОТТИ.

БОЙН: Я сосчитаю от одного до десяти. Вы отправляетесь в 1977 год. Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять. Вы в 1977 году. Теперь еще раз оглянитесь назад. Я сосчитаю с трех до одного. Используйте свой взрослый критичный разум, проанализируйте поведение мальчика. Проанализируйте его действия, какие идеи пришли к нему в их результате, что он чувствовал и как эти идеи воздействовали на его поведение в плане орфографии и других смежных сферах, как эти же самые идеи влияли на него, пока он взрослел, и как они влияют на тебя сегодня. Когда вы будете готовы обсудить это, поднимите свою руку вот так (Бойн поднимает правую руку Скотти, чтобы показать) и мы поговорим. Хорошо. Три, два, один. Теперь посмотрите назад и проанализируйте тот опыт. Хорошо, это займет у вас секунд десять. Продолжим отсюда. Что вы хотите мне сказать?

СКОТТИ: Я вижу, что мой отказ произносить по буквам это вызов по отношению к авторитету.

БОЙН: Вы теперь взрослый. Кто этот авторитет? У кого власть?

СКОТТИ: Власть у меня.

БОЙН: Власть внутри вас. Так что когда вы бросаете вызов авторитету, вы бросаете вызов одному из состояний вашего Я. Родителю, который говорит: «Произнеси по буквам слово». Мужчине вашего возраста: «Вообще-то ты мог выговаривать получше». И затем вы протестуете против этого «мог», говоря: «Да, но я не могу».

СКОТТИ: Это так. Но теперь мы знаем, что это не «я не могу». А что это?

СКОТТИ: Я не хочу.

БОЙН: «Я не хочу». Продолжайте.

СКОТТИ: Я много раз отказывался произносить по буквам и это злило людей. Я использовал это, чтобы почувствовать силу. Я испытывал вину из-за этого.

БОЙН: Когда я сосчитаю до трех, вы сможете открыть свои глаза. Когда вы откроете глаза, вы встанете и посмотрите на группу, и скажете им: «каждый раз, когда я решу, что не хочу произносить слова по буквам, во всем мире не будет ничего, что бы вы могли сделать, чтобы заставить меня произносить». Продайте им это, чтобы они были в этом убеждены. Хорошо. Один, два, три. Откройте глаза. Встаньте и скажите им это.

СКОТТИ: Когда я решу не произносить, никто на земле не сможет сделать ничего, чтобы изменить это.

БОЙН ОБРАЩАЕТСЯ К АУДИТОРИИ.

БОЙН: Вы согласны с этим? Скажите ему.

АУДИТОРИЯ. Как скажете.

БОЙН: Еще раз.

АУДИТОРИЯ. Как скажете.

БОЙН ОБРАЩАЕТСЯ К СКОТТИ.

БОЙН: Хорошо. Просто стойте и СПАТЬ! (Бойн щелкает пальцами и кладет руку на лоб Скотти, пока говорит ему спать). Теперь в этот раз, когда вы откроете глаза, вы ощутите то же самое чувство, которое ощутили в прошлую субботу – чувство, что вы можете произнести по буквам любое слово, потому что вы можете; то чувство эйфории; чувство, что занавес поднимается и заблуждение растворяется и исчезает. Вы можете стоять перед этой группой как чемпион по орфографии, потому вы этого хотите; и вы можете произнести по буквам любое слово, которое они попросят вас, и не потому, что они просят вас, но потому, что вы можете показать им, что это ваш выбор. Вы можете произнести или нет, и прямо сейчас вы покажете им, что произносите, потому что вы так решили. Хорошо. Откройте глаза (Бойн стучит по лбу Скотти, пока говорит) и будьте чемпионом по орфографии.

БОЙН ОБРАЩАЕТСЯ К АУДИТОРИИ.

БОЙН: Вы можете выбрать любое слово и этот господин произнесет его по буквам прямо сейчас. Поднимите руку, если выбрали слово. Да, сэр.

АУДИТОРИЯ. Программа.

СКОТТИ: П-Р-О-Г-Р-А-М-М-А.

БОЙН: Да, сэр.

АУДИТОРИЯ. Ритм.

СКОТТИ: Р-и-т-м.

Бойн указывает на женщину.

АУДИТОРИЯ. Аппалачия.

СКОТТИ: А-П-П-А-Л-А-Ч-И-Я.

(Бойн показывает на другого студента)

АУДИТОРИЯ. Терапевтический.

СКОТТИ: Т-е-р-а-п-е-в-т-и-ч-е-с-к-и-й.

БОЙН: Другое слово. Компромисс.

СКОТТИ: К-о-м-п-р-о-м-и-с-с.

БОЙН: У вас есть слово?

АУДИТОРИЯ. Константинополь.

БОЙН: Константинополь. На этом слове часто пытаются поймать.

СКОТТИ: К-о-н-с-т-а-н-т-и-н-о-п-о-л-ь.

БОЙН: Хорошо. Еще одно слово. Да, сэр.

АУДИТОРИЯ. Верить.

СКОТТИ: В-е-р-и-т-ь.

АУДИТОРИЯ. Получать.

СКОТТИ: П-о-л-у-ч-а-т-ь.

АУДИТОРИЯ. Элис.

СКОТТИ: Э-л-и-с.

БОЙН: Правильно. Теперь расскажите им о вашем произношении.

СКОТТИ: Я хочу произносить в любое время.

БОЙН: Скажите: «Как только я захочу произнести, я произнесу».

СКОТТИ: Как только я захочу произнести, я произнесу.

БОЙН: Как только я не захочу произносить, я не буду.

СКОТТИ: Как только я не захочу произносить, я не буду.

БОЙН: Хорошо. Поддержите этого господина.

Аудитория аплодирует Скотти.

БОЙН ОБРАЩАЕТСЯ К СКОТТИ.

(Щелкает пальцами и говорит) Откройте глаза. Вы полностью в сознании, полностью. Итак, чемпион, расскажите о ваших орфографических способностях. Как себя ощущаете?

СКОТТИ: Хорошо. Кажется, что все происходит без усилий.

БОЙН: Вам ведь больше не нужно использовать те старые детские методы, правда?

СКОТТИ: Да.

БОЙН: Давайте передадим еще одно послание группе. Встаньте. Посмотрите на них и скажите: «Если я почувствую, что необходимо не поддаваться вам, я сделаю это по-взрослому».

СКОТТИ: Если я почувствую, что необходимо не поддаваться вам, я сделаю это по-взрослому.

БОЙН: Что чувствуете?

СКОТТИ: Все хорошо.

БОЙН: Пожалуйста, присядьте. Вы можете отказаться от старого детского паттерна «я… не произнося» или «я тебе покажу». Вы ничего не можете показать нам, потому что только мы можем что-то решать относительно вас, только зная, где вы и как мы вас воспринимаем. Не важно, насколько мы близки, мы все равно не сможем на 100% узнать вас. Мы ощущаем в некоторой степени ваше присутствие, и если вы иногда выглядите глупо, это может быть одной из частей нашего знания о вас или мы можем смущаться насчет того, как вы себя ведете – «он не выглядит глупцом, но действует как глупец». Стоит ли мне воспользоваться превосходством над ним или мне сыграть роль учителя и позволить ему не поддаваться мне? Сыграть ли мне роль «спасителя» и сказать: «Я научу тебя правильно писать – я сделаю то, что другим не удалось»? Тем самым я буду вовлечен в цепь возможностей, которые станут пустой тратой времени. Я хочу быть близок тебе и я хочу дать тебе любовь, привязанность, поддержку. Все те иные вещи только заслоняют суть дела.

ПЕРЕОБУЧЕНИЕ

СКОТТИ: Угу.

БОЙН: Спасибо вам большое.

СКОТТИ: Спасибо вам.

БОЙН ОБРАЩАЕТСЯ К АУДИТОРИИ.

БОЙН: Теперь встает еще вопрос – во втором классе дают такое слово для проверки правописания, как «Аппалачия». К сожалению, да, но вы должны помнить о том, чтобы вновь не попасться в плен фантазии. Фантазия – когда он попал вновь во второй класс, но это было не по-настоящему. Он живо представил себе, что он во втором классе. Вопрос не в том, что «это было на самом деле так?» или «так ли они приходят к уверенности в том, что так и было?». Вопрос в том, что для них является правдой и что должно быть сделано с этим в терапевтическом смысле. Слово «Аппалачия» этот человек мог неправильно произнести по буквам в пятом классе, но эта способность была заперта в маленький долгий ящик в разуме, который называется: «Слова, которые я не смог выговорить в классе, когда меня вызвали». Это означает только это. Он не во втором классе, он стоит перед своим классом, живо представляя себе этот опыт втором класса. Также, есть еще одна вещь, помогающая ему быть очень близко к тому опыту эмоционально и вновь чувствовать качество эмоции, которую он тогда испытывал. Он сказал: «Я в гневе», и я помог ему еще ярче почувствовать злость, предложив ему более сильно выразить это в диалоге. Что вы вынесли из диалога?

СКОТТИ: Я подумал, что это будет очень интересно.

БОЙН: Опишите более подробно.

АУДИТОРИЯ. Его восприятие учительницы с ее точки зрения, и что мотивационным фактором является страх.

БОЙН: Он вспоминает, что учительница была очень агрессивна, авторитарна, репрессивна, говорила: «Ты сделаешь это, потому что я так сказала». Это не сработало с ним гладко в тот раз. Это не работает с большинством детей, и исходя из его психодинамики это расстроило его. Он сейчас осознает, что он вернулся в то состояние «хозяина положения», когда не произносит слова. Это уже другое мышление, чем то, с которым мы работали на сессии на прошлой неделе. На прошлой неделе мы много говорили, и сейчас нам открылся новый уровень – идея вторичной выгоды.

АУДИТОРИЯ: Остается ли некая остаточная энергия в катарсисе, в котором он ее выражает? Намеревается ли он оставить позади все те негативные чувства, которые он вспоминал во втором классе, или же они начинают опять восстанавливаться, когда он сталкивается с каким-либо авторитетом?

БОЙН: Привычные отклики на самом деле устанавливают нервные связи, или привычные отклики, которые вытравливаются в паттернах и хранятся в нервных связях в мозге. Мы роем траншею и энергия выстреливает по ним каждый раз, и каждый раз нервная система реагирует по данному сценарию, и ей становится легче реагировать так же в следующий раз. Вот как формируются паттерны реакции, и хорошие и плохие. Мы не можем отменить старые нервные пути. Мы не можем их стереть, не можем от них отказаться. Мы лишь формируем новые нервные связи. Как может человек, который имеет привычку, в рамках которой он выкурил полмиллиона сигарет за 40 лет, сформировать новые нервные связи во всех тех ситуациях, в которых раньше он курил? Он начинает, и вот как. Когда он думает: «Я допил эту чашку кофе и не закурил», он устанавливает новую нервную связь. Постепенно формируются новые нервные пути. Новые паттерны не обязаны повторяться так же часто, как старые, для того, чтобы стать поведенческой детерминантой, потому что у вас есть энергия, которая напоминает вам. Она как бы говорит: «Вот что я хочу делать, пока это не станет непроизвольным». После того, как человек полностью освобождается от компульсивного поведения и бредовых идей, полностью ли они исчезли или там все же остается предрасположение для регрессии? Да, это предрасположение для регрессии, потому что остался старый нейронный путь. Когда организм подвергается интенсивному стрессу, есть потенциал для регрессии в то время тяжелого стресса. Допустим, симптомом выступают головные боли, которые начинаются, когда с этим пациентом происходят определенные стрессовые ситуации. С помощью терапии головные боли случаются реже и вместо того, чтобы возникать каждый вечер, они возникают каждый третий вечер, затем раз в неделю, потом раз в месяц, и становятся очень слабыми. Внезапно клиент заявляет, что у него ужасная мигрень. Она длится три дня, хуже чем когда-либо ранее, и он говорит: «Я думал, что все работает, теперь я вижу, что она хуже, чем когда бы то ни было». Это регрессия, и вы должны сказать: «это пройдет, и каждая следующая регрессия будет на большем расстоянии от предыдущей и будет менее интенсивной, менее суровой. Вы не можете вернуться туда, где были, потому что вы помните результаты, которые у вас были и вы не можете стереть эту память». Скотти, мы вновь поработаем на следующей неделе.

ОКОНЧАНИЕ СЕССИИ №2.

КЕЙС СКОТТИ

Худший чтец в мире, сессия №3

(Место: классная комната)

БОЙН ОБРАЩАЕТСЯ К АУДИТОРИИ.

БОЙН: Это третья сессия гипнотерапии человека, который называет себя «худший чтец в мире.

БОЙН ОБРАЩАЕТСЯ К СКОТТИ.

БОЙН: Встаньте, пожалуйста, Скотти. Уже две недели мы работаем над вашим заблуждением. Расскажите мне о последних семи днях.

СКОТТИ: Последние семь дней были иногда периоды, когда я очень хорошо произносил по буквам, и в другие периоды было так, как раньше.

БОЙН: В эти семь дней иногда все было хорошо, иногда не так хорошо, и иногда – ужасно.

СКОТТИ: Верно.

БОЙН: Как отличается эта ситуация от того, чтобы было 15 дней назад?

СКОТТИ: Разница в том, что теперь я знаю, что могу отлично произносить по буквам, когда мне этого хочется.

БОЙН: Откуда вы знаете?

СКОТТИ: Потому что я сделал это.

БОЙН: Потому что вы делаете это иногда.

СКОТТИ: Правильно.

БОЙН: И 15 дней назад вы вообще не могли этого делать.

СКОТТИ: Верно.

БОЙН: Это было ужасно все время, так?

СКОТТИ: Угу. Но сейчас я заметил, что есть типа триггера или что-то подобное, что позволяет мне произносить отлично.

СУЩЕСТВЕННОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ

БОЙН ОБРАЩАЕТСЯ К АУДИТОРИИ.

БОЙН: Здесь есть что поискать. Он говорит: «Есть триггер, который позволяет мне отлично произносить». Если есть триггер, который помогает ему говорить, значит существует подавление, которое, как он верит, не позволяет ему делать это. Есть позитивный триггер и негативный триггер, и это то, что мы можем поискать с помощью терапии.

БОЙН ОБРАЩАЕТСЯ К СКОТТИ.

Вы говорите, что есть триггер. Я уверен, что вы знаете больше об этом. Какое это чувство – триггер?

СКОТТИ: «Когда у меня такое чувство, то я знаю, что могу произносить».

БОЙН: Опишите его пожалуйста.

СКОТТИ: На уровне чувств – это знание. Когда оно не действует, я гадаю.

БОЙН: «Я не уверен» или «не точно».

СКОТТИ: Правильно.

БОЙН: Давайте проверим, есть ли еще какая-то связь между вашей функцией произнесения по буквам и вашей дисфункцией непроизношения. Замешаны ли здесь стресс, нервозность или нервное напряжение? Видите ли вы общий знаменатель, включающийся в ситуациях небезопасности или неопределенности, или здесь общий знаменатель, когда есть осознание?

СКОТТИ: Я на самом деле не думал об этом. Большую часть времени, когда я произношу, я осознаю факт, что я произносил очень плохо.

БОЙН: Вы имеете в виду, что теперь вы более осознанно воспринимаете непроизношение, чем раньше, или одинаково?

СКОТТИ: Я более четко осознаю произношение сейчас, потому что мы работали над этим. Но сейчас я чувствую себя более расстроенным, когда я стою перед группой или когда начальник проверяет мою работу, и интенсивность выше.

БОЙН: Когда есть место для критики, вы испытываете большую тревогу.

СКОТТИ: Угу.

БОЙН: Давайте возьмем паузу ненадолго.

БОЙН ОБРАЩАЕТСЯ К АУДИТОРИИ.

БОЙН: Это очень интересно. Это означает, что оборона, которую он использовал раньше для защиты себя от страха критики и критической оценки, больше не работает. В какой-то степени мы сбросили эту оборону, так что сейчас он более тревожен относительно непроизношения.

БОЙН ОБРАЩАЕТСЯ К СКОТТИ.

БОЙН: Я правильно говорю?

СКОТТИ: Иногда это просто происходит – например, я читаю лекцию и использую доску, и неправильно пишу два слова. Я даже не задумываюсь об этом. Я работал, я только что прошел сквозь это. После того, как лекция закончилась, я спросил: «Я неправильно написал какие-то слова?» Я вернулся назад, проверил и нашел ошибки. Вот почему я говорю, что это можно как будто отложить.

БОЙН: Хорошо. Это значит, что пока вы писали на доске, вы не думали: «Я надеюсь, я напишу все эти слова правильно».

СКОТТИ: Да, я не думал.

БОЙН: Фактор тревожности уменьшился. Когда вы обнаружили, что неправильно написали пару слов, что вы почувствовали?

СКОТТИ: Я был разочарован, что не написал их правильно, и я пытался отшутиться.

БОЙН: Как именно?

СКОТТИ: В общем, я… я заговорил с несколькими людьми, которые стояли рядом, и я сказал: «Правильно ли я написал слова?» Они ответили: «Нет, вы ошиблись в двух из них». Я посмотрел на них и засмеялся, и я попытался скрыть свое смущение за смехом.

БОЙН: Делали ли вы какие-то заявления, типа «Ну, у меня ужасная орфография»?

СКОТТИ: Нет, я такое не говорил.

БОЙН: Или такое: «Всего только два неправильных слова – это очень хорошо для такого неудачливого невежи, как я».

СКОТТИ: Нет, я это не говорил.

БОЙН: Хорошо. Возможно ли, что вы могли так сказать в прошлом?

СКОТТИ: Да.

БОЙН: В прошлом месяце?

СКОТТИ: Да, я бы подкрепил это.

БОЙН ОБРАЩАЕТСЯ К АУДИТОРИИ.

БОЙН: Теперь вы видите, как меняется динамика.

ВОПРОС ИЗ АУДИТОРИИ

СТУДЕНТ. Когда вы говорите «Я худший чтец в мире», это форма защиты?

БОЙН: Одна из форм защиты.

СКОТТИ: Это было подкрепление смеха и единственный способ, которым я мог справиться с моим дискомфортом.

БОЙН: Да. В этом заявлении защитная часть такова: «Не будьте ко мне критичны из-за моей орфографии. Я понимаю, что я худший в мире чтец. Как вы можете критиковать меня за то, что я вам до этого уже сообщил?»

БОЙН ОБРАЩАЕТСЯ К СКОТТИ.

БОЙН: Затем они сказали: «Вы написали два слова неправильно». Что вы почувствовали?

СКОТТИ: Я был смущен.

БОЙН: До этого вы сказали, что «я смущался, потому что я был не точен…».

СКОТТИ: Верно.

БОЙН: Давайте остановимся на этом ненадолго.

БОЙН ОБРАЩАЕТСЯ К АУДИТОРИИ.

ПЕРЕОБУЧЕНИЕ

БОЙН: Одним из видом защиты против сильного страха критики выступает перфекционизм. «Если я делаю это идеально, меня нельзя критиковать». Но проблема с перфекционизмом в том, что перфекционист никогда полностью не удовлетворен. Даже если происходит оценочное улучшение, он не получает удовлетворения, чувства завершенности и достижения, и тем самым создается негативный объем энергии, который влечет тревогу. Сохраняются те же характеристики и голос, заявляющий, что он не был совершенен, продолжает говорить. Если принять «Я худший в мире чтец» на шкале за ноль и если способность произнести по буквам все слова – за сто, тогда мы не должны быть уверены в том, что он преодолеет путь от ноля до ста за короткое время, потому что так не бывает. Он уже сделал большой прыжок вперед, потому что теперь он произносит по буквам много слов, которые он уже знал, но не верил, что может это сделать. Давайте считать, что он прыгнул с ноля до 45-ти. Теперь он должен провести какое-то время на этом плато со снижением тревоги, с измененными вторичными выгодами и понять весь процесс в другом смысле. Он знает, что если захочет не поддаваться, он будет отрицать взрослый паттерн. Он отстаивает себя в других аспектах. Он будет получать свою порцию внимания другими путями, нежели чем через непроизношение, и избавляясь от выгод, останется немного тревоги. Это как «Как получить такую же порцию смеха, это чувство веселья, которое я получал, отпуская подобные шутки? Как привлечь к себе внимание? Как мне справится с этим, как я справился с учительницей, которая говорила: «Ты сделаешь это, потому что я так сказала»? Он должен найти новые варианты, так что пока еще существует разрыв между тем, где он был и куда направляется. Процесс изменений имеет мистический характер. Никто его не понимает, и когда вы оказываетесь на другой стороне, бывает очень трудно возвращаться обратно. Единственный путь для него, чтобы вернуться туда, где он был, это продать себя обратно, но он уже не сможет проделать весь путь, потому что он всегда будет помнить, где он был. Когда он ощутит состояние пункта 45, он поймет, что может дойти до 60. Когда вы побудете какое-то время на этом уровне, вы сможете добраться до 60. Давайте представим, что он никогда не доберется до 95. Например, если, по любой причине, он поднимется до 80, разве вам не покажется, что это очень значимые, экстраординарные, невероятные изменения, если он начал с нуля и теперь на 80? Но если он останется перфекционистичным и скажет: «Ох, я пропустил слово» и снова начнет интенсивно себя критиковать, то он тем самым будет саботировать сам себя и свой прогресс. Он атакует его и говорит: «Это на самом деле того не стоило, потому что если бы это был реально успешный процесс изменений, то я был идеален».