скачать книгу бесплатно
«О господи! Пиппин, – ругала она себя. – Успокойся. Тебе уже не шестнадцать, и он тебе не опасен…»
Опасность. Боже милостивый! Она разговаривает с капитаном Томасом Дэшуэллом, с человеком, которого ненавидит вся Англия, с самым заклятым врагом Англии, не считая Бонапарта.
Значит, и с ее врагом.
«Ну, не совсем врагом», – сказала она себе. Но это не означает, что теперь ему не грозит опасность.
– Капитан Дэшуэлл, вам не следует…
– Ш-ш, Цирцея. Просто Томас, если не возражаешь. – Он снова поймал ее руку и, притянув ближе, прошептал на ухо: – Фамилию Дэшуэлл тут не очень любят, и в Англии, и в Шотландии, если уж на то пошло. За мою голову назначена высокая награда… – Сделав паузу, Дэш посмотрел на нее.
Пиппин вздрогнула от его взгляда.
– Да, я знаю.
Выпрямившись, он широко улыбнулся:
– Так ты следила за моими приключениями?
– Ваши подвиги трудно пропустить, сэр. – Она оглянулась, отыскивая взглядом кузин. Какова бы ни была причина, он здесь, и это не может служить хорошим предзнаменованием для него и для нее тоже, если ее увидят с ним. – По вашей милости многие торговые суда лишились груза.
– Лучше уж пусть они лишатся чая и шелков, чем я головы. – Дэш наклонился ближе: – Как же я смогу украсть другой поцелуй с твоих сладких губок, если моя голова будет торчать на пике?
Поцелуй? Он намеревается поцеловать ее? Снова?
«Только бы поцеловал», – подумала Пиппин и тут же сообразила, что ее ждет.
Ее репутация будет погублена, не говоря уже о том, что Фелисити ей шею свернет за то, что навлекла на них скандал, ведь они с таким риском приехали в Лондон на светский сезон и так много поставлено на карту.
Нет, о поцелуе и речи быть не может.
«По крайней мере не здесь и не сейчас, на виду у всего Лондона, – нашептывал ей озорной голосок. – Но возможно, позже…»
Что он предложил ей несколько лет назад?
«Идем со мной, Цирцея. Идем отсюда. Ты будешь в безопасности, я обещаю. Я научу тебя быть пиратом».
Нужно было уйти с ним в ту ночь, а не сбежать, как испуганный ребенок. Если бы она в ту ночь послушалась своего сердца, то знала бы о поцелуях больше, чем те жалкие воспоминания, за которые цеплялась…
Пиппин, спотыкаясь, отступила и глянула по сторонам, чтобы убедиться, не смотрят ли на них, щеки у нее снова запылали.
– Что вы здесь делаете? – снова спросила она, меняя тему.
– Боюсь, застрял. По крайней мере пока лед не растает, – сказал Дэш. – Я прибыл сюда… можно сказать, по делам и оказался в ловушке. Какое… затруднение. – Он кивнул на стоявшие во льду суда. – И без друзей. По крайней мере до сих пор. – Дэш снова попытался взять ее за руку, но Пиппин на этот раз оказалась проворнее и спрятала руку под накидку.
«Это капитана Дэшуэлла не остановит», – сообразила она, заметив, как он глянул на ее высовывающийся локоть.
Пиппин сделала еще шаг назад.
– Осмелюсь сказать, вы сами в этом виноваты. Понятно, почему у вас нет друзей. Леди Джозефина говорит, что вы презренный, бесчестный, бессовестный…
Она замолчала, поскольку Дэш, похоже, воспринимал нелестные эпитеты как высокую похвалу.
– Но, милая Пиппин, думаю, именно этим я тебе и нравлюсь.
– Вы мне вовсе не нравитесь, – солгала она. – Я вас даже не знаю.
Откинув голову, он взглянул на Пиппин, и она заметила на его лице тень рыжеватой щетины. В тот миг, когда Дэш смотрел на нее, Пиппин почувствовала – она готова была в этом поклясться – соленый запах моря и смолы, ставший его визитной карточкой в ту давнюю ночь их первой встречи.
И все же Дэш изменился, как, конечно, изменилась и она. Он раздался в плечах и стал выше ростом. В отличие от напыщенных щеголей и богатых прожигателей жизни, на которых постоянно указывала Фелисити, этот человек привык жить своим умом и в борьбе добывать или красть то, что хотел.
И по блеску его глаз Пиппин поняла, что он мог даже хотеть ее. Ее! Нищую леди Филиппу Ноуллз.
– Так ты читала обо мне в газете? Видела отчеты обо мне и «Цирцее»? – Покачиваясь на каблуках, Дэш разглядывал ее. – Но думаю, не мои подвиги заставили тебя запомнить меня, кое-что еще все это время подогревало твое воображение.
– Не понимаю, о чем вы говорите, – напустила на себя чопорный вид Пиппин. Хотя она прекрасно знала, о чем речь.
Дэш пожал плечами, потом наклонился опасно близко:
– Ты ни разу не вспомнила наш поцелуй? Когда это было – два, нет, три…
– Четыре года, сэр, – без размышлений поправила его Пиппин. Черт! Она угодила в его западню. Ужасно трудно быть чопорной, когда он рядом. Но это не значит, что не надо пытаться. – Я тогда была ребенком, – напомнила она, – а вы – настоящим злодеем, коли поступили так дерзко. – Он рассмеялся то ли над ее выговором, то ли над чопорностью, она не знала.
– Ребенок! Тогда ты с оружием в руках делала мужскую работу на благо страны. – Капитан Дэшуэлл покачал головой. – Миледи, вы тогда были ребенком не больше чем теперь. И позвольте сказать, вы превратились в обворожительную леди. Столь же очаровательную, насколько я бесчестный. – Он пальцем мягко поднял ее подбородок. – Я никогда не забывал твои глаза. Столь же голубые, как мое сердце черно. – За словами последовал хриплый тоскливый вздох.
Пиппин очень хорошо поняла этот вздох. Шершавые пальцы, выглядывавшие из драных рукавиц, нежно касались ее, а его взгляд был почти печален.
– Только не говори, что ты замужем. – Его слова прозвучали почти тоскливо, намекая на что-то, чего она не могла распознать.
– Нет, я не замужем, – в смятении сказала Пиппин, всматриваясь в его лицо в поисках ответа, но увидела лишь улыбку, от которой ее сердце пустилось вскачь.
Подойдя еще ближе, Дэш прошептал:
– Я был бы крайне разочарован, узнав, что ты не ждала меня…
Ждала его?! Ну и высокомерие.
Все то, что годами тренировали в ней в школе, дабы сделать из нее добропорядочную леди, восстало от его предположения. Независимо от того, что это правда.
Пиппин расправила плечи и вскинула подбородок, как делала Фелисити, когда училась быть герцогиней.
– Я не…
– Нет, конечно, нет, – серьезно сказал Дэш, но его глаза озорно искрились. Он знал ее тайну. – Полагаю, ты живешь в Мейфэре, в великолепном доме. – В его голосе слышалась не зависть, а жалость. – С многочисленными слугами.
Пиппин покачала головой, не в силах говорить, снова забыв обо всем от того, что он рядом. Как она мечтала… грезила… жаждала.
– Не на Мейфэре? – дразнил Дэш.
– Дом находится на Мейфэре, на Брук-стрит, – призналась она, радуясь, что можно поговорить, не заботясь о светских правилах и притворстве. – Он пустой и холодный. И он не наш. Поскольку у нас нет денег, нам пришлось… украсть его.
– Вы украли дом? – разинул рот Дэш.
– Ш-ш! Позаимствовали, как любит говорить Фелисити.
Он тихо присвистнул:
– Ну и ну! А я еще считал себя первоклассным капером. – Скрестив на груди руки, он пристально разглядывал ее – от потертых башмаков до поношенной шляпки. – Но ты дочь графа, что у тебя общего с этой чепухой?
Очевидно, кража или «заимствование» дома не слишком большой грех в его мире, но кое-что больно задело Пиппин.
«Ты дочь графа».
– Откуда вы знаете…
Снова эта дерзкая усмешка.
– Я узнавал. После нашей… м-м-м… последней встречи.
Пиппин почувствовала, как снова запылали щеки.
– Тремонт сказал мне, – признался Дэшуэлл, – когда я в последний раз видел его. Как раз перед войной. Он грозился всадить мне пулю в сердце, если я снова подойду к тебе.
Это заставило ее поднять глаза. Дэш хотел найти ее? Она вздохнула бы от радости, если бы не злилась так на лорда Джона Тремонта. Конечно, он прогнал Дэша. Докучливый тип! Для бывшего повесы, человека, которого большинство знало как Безумного Джека, он слишком заботился о «трех проказницах», как он называл Пиппин и ее кузин.
Дэш, однако, усмехнулся, будто вспомнил нечто приятное.
– Думаю, Тремонт рассчитывал, что твое высокое положение отпугнет меня.
Пиппин снова рассердилась, но на сей раз совсем по другой причине.
– Очевидно, так и случилось, – сказала она, – поскольку прошло четыре года с нашей последней встречи, а от вас ни слова… Ни единого слова, кроме того, что все могут прочитать в газетах. – Пиппин снова сделала паузу, чувствуя, что ее бросает из стороны в сторону. – Не сказать, что я этого ждала…
Дэш рассмеялся громко и звонко:
– Ах ты маленькая кокетка. Ты почти убедила меня, что тебя это не волнует… Но это не так. Держу пари, что ты все колонки просматривала. И скажи мне, маленькая Цирцея, как я мог явиться с визитом?
Дэш замолк, заметив стражника, оба опустили глаза, когда он проходил мимо. Даже когда он уже не мог их слышать, Дэш понизил голос:
– Наши страны воюют, между нами Атлантика и добрая часть британского флота. Так что это непростое дело – зайти в ваш фешенебельный особняк на Брук-стрит на чашечку чая, правда?
– Это не удержало вас от визита в Лондон, – напомнила Пиппин, – и от торговли каштанами словно нищий.
Он снова улыбнулся, отступил и снял свою нелепую шляпу.
– Это отличное прикрытие, милая. – Дэш махнул в сторону своей тележки. – Оно дает мне возможность слушать, о чем болтают вокруг. Торговцы не могут выйти в море, поэтому привозят товар сюда и… постепенно распускают языки. – Передернув плечами, Дэш наклонился ближе и понизил голос до шепота: – Когда лед растает, я буду поджидать их у мыса Шубери, куда они потянутся как мухи на варенье.
Пиппин вздрогнула. Постыдное это дело. И не важно, война или нет.
– Вы не можете делать этого, это дурно.
Дэш громко захохотал над ее негодованием. Потом затих и посмотрел на нее, его глаза искрились, на губах играла соблазнительная улыбка.
– Хочешь пойти со мной, милая Цирцея, и посмотреть, каким я могу быть дурным?
Пойти с ним? У Пиппин коленки стукнулись друг о друга от этого предложения. Это скандально, губительно, неправильно… можно еще сотню возражений добавить.
Так почему ей хочется схватить его за руку и убежать с ним? Прочь из Лондона, от добропорядочного будущего, надвигавшегося на нее, как почтовая карета.
«Пойти с тобой? Да, капитан Дэшуэлл. С радостью», – хотела сказать она, но рассудительный голос ее кузины Фелисити вторгся в ее мысли: «Как ты можешь доверять этому пройдохе, Пиппин? Он пират! Американец!» Фелисити питала к Дэшуэллу то же отвращение и ужас, что и старая тетушка Безумного Джека леди Джозефина.
И все же его предложение взволновало душу Пиппин, подогрело тайное стремление к свободе, которую, как она подозревала, этот человек мог открыть для нее.
О, это опрометчивое, невозможное желание. Убежать с капитаном Дэшуэллом, уплыть подальше от светского общества, косых взглядов и осуждения. «И оставить за собой катастрофический след, – холодным дождем ворвался в ее мечты строгий внутренний голос. – Погубить шансы кузин, ухудшить и без того их шаткое положение в обществе».
Нет, Пиппин не могла так поступить. Из-за Талли и Фелисити, которые так много для нее сделали. Они неизменно были рядом, когда другие отворачивали носы от безденежной леди Филиппы Ноуллз. Покачав головой, она отпрянула от Дэша, от всего, что он предлагал, от всего, чего она жаждала.
Расправив плечи, Пиппин выпрямилась, достойная выпускница школы в Бате и до мозга костей графская дочь.
– Пойти с вами? Вы не джентльмен, и мне даже не следовало…
Капитан Дэшуэлл не обратил никакого внимания на ее высокомерие, он видел ее насквозь. И как тогда на берегу в Гастингсе, как, должно быть, действовал в море, он двинулся к ней лихо, дерзко, стремительно, без раздумий о последствиях и схватил ее в объятия, как будто это было его право, словно ей место там и нигде больше.
Пиппин безучастно подумала, что надо бы сопротивляться, но потом увидела его серьезное лицо и поняла, что принадлежит ему. Его право обнимать ее, а когда он наклонился, она поняла другую правду: и целовать ее.
Пиппин попыталась вдохнуть, и этот глоток воздуха пах морем. Кажется, что Дэш создан из соленых ветров.
И это не походило на прошлый раз, когда она понятия не имела, чего ждать. Сейчас, когда он наклонился к ней со смелостью похитителя, крадущего ее чувства, толчок страсти сотряс ее. Она уцепилась за Дэша, за то, чем он был для нее.
Ее Дэш. Ее самое большое искушение.
– А теперь скажи, что все это время не думала о том поцелуе, – шептал он ей на ухо. – Скажи, что не желала, чтобы я вернулся на берег и украл тебя?
Пиппин задрожала и вскинула голову, моля, чтобы Дэш поцеловал ее опять, молясь, чтобы лед никогда не растаял, чтобы Дэш не уплыл снова, чтобы ей никогда не пришлось выбирать…
Но в конечном счете придется.
На борту «Эллис Энн», 1837 год
Дэш уставился на стоявшую на палубе женщину. Это действительно она. Пиппин. Проклятие!
У него сердце дрогнуло. Так содрогается выстрелившая пушка, в которую зарядили слишком много пороха. С другой стороны, когда дело касается пороха, он не из расчетливых и благоразумных.
– Дэш, ты бы опустил пистолет, – сказала Пиппин, кивнув на оружие в его руке.
– Виноват, – пробормотал он. Черт, он совсем забыл про пистолет. Осторожно отпустив курок, Дэш поспешно сунул оружие за пояс.
– Как… – сумел выговорить он.
