скачать книгу бесплатно
Антон, гордо подняв подбородок, шагал чуть впереди. В руке он торжественно нес маленький садок, на дне которого лежали два крошечных карасика. Но несмотря на это, он выглядел так, будто выловил огромного кита. Мы с мамой переглянулись, едва сдерживая смех.
Папа шел чуть поодаль, давая возможность внуку насладиться моментом славы. Я с трудом посмотрела на него. Сердце споткнулось на мгновение, а затем продолжило неровный ритм, дыхание перехватило, и в глазах потемнело. Я быстро собралась. Никто не заметил.
– Смотрите, я сам поймал! – радостно прокричал Антон, подбегая к нам.
– О, это отличный улов! – ответила я, обнимая сына.
– Молодец! – добавила мама.
Тут к нам приблизился папа.
– Привет!
Он улыбнулся и поцеловал меня в щеку.
Как мне этого не хватало! Как мне хотелось прижаться к нему! Но я сдержалась. Только слегка обняла его и поцеловала в ответ.
– Чем занимались? – спросил он уже в дверях дома.
Мы последовали за ним. Мама взяла ответ на себя.
– Как обычно. Погуляли, поиграли. У Лили полуденный сон.
Папа остановился и повернулся ко мне.
– Оля, ты же хотела с утра к Эвену ехать.
О, спасибо, что напомнил. Радость встречи мгновенно померкла, грудь пронзила тоска.
– Да, хотела. Но решила после обеда. Лили с утра капризничала.
Я быстро сообразила с ответом, папа не успел ничего заподозрить. Только Антон как-то странно посмотрел на меня.
– Тогда давайте обедать. Мы проголодались.
Папа повернул к лестнице и поднялся к себе. Мама пошла на кухню. А я осталась с сыном наедине.
– Мама, все в порядке? – спросил он, взгляд стал тяжелым и проницательным.
– Да, конечно.
Я постаралась выглядеть максимально спокойно и расслабленно. Не помогло. От Антона сложно что-либо утаить.
– Папе хуже? – спокойно спросил он.
Его вопрос вызвал во мне странные чувства. Я впервые услышала, как он назвал Эвена папой. Не Макса, а Эвена. Еще одно яркое подтверждение, Максима здесь никогда не было. И вопреки моим желаниям, грудь вновь пронзила боль.
– Нет, милый. С папой все так же, – спокойно ответила я, пряча боль как можно дальше.
– Точно? – чеканя каждую букву, переспросил сын.
В этот момент от ребенка в нем ничего не осталось. Он будто сканировал меня. Я закрылась как можно сильнее.
– Конечно. Сейчас собираюсь ехать к нему. Хочешь со мной?
– Мам, мы вчера ездили, а сегодня ты собиралась одна. Забыла?
– Не забыла, – быстро спохватилась я. – Просто, поинтересовалась. Иди в комнату, переодевайся, будем обедать.
Антон еще несколько секунд смотрел на меня выжидающе. Взгляд тяжелый, проницательный. Я вдруг почувствовала, как давно забытая бетонная плита вновь раздавила сознание. Но я не отвела глаз, стойко выдержав его натиск. Такой взгляд в моей жизни был только у одного человека. И я его никогда не забуду.
То ли это особенность всех суарутов, то ли у меня очередное помутнение рассудка на фоне пережитых событий. Но в его глазах, лице, манере речи и мимике я четко увидела отражение Макса.
Как?
Как такое может быть?
Я внимательней присмотрелась к сыну. Он его копия, ничего не изменилось.
Как?
Ответа нет. Пока нет.
Антон поднялся к себе. На некоторое время я осталась одна. Эмоции зашкаливали. Последнее открытие фактически выбило почву из-под ног. Хотелось убежать и спрятаться где-нибудь ненадолго, хотелось немного подумать, разложить все по полочкам, осознать.
Известия о случившемся с Эвеном, живые родители, перемена прошлого с момента рождения моей мамы, отсутствие новых воспоминаний, потеря Макса, сын, похожий на давно несуществующего человека. Но главное, сам факт изменения прошлого!
Столько всего свалилось одновременно. В таком возбужденном состоянии сложно контролировать себя. Сложно думать о том, что говорить, куда идти или ехать. А вдруг недавно было еще какое-то событие, о котором я не знаю, и сейчас за обедом мы будем обсуждать его. Я не знаю, что делать. Но надо собраться. Другого варианта нет. Осталось пережить семейный обед, и я поеду к Эвену, а по пути можно обдумать происходящее.
Находясь в полушоковом состоянии от разговора с сыном, я так и стояла возле лестницы. Из гостиной донесся звук радионяни, услужливо сообщив, что моя девочка проснулась. Я очнулась и поднялась к дочери.
Спустя полчаса мы уже сидели за обеденным столом. К моему великому счастью, обошлось без лишних разговоров. Я старалась вести себя спокойно.
Мы обсудили состояние Эвена, но ничего нового я так и не узнала. Он без сознания, стабилен, на аппарате жизнеобеспечения, за него дышит машина. И это самая страшная новость.
Затем папа рассказал о делах в компании. И о том, что сегодня ночью улетает в Мурманск на переговоры. Мама возмутилась, напомнила, что он в отпуске. На что папа только улыбнулся. А я даже немного обрадовалась, что его ближайшие пару дней не будет. Так я могла беспрепятственно перемещаться к себе домой, не боясь, что придется объяснять свое отсутствие. А мне сейчас крайне необходимо побыть одной.
Дальше мы обсудили учебу Антона. Родители настоятельно вразумляли внука о необходимости занятий вне школы.
Весь обед я не сводила глаз с родителей. Как можно скрыть столько радости? Мне хотелось петь, танцевать, кричать и прыгать от счастья. Они живы. Живы! Я не могла наглядеться на них.
А еще весь обед я чувствовала на себе взгляд Антона. Но в глаза ему старалась не смотреть, чтобы не сдаться.
После обеда я обняла, поцеловала папу и сына. Мама проводила меня до двери. Я с трудом оторвала от себя дочь. Лили никак не хотела отпускать меня, словно чувствовала, что мы давно не виделись.
Я вошла в гараж. Три автомобиля. Крутой внедорожник, скорее всего папин, и два седана. Один из них вместительный купе, больше подходит для поездок с внуками на прогулку и по магазинам. А второй маленький, спортивный итальянец, скорее всего мой. Мама вряд ли села бы за руль такого автомобиля. Я с трудом отыскала в сумке ключи, пискнула сигнализация. Интуиция не подвела. Это моя машина.
Я медленно ехала по проселочной дороге. Ярко, зелень, слабый ветерок разносит глубокие ароматы. Но мне было не до любования природными красотами.
В голове полная каша.
Когда я решилась вернуться в прошлое и изменить его, мало представляла себе, каков будет результат. Главной целью было исправить то, что натворил поступок Макса. Мне надо было вернуть к жизни родителей, Олега, бабушку. Дать возможность Лаури прожить ее настоящую жизнь, а не ту, которая получилась в результате ее неожиданного бессмертия. Необходимо было изменить ситуацию с Софи. И я даже не думала, что буду помнить о другом прошлом. Мне казалось, я проснусь в новой жизни, и все для меня будет привычным и знакомым. Ведь это единственно верный исход.
Но, по всей видимости, я опять где-то просчиталась, ошиблась. Конечно, родители живы и счастливы, бабушка прожила свой срок в любви с дорогим мужем, детьми, внуками и правнуками. Олег, наверняка, тоже жив и здоров.
А я? А моя жизнь? Что получила я?
Ничего не помню из нового прошлого. Не понимаю, как вести себя, что делать, говорить. Я даже не знаю, какая я.
Эвен в непонятном состоянии. По словам Аманды ни врачи, ни магия не смогли помочь ему.
Мой сын похож на несуществующего человека, ведет себя так же, даже интонация в голосе напоминает о Максиме.
А еще мы с Эвеном, оказывается, не должны быть вместе. Мы не созданы друг для друга.
Как такое могло произойти?
Где я опять просчиталась?
Что я сделала не так?
Как обычно, ответов нет. И мне придется в очередной раз с головой окунуться в поиски решений возникших проблем, причину которых я вообще не понимаю.
Но по сути своей, мое понимание в нашей всеобщей жизни не так уж и важно. Главное в другом.
Помнить, сколько невинных жизней пострадало однажды.
Верить, что во всем происходящем есть глубокий смысл, и если постараться, то скорее всего возможно постичь его.
Знать, что все они живы и счастливы, что мои усилия были не напрасны.
Невозможно представить, что все так обернулось
Спустя примерно три часа я, наконец-то, подъехала к больнице, в которой находился Эвен. Точный адрес мне, конечно, был неизвестен. Местонахождение Эвена я аккуратно выяснила за обедом, но только ориентировочно. Теперь мне предстояло разыскать мужа в бескрайних лабиринтах московского НИИ. Спасибо папе, позаботился, поместив моего мужа в лучшую больницу страны.
Я посмотрела на часы – шесть часов вечера. Быстро вошла внутрь, до окончания приемного времени еще пара часов. Пройдя по бесконечным коридорам с указателями, я увидела надпись большими красными буквами на стеклянной перегородке: «Реанимация». Сердце замерло, дыхание перехватило, кончики пальцев похолодели.
Я медленно открыла дверь и тихо вошла в длинный белый коридор. Очень тихо, никакого движения, даже страшно.
Тут неожиданно у меня зазвонил телефон. Я судорожно начала рыться в сумке, пытаясь найти его. И, как назло, мелодия звонка на полную громкость. В такой тишине даже писк звучал как духовой оркестр, а меня теперь слышало все отделение.
Вот он, наконец-то. Я скинула звонок. Мгновенно пришло сообщение: абонент Вера пытался вам позвонить.
– «О нет, Верочка. Только не сейчас», – я мысленно извинилась перед ней.
Тут же пришло еще одно сообщение:
«Оля, прошу, перезвони, как сможешь! У меня тут такое произошло!»
– «Ох, Вера! Ты даже не представляешь, что у меня происходит».
Я быстро набрала ответное сообщение: «чуть позже», и отключила звук.
Пройдя несколько метров, послышался шорох за спиной, я оглянулась. Передо мной стояла медсестра не сильно приветливого вида, похожая на коменданта в институтском общежитии. Не проскользнешь. Она недовольно посмотрела на мой телефон в руке, я не успела спрятать его.
– Извините, – едва слышно выдавила я, искренне раскаиваясь в собственной оплошности.
– Пропуск есть? – монотонно спросила она, скрестив руки на груди, чем только подтвердила мое сравнение.
Я нервно сглотнула. Какой пропуск? Куда? Я понятия не имею, о чем она говорит.
Приветливо улыбнувшись, я машинально открыла сумку, содержание которой мне до конца еще неизвестно, и начала искать нечто, напоминающее входной билет в кино. Это заняло довольно много времени, но не принесло желаемого результата.
Она сделала шаг вперед, показывая всем видом, что мне лучше покинуть ее территорию. Но я не двинулась с места, продолжая копаться в собственных вещах. Мне на помощь пришел доктор.
– Галина Сергеевна, все в порядке. Это к пациенту из третьей палаты.
Я подняла голову и увидела молодого мужчину в белом халате. По возрасту мне показалось, что он еще интерн, однако бейдж опроверг первое впечатление:
«Шувалов Алексей Петрович, врач-реаниматолог».
Но кое-что привлекло мое внимание к нему, гораздо сильней, чем информационная карточка на груди. Я почувствовала, как меня обдало особым энергетическим теплом, исходящим от него. Теплом, которое бывает только от людей, принадлежащих нашему миру.
Я быстро определила его статус. Он такой же, как Аманда, пузыречки – колбочки, ведун, стихия земля, довольно сильный и опытный. Он меня, конечно, не почувствовал.
Грозная медсестра удалилась. Алексей проводил ее дружеской улыбкой.
– Она в нашем отделении новенькая, – обратился он ко мне, не переставая улыбаться, и добавил, склонив немного голову, – мое почтение.
Из его поведения я сделала единственный вывод: мы уже знакомы. И даже больше, он точно знает, кто я. Я же в свою очередь ничего не помнила о нем, впрочем, как и обо всем остальном. Поэтому пришлось импровизировать.
– Есть новости?
– Нет. Ваш супруг по-прежнему без сознания и мы не знаем, что с ним. Но одно радует, мозг жив. Он будто спит.
– А вы пробовали применить свои способности?
Я произнесла вопрос так, будто мы уже обсуждали это. Алексей не удивился, я попала в точку.
– Пробовал, но опять безрезультатно.
Он огорченно вздохнул и отрицательно качнул головой. Я не почувствовала в нем обмана. Видно было, что этот доктор хотел помочь, чем может. В ответ, я благосклонно улыбнулась.
– Проводите меня?
– Да, пойдемте.
Он повернулся в сторону длинного коридора. Я последовала за ним. С каждым шагом идти становилось все тяжелее. Ноги будто свинцом налились.
