Июньский дзэн

Вика прошла к столику администратора. Сидевший за ним человек был ей незнаком. На вид ему было лет пятьдесят-шестьдесят. В приглушённом свете зала черты его лица выглядели нечеткими, как на участке фотографии с размытой глубиной резкости. В этих чертах улавливалось некоторое сходство со знаменитым американским актером Джеком Николсоном. Тот же высокий, упрямый лоб, выпирающий вперёд, словно утёс. Взгляд – пристальный, изучающий. Она почувствовала беспокойство.

– Скажите, а разве сегодня не Андрей должен дежурить? – робко спросила она.

–  Андрей приболел, хозяин клуба попросил меня заменить его. – Ответил он.

–  Какая жалость. Не везет, так не везет. Просто невезучий день какой-то.

–  Скорее ночь, чем день.

–  Что вы сказали?

–  Я говорю, что скорее – невезучая ночь, чем невезучий день.

– Не знаю, как у вас, а у меня сегодня и день, и ночь невезучие.

– Может, я могу чем-то помочь?

– Вы? Можете конечно. Только вряд ли захотите. Ведь мы с вами совсем не знакомы.

– Так в чем все-таки дело?

– Да диск один хотела попросить у Андрея до завтра. Мой навернулся, а спать совсем не хочется. В клубе же тусоваться слишком накладно.

– И что же тебя интересует?

– ОНИчка.

– Понимаю. Ладно, одолжу тебе диск, только обещай, что завтра принесешь его обратно. – Администратор достал диск и отдал его Вике.

– Не беспокойтесь! Я обязательно верну! Спасибо вам. Выручили.

– Не стоит благодарности. – Мягко ответил незнакомец, и Вике в этих словах почудилось что-то зловещее.

_________________________________________

Глеб наблюдал, как за слегка запылённым окном купе струилась зелень прилегающего к железнодорожному полотну леса. Он пытался проникнуть взглядом в глубину чащи за видимые пределы, за стволы и ветки, которые укрывали лесной мир от любопытствующих взглядов. Он представил себя корнями деревьев, мягким полотном мха, простирающимся по земле всё дальше и дальше.

На несколько минут он сам превратился в излучающий доброжелательность лес. Краешком глаза он заметил, как соседка по купе, симпатичная женщина лет сорока, удивлённо смотрит на него, словно её восприятия коснулось что-то совершенно необычное. Её муж, безуспешно пытавшийся несколько минут назад отстоять своё право на сто дорожных грамм со знакомым из соседнего купе, притих, забившись в угол с ручкой и кроссвордом.

Глеб давно привык к такой реакции на него окружающих людей, когда он входил в медитативное состояние. Он знал, что в этот момент чрез него проходил мощный поток энергии, способной умиротворить людей во всём вагоне, а не только в купе. Это мироощущение пришло к нему лет пять назад. В человеческом языке вряд ли существовали слова, способные передать всю палитру его оттенков. В основе этого состояния лежали беспрекословное уважение ко всем формам жизни, спокойствие и принятие происходящего в той же мере, в какой были спокойны и уверены в разумности существующих правил садящиеся за игру в покер. В этой новой для него магической реальности случайности как таковой не существовало. Всё было неслучайно и закономерно. Мириады энергий самого разного толка варили варево жизни, беспрерывно дополняя, или уничтожая друг друга. И стоило лишь начать жить с чувством доверия к мудрости вселенной, как остекленевший мир вдруг превращался в оживший организм, который начинал разговаривать с ним своими тайными знаками.

____________________________________________

Этот парень был круче, чем все остальные, но она уже не раз раньше проходила этот отрезок и знала, как справиться с Карабасом. Но сегодня что-то не получалось. Сколько раз он уже отправлял её начинать все сначала? В конце концов, это было мучительно больно умирать с таким постоянством. Все, на сегодня достаточно! Ну ладно, еще один раунд. Еще один поединок с этим гоблином – и она отправится спать.

Вика вновь загрузила Игру.

Тебе конец, Карабас! Тебе – конец! Стремительное нападение, удар ногой, и Карабас падает на землю. Надо быстро взять гипо-спрей, валяющийся недалеко от железных ворот – он еще ох как пригодится в этой схватке. Получается. Карабас уже выпустил в неё огненный вихрь из своего оружия. Отпрыгнула в сторону и вновь бросилась в атаку.

Я ненавижу тебя, Карабас, я ненавижу тебя так же, как этого самоуверенного ублюдка Креша из соседней квартиры! Каратист хренов! Урод, возомнивший себя крутым парнем, которому все позволено! Блок…удар ногой…снова блок…бросок на ходу… Ну, что же ты так долго валяешься, супермен недоделанный? Вставай! Не фиг разлеживаться!

Получай Креш! Получай! Что это? Ты не Карабас – ты Креш? Что за чертовщина?! Совсем заигралась, блин! До глюков! Это же его самоуверенная ухмылка, его наглые, холодные глаза смотрят на меня. Это он, Креш, хочет спалить меня в огненном вихре. Это он наносит мне безжалостный удар, от которого мой показатель жизни заметно сползает вниз, окрасившись в ядовито-желтый цвет. Ах, ты так?! Так получай же, урод!

Удар ногой…блок…бросок на ходу…снова блок…вертушка…

Я не позволю тебе встать! Я не позволю тебе вновь ускользнуть, чтобы подзарядиться энергией! Я уничтожу тебя, Креш! Сейчас я вышибу твои ублюдочные мозги!

Откуда взялся этот навязчивый звук? Блин, да это же звонит телефон в соседней комнате. Кто бы это мог быть? Как некстати. Ну, вставай же, Креш, вставай! Что ты так долго валяешься?! Неужели эта программа опять зависла? Ладно, твое счастье.

Вика подошла к телефону и сняла трубку.

– Алло?

– Вик, с тобой все в порядке?

– Конечно. А почему со мной должно быть что-то не в порядке, мам?

– Ты спала?

– Ну да. А что случилось то вообще?

– Да ты не сердись. Просто что-то сердце защемило, нехорошо как-то сделалось. Испугалась, вдруг с тобой что-то случилось.

– Да все нормально, мам. Со мной полный порядок. Не волнуйся.

– Ну, тогда ладно. Извини, что разбудила. Спокойной ночи.

«Вот так ночка выдалась», – подумала Вика, – «сначала доигралась до глюков, потом еще этот звонок. Нет – определенно пора идти спать.

Вика подошла к компьютеру. На мониторе была заставка «Миссия провалена».

Значит, все-таки, очухался, Карабас? Воспользовался моим отсутствием. Ну, ничего – я разберусь с тобой в другой раз.

_____________________________________________

Утренний чай за плетёным из ивовых прутьев столиком под куполом ветвей старой яблони, когда просыпающееся солнце мягко гладит тёплыми лучами твою кожу, когда лёгкий морской бриз осторожно щекочет затылок и играется с листвой над твоей головой – как не вспомнить в такую минуту об утерянном человечеством рае?

– Не поверишь, но я точно знал, что ты сегодня завалишься ко мне в гости со своим рюкзаком. В последнее время бессонница просто замучила. Никак не могу уснуть. Уже ничего не помогает: ни водка, ни трах. А вчера заснул, яко младенец, а под утро сон приснился: солнце светит во всю, и вдруг – порыв ветра, и ворон. А ворон – это ты. Стоишь со своим рюкзаком и улыбаешься. Проснулся, а на душе – такая благодать. Как в раю! Слава Богу, что сегодня выходной, а то я просто даже не представляю, как бы в таком состоянии на работу пошёл.

Глеб улыбнулся размышлениям своего старого приятеля по институту и спросил.

– А ты, Виталь, всё по-прежнему, следователем в милиции?

– Ага. Начальник следственного отдела. В общем, не очень большая, но шишка. – Виталий Громов, крупный мужчина под сорок, саркастически улыбнулся. – Ты то как? Слышал, что со Светой разбежались, и работу приличную бросил. Чем живёшь то сейчас?

– Всё так. Чем занимаюсь? В основном рекламной фотографией. А ещё подрабатываю у друга в столярке.

– Ты, прям, как студент. И что, на жизнь хватает?

– На жизнь – да, хватает. Скажи, а чей это рисунок там, в прихожей висит?

– Парусник что ли? Лёнькина работа! Скоро уже школу заканчивает, пора бы уже подумать о серьёзной профессии, а он всё свободное время рисует и рисует. Ладно б, если его устраивали обычные краски – пусть баловался себе. Нет же! Постоянно просит денег на какие-то дорогущие. Мать один раз увидела в магазине, сколько одна такая баночка стоит, так чуть не убила меня потом за то, что я ему денег на эти краски дал. А хочешь, я тебе покажу другие его рисунки?

– Конечно, хочу.

Виталий вернулся через пару минут, держа в руках пухлую папку формата А3.

– Вот, держи. Фантазия у парня, я тебе скажу, плещет как из ведра. В правильное бы русло эту энергию – цены бы ему не было. А так – всё в пустоту.

Глеб открыл папку и принялся рассматривать выполненные акварелью рисунки.

С первого же листа он понял, что мальчишка не просто талантлив, но ещё и наделён необычным видением мира.

Глеб с интересом всматривался в образы людей, предметов, волшебных существ, которые в этом нарисованном мире так гармонично соседствовали друг с другом, придавая сюжетам удивительные по своей глубине эмоциональные интонации.

Ну, как тебе? – спросил Виталий, и в этом вопросе Глеб отчётливо уловил надежду услышать одобрение.

– Это – настоящее Громов! Есть вещи, которые видны невооружённым глазом. Твой Лёнька настоящий художник, от Бога, понимаешь? Техника, конечно, ещё слабовата, но для этого и существуют школы и мастера, которые могут помочь. Просто позволь ему идти своей дорогой и увидишь, как он вырастет. Поверь, ты будешь им гордиться!