скачать книгу бесплатно
мёртвое нечто
лежит в земле,
Богом не скоро спросится…
1984
«Засиделся над книгой…»
Засиделся над книгой…
Светает. Пора
выходить из волшебного сада.
Огляделся с утра:
ни кола ни двора,
ни жены, ни добра.
И —
не надо.
1998
Родина
В отчем дому, где мы жили богато,
в голых стропилах гуляют ветра, —
это, родная, законная плата…
Что ж ты с собой сотворила когда-то, —
правды ль пытала? палат ли из злата?
что ж ты искала добра от добра?
Вольно же было вам, баричам Русским,
ложною мыслью пленившись, блистать,
слушать цыганок да девок французских,
вечное хаять – и бурю скликать!
Вот и пришла. Над разверстою бездной
в ужасе стынет разграбленный край.
Кто наследил тут пятою железной?
Чудо ли Юдо? Бату? Иль Мамай?
Сколько их было? Да разве упомнишь! —
В нашей беде и беспамятство дар.
Кто они были? И памятью тонешь
в лица безумные новых татар:
хлоп перемётный и жид из Варшавы,
беглый абрек и германский шпион —
каждый искал не поживы, так славы
в серое утро твоих похорон.
…Нам ещё долго замаливать, каяться,
горькую пить и учиться уму.
Долго ещё нам юродствовать, маяться —
всем! – в разворованном отчем дому.
1988–1989; из цикла «Растерянность»
1917
…Так и было: встречали их песней недужной и вечной, —
что прощанья, что встречи – у нас эта песня одна, —
и с Великой войны принимая калек и увечных,
над великим страданием выла больная страна.
Так и было: поникли убитою славой знамёна,
горьким дымом тянуло от скорбных, голодных полей
над венцом подневольным униженной царской короны,
под оглохшим набатом святых Православных церквей.
И от зорь нестерпимых на годы полмира ослепло, —
это небо пылало, и пламени не было дна,
это было исчадьем грядущего вечного пекла.
И на Русскую землю всходил Сатана.
1987
«Ждать ли нам Воскресенья?..»
– Ждать ли нам Воскресенья? —
Страшный ветер, дикий ветер с окраин идёт.
Чёрный свет наши застит глаза, совесть жжёт.
Что нас ждёт?
Что – п о т о м?
Царской кровью навек бесовьё повязало народ;
и Царевич без крика кричит окровавленным ртом:
– Вам не будет спасенья!
1987
Измышления
Бывают странные сближения.
Стылая в небе мерцает слюда,
жаркая в луже дымится звезда.
Думай неспешно, тебя берегут
ночь до рассвета и медленный труд…
Если бы нам иудейство принять, —
может быть, Лазарь не смел разорять
стольной Москвы, сорока сороков?
Может быть, не было большевиков?
Если бы в Калке иссякла вода, —
может быть, нас миновала Орда?
Если бы памятным ветреным днём
моря хлебнул злополучный паром, —
может быть, бунт задохнулся и сник,
и не сгодился тупой броневик?
Если б крестьянству поверил Колчак, —
может быть, поднял сибирский кержак
грозные вилы в поход на совдеп?
«Власть – адмиралу, крестьянину – хлеб!»
Если б сознательный душка-эсер
вновь зарядил боевой револьвер, —
может быть, вождь – низколоб и усат —
был бы оплакан годков в пятьдесят,
и не узнал мой несчастный народ,
как за колючкой побудка ревёт?
Если бы мы повернули штыки
в тыл, где жируют и спят м – - ки, —
может быть, враз был отброшен и смят
энкаведэшный расстрельный отряд? —
Красное знамя повергнуть смогли
и под трёхцветным к Победе пришли?
Если б не клич ананасы сажать, —
может… да что ж о пустом толковать?
Если бы брови повыщипал тать, —
может… (Но надо подробней сказать,
просит душа, невозможно уснуть;
славить живых ли, иль мёртвых лягнуть:
долг – гражданину, писателю – честь;
гневная совесть подвигла на месть, —
был как живой анекдотец для всех
ныне покойный великий генсек,
славный прозаик и много Герой,
ввёл в обиход всесоюзный застой,
впрочем, был прост и глядел молодцом,
хоть не в ладах был с родным языком.)
Если бы брови повыщипал тать, —
может… но нечего боле сказать.
Если бы власть не прибрал Горбачёв, —
может, исполнив наказ Ильичёв,
вспять повернула речная волна? —
Лучшим болотом – без края, без дна —
ныне б по праву гордилась страна, —
хваткий парнишка, широкая кость
(гвозди б… да он от рождения гвоздь!) —
ставит рекорд, заплывая на срок:
«Лобное место – Владивосток».
Если б… да время не движется вспять.
Нечего, значит, на Бога пенять.
«Ухнем, дубинушка!..» Всё это сны.
Эти стихи в альманах не годны,
вьюношам строчки твои не нужны,
критике мысли твоей не понять,
в толстых журналах тебе не блистать.
Стало быть, нынче пора отдохнуть,
мозг отключить и спокойно уснуть.
Завтра продолжишь нетленной строкой:
Если бы Ельцин, народный герой,
впятил им в…
И т. д. Спать.
1988–1989; из цикла «Растерянность»
Пушкин
I
…Быть может, шёлк знамён, познавших
поля кровавые войны,
и сон могил, и память павших
во имя трона и страны,
и наших дней служенье злое,
и славы ржавые венки, —
в веках воистину не стоят
его единственной строки…
II
…За то, что белый свет не бел,
что путь наш – мрак и просветленье,
что всякой муке есть предел, —
России послан во спасенье
его высокий чистый глас.
И он нас выстрадал, – и спас
на остриях противных мнений,
на столкновеньях чуждых рас, —
закатной мглы – и тьмы азийской.
…Вдове Поэзии российской, —
его последней болью ставшей
в два пополудни, в смертный час, —
