скачать книгу бесплатно
Волнения закончились благополучно. Опасения подруги не подтвердились. Испытывая друг к другу самые нежные чувства, Славик с Агатой уединялись ещё несколько раз, причём по инициативе девушки, выбиравшей время поближе к наступлению месячных. С каждым разом интимная связь приводила обоих в больший восторг. Слава и прежде был без ума от возлюбленной, а теперь готов был повсюду носить её на руках. Агату в свою очередь перестало волновать будущее в плане секса вообще и беременности в частности. Она уже подумывала, не пожениться ли им по достижении восемнадцати, не дожидаясь окончания института. Девушка наивно полагала, будто семейным парам предоставляют отдельную комнату в общежитии.
***
– Кстати, о Локоткове, – проговорила Агата, когда они с матерью пили чай. – С сегодняшнего дня он работает водителем в нашем агентстве.
– Оп-ля! То есть, экономистом он так и не стал? – осторожно уточнила мать, хотя спросить ей хотелось совсем о другом.
– Зато стал отцом девочки, – с непонятным Ирине Константиновне озлоблением выпалила дочь.
– Вот как. Он, что, удочерил её?
– Почему удочерил? – не сообразила Агата. – Наоборот, бросил свою. Ну, не совсем бросил, просто, развёлся с её матерью. И теперь платит алименты, – с отвращением добавила она. – Две тысячи пятьсот, представляешь, мам?!
– А на ком он женился? – растерянно спросила Ирина Константиновна.
– Понятия не имею. И он ещё так спокойно об этом говорит. Подумать только, две пятьсот!
– Должно быть, – с сочувствием произнесла мать, – он не очень много получает.
– Ну, знаешь, – возмутилась Агата, – мог бы и постараться, чтобы получать больше.
– Не у всех есть такая возможность, – попыталась мягко возразить Ирина Константиновна.
– Не оправдывай его, мамуль! Если бы ты только слышала, как он рассуждает! Квартиру он, видите ли, оставил бывшей жене.
– Какую квартиру? Родительскую?
– Да, – пожала плечами дочь, – какую ещё.
– Но, согласись, это можно считать поступком.
– Брось, мам! У меня вообще сложилось впечатление, будто он отдал квартиру, чтобы переложить оплату коммунальных услуг на плечи бывшей жены.
– Дочур, – невольно расхохоталась мать, – ты сама-то поняла, что сказала? Но ведь самому Славе надо где-то жить. И, кстати, тоже платить за коммуналку.
– Он и живёт, – отмахнулась Агата, – на съёмной.
– Ну, вот. А ты говоришь, специально отдал.
– Да не знаю, мам. Мне он показался таким хитрецом. Всё-то у него продумано-предусмотрено. И на работу-то он устраивается только по трудовой книжке. Пусть на три копейки, лишь бы жена видела его официальные заработки, – фыркнула Агата. – И ездит из города в город, то в Москву, то в Иркутск. Теперь вот сюда вернулся.
– Дочь, я что-то не совсем понимаю, – решилась Ирина Константиновна на откровенный вопрос, – почему ты такое внимание уделяешь его бывшей семье? У тебя остались чувства к Славе?
– Сама не понимаю, мам, – сникла Агата. – Просто теперь я уже не могу рассуждать, как без памяти влюблённая семнадцатилетняя девчонка.
– Влюблённые семнадцатилетние девчонки не способны рассуждать в принципе, – ласково улыбнулась мать.
– Видишь ли, – запальчиво продолжала дочь, – увидев сегодня Локоткова, я поначалу испытала шок. Как это?! Слава, и вдруг, водитель! Сразу возникло какое-то отторжение. А потом он ещё и сам добавил негативного впечатления… своим занудством.
– Но Слава никогда не был занудой. Спокойным, рассудительным, да. Но только не занудой. Неужели, он мог так измениться?
– И, тем не менее, стал.
– А почему ты, всё-таки, на него злишься? – продолжала по-доброму улыбаться Ирина Константиновна.
– Я злюсь?! Не злюсь я! Хотя, наверное, в чём-то ты права. Да-да, теперь-то я уже вполне могу определить своё отношение к нему. Итак, поначалу шок. Затем чувство собственного превосходства, – откровенно произнесла Агата. – Согласись, у меня гораздо больше оснований гордиться достижениями в работе. И наконец, жалость к Локоткову.
– Странно, – задумалась мать, – ты действительно разложила свои чувства по полочкам. И, в то же время, меня не покидает ощущение, будто ты, как бы поточнее выразиться, неровно дышишь к Славе. Скажи честно, дочур, неужели для тебя имеет значение, чего достиг человек в профессии, если ты испытываешь к нему приязнь?
– Мам, ну конечно имеет, – всплеснула руками Агата. – Например, никогда не понимала вашего с Люсей восторга по отношению к Гоше из фильма «Москва слезам не верит».
– Гоша – настоящий мужчина, – мечтательно улыбнулась Ирина Константиновна.
– Меня всегда удивляло, – вновь распалилась дочь, – что женщины готовы водрузить мужика на пьедестал лишь за одну попытку состроить из себя супер-героя. Но в жизни-то этот Гоша ничего не достиг. Нормальной квартиры нет, в профессии не состоялся.
– Почему не состоялся? – растерялась женщина. – Его очень ценили, как специалиста.
– Ты рассуждаешь совсем как Локотков. Тот тоже утверждает, будто вполне состоялся в своей профессии водителя. Но ещё совсем недавно он работал грузчиком по доставке воды. Представляешь, мам?! А кем он был, когда уезжал в Иркутск, жил в Москве? Дворником?! Ой, – вскинула ладони Агата, перебивая собравшуюся возразить ей мать, – только не говори мне, что все профессии почётны.
– А разве это не так? – мягко спросила Ирина Константиновна. – Если относиться к работе добросовестно.
– Очень может быть, – поджав губы, скептически покивала дочь. – Но не для Славки! Неужели это так сложно понять? Мам, разве ты не помнишь, как он блистал в математике?! Ни на одной олимпиаде ему не было равных. Не получилось пройти на экономический, выбрал бы прикладную математику. Пошёл бы в науку. Так ведь нет, предпочёл примитивный путь, стал шофёром.
– Дочур, но ты ведь не знаешь, какие складывались у него обстоятельства. Мальчик поехал в Москву один, без поддержки родителей. И всё-таки не сломался, не покатился по наклонной, не спился, в конце концов.
– А превратился в зануду, – заключила Агата. – Даже противно слушать, как он всё учитывает. Отданную квартиру, эти жалкие алименты, устройство на работу по трудовой. Лишь бы не платить бывшей жене больше, чем определил суд при разводе. В общем, вместо блистательного экономиста, мы видим дотошного, мелкотравчатого бухгалтера. Гротескное превращение, не правда ли? – напряжённо рассмеялась она в завершении своей тирады.
– Ты несправедлива к Славе, – заметила мать.
– Ой, ладно, мам, – поднялась из-за стола Агата, – давай, закруглимся про Славу. Пусть себе работает. А у меня и без него проблем хватает.
Поскольку дочь называла проблемами обычные трудности на работе, то Ирина Константиновна не стала допытываться, услышав опрометчиво вырвавшееся слово.
Глава 7
Пребывая под впечатлением разговора с матерью о Локоткове, на следующее утро Агата изумлённо увидела его поджидающим за рулём «Форда», остановившегося прямо напротив подъезда.
– Тебя шеф прислал? – безразлично спросила Михалёва после приветствия.
– Нет, – ответил Слава, ловко выруливая из ряда многочисленных автомобилей, прикорнувших на ночь рядом с домом. – Мне всё равно по пути, поэтому решил подвезти тебя.
– Очень любезно с твоей стороны, – ехидно улыбнулась Агата, усмотрев в объяснении водителя, стремление вызвать у неё интерес к тому, где он живёт. – Но теперь мне, вероятно, предстоит проявить ответную любезность и подождать, пока ты будешь «дышать в трубку».
– Тебе не понадобится проявлять ответную любезность, – затаил усмешку Локотков, – потому что на работу я привык являться вовремя. В трубку я уже подышал.
– Ах, вот как, значит, на работу, – зацепилась за слово Агата, безуспешно борясь с противоречивыми чувствами: желанием услышать, будто Слава заехал специально за ней и досадой, что ей нечем его уесть. – В таком случае, ты слукавил, говоря, будто тебе по пути. Медпункт совсем не по дороге в агентство и, уж тем более, к моему дому.
– Ты предпочитаешь поехать на маршрутке? – миролюбиво уточнил Слава.
– Ну тебя, – фыркнула Михалёва, сообразив, что переборщила с необоснованными упрёками.
Задевая Локоткова, она отчаянно боялась возобновления вчерашнего разговора, в котором Слава недвусмысленно признался ей в любви. Агата не отрицала, что его нахождение рядом волнует её. Однако Михалёва никак не могла примириться с мыслью, что когда-то страстно любимый ею молодой человек, вместо преуспевающего экономиста, стал обычным водилой и, мало того, в её понимании, превратился в зануду.
«О чём с ним можно поговорить? – озадаченно подумала Агата. – Расспросить, как он провёл остаток вечера после работы? Ещё, чего доброго, получу подробный отчёт, „коротенько, минут на сорок“. И засну в самый патетический момент, когда он замачивал овсяные хлопья для завтрака, – предположила она, невпопад приплетая овсянку. – Неужели, это тот самый Слава, которому когда-то я могла довериться абсолютно во всём?! А сейчас, я даже не могу поделиться с ним проблемой, – озадачилась Михалёва, неосознанно подавляя всё возрастающее желание попытаться расспросить у Локоткова, как он относится к тому, что произошло в холдинге. – Вообще-то, – спохватилась Агата, – это наша с Гришей проблема. И уж кого совершенно точно не стоит посвящать в подробности, так это Славу».
– Какие-то проблемы? – внезапно ошарашил её вопросом Локотков.
– С чего ты взял? – разозлилась Михалёва.
– Просто сегодня ты немного взвинчена, – спокойно пояснил Слава.
– А вчера, когда мы опаздывали на встречу с клиентом, я была само спокойствие? – ехидно уточнила Агата.
– Обычное волнение перед важными переговорами, только и всего.
– А сегодня, значит, по-другому?
– Однозначно.
– Знаешь что, водитель-психолог, – неприязненно выпалила Агата, невольно признавая этим обращением наличие проблем, – очень прошу, занимай своё место за рулём, и не лезь туда, где тебя не касается.
Завершающее фразу выражение принадлежало Рябову, который был мастер на подобные словесные кульбиты. Например, «ни о чём не значит» тоже принадлежало ему. Михалёва уже предвкушала, как представший в новом для неё облике зануды Славик примется её поправлять. Однако Локотков оставил намеренную оговорку без комментария.
– Слушаюсь и повинуюсь, – шутливо произнёс он, исподтишка окинув Агату насмешливым взглядом.
– Извини, – нехотя буркнула Михалёва. – Просто по утрам я совершенно не расположена вести какого-либо рода душеспасительные беседы. Поэтому и вспылила.
– Принято, – кивнул в ответ на извинение Слава. – Впредь обещаю не приставать с расспросами по утрам, а также среди дня, вечером и глубокой ночью.
– Ты полагаешь, – снова фыркнула Агата, – что у нас появится возможность для беседы глубокой ночью? Неслыханная самонадеянность!
– Почему бы нет, – Локотков невинно пожал плечами, с накинутым на них пуловером с завязанными на груди рукавами. – Скажи, пожалуйста, кто из водителей повезёт тебя, к примеру, с вечеринки, организованной для рекламодателей?
– Я прекрасно доберусь на такси, как делаю обычно.
– Не самый безопасный способ добираться до дома в ночное время.
– «Славик, я сто раз так делала», – со смехом выдала выражение из популярной юмористической телевизионной передачи Агата. – И ничего ужасного со мной не происходило.
– Теперь так делать не будешь.
– А с чего ты взял, – вновь вернула раздражение в голос Михалёва, – что тебе будет оказана такая честь? На самом деле, по сравнению с услугами такси, подобные поездки влетают агентству в копеечку. Расходы на бензин, амортизацию автомобиля, – принялась перечислять Агата, намеренно копируя манеру Локоткова, – и, самое главное, затраты на оплату сверхурочного времени работы водителя. Может, ты ещё и премию потребуешь?!
– Вообще-то, я собирался отвезти тебя на своей машине. Если ты, конечно, ничего не имеешь против седьмой модели «Жигулей». Между прочим, синего цвета, – уточнил Слава, в скрытой усмешке приподнимая левую бровь.
– Издеваешься? – повернулась к нему лицом Агата.
– А что такого? По вызову такси вполне может приехать такая рухлядь, что мама не горюй. А моя «Семёрочка» всю дорогу в одних руках. Она, хоть и с большим пробегом, но служит верно. Да и я стараюсь содержать машину в порядке. Техосмотр, профилактика – всё вовремя.
– Чтобы ты знал, вызывая такси, можно заказать приличную иномарку.
– Ну, – покрутил головой Локотков, – тогда, конечно, «Семёрочка» не конкурент. Но ты не бойся, ночью тебя никто из знакомых не увидит. В крайнем случае, могу к тому времени затонировать стёкла. Я вроде бы и раньше подумывал, но потом решил, что это как-то, ну, … не соответствует имиджу «Семёрок», – насмешив свою пассажирку, с трудом завершил фразу Вячеслав. – Тонируют обычно «Шестёрки», которые без тормозов по горным дорогам на юге таксуют.
– Вот как раз по поводу «Шестёрок» и «Семёрок» я не в теме…
– Неужели, среди ваших клиентов совсем нет владельцев отечественного автопрома? А как же реклама по радио: «Запчасти для «Жигулей» и всякое такое?
– Создаётся впечатление, – криво улыбнулась Агата, сообразив, наконец, что Слава подтрунивает над ней, пытаясь поднять настроение, как происходило раньше, в школе, когда они были парой, – будто ты в курсе подробностей работы рекламного агентства.
– А, как же, разумеется, в курсе. Конечно, я всего лишь нахватался по верхам, прослушивая время от времени три ваших радиоканала. Но, должен сказать, что всегда стараюсь хоть немного изучить специфику предприятия, куда устраиваюсь работать.
– Серьёзный подход, – Агата дружелюбно взглянула на Славу, в очередной раз, пожалев, что он растрачивает свои способности на ерунду, работая за гроши. – Значит, таская бутыли с водой на четвёртый этаж строительного управления, ты предварительно получил представление, как строятся дома?
– Полной картины мне составить не удалось. Но отдельные ключевые моменты освоил.
– Зачем? – искренне удивилась Михалёва.
– Просто интересно, – снова пожал плечами водитель.
– А тебе никогда не приходило в голову развить тот или иной интерес? Ну, то есть, заняться вплотную. Получить высшее образование, наконец.
– Почему же, нет? Приходило. Вот только никак не мог остановиться на чём-либо одном. Человек я увлекающийся. И, поскольку, в любом деле стараюсь достичь совершенства, то поверхностное изучение не для меня. Поэтому и остаюсь водителем.
– Странно, – задумалась Агата, – неужели, ты считаешь высшее образование поверхностным?
– Именно так, – кивнул Слава. – В моём понимании, оно даёт основу, толчок, так сказать. А в остальном человек должен развиваться самостоятельно. Стараться отслеживать новое; постоянно учиться; не бояться привнести что-нибудь своё. Пусть поначалу это даже и будет выглядеть нелепо. Зато потом может оказаться потрясающим открытием.
– Хм, твой подход полностью соответствует моему восприятию. Но почему ты отказался воплощать его применительно к себе самому? Только не повторяй, пожалуйста, – нетерпеливо отмахнулась Агата, – что тебе удалось усовершенствоваться в своей профессии. Чего особенного ты достиг? Получаешь немного. И, к тому же, придирчиво подсчитываешь, не перепадёт ли лишняя копейка твоей бывшей семье. Выкраиваешь деньги на оплату съёмной квартиры, чинишь свою «Семёрку». Слава, неужели, при твоих способностях можно так… существовать?
– Значит, – заключил Локотков, останавливая машину во дворе здания, где находилось рекламное агентство, – при встрече я тебя разочаровал.
– Я не думала об этом, – поморщилась Агата. – Слав, извини, но сейчас действительно навалилось столько проблем.
Помедлив несколько секунд, Михалёва покинула автомобиль, отметив про себя, что Слава не предложил свою помощь в разрешении трудностей. С одной стороны, она сочла это скорее плюсом, а с другой, с чувством глубокого сожаления подумала о том, что независимый прежде Локотков стал человеком, который знает своё место. Это гнетущее впечатление преследовало её до тех пор, пока она поднималась на четвёртый этаж. Оказавшись в приёмной, Агата собиралась пройти в свой кабинет, но секретарь вежливо сказала, что шеф просил при её появлении сразу зайти к нему.
Глава 8
Внешне Рябов, как обычно, выглядел безупречно, однако Агата без труда определила, что он провёл бессонную ночь.
– Почти не спал, – потёр ладонями лицо Гриша, подтверждая догадку своего заместителя.
– Кутили с Лёвой? – осторожно предположила Агата.
– Да нет, Лёву я отвёз в гостиницу около двух. А потом, дома, всё прокручивал в голове нашу ситуацию.
– Вы больше не поднимали эту проблему?
– Не поднимали, – покачал головой Рябов. – Знаешь, Крис, – задумчиво произнёс он следом, – у меня создалось по поводу Мятлина двойственное впечатление. С одной стороны, Лёва как будто пытался меня отвлечь. Был оживлён, в клубе заинтересованно оглядывался, словно, – усмехнулся Гриша, – собирался снять подружку на ночь.
