скачать книгу бесплатно
Милашка
Наталья Бочка
Любе не везёт с отношениями. Она бы и хотела полюбить, да некого. Однажды она встречает не слишком вежливого парня.Слава вообще не собирался ни с кем встречаться. Тем более с Любой. Но судьба распорядилась иначе. Сестра, практически шантажом заставила его идти к Любе извиняться. Что из этого получилось, узнаем в книге.
Наталья Бочка
Милашка
Глава 1
– Петя!
Визгливые нотки в голосе жены заставили подскочить с дивана и прибежать на кухню. Картина, что предстала перед взором отца одновременно и смешная, и грустная.
Пятилетняя дочь Любочка, потирая толстенькие ручки, виновато поглядывала то на отца, то на мачеху. Круглые щёчки, вымазанные кремом и шоколадом. Нарядное платье, одетое по случаю приёма гостей – в шоколадной глазури от плеч до подола, но особенно на животе. И даже на ногах и белых носочках шоколадные следы.
На столе остатки эксклюзивного торта, что был заказан в лучшей кондитерской специально для мероприятия. То, что от торта осталось, вряд ли можно было назвать половиной и казалось, будто дикий зверь драл всю эту красоту в безумном желании насытиться.
– Нет, я этого больше не могу и не хочу терпеть! Этот ребёнок сжирает всё, что видит! Как ты хочешь, но я не желаю больше видеть этого монстра в своей квартире. Всё! Терпению моему пришел конец! – в истерике выкрикивала жена.
– Но…Тамара… – – попытался вставить слово Пётр Иванович.
– Никаких – но! Это –моё последнее слово!
***
– Вставай, соня. Иди и заработай нам на колбаску.
– У, бабуля ты жестокая женщина,– –Люба сопротивлялась и хватала одеяло, что стягивала с неё бабушка, – ну, ещё чуть-чуть.
– Знаю, знаю я твоё чуть-чуть. Если не услежу, ещё два часа будешь спать.
– Ты просто пользуешься тем, что я никому не жалуюсь. Знали бы люди, как ты мучаешь меня по утрам.
– Иди и заработай нам на пропитание. Обрей кого-нибудь, но только без колбасы не возвращайся. Я и так уже два дня без Докторской, а ведь это моё лучшее лекарство.
– Эксплуатация детского труда преследуется по закону, – Люба натянула на голову подушку.
– Ничего себе ребёночек, двадцать шесть с гаком, да и габаритами Бог не обидел.
– Сегодня две свадьбы, так что не только на колбасу хватит. Дай мне пять минут, жестокая ты женщина. Три. Ну, хотя бы две.
– Давай, Любаша, нечего отговорками сыпать. Вставай, пока я не рассердилась.
Бабуля дернула шторы и в комнату ворвались солнечные лучи. Осветили щуплую фигурку бабушки во фланелевом халате, её реденькие, с белой сединой волосы, собранные на затылке, а когда она повернулась от окна – маленькое лицо, сплошь в добрых морщинах. Даже пытаясь принять строгий вид, она никогда не казалась строгой.
Люба потянулась и откинула волосы, привстала, глянула в окно, а потом резко бросилась на подушки.
– Тише ты – диван сломаешь, чай, не пушинка. Откормила я тебя, Любка, ох, и откормила, – засмеялась бабушка.
– Замолчи, дай ещё пять минут и обещаю, сегодня отработаю по полной программе.
Бабушка вышла. Люба ещё немного повалялась, потягиваясь в разные стороны. Потом встала, подбежала к окну и выглянула. Весна.
– Ах, как хорошо.
***
Отец требовал, чтобы после школы Люба в университет поступала, но она на его требования к тому времени уже плевать хотела. Если в детстве ещё плакала, ещё скучала, ещё не могла никак понять, почему папы так долго нет, то, как выросла до состояния подросткового бунтарства, сразу все акценты расставила. Да – ещё любила, да – как могла, понимала, почему он со своей Тамарочкой в Москве остался, а дочь пятилетнюю бабке в провинцию отвёз на воспитание. Отвёз и забыл. А теперь уже вселилась в Любу и злость, и неверие, и ещё куча всяких чувств. Короче, плевала на его рекомендации и требования с высокой горы.
А так как с детства куклам причёски вертеть любила, после окончания школы даже не раздумывала, пошла в училище, выучилась на парикмахера и с самых первых рабочих дней бросилась в профессию с головой. Да так изощренно и новаторски к делу подошла, что уже через пару лет очередь из клиентов на месяц вперёд выстроилась. Так что скучать не приходилось и голодать тоже.
Жили вместе с бабушкой, на жизнь не жаловались.
***
До парикмахерской буквально два шага. Суббота, свадебный день. Благо, погода не ветреная, не придётся килограммы лака выливать на головы невест. Хоть Люба на таком деле не экономит, но всё-таки, бывало так залакирует, что девчонки потом неделю с причёской ходят.
– Привет, – Эля уже на работе, как всегда, грустная.
– Ну, рассказывай, что опять? – Люба достала из шкафчика принадлежности и с терпеливой гримасой глянула на подругу.
Эля вздохнула, но рассказывать не начинала, это означало – всё совсем плохо.
– Знаешь, со мной, наверное, что-то не так, – снова вздохнула она и, уперев руки в боки, глянула в зеркало. Она повернулась сначала одним, потом другим боком.
Фигура её плотная, для женской несколько ровная, с большой грудью и животом. Какая ни есть, а и это фигура. Лицо слегка напоминало восточное, отчасти благодаря длинной черной стрелке над веком, отчасти носу с характерной горбинкой, а черные, крашеные волосы короткими кудрями, завершали образ. Было ещё одно обстоятельство, которое и радовало саму Элеонору, и вводило её в непонимание, почему до сих пор никто не зацепился именно за него. Обстоятельство это – раскосый взгляд тёмных глаз. Взгляд этот заставлял мужчин не то чтобы совсем не обращать внимание на плотность фигуры и отсутствие талии, на короткие ножки и большой живот, а просто даже обезоруживал любого, кто хоть раз с интересом заглянул Элеоноре в глаза. И, если заглянул, то почти попался.
Всё вместе получалось довольно и неплохо, но Элеонора всё ещё была одинока. Как показывала практика, если кто и попадался на раскосый взгляд, то, как правило, ненадолго. В тридцать два года она испробовала, кажется, уже все возможные способы привлечения мужчин. И парикмахерская вроде бы то место, которое помогало, но всякий раз, когда Эля разочаровывалась в очередном поклоннике, она страдала по –настоящему. В какой-то момент всё-таки говорила себе – «Элеонора, относись ко всему проще». Вроде, так и делала. Но привычка хоть немного пострадать всё же осталась.
– Я только одного не могу понять, что им ещё нужно? Лицо? Пожалуйста, – она поднесла ладонь к лицу. – Грудь? Вот она, дай бог каждому. Задница? Получите. Что ещё нужно?
– Это не ты не такая, это они дураки? – подбодрила Люба.
– Вот хоть ты скажи мне, что со мной не так? Я не обижусь, скажи правду, может ноги у меня не такие? Или что? Ведь всё для этих дураков делаю, всё.
– А может быть, в этом и дело?
– В чём, в ногах?
– В том, что всё для них. Ты же стелешься перед ними дорожкой. Ну, вот, хоть позавчера, этот Боря – хмырь хмырём. Сидит, в зубах ковыряет, а ты перед ним – «Боренька, Боренька». Смотреть противно.
– А как ещё?
– Как-то по-другому, но не так.
– Но ведь я…
В парикмахерскую зашла клиентка, и Эля замолчала, стала задумчиво рыться в своих ящиках.
– Я Оксана. По записи, на причёску для невесты, – сказала девушка, и Люба указала ей на кресло.
Глава 2
Причёски получались у Любы просто сногсшибательные. Из уст в уста передавался номер её телефона, словно цифры банковского счёта, позволенные узнать не каждому.
В пятницу и субботу – дни свадеб, расписано все до обеда. После Люба старалась не работать. Две-три причёски с утра отнимали все силы и ровно к полудню заканчивалась и фантазия, и энергия.
С работы Люба шла в супермаркет за покупками, которые всего лишь на один тетрадный листочек предусмотрительно записала бабушка.
Эта суббота не была исключением. В два часа дня Люба вышла из парикмахерской. Ласковое солнце уже вовсю трепетало в молодой листве и заставляло прохожих жмуриться. Вокруг всё благоухало и даже сквозь усталость Люба почувствовала что-то хорошее – то, что чувствуешь только весной, когда воздух наполняется ароматом молодых трав и цветов.
В супермаркете людно, но привычный маршрут и бабушкин список не дают рассеиваться по пустякам. Люба довольно быстро набрала тележку продуктов и пошла к выходу. Девушка-кассир подозрительно смерила взглядом, Люба улыбнулась, так она поступала всегда, если чувствовала, что кому-то не нравится. Иногда это помогало, иногда – нет. Порой на её улыбку человек тоже отвечал улыбкой, но, видно, не в этот раз. Девушка гордо вскинула бровь и с пренебрежительным видом продолжила стучать пальцами по кнопкам кассы.
Всю дорогу до дома трезвонил телефон, но тяжелые пакеты в каждой руке не давали возможности даже попытаться его достать.
«Позвонят, перестанут, а если сильно нужно, позвонят ещё раз» – рассуждала Люба и почти никогда не перезванивала. Надоедливое пиликанье не прекращалось. Дома, в прихожей она почти бросила пакеты на пол и покопалась в сумке в поисках телефона.
– Кто-то трезвонит уже полчаса, – сказала Люба вышедшей из кухни бабушке.
– Ну, так ответь.
– Руки были заняты, – Люба нажала кнопку. – Алло! Слушаю!
– Ах, наконец –то! – послышался радостный крик в трубке. – Любочка, срочно приезжайте к нам! Срочно, спасайте!
– Не поняла? – сердито возмутилась Люба.
– Умоляю, помогите! Оксаночке срочно нужно сделать причёску! Прошу вас, просто умоляю!
– Послушайте, я сегодня не работаю…
– Вы утром сделали ей причёску!
– И она что, распалась? – Люба не верила своим ушам. – Там флакон лака!
– Нет! Этот идиот- Димка схватил Оксаночку на руки, фотограф сказал взять невесту на руки. Димка поскользнулся и с Оксаночкой на руках упал в фонтан! Это ужасно! Она просто в шоке. У неё истерика. Прошу, спасите нас! Если не вы, больше нет никакой надежды, мы пришлём машину! Пожалуйста, умоляю!
– Ну, хорошо, – устало вздохнула Люба, – пусть к парикмахерской подъедут, я инструменты возьму.
– Спасибо. Вы чудо!
Люба закрыла телефон и обречённо глянула на бабушку.
– Что? – в испуге произнесла та.
– Пойду дальше работать.
Глава 3
В комнате, где сидела и тихонько подвывала Оксанка, столпотворение. Кудрявая, рыжая женщина в платье цвета зелёного яблока, что до неприличия сильно обтягивало живот и бёдра, но в то же время так гармонировало с цветом её волос, кинулась навстречу Любе, протянула руки и взмолилась:
– Помогите, умоляю, вы видите в каком она состоянии?
Волосы Оксанки ещё недавно составлявшие восхитительную высокую причёску, теперь уныло болтались сбоку и были похожи на сплетённую паклю или воронье гнездо, растерзанное самими воронами.
– Быстро в ванную! – скомандовала Люба, схватила Осанку за руку, и та податливо пошла за ней. – Где ванная комната?
– Сюда, – указала рыжая женщина, как стало понятно – мама Оксанки.
Секрет парикмахерского таланта Любы заключался так же и в том, что при умении вертеть невероятные конструкции на головах клиенток, занимавшие немалое время, она так же ловко могла за десять минут создать шедевр. Ситуации такие бывали не часто, но приключались. Порой в парикмахерскую врывалась клиентка и, обещая все богатства мира, требовала сделать что-то невероятное. И шедевр, непременно, получала. А Люба, в свою очередь, неплохие деньги.
Так случилось и теперь, не прошло и пятнадцати минут, как изумлённые подружки и все, кто находился рядом, увидели не только полноценную укладку волос цвета шоколада, но и безупречно восстановленный макияж. Оксанка, словно ожила. В глазах снова огоньки, на губах – улыбка. Восхищению собравшейся публики не было предела. А когда принесли из сушилки платье и Оксанка вновь стала похожей на невесту, тут уж и аплодисментам пришла пора.
– Вы волшебница, просто волшебница! – всплеснула руками мать.
– Я не волшебница, я просто знаю что делать, – скромно ответила Люба, но восхищение людей вокруг несомненно придало чувства собственной уникальности и значимости.
А когда Люба застегнула кошелёк и собиралась распрощаться со счастливой невестой, Оксанка остановила её:
– Нет уж, теперь как хотите, но пока с нами не повеселитесь, мы вас не отпускаем.
– Да вы что? – возмутилась было Люба. – Я устала, как собака, с вашими свадьбами, есть хочу. И одета не по случаю.
– Не волнуйтесь, мы вас накормим. И с одеждой, дело поправимое. В соседней комнате несколько платьев, мама со своего бутика натащила. Выбирайте на свой вкус.
В общем, как не пыталась Люба сопротивляться, никто не собирался её отпускать.
Свитер со спанч-бобом и жёлтые леггинсы мало соответствовали случаю, поэтому Люба пошла выбирать платье. Говоря откровенно, ей самой хотелось остаться и посмотреть, как всё на свадьбах происходит. Ведь ни разу в своей жизни она не посещала ни одного мало-мальски важного мероприятия. Даже на выпускной не пошла, по причинам глупым, конечно, как теперь она думает, но тогда они казались серьёзными. Просто не смогла выбрать наряд. Разозлилась на бабушку, что предлагала всякую ерунду. И не пошла на выпускной.
Одежда, что лежала в соседней комнате, рассмешила и даже обидела. Они совсем не понимают, что на восемьдесят килограмм Любиного веса, то, что здесь висит, разве что на палец налезет. Одно, самое завалящееся платье ярко-зелёного цвета всё-таки удалось натянуть. И то, потому что стрейч можно натянуть на всё, даже на немаленькие габариты Любы. Другое дело, как это выглядело. Она покрутилась в поисках зеркала, но не нашла ничего похожего. В тот момент дверь открылась и вошла мама Оксаны, на секунду остановилась, но потом улыбнулась и произнесла фразу, которая Любе понравилась и успокоила её:
– Вот и чудесно, теперь вы, как и все мы – в зелёном. Мы решили для свадьбы использовать экологичные цвета. Пойдёмте скорее, мы и так уже много времени потеряли.
И Люба, довольная происходящим, в предвкушении веселья пошла туда, куда пошли все.
Глава 4
Подъехали к гостинице. В банкетном зале уже собралось много гостей. С порога запахло едой. Люба почувствовала зверский голод, и в уме пожелала, чтобы её скорее проводили за стол.
Музыка заполнила пространство. Причудливо заверченные шторы, скатерти, салфетки и огромное количество зелёных шаров. Много тюльпанов. Они повсюду. Их аромат сливается с ароматами парфюмов и весь этот дух просто требует настройки на хорошую волну.
Наряды гостей – весь спектр палитры зелёного. Невеста в нежно-салатовом. Что до жениха, его пока увидеть не довелось. Одна из подружек проводила Любу за стол и оставила в компании престарелых родственников, явно не чувствующих себя так свободно, как многие остальные. Видно, это был столик для всех, кто не слишком должен маячить, или для гостей не таких уж важных и незапланированных.
Неожиданно и даже резко мероприятие началось. Свет приглушили, замелькала светомузыка. Откуда-то со стороны выпрыгнул парень – тамада, и дотошным голосом начал вечер.
С голодухи Люба накинулась на еду и долго насыщала пустой с самого утра желудок. Она так сосредоточенно ела, что почти не обращала внимания на конкурсы и выступления артистов, что один за другим мелькали перед глазами. Танцоры, певцы, фокусник и даже дрессировщик собак. Иногда кто-то из гостей произносил речь или тост, но Любе всё это совсем неинтересно. Она была так занята едой, что даже не смогла остановиться, когда на неё вдруг направили луч прожектора и ведущий объявил что-то в микрофон, а уже захмелевшие гости стали хлопать в ладоши и свистеть.
И только когда Люба услышала:
