скачать книгу бесплатно
красным утерянным сандаликом с налипшими песком.
я здесь надолго – в этой осени.
сколопендры берез ползут по небу,
троллейбусихи в ярких пятнах рекламы.
я буду тебе папой и мамой.
вот так достаю из небытия
из теплой сумки кенгуру не идею, но нечто иное:
ушастая, прозрачная, как цепь бензопилы, в машинном масле.
здравствуй, говорю, я тебя оживлю.
вот пень спиленного дуба и кольца внутри светлы —
со стороны, точно зародыш младенца в разрезе древесном,
и призрак шевелит губами, как нога тапками,
формирует слова, что-то хочет мне сказать…
да, я волшебник.
и пусть нет у меня власти над миром,
прямой и грубой, как хотел бы мой живот, мой кошелек.
но, когда записываю в уме формулы звезды и песка, бурьяна,
высасываю из дырочки яйца птенца,
происходит оцифровывание бытия для Бога.
человечество – больное дерево, ветки трухлявы,
точно кости изъеденные туберкулезом, но можешь не прятаться,
я чувствую тебя,
мерцающий фиолетовый зверь вселенной.
с желто-красным оскалом ночного Макдональдса,
млечного пути,
засохшего сыра старушки с пуделем в мышеловке сквера.
смертные снаружи, внесмертные внутри.
я – та причина, по которой нас всех стоит спасти,
или просто не есть,
не удалять с компьютера.
элегия для Л. К.
город уполз, как пес с перебитым хребтом,
оставляя темную мазутную жидкость заводов за собой.
вчера вытаскивали из моего зрачка
стружку металлическую,
тончайшую спираль.
глазная жидкость вокруг пореза уже начала ржаветь,
и я оставил мысленную зарубку
в стеклянном лесу времени:
обязательно напишу об этом однажды… когда вырасту
настоящим человеком,
а реальность улыбается, как гиена.
сорок одна атмосфера – мощность укуса.
вечером снимаю плавки, но тело
выделяет машинное масло, как деревья – смолу.
боже, сколько же заноз проглотила моя жизнь,
как пьяный факир – столовых, кухонных ножей!
а помнишь, в детстве мы боялись:
иголка может упасть за воротник, а оттуда – в вену,
а оттуда – в сердце,
как лодка, быстро поплывет по течению,
и ты умрешь.
мастер вяло ругался, как морщинистый фаллос:
«когда режешь металл – надевай защитные очки»,
но в защите цех плывет перед глазами —
плывет потный, близорукий, мультяшный мир.
лучше с жизнью – один на один.
лучше смотреть воочию, как нацеленная игла
плывет по красной реке, точно водяная змея.
мысль, попавшая в кровеносное русло,
обязательно достигнет сердца и убьет.
багдадский вор
ну, здравствуй грозный, тихий океан.
страшная темная колыбель глубины.
через тебя редкий Мессия пройдет по волнам,
не потеряв веры в себя, не свихнувшись синевой.
здравствуй, праотец,
рад, что нас разделяют прыжки эволюции.
всматриваюсь в серо-сизо-зеленые, косо нарезанные хляби,
в иссиня-полупрозрачные внутренности чудища,
вывернутые наружу;
лакричные серфингисты на досках
копошатся в крученных волнах, как блохи.
дрожат новенькие яхты, точно зонтики для коктейлей,
но шутник-бармен приколол их к оцинкованному ведру с треской.
вот смуглая Ева выходит из волн, истекает океаном…
так новорожденный оборотень женщины
сверкает жидким серебром.
вчерашний шторм
выплюнул на берег бронхи,
вязанки хрусталя с водорослями.
и наши гладкие следы на песке тают,
как пещерная живопись на стенах
после дорогой шпаклевки.
рыбная лавка, илистая вонь, серебристые оплеухи,
выхолощенный шум вентилятора,
рыбьи морды с хищными бульдожьими челюстями,
глаза щук и пегасов – игрушечные,
точно выковырянные из хорошеньких кукол,
а вздорные рыбьи губы – силиконовые эскизы в салоне красоты.
как Колумб, открывающий Багамы,
я открываю смерть для себя – исподволь.
остров за островом. неведомая, зыбкая земля.
мухи шаманскими движениями сводят с ума по спиралям;
царит полуденный зной – золотой
мускулистый полубог с головой петуха.
торговка в резиновом фартуке,
из глаз сочиться, как смола, ночная тьма;
прочные сети при лунном свете —
прорезают зеленую кожу русалок до хрящей,
