Спокойных дней не будет. Книга II. Все, что захочешь

– Если бы что-то было судьбой, я бы почувствовала, – сухо заметила она и сжала пальцы на руле.

– Такие вещи определяются эмпирически, – преувеличенно серьезно сообщил он и повернулся на недовольный смешок. – Ты сердишься?

– Нет. – Она покопалась в собственных ощущениях всего долю секунды. – Но я все равно попрошу тебя больше не пытаться.

– Соня, я не могу дать такого обещания. – Он хотел улыбнуться и превратить неловкость в шутку. – А если бы и дал, то что помешало бы мне его нарушить?

– Не надо обещаний, мы же не в суде. Просто тебе придется уважать мои чувства и желания, если ты хочешь со мной общаться.

– Знаешь, тебя это, наверное, позабавит. – Он потер переносицу и сцепил руки в замок. – Никогда еще мне не отказывали так элегантно. И самое смешное, что у меня даже нет оснований считать себя разочарованным или обиженным.

Это не могло быть правдой, потому что он, как и положено в данных обстоятельствах, считал себя и разочарованным, и обиженным ее упорным нежеланием ответить на его пробуждающийся интерес. Но что еще он мог сказать ей, когда ее глаза лучше рук удерживали его на безопасном расстоянии.

– Давай просто забудем то, чему быть не следовало.

– Чем больше мы говорим о тебе и о том, что ничего не было, тем труднее мне будет забыть этот вечер, – словно задавшись целью ее позлить, возразил он.

– Тогда не будем говорить об этом вовсе. – Она не попалась на провокацию, вызвав у него новый приступ разочарования. – Иди домой. Тебя уже ждут, да и я задержалась дольше, чем обещала.

Соня выразительно взялась за руль, словно предлагала ему поторопиться, чтобы не пришлось прыгать на ходу.

– Дай мне свой номер, – потребовал он.

– Зачем?

– Хочу узнать, как ты добралась. Я перезвоню через полчаса.

– Не стоит беспокоиться.

– Это мне решать, стоит или нет.

Диалог вдруг стал сухим и отстраненным, как у начальника и подчиненного на грани конфликта. Однако она сдалась без боя.

– Куда его написать?

– Вот сюда.

Он протянул ей открытую ладонь, словно показывал, что камня в ней нет. Соня бережно придержала его пальцы и написала семь цифр под линией судьбы. Александр Васильевич, помедлив, захлопнул ладонь и слегка потряс ею возле уха, словно поймал мотылька и прислушивался к его шуршанию.

– У тебя есть полчаса до звонка. Успеешь?

– Ложись-ка ты лучше спать, – усмехнулась Соня.

Он выбрался из машины и наклонился к опущенному стеклу. Пространство салона словно развернулось, наполняясь новыми деталями. Кремовый плащ, брошенный небрежной рукой назад. Мерцающий зеленый огонек мобильного телефона возле лобового стекла. Светлая перчатка, соскользнувшая на пол, и другая, тянущаяся помочь своей подруге. Блики подсветки на белой коже сидений. Контрастные и зыбкие кружевные тени в вырезе платья, как причудливое колье. Отчужденное Сонино лицо. Чужой мир, обычно спрятанный от посторонних за стеной тонировки. Он захотел вернуться внутрь и забрать назад все легковесные слова, сказанные сегодняшним вечером, но она повернула голову и в нетерпении спросила:

– Что-то еще?

Директор по персоналу запаниковал, выбирая между определенностью желания и недосказанностью поцелуя.

– И все-таки у служебных романов есть свои положительные моменты.

– У супружеской верности тоже есть бесспорные преимущества, – фыркнула она и свернулась, как ежик, выставив навстречу агрессору все свои иглы.

Стекло поехало вверх, и машина лихо выскочила на улицу задом, полоснув по дворовым дорожкам белыми лучами. В последний момент он едва успел отскочить в сторону, краем глаза заметив, как вторая перчатка дотянулась, наконец, до первой.

«Положительные моменты в романах на работе? – удивлялась Соня, восстанавливая в памяти обратную дорогу в незнакомом районе. – Во-первых, все будут об этом знать, хочу я того или нет. Во-вторых, каждый день видеться на работе – да это же скука смертная. Чем такая жизнь отличается от брака? И как работать, если хочешь все время дотронуться и обнять?» Она вспомнила другого мужчину, при мысли о котором все ее существо восставало против необходимости держаться на расстоянии. «А преимущества супружеской верности… В чем они?»

Она отогнала мысли об Илье, нажала на педаль газа, почувствовала привычную радость от скорости и опустила стекло со своей стороны. Прохладный ветер ворвался в машину и, лизнув ее в щеку, как соскучившийся пес, заметался в замкнутом пространстве в поисках игрушек. «Только в том, что ты знаешь, чего от него ждать». Она ответила на собственный вопрос и тут же помрачнела, представив себе запах алкоголя, раздраженный голос мужа и исполнение супружеского долга, которое после рождения Беллы стало больше похоже на приведение в исполнение судебного приговора. Слава богу, у нее теперь есть Белла и работа.

Половина светофоров в городе была отключена, поэтому путь до дома занял меньше времени, чем хотелось бы. Она надеялась проскользнуть в свою комнату незамеченной. Но из-под двери второй спальни сочился свет прикроватной лампы, и тут же раздались шаркающие шаги.

– Ты задержалась. Что-то случилось?

Николай вглядывался в темноту коридора, стараясь разглядеть жену.

– Все хорошо. – Она покачала головой и вытащила из уха серьгу. – Просто я подвезла до дома коллегу.

– Просто подвезла?

– Спокойной ночи, Коля.

– Подожди. – Он приблизился к ней и ощутил ореол табака над ее головой. – Может, я сделаю тебе массаж?

Было очевидно, что ванной и массажем, конечно же, дело не ограничится, но сопротивляться у нее не было сил. Она прошла к зеркалу, сложила украшения в шкатулку, избавилась от платья и забралась в постель. Муж опустил руки ей на лопатки, прошелся умелыми ладонями вдоль позвоночника. Она подумала, что эти прикосновения больше не приносят ей радости, и только закрыла глаза, отдавшись опытным рукам, как на тумбочке зашелся громким звоном мобильный. На дисплее высветились незнакомые цифры, но она знала, кто звонит.

– Я дал тебе дополнительные пять минут на хвастовство.

– Я добралась даже раньше.

– В следующий раз я эти пять минут вычту.

Она промолчала, не зная, как реагировать.

– Я хотел пожелать тебе доброй ночи.

– И тебе.

– Соня!

– Да?

– Нет, ничего.

Она выключила телефон и коротко взглянула на мужа.

– Новый поклонник? – охрипшим от ревности голосом спросил Николай.

– Директор департамента. Я подвезла его домой, а он беспокоится, как я выбралась ночью из незнакомого района.

– Какой заботливый начальник!

– Коля! – Она собралась сделать ему выговор за неуместный тон, но в ту же секунду оказалась в его объятиях. – Перестань!

– Не знаю, какой он директор и чего от тебя хочет, но пока еще ты моя жена.

– Время позднее, я устала, – слабо сопротивлялась Соня, не надеясь, что муж ее услышит.

«Ладно, пусть, – наконец, мысленно согласилась со своей участью она. – Я сама сегодня рассказывала трогательную историю о супружеской верности. И завтра суббота, не придется рано вставать». Она сдержала вздох и покорно обняла мужа за шею, смирившись с хорошо заученной ролью жены.

В это же время на другом конце города директор по персоналу занял свое место в широкой кровати рядом со спящей женой, отвернулся к окну, посмотрел на часы и погасил оставленный в ожидании его возвращения ночник. Спустя несколько минут он уже спал сном праведника. Ладонь с почти стершимися цифрами сама раскрылась, выпустив на волю невидимого мотылька воспоминаний о прошедшем вечере, и наполнилась зыбким лунным светом. И под его призрачной тяжестью рука соскользнула с кровати.

Глава 2. Семейный обед

За овальным столом в синей гостиной семья уже давно не собиралась в полном составе. Но обстановка начала накаляться еще до того, как съехались все приглашенные. Очередной фортель выкинула Марина, без предупреждения заявившаяся в родительский дом с новым поклонником, чем вызвала настороженное недоумение матери и подчеркнуто-добродушную усмешку отца. И даже обычно миролюбивая Соня, перед самым обедом столкнувшись с Ильей в коридоре, огрызнулась, стоило ему упомянуть о ее работе.

Левушка, выступивший зачинщиком обеда, был облачен в светло-серый щегольской костюм и пестрый шелковый галстук. Он готовился сделать официальное заявление и постоянно взглядывал на часы, словно ждал звонка или знамения.

Красивая и моложавая Роза, все утро тщательно прятавшая следы возраста на лице, как наседка суетилась вокруг стола, отдавая последние распоряжения обслуги. Илья, занявший свое место во главе стола, старался не встречаться глазами ни с кем из присутствующих.

– Кто-нибудь начнет разговор? Или будем сидеть, как замороженные? – первым подал голос Левушка, постучав вилкой о край бокала. – Марина, ты о чем молчишь?

– А чего вы от меня ждете? Мне тут не особенно рады.

– Деточка, что ты! – всплеснула руками огорченная Роза. – Мы счастливы, когда вы приезжаете нас навестить.

– Мама, неужели не видно, что сегодняшний прием теплым не назовешь. – Марина недвусмысленно воззрилась на отца, но тот и бровью не повел. – Хозяин меня не жалует.

– Чушь! – отрезал категоричный хозяин дома. – Твоя болезненная мнительность ни на чем не основана. Я тебе слова поперек не сказал.

– Вообще ни слова.

– Чего ты добиваешься?

– Справедливости, папочка. Ты мог бы обращаться поласковее с моими друзьями.

Илья пожал плечами и уткнулся в свою тарелку, не желая продолжать глупые пререкания с дочерью. Марина каждый раз требовала от отца справедливости. Это была ее коронная фраза, тогда как он знал, что речь идет всего лишь об очередной выходке, на которую ему предлагалось смотреть сквозь пальцы. Справедливость в его понимании была не в том, чтобы дать дочери свободу разрушать свою жизнь, а в том, чтобы вовремя указать ей на ее ошибки и в случае неповиновения решить вопрос волевым вмешательством. Вступать с ней в дискуссию о взаимоотношении отцов и детей, тем более, в присутствии посторонних, он не собирался.

– Вот видишь, мама! – взвилась дочь в ответ на его демонстративное молчание. – Разве я придумываю?

– Давайте-ка сменим тему, дорогие родственники, – примирительно сказал Левушка, добровольно взяв на себя роль рефери. – Соня, что у тебя нового? Как работа?

Соня с рассеянным видом накручивала на палец блестящий локон, будто общий разговор ее не касался.

– Прекрасно, спасибо, – сухо отмахнулась она, вспомнив обмен любезностями с Ильей.

– И это все, что ты нам расскажешь?

– Да, Соня, как это тебя угораздило? – повернулась к ней Марина. – Впрочем, думаю, эта блажь скоро выветрится. С твоим образованием на такой унизительной должности.

– Мое образование тут ни при чем. И унизительной работы не бывает.

– Бывает, бывает, – запротестовал Левушка, как будто вспомнил что-то, но продолжать не стал.

– Мне сделали одолжение, взяв на работу без опыта, – продолжила Соня, холодно пропустив его реплику.

– Если бы ты обратилась ко мне, сестренка, я без всякого опыта взял бы тебя к себе, – высказался самонадеянный наследник. – Мне очень нужны толковые помощницы.

– Ко мне, если позволишь, – без интонации поправил сына Илья, не поднимая глаз от стола. – Обратилась бы ко мне в поисках работы.

– Конечно, к тебе, – без должного почтения уступил Левушка. – Нам никогда не забыть, папа, что компания твоя.

– И решение о найме моей сестры принимаю или не принимаю тоже я, – с легким нажимом продолжил Илья.

– Мы ведь говорим не о твоих привилегиях, а о Сониных перспективах, – попытался вырулить из неожиданного поворота Левушка. – Ей нужно смотреть в будущее.

– Меня устраивает мое будущее, – повысила голос Соня, возмутившись, что ее обсуждают, как предмет обстановки. – И мне нравится моя работа.

– Неужели? – ехидно заметил Илья и уперся в нее испытующим взглядом. – Весь день на побегушках: подай, принеси, пошла вон.

– Ошибаешься, – сказала она, глядя в стену поверх его головы. – У меня работа не хуже, чем у всех.

– С каких это пор тебе нравится, как у всех?

– С недавних. – Она почувствовала, что разговор, прерванный в коридоре, готов вернуться к новому витку напряженности. – Но я не хочу продолжать в таком ключе.

– Илья, дети так редко собираются вместе. Неужели нет темы, которая была бы интересна всем?

Роза, как обычно, искала компромисс, волнуясь за детей, которым нередко доставалось от главы семейства. В присутствии Марининого воздыхателя, который только и успевал переводить взгляд с одного говорящего на другого, Илья был сдержан. Но Роза не сомневалась, что его накопленное раздражение в любой момент может принять форму ядерного гриба.

– Не я предлагал тему, – буркнул он. – Разговаривайте на здоровье, я не мешаю.

И с этими словами над присутствующими повисло гнетущее молчание. Внезапно в комнате громко зазвучала фуга, и все головы дружно повернулись к гостю.

– Марина?

– При чем здесь я?!

– Алло? – сказал гость и отвернулся от стола. – Да, конечно. Обязательно буду. Ну, ты же знаешь…

Его приглушенный баритон отодвинулся на задний план, и над столом возвысился голос Ильи.

– Неужели трудно было предупредить?

– Я просила выключить звук, но Витя ждал звонка, – огрызнулась дочь.

– Ты даешь, старушка! В чужой монастырь со своим уставом… – встрял с нотацией Левушка. – Тогда не удивляйся, что ему здесь не рады.

– Мой собственный телефон выключен, между прочим. Вот! – Она схватила со скатерти миниатюрный аппарат и, зажав его в руке, продемонстрировала темный дисплей присутствующим. – Все видели? Папа?

– Может, что-то важное, – встала на сторону незадачливого поклонника дочери Роза.

– Простите, я жду звонка, – извинился пропустивший дискуссию Виктор и положил аппарат справа от тарелки. – Я вам помешал?

– Это был еще не он, не самый важный звонок?

– Папа!

– Не уверен, что вас поставили в известность, но у нас за столом не принято вести телефонные переговоры, – сухо сказал Илья и выразительно посмотрел на дочь. – Есть время для бизнеса и время для семейного обеда.

– Время войне и время миру, – не удержалась Соня.

– Слова Екклесиаста, сына Давидова, царя в Иерусалиме, – процитировал вслед за ней Левушка, блеснув кругозором.

– Вы еще помолитесь, черт бы вас драл! – возмутилась Марина. – Протестанты недоделанные.

– Перестань ругаться как базарная торговка!

На этот раз Роза сочла нужным осадить дочь.

– Марина мне сказала, – вклинился в перебранку Виктор. – Но это на самом деле очень важно.

– Важнее, чем моя дочь?

Илья смотрел на незваного гостя с той едва заметной ехидной ухмылкой, которая дорого обходилась и домочадцам, и подчиненным в офисе.

– Извините, я не понимаю…

– Ради бога, не надо, Илья! – первой почувствовала опасность Соня. – Не хотите ли еще вина, Виктор? Сегодня на столе прекрасное вино. Где ты берешь его, Роза?

– Помилуй, Соня, ты же не пьешь. Откуда тебе знать, какое вино? – в тон главе семьи сказала Марина, проворонившая возможность парировать отцовские нападки на своего поклонника.

– Не пью. – Соня виновато улыбнулась гостю, чувствуя на себе тяжелый взгляд Ильи. – Это мой большой недостаток.

– Очень редкий, – откликнулся мужчина, радуясь возможности поддержать нейтральную беседу. – Даже у женщин.

– И единственный у нее, между прочим, – как заправская сваха многозначительно поднял бровь Левушка. – Она у нас эталон.

– Да уж, – хмыкнула старшая сестра. – Остальные на ее фоне просто скопище пороков.

– Ты преувеличиваешь, – мягко возразил гость и снова повернулся к Соне. – Это жизненная философия?

Она неопределенно пожала плечами, вовсе не рассчитывая развивать тему крепких напитков и всего, что с ними связано.

– Я как-то пробовала вино и выпила больше, чем стоило.

– Когда это ты напилась? – заинтересовалась бесцеремонная Марина.

– Однажды. Это неважно, – вдруг смутилась Соня, перехватившая яростный взгляд брата.

– И что было дальше? – теперь уже не выдержал Левушка. – Тяжелое похмелье окончательно отвратило тебя от поклонения веселому Бахусу?

Илья, не отрываясь, смотрел на сестру. Он видел, как шевелились ее губы, и вспоминал другие слова, сказанные на далеком острове. Зеленые ленты в растрепавшихся косах, золотой браслет на щиколотке, трудный подъем вверх, темноту итальянской ночи и несостоявшееся грехопадение. Ее обозленный голос, выкрикивающий обидное, несправедливое. Глухой стук занывшего сердца, запертую дверь…

– … и поняла, что трезвая голова куда лучше, чем все итальянские вина, – донесся до него Сонин голос по другую сторону стола.

– Не повезло с любовником. – Марина была разочарована тем, что настоящего откровения не будет. – Был бы достойный мужик…

Илья сидел мрачнее тучи и теребил угол крахмальной салфетки, но в разговор не вступал.

– Поверить не могу, Соня, – сказала вконец расстроенная Роза. – Как ты можешь так легкомысленно относиться к своему здоровью!

– Должна же я была хоть раз в жизни побыть легкомысленной, – попыталась отшутиться она, стараясь не смотреть на брата.

– Нет, вы только послушайте! Ты знал об этом?

– Откуда мне знать! – Илье пришлось выбраться из своего окопа и отвечать на неудобные вопросы. – Она же делает все, что захочет, не спрашивая меня.

Соня почувствовала, как захлебнулось сердце, вернувшееся на миг в душную сицилийскую ночь, и приняла вызов.

– А если бы я тебя спросила?

– Пьяная женщина – легкая добыча для мерзавца? – встрял развеселившийся Левушка. – Бросай пить, вставай на лыжи?

– Не лезь! – рявкнул неожиданно вышедший из себя хозяин дома, и сын обиженно замолчал и покрутил головой, как совенок, ища сочувствия у окружающих.

– И все-таки? – не сдавалась Соня.

– Ты прекратишь издеваться, Софья?

Все участники обеда в недоумении следили за их перепалкой, даже не догадываясь о глубинной сути конфликта.

– Давай поймем сначала, о чем речь! Начни ты.

– Все играешь? Как… – Он едва не проговорился об острове, но вовремя перестроил фразу. – Как дешевая актриска.

– Ты хотел сказать не актриска. Не стоит стесняться! – источая яд, сладко улыбнулась она, чтобы не разрыдаться на глазах у всех.

– Я знаю, что я хотел сказать, – сквозь зубы процедил глава семьи и, обернувшись к Розе, отчеканил: – Она может поступать, как ей заблагорассудится! Это не моя забота.

– А чья?

– Она замужем.

– Но ведь ей нельзя ни капли! Ты должен…

– Должен? – Он возвысил голос, и всем в комнате стало не по себе. – Не много ли я всем должен? А кто-то из вас что-нибудь должен мне?

– Илья, мы же говорим о Соне.

– Я нянька ей или сиделка? – взорвался он, выведенный из себя их единодушным непониманием.

– Разве я сторож брату своему?

Соня не позволила себе упустить подвернувшийся шанс, и все головы, как по команде, повернулись к ней. Оброненная цитата в контексте разговора обрела множество смыслов. Соня подобралась, почувствовав горящий взгляд брата, и на этот раз никто из присутствующих ее не поддержал. Несмотря на то, что все боялись хозяина дома, все же они его любили и не могли обвинить в неоправданной жестокости. Впрочем, и она не могла.

После неловкого молчания домочадцы и гость потихоньку вернулись к содержимому своих тарелок, и инцидент был замят. Ей простили грубую выходку все, кроме Ильи, который затаил обиду, хоть и опустил глаза раньше остальных.

– Сегодня все спятили? – на излете скандала поинтересовалась Марина, оставившая за собой последнее слово старшей дочери. – Далась вам Библия. Осталось только, чтобы Лев Ильич объявил, что собирается стать раввином.

– Спасибо, что напомнила. – Левушка взял инициативу в свои руки. – У меня есть важное сообщение.

– Для тебя или для семьи? – съехидничала сестра.

– Надеюсь, для всех. – Он обвел собравшихся сияющим взглядом. – Я женюсь.

– Еще один! – Илья отложил столовые приборы и откинулся на спинку стула, всем своим видом демонстрируя, что обед безнадежно испорчен. – Все никак не наиграешься?

– Мама, зачем он все время меня цепляет? – выкрикнула принявшая намек на свой счет Марина и вцепилась в запястье Виктора.

– Мариночка, почему ты решила… Разве речь о тебе?

– Он никому шагу не дает ступить! – истерично пожаловалась та. – Особенно мне.

– На сегодня еще не хватит пошлых сцен? – устало спросил глава семейства и подпер кулаками подбородок. – Какая-то массовая истерия.

– Это не в твой огород, а в мой, – снова подала голос Соня.

– Мне будет позволено в этом доме самому объяснять свои слова, или за меня это будут делать другие?

– Твоя задача, Лева, не выбирать подругу жизни, а оправдывать оказанное доверие, – не пожелала угомониться Соня, чувствуя, как в ней с новой силой разгорается обида.

– Вы что, сговорились сегодня? – чуть не плача, возмутился Левушка. – Дайте мне продолжить! Я встретил девушку, с которой собираюсь связать свою жизнь. И меня не интересует чье-то мнение на эту тему, потому что это мне жить с ней. Ссориться, мириться, заводить детей.

– Уже и до детей дошло? – предположил мрачно настроенный Илья, метнув в Соню многозначительный взгляд. – Иначе, зачем тебе понадобилось собирать всех так поспешно.

– Я женюсь, потому что люблю ее.

– Давай-ка уточним. Ты ее любишь и хочешь на ней жениться, но не факт, что ты на ней женишься. До того, как объявлять об этом, как о решенном деле, не помешало бы привести ее ко мне.

– Обязательно, Лев Ильич, – поддакнула ехидная Марина. – На смотрины. Только будь уверен, что после такого обеда, она сбежит от тебя, не оглядываясь. С ней даже не придется проводить воспитательную беседу.

При напоминании о беседе Соню передернуло. От Розы и Виктора не укрылось ее помрачневшее лицо и прищуренные глаза, пока остальные были заняты новой перепалкой.

– Да уж, сынок, – с вкрадчивой мягкостью сказал Илья. – Послушай сестру. Она знает, о чем говорит. Ее собственные поклонники каждый раз сбегают, как трусливые шакалы.

– Илья, я тебя прошу! – осторожно укорила его Роза. – Я ничего такого не помню.

– А ты выгораживай ее, старайся! И сыночка под свое крылышко прими с его беременной подружкой. Ты хоть знаешь, где он нашел свою спутницу жизни?

– Где?

– В моем офисе! Он не пропустил за два года ни одной юбки. Вы думали, он по ночам работает? Как же! Он раскладывает этих смазливых сучек прямо на столах! Я все не собрался проверить слухи. И вот вам, пожалуйста: барышня ждет ребенка и хочет свадьбы. Готовься стать бабушкой во второй раз.

– Это правда, Лева? Твоя подруга ждет ребенка?

– Разве это так важно, мама? С каких это пор вы не любите детей?

– С рождения Беллы, естественно. – Соня уронила с колен салфетку. – Спасибо за обед. Мне пора.

– Софья, обед не окончен! Сядь! – рявкнул Илья, и она, вздрогнув от грубого окрика, повиновалась.

– Перестаньте поддевать друг друга. – Роза почувствовала, что ее миротворческая миссия летит ко всем чертям. – Наш сын сообщил о намерении жениться. Это серьезный шаг, который требует участия всех нас.

– Мама, чтобы жениться, мне не требуется ни чье участие.

– Тогда тебе повезло, – усмехнулась Соня. – Надеюсь, ты сумеешь сохранить свою независимость.

– Роза права, – словно не услышав только что прозвучавшие реплики, заключил Илья. – Мы поговорим об этом после обеда в моем кабинете. Без посторонних.

– Это не семья, а казарма! – возмутилась было Марина, но под суровым взглядом отца быстро прикусила язык.

– Собираешься ли ты летом везти Беллу к морю?

Роза, как могла, старалась вернуться в русло непринужденного разговора, натыкаясь то и дело на выставленные со всех сторон копья.

– Да, она поедет на виллу с няней.

– А ты сама?

– А я присоединюсь к ним на пару недель в августе.

– Всего две недели! Когда ты успеешь пообщаться с ребенком?

– Так положено, ты знаешь, – вздохнула она. – Меня не отпустят на больший срок.

– В этом недостаток работы «на дядю», – сквозь зубы бросил Илья.

– Ничего, я переживу, – не взглянув в его сторону, парировала Соня.

– Как же ты будешь без нее? – снова заговорила о малышке Роза. – Одна в пустой квартире.

– Не в пустой. Она ведь замужем, – напомнил Илья и с наигранным удивлением поднял бровь. – Кстати, а где Николай?

– Он вернулся с дежурства, – со всей искренностью, на которую была способна, соврала она. – Ему надо выспаться.

– Бедняжка, он так много работает!

Сочувствие Розы Соня пропустила незамеченным и повернулась к брату, пытаясь сгладить свои предыдущие выпады.

– Кстати, я хотела спросить тебя, можно ли я отправлю к морю и Никиту?

– Дом твой, делай, что хочешь, – буркнул он. – Подожди, а я знаю, кто такой Никита?

– Настин сын. Он хорошо ладит с Беллой.