Венец демона

На столе в беспорядке лежало несколько предметов из янтаря.

– Я тут кое-что собрал. Возможно, это поможет вашему исследованию, – сказал Боско. – Надеюсь, вы не сочтете меня слишком самонадеянным.

– Вовсе нет, – заверила его Элена.

Кэт внимательно осмотрела коллекцию: ни документов, ни журналов, ни книг.

– Вам удалось найти свидетельства, подтверждающие, что Джеймс Смитсон бывал в вашем городе?

Боско покачал головой, поджав губы.

– Увы, нет. Мы проверили все записи вплоть до даты, когда мистер Смитсон сел на торговый корабль и отправился в Таллинн. – Печаль, омрачившая его лицо, быстро растаяла, сменившись выражением кипучего оптимизма. – Но я уверен, рано или поздно мы обязательно что-нибудь найдем!

Кэт стало ясно, что они попусту тратят время.

– Взгляните, – сказал Сэм, указывая на один из предметов, лежащих на столе. – Поразительно!

Все подошли ближе. Под увеличительным стеклом лежал кусок янтаря размером с кулак. Он был подсвечен сзади, чтобы лучше показать то, что находилось внутри.

– Ящерица… – произнесла Элена, взглянув в увеличительное стекло.

– Одна из наших достопримечательностей, – заявил Боско, раздуваясь от гордости. – Это очень большая редкость, когда животное прекрасно сохранилось в янтаре, причем целиком, от кончика носа до кончика хвоста.

Кэт тоже оценила значение экспоната – он напомнил ей о том, что именно они ищут. Очевидно, это не укрылось и от директора.

– Когда вы описали артефакт, найденный мистером Смитсоном – большой кусок янтаря, содержащий кости древней рептилии, – я, разумеется, сразу вспомнил о нашем образце. Надеюсь, он поможет вам в поисках.

– И каким же образом? – осведомилась Кэт.

– Этой малышке тридцать два миллиона лет, – сказал Боско, указывая на ящерицу. – Таков типичный возраст янтаря, добываемого в нашем регионе. Залежи янтаря вдоль побережья Балтики относительно молоды, они формировались во время третичного периода, то есть от тридцати до пятидесяти миллионов лет назад. Этот кусок янтаря кажется твердым, но на самом деле он застыл не до конца.

– Вы хотите сказать, что эта штука еще твердеет? – спросил Монк, разглядывая экспонаты, разложенные на столе.

– Именно так, – Боско широко улыбнулся, его щеки порозовели. – Поэтому я полагаю, что артефакт мистера Смитсона происходит не с берегов Балтики.

На Кэт тяжким грузом обрушилось отчаяние.Значит, все это время мы шли по ложному следу?

– Если вам нужен по-настоящему древний янтарь, ищите не здесь, – продолжил Боско. – Месторождения янтаря разбросаны по всему миру. Например, у вас в стране или в Испании… Вас должен интересовать янтарь возрастом около двухсот миллионов лет.

– Почему? – резко спросила Кэт, теряя терпение.

Директор уловил ее настрой и несколько умерил свой энтузиазм.

– Когда вы звонили мне, вы упомянули, что кости, застывшие в артефакте, предположительно принадлежат маленькомудинозавру…

– Да, так.

– Значит, образец мистера Смитсона происходит из очень древних залежей. Если предположить, что животное жило, самое позднее, в меловом периоде – именно тогда динозавры начали вымирать, – возраст янтаря должен быть от восьмидесяти до ста миллионов лет. То есть вдвое старше балтийского янтаря.

– Получается, что артефакт найден где-то за пределами Янтарного пути? – спросила Кэт, указывая на карту, висящую в соседнем зале.

– Я не это имел в виду, – назидательно произнес Боско, – я хотел сказать, что артефакт добыт не на нашем побережье. Однако в незапамятные времена доисторический океан Тетис покрывал территорию нынешнего юга Польши. А леса, росшие вдоль побережья Тетиса, источали густую смолу, которая впоследствии превратилась в янтарь.

Теперь до Кэт начало доходить.

– Значит, чем южнее, – она снова указала на карту, – тем старше янтарь.

– Да, южный янтарь достаточно стар, чтобы сохранить кости динозавров, – подтвердил директор, вновь просияв.

Но где именно?

– Должно быть, вы гадаете, где же искать, – добавил Боско, словно прочитав мысли Кэт. Он был определенно умнее, чем казался из-за клоунского энтузиазма. – Вот здесь представлены экспонаты от самого молодого до самого старого. Обратите внимание: чем старше янтарь, тем темнее – вплоть до красно-коричневого цвета. Самые старые образцы найдены в голубой земле.

– Что за голубая земля? – переспросил Монк.

– Научное название – «глауконито-слюдисто-кварцевые пески». По сути дела, это соленый песчаник, который формировался на краю отступающего моря.

– То есть на берегу высыхающего Тетиса, – кивнул Монк.

– Вот именно. Поэтому самые древние и глубокие залежи голубой земли находятся на юге Польши.

– Как раз там, где проходил Янтарный путь, – сказала Кэт.

Внезапно ей захотелось повнимательнее взглянуть на карту. Что-то не давало ей покоя, но она не могла точно сказать, что именно.

Боско заговорщически улыбнулся.

– Поэтому я взял на себя смелость…

Рядом раздался грохот. Все вздрогнули и посмотрели на вход в зал. Металлическая стойка, к которой был прикреплен бархатный шнур, упала на пол. Послышались приближающиеся шаги.

Кэт потянулась к пистолету, спрятанному под курткой.

16 часов 20 минут

Элена отступила за стол, а Монк и Кэт одновременно достали пистолеты и нацелили их на вход. Сэм встал рядом с Эленой.

Директор с ужасом уставился на оружие, но тут же взял себя в руки и успокаивающе поднял ладонь.

– Не стреляйте. Я хотел вам рассказать…

Из-за перегородки быстрым шагом вышел высокий сутулый человек. Длинный плащ на его костлявых плечах развевался словно парус. К груди мужчина крепко прижимал потертый портфель. Незнакомцу было не больше сорока, хотя из-за болезненной худобы он казался старше и мрачнее. Заметив оружие, мужчина не испугался, лишь помрачнел еще больше, словно заранее ожидал засады.

– Это доктор Дамиан Сласки, – представил Боско новоприбывшего, встав между ним и пистолетами. – Мой коллега работает в Музее янтаря, который недавно открылся в Кракове. Когда вы позвонили, он как раз приехал к нам, чтобы взять несколько экспонатов для выставки, посвященной добыче янтаря в восемнадцатом веке.

– А много еще таких музеев янтаря? – вполголоса пробормотал Монк.

Боско услышал его и принял вопрос всерьез.

– В Копенгагене, в Доминиканской Республике и, конечно, на севере отсюда, в Калининграде.

– Не забудь про Палангский музей янтаря в Литве, – мрачно заметил доктор Сласки, пренебрежительно пожав плечами. – Правда, он считается филиалом Литовского художественного музея.

Кэт метнула на Монка уничтожающий взгляд за вопрос не по теме и постаралась вернуть разговор в нужное русло.

– Директор Боско, я так поняла, вы попросили доктора Сласки помочь нам?

– Да-да, именно. Если вас интересуют залежи по-настоящему древнего янтаря, тогда мой дорогой друг Дамиан – именно тот, кто вам нужен.

Боско хлопнул Сласки по плечу; тот молча вздохнул. Эти двое представляли из себя странную пару: один низенький и толстый, другой высокий и тощий. Да что там внешность – их характеры были полной противоположностью друг другу. Неудержимый оптимист Боско, казалось, просто не умел хмуриться, в то время как на лице Сласки навсегда застыло недовольное выражение.

И тем не менее Элена почувствовала, что эти мужчины состоят не просто в профессиональных отношениях – они настоящие друзья.

– У себя в музее Дамиан заведует исследовательской лабораторией, – восторженно продолжал Боско. – У него единственный в Кракове спектрометр для оценки янтарных изделий. Он – крупный специалист по установлению возраста янтаря. Самый главный эксперт в этой области.

Боско с улыбкой взглянул на коллегу, однако тот лишь пожал плечами, словно признавая, что комплимент заслуженный, но ему все равно.

– Краков расположен недалеко от южной границы Польши, – пояснил Боско. – Там очень старые слои голубой земли, пласты морского песчаника, оставшегося после ухода Тетиса, и именно там находятся немногочисленные месторождения древнего янтаря.

– Насколько немногочисленные? – спросила Кэт.

Элена понимала важность вопроса. Если залежи действительно немногочисленны, это сильно сузит область их поисков.

– Я собрал данные о всех месторождениях, как давно известных, так и недавно открытых, – ответил доктор Сласки. – Мне удалось сделать это благодаря историческому музею под Краковом, где собрана большая коллекция карт. На некоторых из них, в том числе датированных четырнадцатым веком, отмечены залежи древнего янтаря.

– Если б вы могли поделиться своими изысканиями, – терпеливо сказала Кэт, – вы оказали бы нам неоценимую помощь. Тогда мы сможем определить место, откуда Джеймс Смитсон добыл свой артефакт.

– Или хотя бы сузить область поиска, – добавила Элена.

– Вероятность этого невысока, – покачал головой Сласки. – Я отметил на карте более трехсот месторождений на территории южной Польши.

Кэт поморщилась, однако решила не сдаваться.

– Может быть, если сузить параметры поиска до того периода времени, когда Смитсон предпринял путешествие по Янтарному пути…

Угрюмый ученый покачал головой.

– Не стоит. Я спешил сюда, потому что мне кажется, я знаю, где Смитсон раздобыл свой образец.

– Неужели? – удивленно спросила Кэт.

– Я же говорил, Дамиан – тот, кто вам нужен! – воскликнул Боско, радостно хлопнув в ладоши.

16 часов 32 минуты

– И что это такое? – спросила Кэт.

Они собрались вокруг ноутбука, который доктор Сласки достал из портфеля и поставил на стол. На экране монитора появилось изображение старинной карты.

– Это карта из коллекции исторического музея. Ее нарисовал Вильгельм Гондиус в тысяча шестьсот сорок пятом году, но есть предположения, что при составлении карты он основывался на более ранней работе Марцина Германа.

– Хорошо, – с нажимом произнесла Кэт, чувствуя, как тает время, – но в чем значение этой карты?

– Она, в частности, фигурировала в моем исследовании среди других карт. Здесь отмечены два месторождения янтаря. Но я не поэтому хотел показать вам ее, – Сласки в упор посмотрел на Кэт. – Вы должны понять, что залежи янтаря на юге Польши весьма редки, относительно невелики и хаотично разбросаны по местности. Поэтому никто специально не разрабатывал янтарные месторождения. Янтарь находили случайно, попутно.

– То есть вы хотите сказать, что на залежи натыкались во время добычи других ископаемых? – спросил Монк.

– Это перекликается с записью в дневнике Арчибальда Маклиша, – добавила Кэт. – Смитсон, выпив в таверне, сообщил геологу, что какие-то шахтеры наткнулись на богатую янтарную жилу.

Она не стала рассказывать историю до конца, о том, как нечто вырвалось на свободу – ужасное заболевание, переносимое жалящими насекомыми.

Очевидно, шахтеры разрубили застывшие в янтаре доисторические кости, наполненные криптобиозными кистами одокуро. В результате они вдохнули или проглотили попавшие в воздух споры и превратились в ходячих мертвецов: вылупившиеся из кист личинки сожрали их изнутри, а из трупов вылетели взрослые осы.

Неудивительно, что шахту взорвали вместе с людьми, а потом засыпали землей.

– Как я говорил, залежи янтаря находили случайно. Во времена мистера Смитсона в Польше было много действующих шахт. Там добывали медь, серу, серебро. А в Южной Польше добывали в основном каменную соль. – Доктор Сласки указал на карту. – Вот одно из месторождений, указанное на карте Гондиуса. Он даже выгравировал внизу карты виньетки, изображающие процесс добычи. Здесь видно, как много ископаемых добыто из данной конкретной шахты.

– И что это за шахта? – спросила Элена, разглядывая сквозь очки рисунки, идущие по краю карты.

– Одна из самых знаменитых в Польше – Соляная шахта в Величке. Она была основана в тринадцатом веке и действовала вплоть до две тысячи седьмого года. Признана объектом всемирного наследия ЮНЕСКО.

– За что какая-то старая шахта удостоилась такой чести? – недоверчиво спросил Монк.

– О, вам обязательно следует посетить ее! – вклинился Боско, сияя от восторга. – Поразительное место! В течение долгих веков целые поколения шахтеров украшали подземные залы рельефами и скульптурами, в основном на религиозные темы. Таким образом они искали милости божьей в надежде, что господь спасет их от гибели в шахте.

– Эти произведения искусства издавна привлекают в Величку множество посетителей, – не без гордости продолжил Сласки. – В шестнадцатом веке шахту посетил знаменитый астроном Николай Коперник. А в наше время там побывали несколько президентов Соединенных Штатов и нынешний папа римский.

Кэт начала понимать.

– Такая слава определенно должна была привлечь геолога, путешествующего по Янтарному пути…

– Разве он мог туда не заехать? – с еле заметной улыбкой произнес ученый. – Поэтому я позвонил в музей шахты и попросил их поднять реестр посетителей за тот период, когда ваш мистер Смитсон был в Польше.

– И вы нашли там его имя? – спросил Монк.

Сласки кивнул.

Кэт изучала старинную карту на экране монитора.

– Судя по карте, янтарь в этой шахте находили с давних времен.

– Верно. В соляных пластах часто попадаются залежи янтаря.

Кэт почувствовала, что они подобрались совсем близко.

Сэм кашлянул. Как энтомолог он не мог внести весомый вклад в этот исторический экскурс, однако было заметно, что и у него есть свои соображения.

– Вы хотите что-то добавить? – спросила Кэт.

– Я вспомнил одну деталь, которую обнаружил в заметках профессора Мацуи, касательно… – Сэм осекся и выразительно взглянул на двух поляков, сомневаясь, стоит ли говорить в их присутствии.

Кэт была бы рада отбросить предосторожности, ведь время на исходе, но все же отвела Сэма в сторону.

– Касательно чего? – спросила она, понизив голос.

– Профессор Мацуи приписывал фактическое бессмертие ос генетическим особенностям, заимствованным ими у других насекомых и у так называемой «темной материи жизни» – микроорганизмов Лазаря, которые могут находиться в спячке в течение сотен миллионов лет, а потом возродиться.

Кэт припомнила – да, было что-то такое.

– И?..

– Профессор Мацуи составил список микроорганизмов Лазаря:Natronobacterium, Virgibacillus, Halorubacterium, Oceanobacillus. Все они были найдены в кристаллах. И не просто в каких-то кристаллах, а в кристаллах одного типа.

Кэт догадалась.

– Соль.

Сэм кивнул.

– Возможно, из-за того, что осы оказались рядом с этими любителями соли, микробы проникли в их организм. Со временем геном микробов внедрился в геном ос, наделив их способностью к криптобиозу.

То есть к жизни после смерти.

– Если вы правы, то мы на правильном пути. – Кэт посмотрела на часы. – Есть только один способ проверить нашу догадку.

Они вернулись к группе.

– Завтра я возвращаюсь в Краков, – сказал Сласки. – И могу поехать с вами.

Кэт вспомнила, как сочилась кровь между ее пальцев, когда она пыталась спасти жизнь директору Тамму, и решила отказаться.

Но поляк был настойчив.

– Я знаком с шахтой и местными сотрудниками. Попрошу их помочь вам.

У нас так мало времени, разве я могу не принять помощь?

– Спасибо, доктор Сласки. Будем вам очень благодарны.

Распрощавшись с директором Боско, они покинули музей и вышли на улицу Длуга. Мимо ювелирных магазинов и маленьких кафешек курсировали толпы туристов и местных жителей.

Вскоре Кэт решила поделиться с мужем своим умозаключением.

– Похоже, я должна извиниться перед Айко Хигаши.

– Да, похоже, что так, – подтвердил Монк.

Перед отъездом из Таллинна Кэт попросила Пейнтера запустить дезу для японских спецслужб – дать им наводку на ложный след в Санкт-Петербург. Если источник утечки находится в Японии, тогда враги должны искать их в России.

– Сколько? – спросила Кэт.

– Я насчитал пятерых.

За нами следят.

Кэт как ни в чем не бывало продолжала идти, приготовившись действовать, если враги попытаются напасть. Впрочем, те, похоже, извлекли урок из неудачи в Таллинне и теперь просто следовали по пятам.

Как поступить: попытаться оторваться от хвоста или не показывать виду, что им известно о преследовании? У каждой тактики есть свои достоинства и недостатки.

Но ей не давала покоя еще одна неприятная мысль.

Как они узнали, что мы в Гданьске?

Ответ был только один.

Или в округе Колумбия, или здесь…Среди нас предатель.

Глава 25

8 мая, 03 часа 33 минуты по самоанскому времени

Атолл Икикауо

Стиснув зубы так, что заболела челюсть, Грей наблюдал, как черный прилив окружает трех пленников. Предотвратить то, что сейчас случится, невозможно.

Термин профессора Мацуи для этой разновидности осиных трутней – бескрылых плотоядных он называлжнецами – предсказывал судьбу трех человек, оказавшихся в ловушке.

От общей массы насекомых отделился один бесстрашный падальщик и устремился к пальцам ног Ковальски. Тот, со скованными руками, смог лишь топнуть ногой. Поставив на насекомое пятку, гигант сморщился от отвращения. Губы его шевелились, но проклятия тонули в звукоизолирующей камере.

Ковальски поднял ступню, чтобы осмотреть результат, и ничего не увидел – массивное тельце бескрылой осы избежало удара. Жнец подскочил вверх, приземлившись на широкой ступне Ковальски, а потом скрылся на волосатой лодыжке.

Ковальски попытался смахнуть насекомое другой ступней, но не смог его даже задеть.

И гримаса отвращения перешла в удивленный, безмолвный крик.

Грей представил, как вгрызаются в плоть бритвенно-острые мандибулы.

По ступне великана потекла кровь.

Двоюродные братья Палу – Макайо и Туа, – прикованные справа от Ковальски, попятились прочь от роя, медленно надвигающегося со всех сторон. Трое мужчин прижались друг к другу в центре камеры.

– Пожалуйста, не надо, – взмолился Кен. Профессора держали на мушке у окна рядом с Греем трое вооруженных людей. Еще трое стояли наготове позади.

– Тогда расскажите то, что я хочу знать. – Валя подняла ладонь к большой зеленой кнопке, видимо, экстренному выключателю. – И я остановлю пытку.

Кен взглянул на Грея. Тот покачал головой, запрещая профессору говорить.

Валя обратила холодный взгляд на Айко.

– Ответить может любой.

Японка стояла, чуть отвернув лицо от окна, словно хотела зажмуриться, но не позволяла себе закрыть глаза. Возможно, из какого-то чувства долга перед окруженными мужчинами:если они должны страдать, пусть страдаю и я.

В ответ на слова Вали Айко повернулась к окну.

Михайлова опустила руку.

– Ладно, так тому и быть.

Масахиро стоял рядом с ней, сложив руки на груди. Лицо его хранило презрительное выражение – не из-за отвращения к тактике Вали, а потому, что он считал ее усилия бесполезными.

– Возможно, этой женщины здесь и нет.

– Ее действительно нет! – прорычал Грей. – Повторяю, она на Мауи. Пытать этих людей бессмысленно.

Масахиро бросил на Валю испепеляющий взгляд, означающий «я же говорил», затем посмотрел на часы.

– Пора эвакуироваться. – Он пренебрежительно махнул в сторону окна. – Эти трое моему дедушке не нужны, оставьте их там. Остальных забираем и отправляемся.

Валя отвернулась.

– Без Сейхан – нет.

Масахиро нахмурился и еле слышно выругался:

–Бака месу…

Она не обратила внимания, явно довольная, что одержала верх.

Долго ждать не пришлось.

В комнате черный прилив наконец распался, видимо, привлеченный каплями крови Ковальски. Орда жнецов обрушилась на трех скованных мужчин.

Туа встал на цыпочки, словно это могло спасти от угрозы. Его брат, Макайо, даже смог оторвать обе ноги от пола – он повис на цепях, – но и это не помогло. Наручники глубоко впились в кожу, и одну ногу пришлось опустить. Ступня окунулась в передний край черной массы. Туа приплясывал под напором жнецов, ползущих черными потоками по его ногам.

Ковальски, орудуя громадными ступнями, как парой веников, пытался расчистить пол вокруг себя. Но ос было слишком много.

За несколько секунд жертвы до пояса покрылись толстым покрывалом кусающихся ос. Трое мужчин отчаянно извивались в цепях – уже не в тщетной попытке стряхнуть насекомых, а просто в агонии.

Рты распахнулись в безмолвном крике.

Грей знал, что дальше будет только хуже.

Новые и новые жнецы бросались в атаку. До сих пор они, похоже, жалили только ноги до талии. Ковальски пытался сбить насекомых; кровь брызнула на окно.

Айко, окончательно сдавшись, отвернулась и зажмурила глаза.

Грей продолжал смотреть, чувствуя, что обязан сделать для этих людей хоть что-то.

Как долго это будет продолжаться?

Словно услышав вопрос, профессор Мацуи предложил ответ:

– Жнецы – паразитирующие личинки и не тронут жизненно важные органы. – Энтомолог говорил спокойно, пытаясь отстраненностью клинического исследователя, как щитом, отгородиться от ужаса. – Они сохраняют источник пищи живым. И проедают дорогу от периферии к центру – снаружи внутрь.

Грей смотрел на мучения жертв, мечтая, чтобы Кен заткнулся. Однако профессор продолжал:

– Жнецы при укусе вводят паралитический яд и своим громадным количеством подавляют любую добычу.

Айко слушала, по-прежнему не открывая глаз.

– А паралич прекратит боль?

– Нет, – выдохнул Кен, как будто простонал. – Лишенные движений жертвы чувствуют каждый укус, пока их едят живьем.

Через забрызганное кровью стекло было видно, как еще борются, еще извиваются три человека. Если профессор прав, борьба скоро прекратится.

Но не боль.

Валя заговорила с ужасающим спокойствием, глядя на Грея:

– Я предупреждала, что дамтри шанса рассказать мне, где Сейхан. И это третий шанс.

Она снова поднесла ладонь к зеленой кнопке.

Грей молчал, хотя мышцы спины дрожали. Даже звукоизоляция не могла скрыть отчаянные крики из камеры.

Валя подождала еще немного и, протянув руку, щелкнула выключателем под окном. Скрытые динамики внезапно взорвались воплями агонии.

Черная орда поднялась пленникам выше пояса. Насекомые облепили бока и скованные руки, устроив пир, как и описывал Кен.

Снаружи внутрь.

– Она здесь, – выдохнул Грей.

Валя наклонила голову и бросила взгляд на Масахиро.

– И что это значит?

Прорвавшаяся ярость дала Пирсу силы смотреть Вале в глаза.

– Сейхан больна. Поражена паразитами, как я и говорил. Но она на острове.

– Где?

– Не знаю. – Он нахмурился. – Последний раз я видел ее в озере. Вряд ли ей хватило сил доплыть.

Валя уставилась на него, прищурившись.

– Это… это правда, – сказал Кен.

Даже Айко кивнула, снова открыв глаза.

Михайлова по очереди посмотрела на каждого, прежде чем принять решение.

– В общем-то, я вам верю. – Она опустила ладонь, так и не нажав кнопку. – Но этого недостаточно.

Она махнула вооруженным людям, отойдя от стекла.

– Тут мы закончили. Отведите их к самолету.

В камере трое мужчин качались на цепях, как мясные туши на крюках. Крики агонии преследовали Грея и остальных, когда их под прицелом повели прочь от окна.

Пирс замешкался, оцепеневший от понимания того, что он ничем не может помочь людям в камере. Зато у него появилась новая цель.

Глядя в спину Вале, он дал молчаливую клятву.Когда я буду убивать тебя, ты станешь кричать еще громче.

03 часа 55 минут

Слишком долго мы сюда добирались…

Сейхан сомневалась, правильно ли она поступает, направляя украденный подводный аппарат к доку станции. Стеклянный купол со стальным полом представлял собой нижний уровень комплекса, светящуюся прилипалу на дне исследовательской станции.

К главному доку приткнулась миниатюрная подлодка – гигантская минога, присосавшаяся к зданию. За ее корпусом луч света выхватывал черный глаз туннеля, возможно, ведущего в открытый океан.

Батискаф поднялся к поверхности круглого бассейна в центре дока. Воздух под давлением внутри купола не давал озеру затопить остальную станцию. Наконец аппарат вышел на поверхность; соленая вода стекала с тела Палу и со стеклянного козырька над пилотом. Впереди замаячил мутный силуэт идущего к ним дежурного по доку.

Сейхан нахмурилась. Она-то надеялась, что тут никого не будет.

Как бы не так.

Дежурный энергично замахал рукой.

–Хайакусиро! – поторопил он их, приняв за вернувшийся экипаж.

Сейхан и Палу еще не сняли маски, взятые у мертвецов, так что ошибиться было нетрудно.

Дежурный показал на свой радионаушник и затараторил по-японски. «Только что объявлена эвакуация. У нас пятнадцать минут, чтобы покинуть здание».