скачать книгу бесплатно
Парень дёрнулся, когда охранник схватил плечо, и, скинув его тяжёлую руку, ударил человека по лицу. Мужчина в тот же миг вытащил из-за пояса электрошокер, и когда он коснулся оголённой шеи, юноша провалился во тьму.
Три глухие стены давили смехотворным пространством и ещё одно заграждение – самое главное, из решётки, за которой стояла мнимая свобода – вот она, протягивает руки, но не может дотянуться, потому что на самое дела ей плевать. Не существовало разницы, свобода здесь или свобода где-то там.
Тощий работник в форме открыл клетку, то ли приглашая к выходу, то ли желая впустить фальшиво беспокойную свободу. Парень вышел и убрался из этого коридора, полного нетерпения и усталости, что он когда-то навидался за всё своё существование. В следующем коридоре другой работник разговаривал с высоким стариком с аккуратно уложенными волосами и бородой, седыми нитями свисающими вниз по телу. Строгий костюм сидел на дедуле, как влитой, блеклость ткани объяснялась или наличием пыли, в которую и на которую одевался костюм, вечно висящий в гардеробе и использующийся по принуждению, или огромным количеством мела, если бы этот старик мог быть профессором, любящим до фанатизма свою работу. Дед оглядел парня быстрым взглядом и, развернувшись, пошёл к выходу. Юноша рассмотрел наряд старика – аккуратный и без единой дырочки, значит, моль пока ещё не добралась до костюма.
– С тобой всегда было тяжело, – произнёс дед бодрым звонким голосом, что не вписывался в его возраст, – Но это сверх моего терпения.
Парень скривился:
– Я должен сказать, что больше не имею права заходить в подобные заведения, чтобы показать кому-то суровую правду?
– Нет, – взмахнул рукой старик, чуть не заехав по юношескому носу, – Я не про это. Бить человека – вот про что.
– Я защищался. Ты прекрасно осведомлён о моей реакции и моём инстинкте самозащиты.
Старик то и дело кряхтел и поправлял штаны.
– По словам очевидцев тебя просто схватили за руку.
– Чёрт возьми, у него был электрошокер. Пошёл бы лучше читать нотации этому пухлому кинг-конгу.
– Всё, – старик взревел, – Не могу больше носить эту одежду.
Юноша ухмыльнулся:
– Придёшь и будешь ходить в трусах, Джей, как и всегда. Только перед злобной землеройкой в таком виде не появляйся.
Дед вздохнул и оставил в покое костюм:
– Если тебя это успокоит, Даэрон, я до твоего освобождения переговорил с этим стражем закусочной. Я всё истолковал ему, медленно и уважительно. И знаешь, кажется, он решил уволиться.
Даэрон обнял его за плечи и сказал:
– Рад тебя видеть, старик. И пожалуй, ты осчастливил меня на сегодня. Я ведь знаю, как ты усердно и невыносимо ведёшь беседы. Теперь из-за тебя этот мужик из среднестатического безумца стал безумцем уникальным.
2.2 Сильвия
Спящие деревья стояли в тепле солнечного сияния, практически полностью преграждая ослепительным лучам путь в лесное царство, но находились и юркие, что пробивались через кроны и приземлялись ясной стрелой света, и оттого местность выглядела волшебной. Деревьям Хиддланда мама пророчила скорое пробуждение, но сам лес как будто не спал или что-то в нём так стремительно желало проснуться, что по лесу распространялось это странно-мощное намерение. Оно будто витало в воздухе, разбивалось дождём о землю и впитывалось в неё ближе к корням древ, а деревья росли священными загадками, но продолжали спать. Когда-нибудь, когда настанет час исполнения пророчества, неизведанная печать сна треснет и уничтожится, и тогда Сильвии станут доступны разгадки на эти тайны.
Девушка вдохнула свежий воздух и перелистнула страницу книги, наслаждаясь природной тишиной, которую неожиданно пронзил громкий рёв, словно бы по нему передвигалось моторное чудовище. Сильвия завертела головой. Звук усиливался, и она вздрогнула, когда чудище вылезло на свет из-за поворота и остановилось, половиной тела показавшись на лесной тропе. Его корпус предстал из стали, но материал выглядел потрёпанным настолько, что, казалось, чудище вот-вот распадётся. На таких в Хиддланде разъезжали только старые байкеры.
– Рот закрой, а то язык отвалится, – произнёс наездник монстра, которого только сейчас заметила Сильвия.
Иссиня-чёрные длинные волосы, кожаная куртка, грубые ботинки, серебряные цепи, мужественная поза, игривый самоуверенный взгляд и, равные по мощи с торнадо, флюиды свободы, сбивающих с ног, обескураживающих настолько, что волосы на руках вставали дыбом от шквала ветряной вольности. Дикая сила и пьянящая независимость или всего лишь её иллюзия. Бледным, гладким лицом он походил на гота. И хоть оно сошло бы за ангельский лик, Сильвия не нашла в его лице ничего женственного. Его устрашающий угрюмый взгляд прятал красоту. Такую, как красота Люцифера, пока он не стал падшим или эльфов из легендариума профессора Толкина до того, как их обратили в орков. Из-за такого недружелюбного взгляда наездник монстра выглядел, как что-то среднее между эльфом и орком, любимцем Бога и падшим Люцифером.
– Ты моим видом так поразилась? Ох, я настолько идеален? Двадцать секунд назад ты пялилась на мой байк, как будто увидела в первый раз такую махину или будто бы это динозавр, что вообще-то одно и то же.
Сильвия вздрогнула, когда его голос зазвенел, как сталь, так грубо, низко и с хрипотцой, и вымолвил одновременно блеяние животного. Наверное, блеяние объяснялось тем, что он пытался смягчить голос, чтобы показаться дружелюбным, хотя это не вышло.
– Эй, не надо только думать обо мне, – продолжил он и издал звук, как будто засмеялся или подавился, – Мне приятны не только мысли обо мне, но и слова.
Сильвия улыбнулась и подставила палец на страницу, закрывая книгу:
– Я размышляла о твоём голосе. Он такой причудливый. И ведь не сразу поймёшь, старческий он или ребяческий.
– А ведь что-то среднее. Невероятно, да? – парень поравнялся со скамейкой и поставил на неё ногу.
Он, как скульптуры Древней Греции, в движениях и позах которых, застывших навек, заключались мощь и какая-то странная живая сила, и предупреждение, что, вопреки их неподвижным телам, они несли опасность. В средней школе Сильвия посещала школьную библиотеку, и однажды, делая домашку по истории, она взяла книгу с изображениями древнегреческих скульптур. Почему-то Кларк испугал вид этих фигур, точно в них был замурован живой человек. Она представила, как после его смерти кровожадный дух выходил в мир и убивал без разбора любых людей, а потом уходил в спячку, возвращаясь в скульптуру.
Парень поднялся на скамью и сел на её спинку. Сильвия удивлённо уставилась на его причудливое положение. Юношеский взгляд, полный далёкой пустой глубины, точно его обладатель, проживший тысячи лет, мученик, устремился к лесному рисунку природы. И в этом взгляде читался неудачно воскресший Кант, словно бы призрачной энергетикой взрываясь и растворяясь в свободной бездне, а зрачки, едва ли замеченные в тёмном сгустке тьмы, поблёскивали мрачным воззрением Шопенгауэра.
Телефон крикливо возмутился, создав, тем самым, убийственный разлом в созерцании, на что намекнул угрюмый взгляд незнакомца. Сильвия взяла трубку, и нежный голос Алекс произнёс:
– Си, ты где?
– Там же, где я в редких случаях скрываюсь от надоедливой банды Оливии, – ответила она, косясь на нервное выражение лица парня.
– Что ты там делаешь? – мягко проговорила Алекс.
Кларк закатила глаза и вздохнула, подумывая о том, что говорить ложь бесполезно.
– Сижу и смотрю на незнакомого человека.
– Он похож на байкера? – голосок Уайлд становился напряжённым.
– Да.
Сильвия выставила поочерёдно три пальца, как будто ведя счёт, и отстранила телефон от уха, когда Алекс чуть ли не заплакала от испуга:
– Си, иди домой, прошу тебя! Или нет, оставайся на месте, я сейчас приеду. Дождись меня. Я схожу с ума от беспокойства.
Девушка сбросила звонок и уставилась на парня немым вопросом.
Он чуть наклонился вперёд, и, упираясь локтями о колени, сцепил пальцы домиком.
– Так меня, по-моему, ещё никто не боялся. Даже в детстве, хотя поводы были, – сказал он, прижав ладони к лицу, не отрывая пальцы друг от друга, словно бы молясь, – Что, даже не захотела запротестовать? Как мне показалось, ты совсем не желаешь, чтобы она прибыла сюда?
Сильвия сложила книгу в рюкзак.
– Это бесполезно. Она переворошит весь лес, но найдёт меня и потащит в безопасность.
– Ого, – изумился незнакомец, – Лучше с ней не связываться, значит.
Алекс примчалась через несколько минут, когда ребята уже вовсю сидели молча и неподвижно и как будто ничего вокруг себя не замечали. Уайлд с неприятным шумом отбросила велосипед на землю и назойливым силуэтом предстала перед Сильвией.
– Ты в порядке? – спросила она, исследуя Кларк на наличие травм или чего-то другого, а затем устремила взор на байкера-гота, – Извините, я не хотела показаться назойливой и грубой, но нам уже пора.
– Извини за это, – сказала Сильвия, – Она добрая. Даже очень. Но не любит байкеров. Не всех, конечно. Как говорит, у неё имеется нюх на самых отвратных людей. В Хиддланде ими обычно становятся байкеры. Опять-таки, не все.
– Хватит, Си, – смутившись, пробормотала Алекс, – Пожалуйста скажите, что вы хотите от неё?
Парень оскалился и грубо произнёс:
– Её душу.
Уайлд прижала руку к груди, точно она хотела схватить крест, висящий на шее, и испуганно посмотрела на незнакомца.
– Простите, я пыталась вас понять, но у меня не получается.
– Тебе и не нужно. Я слишком тёмный. Попробуй разглядеть мрак среди тьмы. Если у тебя получится вглядываться во тьму и при этом остаться при своём уме, тогда тебе не позавидуешь. Если ещё и получится увидеть мрак, тогда тебе не позавидуешь вдвойне. Но я тебе скажу, птенчик, лучше быть сумасшедшей, чем пойти на такое безумие, а ещё лучше не соваться ко мне в душу, ведь кто знает, может её у меня как раз таки нет.
Сильвия перевела взгляд с подруги на незнакомца и остолбенела, увидев в его глазах недобрую ухмылку, словно это глаза коварства.
– Что ж, раз разговор зашёл в такое русло, – вдруг, произнёс он слишком мрачно, и от былого еле различимого блеяния ни следа, ни звука, – Я должен вам признаться. Вы станете моей следующей жертвой. Я вёл за вами слежку. Может, у вас случались ощущения, будто за вами следят? – он схватил руку Сильвии и взглянул на карманные часы, – Я даю вам ровно три минуты на то, чтобы вы успели убежать или спрятаться.
Парень замолк, и лес поглотила невозможная тишина. Алекс, первой овладев собой, положила руку на плечо Кларк и сказала:
– Мы поедем домой, хорошо? Что, если он не шутит?
– Конечно, – рассмеялся тот кратким звуком и посмотрел на девушек, полным презрения и злобы, взглядом, – Я ведь маньяк. Демон, что пожирает души чистых дев.
Когда они сели на велосипеды и погнали по лесной тропке, слова незнакомца насмешливым тоном донеслись вслед:
– Никто ведь не сказал, что я не буду вас преследовать.
Добравшись до шоссе, они остановились, когда на них чуть не налетел тёмно-синий автомобиль. В последнюю секунду "Квазимодо" зацепил бок машины, оставив на ней заметную царапину.
– Как можно так с тачкой? – донёсся голос из открытого окна.
– Я купаюсь в деньгах, Шон. Если надо, отец купит новую, – раздался другой голос, обладатель которого открыл дверцу и вышел на свет.
– Леди, – продолжил "дружелюбный" друг того отморозка с выбритыми висками, – Приветствую вас. Вы так и не ответили нам на вопрос.
"Гнусный" вышел следом и встал напротив Алекс:
– Нам пришлось слегка повозиться, чтобы понять, куда вы сворачиваете. И я слишком долго ждал, чтобы бездействовать.
– Ну-ну, – вставил "дружелюбный", – Мой друг слегка нетактичен. А я просто предложу вам присоединиться к нам. О, и прошу не отказывать. Иначе, – он поднял руку, и гнусный принялся хрустеть костяшками пальцев.
– Да, конечно, мы не сглупим, – сказала Сильвия.
Дружелюбный улыбнулся и направился к девушке.
– Рад это слышать. Думаю, с послушной тобой я полажу гораздо больше, чем с непослушной.
Кларк сжала предплечье Уайлд, та вся напряглась и дрожала.
– Только, – Сильвия вытянула руку, чтобы остановить парня, – Мы сначала съездим домой, хорошо? Приготовимся. И придём обратно.
– Нет, так не пойдёт, – отозвался тот, – Мы сами вам всё устроим.
Кларк кивнула и повернулась к подруге, смотря ей прямо в центр лба. Этот взгляд Уайлд получала с детства, когда мальчишки гонялись за ней или какой-то незнакомец звал к себе. Никто из саллэнских людей, кто видел это, не вмешивался. Никто и никогда. Когда на Саллэн Стрит над кем-то издевались или даже убивали, сосед сталкивался с соседом, смотря именно таким взглядом, который как бы говорил: "Спасайтесь сами". А затем Сильвия бросила взгляд "глаза в глаза", и уже он вымолвил: "Убегай, я задержу их". Кларк отцепила девушку и пошла навстречу дружелюбной гнусности.
– Я хочу кое-что попробовать, – произнесла Сильвия. Дружелюбный пригладил шелковистые объёмные волосы, его ладони плавно скользнули по девичьей талии.
– И тебя можно? – обратилась девушка к его товарищу. Тот не заставил себя долго ждать.
Когда парни сгруппировались возле Кларк, она положила им руки на плечи со словами:
– Да поможет солнцу ночь.
Это простая фраза подействовала быстро и решительно на девушек, ведь она звучала, как знак, пароль. Двум девочкам пришлось придумать что-то, из-за чего они бы доверились друг другу и, если надо, перехитрили злодея и спасли бы друг друга. Алекс взобралась на велосипед и поспешила скрыться. Сильвия, не теряя ни минуты, коленкой ударила дружелюбного в пах, и когда тот, согнувшись, отпрянул с воплем, она рванула к "Квазимодо". Гнусный не дал себя ударить, и помчавшись следом, он дёрнул девушку за волосы и ударил кулаком по лицу.
Казалось, жизнь разом промчалась перед глазами. Боль растекалась и сжимала щеку в адских тисках. Внутри, стоило сомкнуть веки, сверкали звёзды, а потом они плыли навстречу боли и ужаса. Если бы время текло с тягучей медлительностью, а все неприятные ощущения испарились, Сильвия бы наслаждалась падением и внутренними блистающими точками. На самом деле это падение вышло жёстким, при котором череп грубо заполнили странными фонариками, а потом его сильно взболтали и резко уронили на твёрдую землю. Боль, ещё не до конца успевшая распространиться, разделилась и словно бы маленькими иголочками втыкалась в голову. Девушка открыла глаза от боли и вцепилась в крепкую ладонь, пальцы которой сжимали волосы, принимаясь тянуть их вверх. Что-то взревело в ушах. Сильвия стиснула зубы, и в следующий момент волосам и голове стало спокойно. Гнусный лежал на земле, держась за голову. Лесной маньяк побрёл к дружелюбному, но тот мгновенно спрятался в машине.
– Это моя добыча, – взревел не хуже байка лесной незнакомец и принялся колотить наглухо закрытое окно кулаками.
Сильвия схватила велосипед и затравленно оглянулась. Гнусный зажал шею парня предплечьями, отрывая его от машины. Незнакомец повернулся и впечатал его в автомобиль, гнусный тут же ослабил хватку. Сильвия залезла на "Квазимодо" и уехала прочь.
***
Кларк сидела на кровати, по-турецки, вцепившись в край пледа, которым Алекс укутала девушку. Роберт смотрел задумчиво на Уайлд, стоя у изголовья кровати, а тёплая Алекс втягивала Сильвию в крепкие объятия.
– Вот уроды, – произнёс Мэллоу; он пришёл по зову Уайлд так быстро, насколько ему позволяла это сделать его скорость, а он, если супергерои могли бы сойти со страниц комиксов, сумел бы овладеть сверхскоростной способностью Флэша или Ртути, – Так, значит, говоришь, тебя спас незнакомец? А ты, – он ткнул пальцем в голову Уайлд, – Утверждаешь, что этот незнакомец маньяк, который погнался за вами?
Алекс взглянула на Роберта:
– Я не знаю, как там всё было, когда я уехала, но в лесу он грозился нам преследованием.
– Всё ясно, – Мэллоу отошёл от кровати и девушек и почесал ягодицу, – Вот уроды. Я вызываю полицию.
– Нет, – твёрдо сказала Кларк, подняв голову.
Роберт обернулся и застыл, выпучив глаза, словно бы в первый раз увидел девушку, при этом испытывая к прекрасному полу фобию, а потом издал звук “ы” и улыбнулся во всю ширину рта, показывая заметную щель между зубов. Эта щель как будто говорила: "Мне плевать, как я выгляжу, но я ощущаю себя уверенно, а потому не нарывайся". Сильвия в который раз убеждалась, что даже самые милые и забавные вещи в редкие минуты становились опасными: раздражённый хомяк, которому надоели человеческие пальцы; маленькие дети, решившие отомстить; много чего другого и эта щель. Она как будто смотрела вызывающе и агрессивно, типо "Только попробуй засмеяться, и я разорву твой рот в клочья".
***
Следующий день встретил жителей Хиддланда непрерывным дождём. Сильвия сидела на лекции по английскому языку; за окном холодный ветер устроил свидание с дождевыми осадками, игриво подталкивая шустрые капельки по своему направлению, и в итоге, вода разбивалась об окна, о землю и стены, а воздушный поток словно бы свистел от горя, раздуваясь грознее и быстрее. Тучи плыли тягучим равнодушием, меланхолично оседая капельками отчаяния на землю и в глубины еле тёплых сердец.
Все сплошь коридоры казались унылыми, а безрадостные лица, мелькающие отовсюду, нагоняли в тесные пространства четырёх стен хандру и странную пустоту, несмотря на относительную тесность, которая оправдывалась лишь вялыми телами, но не осознанностью их владельцев. Все эти люди здесь, как те Хиддландские дома, стоящие безликими мёртвыми скелетами, до ужаса типичными и тошнотворно нудными.
Кое-где встречались безлюдные проходы, пропахшие свежестью дождя и пылью, на которую попала грязь или вода, а ближе к кабинетам и к пространству напротив шкафчиков воздух полнился вонизмом пота и резкостью чьих-то духов.
Сильвия закрыла дверцу локера и напряглась; над головами всех учащихся мощным порывом пронеслось предостережение. Какая-то невозможная сила мнимым спокойствием проплывала под потолком и впивалась в каждое тело, а потом также спокойно уходила обратно. Нити силы, словно живые, тягуче передвигались, и как будто чьей-то волей направлялись к десяткам заспанных лиц. Девушка отвернулась и встала, как вкопанная; одна нить, вдруг, резко изменила направление и устремилась к девичьему лицу. Кларк уклонилась, впечатавшись в дрожащую спину какой-то девушки, и поспешила вперёд.
– Аккуратнее, сучка, – сказала девушка, но Сильвию нисколько не заботило её обращение.
Чьё-то смутно знакомое до нервного волнения на кончиках пальцев лицо поглядывало на девушку и неприветливо ухмылялось. Кларк остановилась возле одной парочки; волнение переросло в непонятную дрожь и разлилось по всему телу, сжимая низ живота, а неприветливость улыбки на ранее виденном лице стала более гнусной.
