скачать книгу бесплатно
Ужас расходится по телу токсической отравой. Темнота, закрытое пространство и эта дорога. Все как тогда… в тот день, когда моя жизнь уверенно пошла под откос. И сейчас этот страх разрывает меня по кускам, порабощает, ломает волю. Доводит до безумства. Уже мало что соображая кричу, заливаясь слезами. Только выпустите меня отсюда. Дайте свежего воздуха! Открытой местности! Как же больно. Как страшно. Нет ничего хуже закрытого пространства. Мне кажется, я похоронена заживо. Погребена под своими страхами. И жуткими воспоминаниями. Тут в темноте они оживают. Я переношусь в прошлое. Я снова там. В родительском доме. Маленькая девочка.
– Папочка! Мамочка! Пустите меня к ним! – чьи-то безжалостные руки уносят меня прочь. Не обращаю внимания на слезы. Никто ничего мне не объясняет.
Я вижу кровь. Так много крови. Пол на кухне стал багровым. И в этой крови неподвижно лежат мои папочка и мама. Им плохо. Они заболели. Я еще не знаю. Не понимаю. Что я посмотрела в глаза смерти. Увидела ее ухмыляющееся и безжалостное лицо.
Где-то рядом вопит моя няня. Она только что забрала меня с праздника. Я была у подруги. Веселилась, ела тортик, пока кто-то хладнокровно забирал у меня родителей. Мы пришли домой. В нос ударил запах. Едкий, странный, пугающий. Теперь я знаю – так пахнет костлявая.
Мне всего десять. Я не знаю, что такое горе. Не понимаю, что пришла беда. И теперь она будет идти со мной рука об руку всю жизнь.
– Что с этой делать? – говорит чужой мужчина, он крепко держит меня в руках. Не отпускает к родителям.
– Она точно нормальная? – спрашивает какая-то тетя, с пренебрежением глядя на меня.
– А я тебе, что спец по сопливым девкам? – орет так, что у меня уши закладывает. – У меня тут, похоже, висяк намечается, – дальше следуют какие-то слова, которых я никогда не слышала.
– В больничку ее, там разберутся, – смотрит на меня маленькими свиными глазками. И там новые для меня чувства – ненависть и пренебрежение. Вскоре они станут неотъемлемой частью моей жизни.
Меня заталкивают в полицейский фургон. И везут прочь от родительского дома. Я подбегаю к окошку, смотрю, как удаляется моя прошлая жизнь. Тогда я видела родительский дом в последний раз.
В этом фургоне нет даже окошечка. И снова моя жизнь сворачивает на невидимую мрачную тропу. Что ждет меня впереди?
Я так кричу, что охрипла. Сорвала голос напрочь. Ужас парализовал. Даже нет сил заплакать. Замкнутое пространство – это самая короткая дорога к моим кошмарам. Детские ужасы воскресают с новой силой. Тьма питает их, и они, окрепнув, набрасываются, съедая живьем.
Сколько я варилась в котле собственных страхов? Вечность? Когда фургон остановился, и открылись двери, пропуская свет, я приняла это за очередной мираж.
Оборотень вытащил меня. Свежий воздух с болью проникает в легкие. Хватаю его жадными глотками. Все еще неспособна думать, анализировать, соображать.
Мешок опускается мне на голову.
– Пожалуйста… нет… – не уверена, что произнесла это вслух. Сил нет, даже молить о пощаде.
Он поднимает меня на руки. Несет. Еще немного и задохнусь. И я хочу скорее упасть в пропасть. Чтобы отключились все чувства. И этот леденящий ужас прекратил стискивать железными клещами мое сердце.
Мы идем недолго. Или слишком долго. Забвение все не приходит. Не спешит. Продлевает агонию. Опускает меня на пол. Снимает мешок. Я в каком-то сыром помещении. Без окон. Деревянная лавка у стены. Не говоря ни слова. Даже не взглянув на меня, выходит, хлопнув дверью.
– Нет… не надо… – ползу к двери. – Только не так…
Также в детстве захлопнулась дверь в больнице, куда меня привезли после потери родителей. Навсегда отрезая меня от нормальной жизни. Тогда впереди меня ждал детский дом. А сейчас, что ждет меня, когда эта дверь откроется?
Глава 4
Этот подвал почти такой же, как в детском доме. Тот же запах. Плесень. Сырость. Я домашний ребенок, тогда впервые оказалась в стае. Людской. Ополченной против меня. Меня возненавидели уже за то, что я дочь богатых родителей.
Впрочем, пока я подрасту, от их наследства ничего не останется. Меня обокрали. Разграбили. Папа всегда говорил, что трудиться, только ради того, чтобы у нас с мамой было все. Прости, папочка. Ничего не осталось. Мне сказали ты банкрот. Залез в долги. И все имущество ушло на погашение задолженностей. Все ложь. Я это понимала. Но что я могла доказать. Ничего.
Жизнь в детском доме – это школа выживания. Это побои. Борьба за кусок хлеба. Это мир жестокости. Зависть. Несправедливость. И никакого просвета. Ничего доброго и искреннего. Один раз в жизни я поверила, возможно, все меняется к лучшему. Доверилась. Ошиблась. Теперь я в принципе не верю в добро. Его нет. Есть корысть. Эгоизм и все та же жестокость. И неважно, кто передо мной оборотни или люди.
Острый приступ клаустрофобии спал. Осталось только удушающее чувство безысходности. Хочется лезть на стену. Хожу из угла в угол. Медленно схожу с ума. В таком состоянии я не могу соображать. Разум отключается. Выхода нет. Я погребена тут заживо. Паника. Тихая. Острая. Жгучая. Подчиняет меня себе.
Плесень вместе с воздухом проникает внутрь. Расходится по венам. От сырости выкручивает кости. И это ощущение прошлого, страхов и настоящего. Все смешалось в невыносимой разрушающей симфонии.
Когда дверь со скрипом открылась, я уже валялась без сил на полу, держалась руками за голову, и пыталась вырвать себе волосы. Только бы заглушить панику, пусть путем физической боли.
Смерть пришла за мной? Первая мысль, которая пришла в мой воспаленный мозг. Седые длинные волосы, худое изможденное лицо, воспаленный взгляд. Глаза красные. Меньше всего это существо походит на оборотня. Но это именно он и есть.
Смотрит с интересом, склонив голову набок. Словно я какой-то невиданный зверек.
– Где я нахожусь? Что вам от меня нужно? – не выдерживаю молчания. От его взгляда хочется провалиться сквозь землю.
Лицо искажает улыбка. Нет. Это не улыбка, скорее оскал смерти. Отползаю дальше. Никогда за свою жизнь не встречала таких оборотней. А уж я их на своем веку повидала немало.
– Полагаю, я тут по ошибке! – не могу смотреть в эти красные пытливые глаза, и нет сил отвести взгляд.
– Думаешь? – выгибает дугой белую густую бровь. Голос у него на удивление приятный.
– Да! Я под защитой Девида, и его стаи. Вы можете выяснить, они все подтвердят! – после приступа клаустрофобии, мой мозг работает хаотично, одно предположение сменяется другим. Возможно, мне не следовало произносить имя альфы. Надо было сначала разобраться, понять, кто он и зачем я тут. Но вылетевших слов назад не поймать.
– Конечно, я знаю Девида, – заливается смехом. А глаза при этом жесткие, колючие. – Как же не знать, родного дядюшку. Как он? Здоровье не подводит? Давно не имел счастья лицезреть его, – голос становится обманчиво учтивым.
– Нормально он… – пытаюсь сообразить. Вспомнить разговоры в стае. Ни о каком племяннике я не слышала. Но у Девида столько сыновей, дочек, жен и прочих сородичей, что всех не запомнить. У него нет истинной пары, но количество любовниц и жен, наверное, можно сравнить с гаремом. И, по всей вероятности, этот жуткий племенник не принадлежит к стае. Или я что-то упускаю. Страх все еще мешает соображать. – А может быть, вы и есть Жан? – вдруг именно под крыло своего племянника меня отправил альфа.
– Нет, я не Жан. И полагаю, тебе так и не доведется с ним познакомиться, – присаживается около меня на корточки. Принюхивается. – Действительно… весьма любопытно… никогда не встречал подобного у человеческой особи…
Учуял. Что вполне закономерно. Мне бы попробовать применить свои умения, чтобы его задобрить. Вызвать расположение, но почему-то ничего не выходит. Рядом с ним это не работает. И я не вижу желания в его глазах. Не чувствую ничего, за что бы могла уцепиться. Очень странный оборотень.
– Зачем вы меня тут держите? Я ничего не понимаю, – шепчу, отползая в угол.
– Предателям и не положено что-либо понимать, – усмехается. Поднимается. Возвышается надо мной. Точно смерть, только без косы. Но тут хватит и этого красного взгляда, чтобы убить.
– Я вас впервые вижу! О каком еще предательстве может идти речь? Если вы повздорили с Девидом, так и решайте вопрос с ним!
– Непременно решим. Жасмин, не стоит примерять на себя овечью шкуру. Она тебе не идет. Свои грехи ты прекрасно знаешь, их горечь сочится из тебя непрерывным потоком.
– Не вам судить о моих поступках! – стискиваю руки в кулаки.
Он слишком много чувствует. А ведь не должен. И от этого мне даже жутко представить свою участь. И еще я понимаю, что обязана любыми способами вырваться на волю. Я не имею права предать стаю. Слишком высока цена.
– А я и не беру на себя роль судьи, – подходит к двери. – Следуй за мной. Твои страхи доведут тебя до безумия. А это для тебя слишком большой подарок.
– Подарок? – бормочу, с трудом поднимаясь на ноги. Держась за стену, пошатываясь, иду к выходу.
– Безумие помешает в полной мере прочувствовать последствия твоих деяний, – его голос, словно обматывает меня колючей проволокой.
Выбираюсь из подвала. Вокруг деревья. Темнота. Ночь. Свежий воздух. Падаю на колени. Не могу надышаться. Кружится голова. Легче не становится. Что-то меня душит. Страх не отпускает. Мне нужны силы. Я должна собраться, сохранять спокойствие и здравый рассудок. А меня колотит как в лихорадке. Ноги не идут.
Оборотень ждет, когда приду в себя. Когда поднимусь. Не делает попыток притронуться.
– Вперед, – показывает рукой во тьму.
– Куда вы меня ведете? – держась за дерево, все же поднимаюсь на ноги. Способность двигаться понемногу возвращается.
– Ты ехала танцевать. Вот и станцуешь для своего нового альфы, – я даже не хочу знать, какой чудовищный смысл скрыт в его словах.
Глава 5
– У меня есть альфа, – иду за ним, пытаюсь анализировать местность. Сейчас для побега нет сил. Нет шансов. Но момент обязательно будет. И я должна быть готова. Нельзя раскисать. – Я верна стае и Девиду.
– Верность, – оглядывается, кровавый блеск глаз в темноте навевает ужас, – Верность, для предателя пустой звук.
– У медали всегда две стороны. И что для одного предательство, для другого – доказательство верности.
Странный оборотень не отвечает, поворачивается и продолжает путь.
Я догадываюсь, о каком предательстве идет речь. Моя вечная боль. Мой грех. Только кто мог желать мести мне, того больше нет. Он в лапах у смерти. В аду. И за него мстить некому. Или я чего-то не знаю? Слишком мало информации, чтобы сложить все пазлы в единую картину.
Новый альфа вырисовался на горизонте. Враг Девида? Скорее всего. Меня снова втягивают в непонятную игру, и я не могу понять своей роли. Одно ясно – ничего хорошего меня не ждет.
Оказывается, мы были не в лесу. Первое впечатление обманчиво. Это был небольшой парк, около огромного особняка. Такого большого, что пришлось вертеть головой, чтобы охватить взглядом его масштабы. В темноте это место не выглядит зловещим. Но отчего-то оно у меня подсознательно ассоциируется с камерой пыток. Впрочем, если мне собираются мстить, вполне возможно, что так и будет.
Седой провел меня к заднему входу. Открыл маленькую дверь и пропустил внутрь. В глаза ударил яркий свет. Зажмурилась. Открыла глаза и отпрянула. Оборотень склонился к моему лицу. Приковывает взглядом к полу.
Удивительный контраст молодое лицо, и эти седые волосы, а еще какая-то вселенская печаль в глазах. Живой труп, так его ощущаю, словно внутри все похоронено, но он продолжает жить. Существовать. Двигаться. Его состояние находит отклик в моей душе. Если бы не маленький проблеск надежды, я бы ощущала себя так же. Что-то общее у нас с ним есть. Боль. Страдания. Похожий вкус горечи. Только мы с ним по разные стороны. И он опасен вдвойне. Ему нечего терять.
Отводит взгляд. Поднимается по ступеням. Дом красивый. Светлый. Кремовые тона. Цветы. Ничего пугающего и необычного. Открывает одну из комнат. Пропускает меня внутрь.
– Приведи себя в порядок. Одежду найдешь в шкафу. У тебя сорок минут, – в голосе безразличие.
– А потом что?
– Танец для альфы.
– Я не буду танцевать! Я не хочу! – во мне поднимается волна протеста. Чего я должна развлекать непонятно кого! Не могу я быть покорной! Даже с Такером не могла. А если бы я его задобрила, то выбила бы в свое время бесчисленное количество благ для себя. Но это значит продать душу. Предать свои принципы. Я так не могу!
– Забудь о своих желаниях. Они не имеют значения, – выходит из комнаты.
Оглядываюсь по сторонам. Тут красиво. Элегантно. Изысканно. В шкафу множество откровенных нарядов. На столике еда. Графин с соком.
Все же решаю принять душ. Помыться, после всего пережитого – то, что нужно. Смыть с себя грязь. Прояснить мысли. Но сколько ни стараюсь, ничего не идет в голову. Как себя вести? Что делать? Здравый разум в голове советует пока принять правила игры. Не злить похитителей. А вот бунтарка во мне вопит – надо сражаться.
Вытираюсь полотенцем. И понимаю – придется надеть их одежду. Голой ходить не вариант. А моя одежда разодрана и испачкана. Выбираю черное боди. Самое нейтральное. И узкую юбку до колен. Я бы с удовольствием одела джинсы. Это удобней и практичней. Но в шкафу только платья и юбки.
Есть и пить ничего не стала. Отравить они меня не отравят. Не для этого притащили. А вот подсыпать какой-то дряни вполне могут. Затуманят разум, а дальше… дальше… от них можно ожидать все что угодно.
Седой появился бесшумно. Я стояла спиной к двери. Смотрела в окно. И думала, что если сигануть вниз? Вроде бы не слишком высоко. А что дальше? До ворот я не добегу. Нет, тут надо продумать каждый шаг. На эмоциях действовать нельзя.
– Пошли… – его голос раздается за спиной. Так неожиданно, что вскрикиваю.
– Нет! Я не буду танцевать! – поворачиваюсь, со злостью смотрю на оборотня. Он застал меня врасплох, от этого еще сильнее хочется протестовать. – И плевать мне на желания твоего альфы. Для меня он никто. За мной придут. Девид, как только узнает…
– О, я надеюсь, что придут, – скалится, показывая ряд идеально ровных зубов. – И танцевать ты будешь, Жасмин. И покажешь всю свою страсть, будешь стараться так, как никогда, и ни перед кем не извивалась.
– Нет! – скрещиваю руки на груди. Ярость побеждает страх. Его красные глаза больше не пугают.
– Будешь, – голос не меняется, такой же безразличный, пустой, без тени эмоций, – Или ты сейчас следуешь за мной и выполняешь все, что тебе скажу. Или я буду переубеждать тебя другими методами.
– Какими еще методами? – страх возвращается. Ярость больше не помогает его загасить.
– Мы отправимся к волкам стаи. И я попрошу их убедить тебя всеми доступными им способами. А учитывая твою особенность… – ухмыляется, – Они будут очень стараться выполнить мою просьбу.
– Ты блефуешь! Я зачем-то нужна твоему альфе. И он явно не планировал отдавать меня на растерзание своим волкам.
– Хочешь рискнуть и проверить? – ироничный взгляд.
Я закрываю рот своей внутренней бунтарке. Наступаю ей на горло. Нет. Я не хочу проверять. Я боюсь этого волка. Ему нечего терять. Он пропитан этим состоянием. А значит действительно способен на все.
– Один танец. Все, – отворачиваю голову. Не хочу видеть ликования в его красных глазах.
– Не тебе решать все или нет…
Пока мы идем по коридору, успокаиваю себя. Может и к лучшему познакомиться с этим альфой. Выяснить, что он от меня хочет. Тогда легче будет понять, как выкрутиться, как улизнуть. Какой бы пугающий ни был седой оборотень, он лишь исполняет поручения. А мне нужно понять масштабы катастрофы, в которую попала. А танец, это ведь только танец, не такая и большая плата. Порой мы рады обманываться, это дарит иллюзорное спокойствие.
Глава 6
Волк привел меня к очередной двери. Вхожу, и сразу же хочется спрятаться. На меня устремлены по меньшей мере с десяток пар глаз, переполненных ненависти. Девушки, яркие, красивые, с разными формами, цветом волос, не похожие друг на друга, но с единым желанием – служить оборотням.
Это особая категория девушек. Их никто не приводит насильно. Не принуждает. Они уже одержимы волками. Жаждут их внимания и ласк. Их влечет интерес к неизведанному, к чрезмерной страсти и неутомимости. То, что, как они считают обычные мужчины им дать неспособны.
Мотивы у них разные, некоторые верят, что смогут найти своего волка. Стать истинной, найти вечную любовь без измен и предательства. Другие мыслят более меркантильно.
У Девида в стае подобные гостьи были не редкость. И я знаю, на что способны эти дамочки, ради достижения своих целей. А для меня они настоящая угроза. Разорвут. У них я вызываю ненависть с первого взгляда. Жуткую. Непреодолимую. И дай им волю, они бы уже набросились и избивали меня.
– Кого ты притащил, Вальтер? – кривится девушка с пшеничными волосами до колен. – Нам не нужны новенькие!
О, вот и познакомились. Теперь я знаю имя седого. Только зачем оно мне? Никогда прежде его не слышала.
– Готовьтесь к выступлению, – повернулся, чтобы покинуть зал.
– Я не останусь тут! – иду за ним следом.
Оборачивается. Смотрит на меня с пренебрежением.
– Думала особенная? Нет…
Он ушел. А ненависть в комнате сразу возросла на несколько градусов.
Помещение, можно назвать гримеркой, зеркала, принадлежности для макияжа, огромное количество вещей. Все яркие, вызывающие.
– Ты вообще кто такая? – продолжает напор девушка, ее пухлые губы складываются в презрительную линию.
