Крах Атласа

Ах, нет, это не символ, это буква: «У».

Губы Эйлиф растянулись в улыбке, но тут воронка тьмы сомкнулась вокруг нее, накрыла, как волна, свинцом ворвалась в легкие, и Эйлиф полетела в беззвучное ничто.

Нико

Приглашение доставили ночью, сунув под дверь нью-йоркской квартиры, или, может, с утра, спозаранку, когда Нико проснулся, а вернее, встал, потому что не сомкнул глаз. Все по науке: белый конверт прямо-таки дышал чистотой, однако был адресован Николасу Ферреру де Вароне без каких-либо церемониальных деталей. Ни причудливой восковой печати, ни манерного герба – вообще никакой показушности. Видимо, пышность осталась в пределах поместья, которое он покинул накануне, а здесь, во внешнем мире, действовали призывы к оружию со смутным намеком на корпоративность.

Чего он, собственно, ждал от Александрийского общества? Трудно сказать. Нико завербовали втайне, попросили убить человека, обещав взамен раскрыть величайшие секреты вселенной, – и все это в угоду чему-то всеведущему, древнему и таинственному. А еще каждый вечер по сигналу гонга их созывали на ужин, так что в целом эстетика оставляла ощущение какого-то сумбурного сочетания партийных требований и испытаний огнем.

Однако сильнее удивило – и встревожило – второе приглашение, адресованное не кому-нибудь, а Гидеону (без отчества) Дрейку.

– Итак. – Женщина за столом, Махровая Англичанка лет за сорок, щелкнула мышкой и вопросительно посмотрела на Нико. Тот поерзал в офисном кресле, к которому липли ляжки. – Нам нужно обсудить кое-какие рутинные вопросы, мистер де Варона, о чем, я думаю, Хранитель вас предупреждал. Хотя в вашем случае приглашение, боюсь, носит более… требовательный характер, – заметила она, взглянув на сидевшего рядом с Нико Гидеона. – Учитывая обстоятельства, которые, как я полагаю, вам известны.

Пол у них под ногами задрожал, но, к счастью, кроме Гидеона, никакая другая сторона не стала бы упрекать Нико за эту крохотную магическую несдержанность. Ограничилось тем, что все дружно взглянули на настольный светильник слева от Нико.

– Ну знаете, что говорят о тех, кто много думает… – начал было Нико, но тут Гидеон едва заметно качнул головой, одарив приятеля редким, но исключительно категоричным взглядом а-ля Дрейк. – Простите, – поправился Нико. – Продолжайте.

– Думаю, мистер де Варона, я могу смело утверждать, что это рекорд, – заметила англичанка, вроде бы Шэрон. «Шэрон Уорд, директор по логистике и снабжению», так и было написано на табличке, аккуратно стоявшей перед ней на столе. Тем же шрифтом было выведено «Атлас Блэйкли, Хранитель» на карточках, которые с помпой вручали всем рекрутам. Впрочем, упомянутый директор по логистике и снабжению даже не потрудилась как следует представиться. Вообще, с тех пор, как Нико вошел в ее кабинет, она почти не говорила.

– Мы не первый раз имеем дело с противоправными действиями посвященных, – пояснила Шэрон. – Однако впервые они имели место в течение суток с момента выпуска, поэтому…

– Постойте, чего? – перебил Нико, но тут Гидеон вопросительно и одновременно предостерегающе свел брови. – Противоправные действия?

Шэрон покликала мышкой, изучила что-то на экране, а после по-деловому взглянула на Нико.

– Кажется, вы причинили ущерб муниципальной собственности на несколько миллионов евро, на глазах у людей.

– Я… – Объективно все так, но на интуитивном уровне Нико понимал: где-то тут неточность. – То есть я, это…

– И еще вы стали причиной смерти трех медитов, – продолжала Шэрон. – Двое из них, кстати, служили в ЦРУ.

– Ладно, – уступил Нико, – гипотетически я виноват. Но прямо ли? Во-первых, это они пришли за мной, – напомнил он, – а потому, если так подумать, то я действовал в целях само…

– Прошу прощения. – Шэрон с высокомерным видом обернулась к Гидеону. – Полагаю, вы тоже в ответе за одну из смертей.

– Что? – спросил Нико. Ему вдруг стало душно, а все потому, что он ощутил испуг… с опозданием минут на пять, наверное. – Гидеон не был…

– Да, – уклончиво согласился Гидеон. – Одна смерть на моей совести.

– Вы Гидеон Дрейк, – сказала Шэрон, директор по логистике, чей тон начисто убил всякую симпатию, какую Нико мог бы к ней испытать. Сперва он еще хотел сделать комплимент ее безупречному кардигану – под конец беседы, которая, как он надеялся, завершится полюбовно, возможно, даже за чашечкой чая, – однако успел передумать. – И к тому же, – продолжала Шэрон, – не посвященный александриец.

– Как и вы, – заметил Гидеон.

– В общем-то, да. – Шэрон поджала губы. – Однако я считаю, что одно из этих утверждений – вопрос относительный, тогда как второе – совершенно точно нет.

– Постойте, так вы непосвященная? – спросил Нико и недоуменно взглянул на Гидеона. – Как ты узнал? Откуда он это знает? – уже тверже спросил он у Шэрон, когда понял, что Гидеон прибег к одному из своих излюбленных приемов: хитрому молчанию. – Да нет же, вы посвященная, ведь мы в штабе Общества, так?

На некоторое время все забыли о Нико. Шэрон пялилась на Гидеона, в спокойном взгляде которого читалась легкая враждебность, и словно бы перебирала в уме варианты, как ему напакостить. Еще большее недоумение эта ситуация вызывала потому, что Гидеон изменил своей обычной вежливости.

– Само собой, Александрийское общество крайне не заинтересовано в возможных проблемах с законом, каковые могут последовать за событиями данного рода. – Теперь Шэрон обращалась исключительно к Гидеону, что пугало своей необычностью. – Под защитой находятся посвященные. Посторонние – нет.

– Воу-воу, полегче, – сказал Нико, подаваясь вперед. Обшивка скрипнула: то ли кресло было новое, то ли в нем редко сидели. А может, его и вовсе обтянули дерматином. Значения это, конечно, не имело, просто усиливало смутное чувство, будто происходящее… отстой и фальшивка. – Вы же в курсе, что на меня напали, верно? – напомнил Нико. – На меня охотились, а Гидеон спас мне жизнь. Это, мне кажется, чего-то да стоит…

– Разумеется, мы приняли это во внимание, иначе он бы сидел не здесь, – сказала Шэрон.

– А где тогда? Хотя ладно, забейте, можете не отвечать, – поспешил оговориться Нико. Шэрон и Гидеон одновременно взглядом дали ему понять, что уж об этом-то он должен и сам догадаться. – Я думал, что вы позвали нас сюда помочь!

Шэрон невыразительно посмотрела на него зелеными глазами. Они были почти бесцветные. Ей бы стоило воспринимать как комплимент то, что Нико думал сейчас только о ее глазах, ведь она ему не нравилась. Наверное.

– Мистер де Варона, в данный момент вы в парижской тюрьме?

– Я… нет, но…

– Вас вызывала лондонская полиция?

– Нет, но все равно меня…

– В данный момент вам грозит какая-то опасность или, быть может, уголовное преследование?

– Так нечестно, – огрызнулся Нико, уловив в ее словах пассивную агрессию. – Мне постоянно что-то угрожает. Кого угодно спросите!

– Значит, мы закончили, – не дожидаясь ответа Шэрон, произнес Гидеон и скрестил руки на груди. – Нико отделается предупреждением, а я… просто не сяду, что уже можно считать победой. – Нико запоздало заметил, что Гидеон вовсе не хамит, а только старается вести себя по-деловому. Он знал, что идет на переговоры, тогда как сам Нико ждал совета или хотя бы сочувственного предупреждения.

Яйца всемогущие, неудивительно, что все называют Нико ребенком.

– Полагаю, кого-то ждет провал в памяти? – намекнул Гидеон.

Не успела Шэрон раскрыть рта, как Нико снова вмешался:

– Хрен я дам копаться в мозгах у моего друга. Нет, и все тут.

Слегка ошеломленная его тоном, Шэрон произнесла:

– Мистер де Варона, прошу прощения…

– Послушайте, раз уж вы не посвященная, а в делах Общества участвуете, то, я уверен, и Гидеону можно сделать поблажку. – Даже не оборачиваясь, Нико знал, что на лице Гидеона сейчас застыло выражение крайнего скепсиса. Таким образом, друг просил его заткнуться, однако это не работало прежде, не сработает и сейчас. – Ладно, не поблажку, но… какой-то компромисс должен быть. Может, взять его на работу? – предложил он, выпрямившись так резко, что светильник едва не грохнулся со стола. – В библиотеку. Архивариусом или еще кем. Позвольте мне поговорить с Атласом, – добавил Нико. – Или с Тристаном. – Его, пожалуй, просить бессмысленно, но вдруг? Что, если Тристан поразит всех до полусмерти, ответив согласием? Кстати о смерти – за Тристаном должок. – Уверен, кто-нибудь придумает дельный вариант. К тому же у Гидеона есть рекомендации из НУМИ. Вы только свяжитесь с деканом…

– Мистер де Варона, – перебила Шэрон, покосившись на светильник: настольная лампа грозила вот-вот превратиться в груду осколков. – Если не возражаете…

– На меня покушались! – Нико истерично вскочил на ноги. – Может, вы не заметили, Шэрон, – он неумышленно произнес ее имя с насмешкой, – но Общество не торопилось за меня вписаться. Я же думал, что нас именно поэтому и позвали! – прорычал он.

Потолочное освещение замигало, а пол даже всколыхнулся раз-другой, из-за чего на ближайшей полке упал аккуратный ряд книг.

– Вы обещали мне богатство, – бушевал Нико. – Обещали силу и потребовали отдать за нее все. – Книги посыпались на пол одна за другой, а люстра опасно закачалась. – Говоря обо всем, я подразумеваю действительно все. В итоге только Гидеон и пришел мне на выручку. Поэтому сейчас, – покойся с миром, портрет, висевший на стене, – мне кажется, у меня есть право на требование, а то и на два!

Светильник наконец с грохотом упал на пол, развалившись на три больших осколка посреди моря мелких частиц. А один или два афтершока от тектонических сдвигов, вызванных истерикой Нико, опрокинули то, что еще стояло.

Наконец земля перестала содрогаться, и некоторое время в кабинете царила зловещая тишина. Шэрон раздраженно цыкнула и что-то набрала на компьютере. Подождала.

– Ладно, – коротко сказала она, метнув взгляд в сторону Гидеона. – Временное размещение. Никаких архивных привилегий, кроме тех, которые запросит Хранитель. А он может их не запросить вовсе.

Некоторое время Гидеон молчал. Молчал и слегка потрясенный Нико. Он, конечно, привык добиваться желаемого, хотя бы отчасти, но к подобному готов не был.

– Ну? – поторопила с ответом Шэрон, чью безупречную прическу слегка присыпало потолочной побелкой.

– Заверяю вас, привилегий я не жду, – следя за танцем хлопьев в воздухе, чуть насмешливо ответил Гидеон.

– Вас будут отслеживать. – Шэрон смотрела на него с невозмутимым спокойствием. Вернее, как рассерженный, но уставший бюрократ, которому больше хочется пойти домой, чем устроить Гидеону ад. – Вас и каждую йоту магии, которую вы сотворите. Каждую мысль у вас в голове.

– Ой, ну хватит, – попросил Нико и, фыркнув, обернулся к Гидеону: – Никто не станет за тобой следить. То есть они – может быть, но Атлас – точно нет, ему плевать.

– Хранитель вам не друг, – строго напомнила Шэрон и наконец посмотрела с невообразимой холодностью на Нико. – Что касается вас…

– Да-да?

Нико прямо не верилось, что все прошло так гладко. Нет, он, конечно, ожидал немного иного, а точнее низкопоклонства, подобострастных заверений в помощи, что Атлас Блэйкли отзывался о нем очень лестно и что впереди у Нико светлое будущее… Короче, обычных вещей, которых он привык добиваться хотя бы частично. На мгновение ему, правда, показалось, будто все идет не по плану. Однако капелька жесткости сработала как нельзя блестяще. Если не лучше, а это уже кое о чем да говорило.

«Варона, ты спятил? – сладко пропел в голове знакомый несносный голос. – Гидеона ни фига не пустят в Общество. Это тебе не пижамная вечеринка, дурак! Ты хоть слышишь, что я тебе говорю?»

– Постарайтесь хотя бы до конца этой недели не попадать в неприятности, мистер де Варона. – Шэрон бросила быстрый взгляд на пол. – И, черт вас дери, верните мне лампу.

«Вот так так», – самодовольно подумал Нико.

Какой же он все-таки везучий засранец.

* * *

Вчера. Неужели это случилось только вчера? Еще не увидев Либби, Нико уловил на ветру запах дыма, но отвыкнув жить в одном мире с ней, не дал себе вспомнить, чего следует ждать. Целый год он искал ее, не желая мириться с утратой. Лелеял зияющую бездну в душе, рожденную пониманием того, что он ведь и правда – нет, ну а вдруг? – не тот, кто любую проблему вертеть хотел на волшебной палочке. Либби всегда подозревала это, чем бесила Нико, и если бы оказалась права, то могла бы и не вернуться, а если бы она не вернулась, Нико ведь – нет, ну а вдруг? – лишился бы некой частички себя. Навеки.

Несостоявшийся убийца, один из тех, которые напали на него при выходе из парижского портала, лежал, бездыханный, у его ног. Во рту еще стоял привкус пота, крови и поцелуя с лучшим другом. Сердце не уняло бешеный бег, и пульс гремел в унисон с Гидеоновым, но тут Нико ощутил запах дыма, и все разом вернулось: страх, надежда. Минувший год его жизни маятником качнулся в обратную сторону и замер в верхней точке.

«Варона, надо поговорить».

Это Гидеон подхватил Либби, когда она лишилась чувств. Гидеон, который вновь заслонил собой Нико от опасности. Гидеон, который произнес фразу, сразу ставшую у Нико одной из пятерки любимых (остальные четыре когда-то с блеском выдал он сам), после того как подарил ему поцелуй, ставший одним из пяти лучших в его жизни. Да что там, занявший первое место, и это – по оценке того, кто целовался с Парисой Камали. Поцелуй буквально отдавал мармеладными мишками и холодным потом. Нико по-прежнему не мог отделаться от пьянящего ощущения безмятежного сна, наполненного восторженным пением птиц. Однако остатками незамутненного ума понимал, что ни хрена не соображает.

– Ну вроде дышит, – как всегда прагматичный, произнес Гидеон и тут же добавил: – На ней мужской кардиган.

Мысли в голове текли медленно, сделавшись вязкими, словно пудинг, словно жидкая грязь. Голос Гидеона превратился в тихий, но знакомый звон, тогда как Нико перечислял в уме приметы худшего в мире человека: каштановые волосы, искусанные ногти, не по размеру большая одежда явно с плеча того, кто питает болезненное пристрастие к сарказму и имеет проблемы с папочкой. А еще Либби точно прибыла из одного британского поместья.

– И, кстати, – произнес Гидеон, – нам не стоит опасаться… полиции?

– Ох, крутить мне яйца, – ответил Нико, и время вдруг потекло быстрее, когда он, моргнув, вернулся на землю. Парижский пешеходный мост частично обрушился, и булыжники сыпались в Сену, словно крошки печенья с бороды великана. – По ходу, надо валить. Да, надо. – Нужно было сотворить что-нибудь этакое, но вся кровь отлила от головы в другое место и связно мыслить не получалось.

– Это верно, – согласился Гидеон, – вот только девушка без сознания, трупы…

– Ты верно подметил, это повод встревожиться. – В голове у Нико сейчас активнее прочих работали две извилины: одна громко указывала на Либби, вторая возбужденно кричала о том, как здорово целуется Гидеон. – Может, нам просто… бежать?

– Да, точно, хороший план, – почти не колеблясь, ответил Гидеон. Потом снова взглянул на Нико, и на щеках у него расцвели румяные пятна-близнецы. Господи, с каких пор у Нико к нему чувства? Он не помнил, не мог сказать, когда произошла перемена, определить, когда именно в груди забил фонтан эйфории такой силы, что заткнуть его могло лишь головокружение при виде безвольно повисшей руки Либби. Гидеон закинул Либби себе на плечо и осторожно, но быстро пошел прочь.

Пошел? Так ведь они же не смертные. Да, портал работает лишь в одну сторону, однако это еще не повод опускаться до чего-то обыденного вроде топтобуса.

– Погоди, – пробормотал Нико, хватая Гидеона за плечо и резко подаваясь влево. То, что тот безропотно позволил увлечь себя за край моста, многое говорило о состоянии его ума, но сообразит это Нико лишь позднее. Он мыслил туго, он целовал Нико, вот ведь два идиота. Нико же в тот момент выправил притяжение, чтобы обеспечить им самый достойный путь к побегу, на какой сподобился, взглянул на Гидеона и – господи, помилуй! – широко улыбнулся.

Либби пришла в себя спустя несколько минут, как раз когда они подходили к остановке парижского общественного транспорта. Оказалось, у нее случился небольшой обморок, чисто для драмы. Нико прямо так ей и высказал, едва она очнулась, не став ждать, пока Гидеон поставит ее на ноги. Его первые слова буквально звучали так: «Знаешь, фитилек театральности можно было прикрутить ровно вполовину, ничего бы не изменилось». На что она ответила прищуром серых глаз, короткой паузой, а после, когда уже полагалось выдать колкую (колковатую) заготовку… резко и шумно проблевалась Нико под ноги.

– Долго же ты это в себе держала, – спокойно заметил Гидеон, за что удостоился шального удара в живот. Это Нико задел его, когда попятился и врезался спиной в фонарный столб.

– Как ты? – спросил Нико у Либби, не имея представления даже, о чем говорить с женщиной, возвращение которой поразило его подобно внезапному открытию третьего глаза или появлению новой октавы в певческом диапазоне. Либби согнулась пополам, цепляясь, чтобы не упасть, за левую руку Гидеона. За верхние две руки, если быть точным.

– Нормально, нормально. – Выглядела Либби далеко не нормально, однако этот комментарий Нико хватило ума оставить при себе. – Надо идти.

– Ты о другом говорила. Терпит или прямо сейчас уладим? Ты хотела потолковать, нет? – напомнил Нико. Неловкость момента просто зашкаливала. У него в голове крутилось тысяч так восемь вопросов, но первым делом он отчего-то спросил: – Это Тристана?

– Чего? – Либби подняла на него затуманенный взгляд, утирая губы рукавом того, в чем Гидеон чуть раньше опознал мужской свитер.

– Ничего. Ты… ты из поместья? Была в доме? – Да, она явно прибыла оттуда, отличная дедукция, Нико. Соображалось тяжко, но так ведь он потратил много сил. И толика логики стала подвигом. Либби как-то странно взглянула на него, потом стрельнула глазами в сторону Гидеона. – О, так он в курсе, – объяснил ей Нико, и Либби скорчила в ответ усталую мину. – А что? Ну тебя, Роудс. На меня покушались, поэтому, думаю, мне можно было…

– Кто? – Она сосредоточенно прищурилась.

Нико пожал плечами.

– Пока рано делать выводы. – Ладно, как бы там ни было… – Поместье, – напомнил он. – Нам… может, туда вернуться? Или…

– Нет, пока не стоит. – Либби покачала головой, шумно сглотнула и поморщилась. – Твою мать, – пробубнила она, прикрывая губы ладонью. – Мне нужен кофе.

Нико толкнул Гидеона в грудь, заставив его попятиться в узкий переулок, а в следующий миг из-за угла показалась полицейская машина.

– Роудс, – сказал он, схватив Либби за локоть и увлекая ее за собой, – сильно сомневаюсь, что у нас есть время кофейничать…

– Заткнись. Просто идем, и все. Туда, где безопасно. – Она вырвалась и побежала… как только может бегать человек, у которого все мускулы свело судорогами, а за плечами остался скачок во времени на дистанцию в три десятка лет. – В Нью-Йорк, к тебе на квартиру.

– Ты аренду платил? – поинтересовался Нико у Гидеона, когда они кинулись следом за ней.

– Ну да, а как же? Я там живу, – ответил Гидеон.

– Ты настоящий мужик, – сказал Нико, и они заскользили по Парижу: странная троица, плывущая на облаке дыма. – Роудс, – запыхавшись, позвал Нико, когда они остановились и затесались для маскировки в толпу туристов, которая бурлила у портала близ Лувра. – С тобой точно все нормально?

Этот вопрос он повторит еще не раз за время возвращения в Нью-Йорк… где что-то странное творилось с Гранд-Централ. Портал, которым они обычно прибывали в город, закрыли из-за нарушения безопасности. Нико запоздало поймет, что это как-то связано с Каллумом, но тогда их перебросило на полицейский блокпост. Там пришлось сотворить небольшие чары иллюзии, а Гидеону пустить в дело все свое умение вести диалог. Впрочем, Либби и так явно не собиралась ничего говорить – до тех пор, пока они не убедятся, что хвоста нет.

Заговорила она – ну как заговорила, что-то бросила для отмазки, – лишь когда они переступили порог бывшей квартиры Нико (где он глубоко вдохнул доносившийся снизу бодрящий аромат алу-бхаджи[3], ощутил наконец, что все чары на своих местах и ничего в целом мире не сможет больше навредить ему, пусть по его следу и идут правительственные агенты).

Только спросив дважды, дома ли Макс (его не было), и сердито взглянув на полную тарелку хумуса, который Нико заставил съесть, Либби вроде как созрела для полноценного разговора.

– Тут наведены какие-нибудь чары?

Еще бы, до одури! Нико чуть не сдох, творя их, однако ни Либби, ни Гидеону знать этого не полагалось.

– Ага.

– Они точно устоят? – Либби красноречиво выгула брови, и как раз в этот момент с улицы донесся вой полицейской сирены. Впрочем, это же Манхэттен. Здесь такое не редкость.

– Обижаешь, Роудс, но вообще да.

– У нас проблема, – наконец объявила Либби, потом чуть нахмурилась, посмотрев на Гидеона, и шепотом продолжила: – С Обществом. С… условиями договора, – напустив туману, уточнила она, – которые мы, шестеро, не исполнили.

– Во-первых, Гидеон не глухой, – сказал Нико, но Гидеон очень учтиво сделал вид, будто не слышал этого замечания, – и, во‑вторых, ты о чем? Атлас сказал тебе что-то такое?

– Забудь про Атласа. – Она впилась зубами в ноготь большого пальца. – Не стоило ему доверять. – Она посмотрела в спину Гидеону, который, громко насвистывая, удалился в кухню.

Из уважения к ее заговорщицкому тону Нико подался ближе.

– Не стоило ему доверять, потому что?..

– Хотя бы потому, что он пытается уничтожить мир, – отрезала Либби. – И, похоже, именно для этого нас и завербовал. Мы должны устроить для него этакий конец света. Но я не о том хотела поговорить. – Она впилась было в ноготь, но тут же брезгливо одернула себя и обратилась к Нико: – У нас два выбора: убить кого-то из потока, пока архивы не убили нас, а это, по идее, может произойти в любой момент, либо же вернуться в особняк и остаться там. До тех пор, повторюсь, пока архивы не решат нас убить. Если прежде Атлас не уничтожит мир, – пробормотала она.

– Я… – С таким выбором Нико не был согласен в принципе. Он взглянул на Гидеона, который в это время что-то агрессивно мычал себе под нос. – Ты уверена? Ну насчет того, чтобы убить кого-то из наших? – Он-то позволил себе слабость уверовать в то, что они избавились от этого пункта, однако сей благостный самообман, кхм, похоже, закончился. Вот прямо сейчас. Все шестеро были живы и существовали в одной и той же вселенной, а это, подумал, размышляя над изложенным Либби раскладом, Нико, – большая проблема. В ретроспективе их предыдущее исполнение воли архивов – когда был устранен один из членов потока, пусть и исключительно по стечению обстоятельств, – выглядело пугающе неполноценным.

Нико не хотел признаваться самому себе, но весь прошлый год, пока он занимался самостоятельными изысканиями, что-то будто тянуло из него силы. Может, таким образом библиотека взимала обязательную плату со своих обитателей, или же то был результат неисполненных обязательств, но какой халявы он ждал? Даже теоретически ничего подобного тому, что они творили в стенах архивов, нельзя добиться без разрушения чего-то другого, притом в больших количествах.

У всего, чего они достигли благодаря членству в Обществе, была цена, и от внимания Нико де Вароны не укрылось, что кому-то в конце концов придется ее заплатить.

– Ну все может быть и не так, – сказала Либби таким тоном, будто повторяла сказку на ночь или особенно страшную ложь. – Мне это сказал Атлас, а ему верить нельзя. – Она взглянула на Нико в упор. – Но в данный момент я рисковать не хочу. А ты?

Нико не слушал ее, мысленно вернувшись к бессмысленному спору, который вел вроде бы с Рэйной несколько месяцев назад. Похоже, она уже тогда что-то подозревала. В груди гулко, будто стрельнувший вхолостую мотор, екнуло сердце. Видимо, Рэйна все знала, еще когда упрекнула Нико в том, что он не желает убивать никого ради сохранения ее – или собственной – жизни.

– Ну я… вряд ли, но…

– Кстати об Атласе. Ты, смотрю, не сильно встревожен. – Либби смотрела на него с нескрываемым раздражением. – Ты ведь понимаешь, что он попользовал нас, да? Ты четко расслышал, что мы были нужны ему для эксперимента, который буквально уничтожил бы вселенную?

– Да, Роудс, я тебя услышал… – А если бы она не перебила, он бы сделал замечание-другое, о том, как сладко снова слышать ее голос.

– И что, пустячок вроде конца света тебя ни капли не трогает? – Она начинала беситься. Довольно быстро, если учесть, сколько времени прошло с момента ее возвращения. Всего пара часиков, а она уже желает ему сдохнуть.

– Какого ответа ты ждала, Роудс? Да, ситуация далеко не идеальная. – Нико честно пытался угадать, что именно она хотела бы слышать. – Впрочем, – продолжил он и тут же понял, как сглупил, потому как мычание Гидеона с кухни приобрело предостерегающе лихорадочный тон, – вряд ли технически это можно назвать «попользовал». Он в любом случае должен был завербовать новых членов Общества, тебе так не кажется?