скачать книгу бесплатно
Новогодняя ночь миновала, а за ней – и каникулы в дивных норвежских горах, где всё, казалось, было наполнено волшебством ясных звёздных ночей, сверкающих огнями лыжных трасс, звонкого морозного воздуха… Алисе было хорошо с Юрой, и она думала: это он, тот человек, за которого она вскоре выйдет замуж. С ним весело, он, видимо, любит её, а ещё ей очень нравилось, что он охотно возится с её школьниками, – катается с ними на лыжах, ездит везде. Вот начало летних каникул они планируют отметить поездкой в Ярославль…
* * *
– Но с Ярославлем ничего не вышло. Юрка не поехал.
– Как вы думаете, Алиса, почему?
– Он меня бросил.
– Как это произошло?
– Бросил, и всё. Рушель, ну какая вам разница до того, что было три года назад? – ничего себе! Похоже, моя пациентка вообще не видит ничего общего в ситуациях! А ведь в свой прошлый визит она была готова согласиться со мной, что у всех её любовных неудач есть одна общая причина. В прошлый раз я дал Алисе домашнее задание: вспомнить и записать тот момент, который по её мнению стал началом конца её отношений с одним из бывших бойфрендов Юрием, с которым Алиса разошлась чуть меньше трёх лет назад. Этого молодого человека я выбрал, потому что мне казалось, что он был Алисе ближе других, их отношения больше походили на дружеские, чем на любовные, да и вообще по рассказам Алисы он мне был более интересен, чем другие. Алиса задание выполнила, но почему-то снова вернулась к непониманию общей причины своих трудностей.
Так бывает в работе психотерапевта: после победы вполне может последовать поражение. Бывает, добьёшься доверия пациента, слушаешь, как он взахлёб изливает душу, и радуешься, потому что понимаешь: скоро его проблема будет решена. И вдруг на следующем сеансе перед тобой – совершенно другой человекб замкнутый, недовольный ни тобой, ни своими жизненными обстоятельствами, ни собой. И снова бьёшься, пытаясь понять причину такой разительной перемены.
Нет, я ни в коем случае не хочу сказать, что Алиса перестала мне доверять, здесь произошло нечто другое. Алиса неожиданно отказалась видеть причину своих проблем, таким образом сделав существенный шаг назад в их решении.
– Алиса, скажите, пожалуйста, почему вы в качестве того момента, с которого по вашему мнению стали портиться отношения с Юрием, описали вполне идиллический Новый год с подарками, поцелуями, трепетной нежностью, волнением?
– Новый год… Это трудно объяснить, Рушель.
– И всё же давайте попробуем.
– Ну хорошо. Мы с вами в прошлый раз говорили о Володе, с которым я была меньше года, о Мише, а потом добрались до Юрки. До этого момента мне казалось, что вы совершенно правы в том, что я чего-то от своих мужчин всё время требовала, давила на них как-то, что у них возникало ощущение, что они мне чего-то должны, а это никому не понравится. Но когда мы дошли до Юрки, я поняла, что дело совсем не в этом.
– Почему?
– Да потому, что Юрка – совсем не такой! Он… Ничего я от него никогда не требовала! Он и зарабатывал мало, а ни слова ему не говорила! Рушель, вы только сравните по цене путёвки на норвежский курорт и серебряную цепочку с нефритом! И я ни слова ему не сказала!
– Тогда не сказали, а потом?
– И потом не сказала. Я вообще её потеряла. Там же, в Гале.
– И как Юра отнёсся к этой потере? Не обиделся случайно?
– Да нет, с чего бы? Дешёвенькая цепочка.
* * *
– Лис, а что ты не носишь камушек, который я тебе подарил? Так бы было красиво с этим серым свитером!
– Юрочка, я чего-то не могу его найти. Он, верно, потерялся, помнишь, когда мы в снегу валялись…
– Ну вот, жалко…
– Да ерунда, Юрка, дешёвка же! Потом ты мне новую подаришь, правда же? Я и не расстроилась вовсе!
* * *
Признаться, эти воспоминания Алисы меня неприятно задели – девушка оказалась не в состоянии выйти за рамки своего, достаточно ограниченного, надо сказать, представления о мире даже ради человека, которого считала любимым. А вот любила ли Алиса Юрия на самом деле – это ещё большой вопрос. Мне всё же кажется, что нет, в противном случае она могла бы настроиться на него и понять, что обижает его.
– Алиса, вы любили Юру?
– …Наверное… да, любила. И вот уж точно никогда на него не давила, ничего не требовала.
– Вы уверены?
– Абсолютно, – ну вот опять она в чём-то уверена «абсолютно»! Может быть, мне удастся научить Алису немножко сомневаться в себе и обращать внимание на окружающих? Хотелось бы верить.
– Алиса, давайте вместе проанализируем эту ситуацию с нефритовым кулоном. Как вам кажется, почему Юрий подарил вам именно его?
– Потому что он подходит к моим глазам.
– Отлично! Я рад, что вы так думаете.
– А что я ещё могу думать?
– Вы, Алиса, можете думать, что Юрий отделался от вас дешёвым подарком.
– Ну уж нет, я хорошо изучила Юрку! Ему на деньги вообще всегда плевать было. Он бы никогда не купил вещь только ради того, что она дешёвая. Кулон ему просто понравился, он, и правда, был по цвету, как мои глаза, и очень мне шёл. Рушель, да вы представляете себе, что Юрка даже внимания не обратил, насколько его кулончик дешевле путёвок в Норвегию! – ага, а Алиса, похоже, до сих пор забыть не может о разнице в цене. – Это же насколько надо быть не от мира сего! Его женщина дарит ему дорогущий подарок, а он ведёт себя так, как будто ничего не случилось!
– А как он должен был себя вести, Алиса?
– Ну как… Если один человек чем-то обязан другому, он должен больше его любить, как я понимаю. А я для Юрки ничего не жалела! – по словам Алисы её последний партнёр, Владимир, тоже был ей обязан очень многим, вплоть до еды, которую она сама и покупала, и готовила. Есть такое понятие в психологии – виктимность.
– И вам было не жалко его потерять?
– Жалко ещё как! Но я это скрыла от Юрки, чтобы он меня не жалел, утешала его!
– Каким же образом вы его утешали?
– Что кулон был дешёвый, что я совсем не расстроилась…
– Вы же сами только что сказали мне, что Юре на деньги было плевать, а потом утешали его тем, что потеряли недорогую вещь! Где логика, Алиса?
– Ну… я как-то не подумала… все нормальные люди расстраиваются, если теряют дорогие украшения, – так, кроме «настоящего мужчины», в Алисином представлении о мире есть ещё и «нормальные люди».
– Вот видите, что получается, Алиса! Вы знаете Юру, знаете, что для него деньги имеют второстепенное значение, однако для того, чтобы утешить его, используете «денежный» довод, больше подходящий не для Юры, а для каких-то абстрактных «всех нормальных людей». А где собственно Юра? Человек, которого вы, как утверждается, любили?
– Получается…
– Что получается, Алиса? Я вас внимательно слушаю.
– Получается, что… что я… что я не о Юрке в тот момент думала, а…
– Так, смелее, Алиса!
– А о себе?
– Вынужден признаться, вы правы: стараясь утешить друга, вы думали не о нём, а о себе. Вы даже успокаиваете его великолепным доводом, что вы не расстроились! Как вы думаете, Алиса, а если бы Юра потерял какой-нибудь ваш подарок и не расстроился, вам бы было приятно?
– Нет, конечно. Как это может быть приятно!
– А вы почему-то решили, что Юре ваше безразличие к его подарку понравится.
– Рушель, но настоящий мужчина не может хотеть огорчить свою женщину!
– Алиса! Вы опять! Может быть, абстрактный настоящий мужчина и чего-то должен, а живой человек хочет, чтобы его любили, понимаете? Это естественная потребность каждого человека, Алиса!
И тут Алису проравло.
– Рушель, тогда выходит, что я их всех не видела, думала только о себе, да? Но ведь так… Рушель, понимаете, вы все взгляды мои в прах разбиваете! Я же всегда знала, всегда, что настоящих мужиков на свете не бывает, что мужчину делает женщина, которая рядом с ним, а в разговорах с вами я начинаю в этом сомневаться. Я помню, когда мне было пять лет, папа стал поздно приходить с работы, потому появились какие-то командировки, я не знаю, я маленькая была, не понимала. Только помню, приехал он из одной командировки поздно ночью, я уже спала, проснулась, услышав, как он дверь открывал – у нас тогда такой замок был, тихо его было не открыть. Только разделся, как мама его – в кухню, даже умыться не позволила, и дверь за собой прикрыла. А я пошла подслушать, о чём они говорить будут, – я тогда очень боялась, что мама с папой разойдутся, наверное, чувствовала, что что-то не так. Так мама плакала, говорила, что если он уйдёт из семьи, то она ни за что не отдаст ему меня, и даже запретит встречаться, а мне объяснит, какой он подлец. Что настоящий мужчина никогда бы так не поступил со своей женой и дочерью, что если настоящий мужчина полюбил когда-то, то это – на всю жизнь, а измены и всякие романы на стороне – удел слабых. Рушель, я уже, наверное, и не вспомню всё, что она говорила. А папа ничего не говорил. Я не видела их за дверью, но думаю, что он сидел и на маму не смотрел, – он вообще на неё старался не смотреть, особенно когда она заводила про «настоящий мужчина должен»… Ой! Рушель! Получается, что я тоже говорю, как она!
– Получается так, Алиса. Но теперь, когда вы это поняли, вам уже будет намного проще видеть в людях людей вместо того, чтобы думать. Что они вам что-то должны. А что же было дальше у ваших родителей?
– Папа никуда не ушёл, только он перестал быть таким, как раньше. Всё больше молчал, правда, когда со мной гулял, всё было, как прежде, – мы и болтали, и играли, и вообще… с ним хорошо было. А дома всё больше молчал. И не ел ничего, что мама готовит, а сам готовил и себе и мне, пока мама не запретила мне есть его еду.
– Почему?
– Сказала, что ребёнок должен питаться здоровой пищей. А мне больше нравилось, как папа готовит. А потом он заболел.
Я уже понял, что будет дальше, – мне известен такой психологический тип, к которому я отнёс отца моей пациентки: люди, которых, в общем-то, легко сломать, но которые в неволе долго не живут. Я оказался прав: отец Алисы болел полгода, потом умер.
– Рушель, но всё же мужчины – очень слабые существа! Почему папа не ушёл тогда? А дедушка у меня вообще спился! Да, с бабушкой трудно было, я понимаю: она всё время требовала от него самых разных вещей, – чтобы он и денег больше в дом приносил, и ей внимания больше уделял, и подарки дарил, и детьми занимался… – мне стало понятно: стремление давить мужчину у Алисы наследственное.
– Алиса, а много у ваших бабушки и дедушки было детей?
– Трое. У моей мамы ещё две сестры.
– И как у них складывается жизнь?
– Ничего хорошего у них не вышло. У тёти Лены был муж, да весь вышел – бросил её через три года после свадьбы, а детей у них нет. И никто из кавалеров не задержался. Ну, у неё характер, как у бабушки, вся – в неё. А Томка, она совсем другая, – да только и у неё… муж бросил, а Сашка, сын, сидит.
– За что?
– Да по малолетке ларёк грабанули. Томка – самая младшая, Сашке сейчас шестнадцать. Так она его – и на музыку, и на каратэ, и французский учить. Он от такой жизни из дома сбежал, месяц шлялся где-то, потом ларёк этот дурацкий ограбили, и поймали его. Хорошо хоть так, а то Томка с ума сходила.
– Она что, целый месяц не знала, где её сын?
– Ну, что жив, она знала, – он иногда письма с контакте писал, а где он прятался, – нет. А потом, как взяли его с ларьком, так говорит, по очереди у друзей жил, а у кого – так и не назвал.
– Да уж, хорошенькая история. Алиса, вот вы говорите, что ваша тётя Тамара не такая, как старшие сёстры, одна из которых – ваша мама? А чем же она отличается? Как я вижу, она ещё как давила на сына, а подростки это переносят хуже, чем взрослые.
– Но она же не требовала от него, чтобы он стал настоящим мужчиной, она хотела дать ему образование.
– От этого, знаете ли, Алиса, не легче. Скажите мне, пожалуйста, вам что, лучше, чтобы вам постоянно твердили, чтобы вы стали настоящей женщиной, а для этого должны каждый день мыть полы, готовить роскошные обеды, быть всегда красивой, в постели – восхитительной… Или чтобы вы чаще ходили в театры и музеи, больше читали философской литературы, учили наизусть стихи и вообще повышали своё образование?
– Ничего бы мне не понравилось. Это же – абсурд какой-то!
– Вот именно! А вы почему-то думаете, что мужчинам всё это должно нравиться.
– Теперь я поняла, Рушель. Значит, чтобы человек не сбегал от меня куда-то за Полярный Круг, я не должна на него давить и требовать чего-то. А что должна?
– Да любить его, Алиса! И принимать таким, какой он есть. И не стремиться показать, как много вы для него делаете. Вообще в ваших отношениях думать о любимом человеке, а не о себе.
Я говорил Алисе эти очевидные вещи, а самому мне не давала покоя мысль: не умеет Алиса думать о другом человеке, что-то в ней недовоспитано, чего-то не хватает. И не потому, что она – эгоистка, – не более, чем другие люди. Алиса способна заботиться о подругах и входить в их проблемы, ей вполне важно, что происходит в душах её учеников… Вот только, к сожалению, эта её способность не распространяется на мужчин. А может быть, это потому, что Алиса ещё не встретила своего человека? Может быть, если она полюбит, то начнёт прислушиваться к любимому? Я понимал, что нет. Да и не полюбит она, потому что в каждом следующем партнёре будет видеть не его, не личность, а потенциального мужа, и подделывать его под свой убогий идеал «настоящего мужчины, который должен», и произойдёт это в любом случает, несмотря на то, что сейчас она всё поняла и полностью со мной согласна.
Так что же мне с ней делать?
И вдруг меня осенило: Мьянма! Мьянма, прекрасная страна, которую я очень хорошо знаю и люблю, и древние сакральные практики которой, известные мне от моих знакомых бирманцев, колоссальным образом обогатили мой психотерапевтический арсенал. Пошлю-ка я Алису туда. Есть в Мьянме маленький монастырь высоко в горах, где женщин учат старинным методикам управления сексуальной энергией. Это – именно то, что нужно моей пациентке, чтобы наконец разомкнуть проклятый круг, состоящий из стереотипов, привычек, семейных идеалов и свойств личности.
На первый взгляд моя идея отправить Алису в монастырь для обучения управлению сексуальной энергией может показаться странной: вроде бы на секс она не жалуется, не в нём её проблема. На самом же деле всё гораздо сложнее. Дело в том, что сексуальная энергия – самая мощная из всех энергий человека, которая даёт ему огромный потенциал производительных возможностей. Это и творчество, и любовь, конечно, и способность наслаждаться жизнью во всех её проявлениях. Чем больше у человека сексуальная энергия, тем богаче и счастливее его жизнь. Но у нас в обществе очень часто люди подавляют свою сексуальную энергию. Происходит это по многим причинам, в первую очередь, культурным: секс традиционно с советских времён считается чем-то постыдным. Досоветские времена тоже не отличались повышенной сексуальной свободой, но тогда Россия была, как и вся Европа, традиции которой в этом смысле сильно отличаются от традиций Востока. Потом у нас в стране всё стало намного хуже.
Но причём тут Алиса? Я уверен, что проблема Алисы заключается в подавленной сексуальной энергии. Девушка с трудом прорывается через стереотипы, внушённые, в первую очередь, в семье. И самое страшное в её стереотипной картине мира то, что мужчина – это не человек, который любит и которого можно любить, который несёт наслаждение и жаждет наслаждения, а функция – партнёр, муж. Зачем он ей? Потому что без мужчины как-то неправильно, не более того. Настоящая женщина, согласно этой картине мира, без мужчины – немного ненастоящая, неполноценная. А значит, надо услышать себя (читай: свою сексуальную энергию) и искать достойного мужчину. Не жизнь, не счастье, не наслаждение, а только «должен», всё. Пока человек настолько зажат, встреча с тем, с кем она будет счастлива, для Алисы невозможна, так что пусть едет в Мьянму.
Надо сказать, перспектива такой своеобразной «экспедиции» мою пациентку очень заинтересовала. Алиса по природе своей любознательна, путешествовать любит и умеет, а на Востоке не была никогда. Я помог ей спланировать поездку, снабдил адресами и связями, которые ей понадобятся в чужой стране, написал рекомендательное письмо к настоятельнице монастыря. В общем, более трёх месяцев я своей пациентки не видел, а осенью ко мне пришла уже совсем другая женщина.
Перед Новым годом
В этот вечер 31 декабря к Василию точно из детства вернулась новогодняя сказка – лёгкий снег кружился и сверкал в радужном свете фонариков, новая финская дублёнка приятно грела плечи, и лица прохожих казались светлее, чем вчера. Мама готовит пресловутый салат оливье, над которым уже вторую неделю смеётся весь интернет, а Вася его любит с детства, потому что – праздник. И вообще ему кажется, что салат оливье давно уже может перестать быть объектом дурацкого юмора и стать чем-то наподобие семи слонов – из кича превратиться в раритет: пришло его время. Мама режет салат оливье, а Вася идёт по городу и думает, что бы ей подарить…
«Что тебе подарить, человек мой дорогой», – напевает Вася про себя и, честно сказать, не очень-то об этом думает: купит сейчас стеклянную змеюку вон у того шустрого молодого человека в такой же дублёнке, как у него: отсюда видна роскошная чёрная кобра, раскрывшая по-праздничному свой великолепный капюшон. Рублей пятьсот – самое то!
Купив сувенир на набережной канала Грибоедова, Василий вышел на Невский. Настроение было чудесным, может быть, от праздничности, окружавшей его, может быть – от бокала шампанского, выпитого в кафе на Миллионной, а может быть, от изящной змеи в кармане дублёнки – вопрос с подарком маме решён! В общем, хотелось Васе этаким гоголем пройтись по Невскому проспекту. А почему бы и нет? Василий глубоко вздохнул, развернул плечи и…
Молодая женщина с маленьким таким пацанчиком лет пяти тащили нечто неподъёмное. Прямо по этому самому Невскому проспекту, который миг назад казался Василию торжеством праздничной роскоши и великолепия (а что грязно немного, так это ничего, привычно, можно и не заметить). Они волокли это нечто, расположенное на какой-то картонке, оно же, несмотря на верёвки, к этой картонке его крепившие, норовило всё время сползти в грязь. Праздник как-то слегка сдулся для Василия: фонарики поблекли, а грязь под ногами показалась гуще и холоднее.
– Девушка, что вы тащите! Давайте, я вам помогу.
– Ой, помогите, пожалуйста, молодой человек! Здесь недалеко, до ломбарда. Мы с Никиткой решили туда телевизор отнести пока…
– До ломбарда? Телевизор? – Василий сам не заметил, как уже пытался ухватить этот самый телевизор за угол. Телевизор не поддавался.
– Да ничего страшного, – незнакомка пыталась помочь ему приподнять штуковину, её пальцы, мокрые и ледяные, дотронулись до его руки… – мама с папой уехали в санаторий по путёвке – папа у меня – блокадник, ему в обществе блокадников две путёвки бесплатно дали, – а мы вот с Никиткой остались, а тут праздник, ёлку надо… Вот мы и решили… Я выкуплю, обязательно выкуплю! Нам просто за декабрь ещё не заплатили, а как заплатят, я выкуплю!
Что-то щёлкнуло в сознании: мама у телевизора, каждый год он сидит у телевизора, а они… как же они без телевизора будут встречать Новый год?
– Да я уже оливье приготовила, ничего, посидим при свечах, вы только помогите!
Наташа, – её звали Наташа, – не была красавицей, но… И Никитка у неё… В общем, телевизор Василий отволок обратно, благо, жили они недалеко от Невского, в двух комнатах большой коммуналки на Гороховой: в одной комнате – родители Наташи, а в другой – она с Никиткой. Родителей не было…
Почти перед самой полночью пошли они с Наташей и Никиткой искать ёлку – в городе бросают ёлочные базары незадолго до начала торжества. Нашли, конечно. И Никитка наряжал её, пока Василий с Наташей спешно долепливали рыбный пирог – странная у них в семье традиция: большие рыбные пироги в Новый год. И изящную стеклянную чёрную кобру с великолепным капюшоном получила на Новый год Наташа. Маму же Вася поздравил по телефону, а на следующий день купил ей у метро на Сенной тоже стеклянную кобру, только синюю, и капюшон у той кобры был немножко поменьше, кажется.
* * *
– Василий, вы замечательно встретили Новый год, как я вижу. Знаете, говорят, что, как Новый год встретишь, так его и проведёшь. Для меня очевидно, что вам суждено в этом году расстаться с одиночеством: вы наконец-то будете счастливы.
– Спасибо, Рушель, за добрые слова, но я не… – я уже понял, что Василий в чём-то не уверен, и даже догадывался, в чём – не очень, похоже, гармонично складывались у него отношения с его новой подругой. Я как психолог хорошо знаю, что это – нормально. Дело в том, что Василий практически не имеет опыта личных отношений, то есть имеет, но очень небольшой и давний, то есть можно сказать, то же самое, что ничего. А отношениям с людьми учиться нужно, как и всему остальному. Кому-то они даются проще, кому-то – труднее, и мой пациент – явно не тот человек, которому это легко. Наташа – первая женщина Василия, много лет у него, кроме мамы и нескольких приятелей, никого не было, а начинать всегда нелегко. Поэтому я не думаю, что у Наташи с Василием сложится, но разочаровывать заранее его не буду – ему необходима уверенность в себе.
