Магазинчик с тайнами в наследство

– Ты не помогаешь! Может быть, мне стоит продать тебя?

– Отец запретил разлучать меня с домом.

Могу поклясться, что, если бы у филина имелись губы, он бы их неодобрительно поджал. К счастью или, к сожалению, в наличии имелся только клюв.

– Что ты думаешь насчёт инквизитора?

Молчание. Нет, я точно пущу эту птицу на суп, когда закончатся все припасы и деньги!

– Джедиджайя, что ты думаешь насчёт инквизитора?!

– Артан ри Кан точно во всём разберётся, хотя тебе стоит быть с ним осторожной.

Это я и сама знала. Что нужно быть осторожней. Мало у кого нет в прошлом проступка, за который инквизитор по голове не погладит, а при должно рвении, может довести дело до блокировки магии. Пусть даже и временной – бр-р-р.

В академии нам устраивали тестовую блокировку, чтобы мы все знали, что это такое, и боялись. Ощущение внутреннего холода, апатия, нежелание жить – это очень краткое описание того, что происходит, когда на тебя надевают браслет.

Лучше об этом не думать. Вряд ли ри Кан станет копаться в моём прошлом.

Осознав, что дальнейшая беседа с Джедом не имеет смысла, я отправилась в кабинет отца.

Взяла лист бумаги и выписала всё, что касалось его смерти. Никаких подозрений, только факты. Отложила в сторону и новый лист бумаги исписала более насущными вопросами.

Как жить дальше? Нужны деньги.

Либо продать магазин и последовать совету незнакомца, либо открыть магазин и начать копить деньги на новую партию артефактов и аренду в следующем месяце, попутно стараясь не умереть с голоду.

А что продавать? Товары ведь все уничтожены взрывом. Ещё и филина надо чем-то кормить.

Учёба? Пока об этом даже думать некогда. Для поступления в магистратуру нужно представить собственную разработку. Нужно время.

Последовать совету незнакомца? Что-то во мне противилось этому, казалось бы, простому решению. Да и Джед сказал, что продавать магазин нельзя. Инквизитор тут ещё… разрешит ли Конклав заключать сделки купли-продажи на собственность, которая находится под следствием? Насколько помню из короткого ознакомительного курса юриспруденции – вряд ли.

Итак, завтра открываю магазин. Ждать больше нельзя. Чем дольше он закрыт, тем больше постоянных клиентов разбежится по другим лавкам.

Сегодня изучить инструкцию, которую мне передал поверенный. Надеюсь, отец оставил чёткие указания хотя бы о том, как вести дела его магазина.

Список дел оказался внушительным. Каждый месяц необходимо закупать артефакты (на что?) и, само собой, оплачивать коммунальные услуги (их каких денег?!). Линии энергопередач, от которых работают все осветительные кристаллы и холодильный шкаф, а также подсветка магазина – не бесплатные, водоснабжение и отопление в зимнее время года тоже. После чего станет ясно, сколько денег остаётся на еду.

К счастью, взносы в Магистратум и Торговую гильдию оплачены до конца года, и об этом можно будет подумать позже. Зато срок оплаты коммуналки уже через пару дней.

Я вытащила из верхнего ящика свои финансы, пересчитала и тяжело вздохнула. Половина суммы. Необходимо собрать ещё пятьдесят фунтов.

Взяла лист бумаги, металлическое перо заправила чернилами и отправилась делать опись всего, что осталось в лавке.

Всё самое ценное отец всегда хранил в подвале. Запасы мелочёвки для пополнения ассортимента магазина – тоже. Дорогостоящие артефакты, которые готовил на заказ – в прилегающей к нему мастерской.

После смерти отца я видела наш подвал один раз и то мельком. Когда полиция вынудила меня спуститься туда и подтвердить: всё, что там хранилось, обратилось в прах. В том числе и отец…

Я смахнула слёзы, вытащила платок из кармана и высморкалась. Не время, совсем не время горевать.

Села на небольшой табурет, обшитый кожей, положила лист бумаги на полированное дерево стойки.

Расчертила лист бумаги на две части и принялась составлять список. В левую колонку заносила артефакты для женщин, в правую – детские игрушки. Рядом с каждым наименованием записывала количество и стоимость товара, а в самом низу подвела итог.

Около семидесяти фунтов… Добавлю на оплату коммунальных услуг, куплю еды на неделю и всё. Ни о какой закупке товара даже речи не идёт.

Отложила перо и потёрла ноющие от металла пальцы правой руки, на которых к тому же остались синие пятна.

Продать магазин господину Ворсту всё больше казалось разумным, но что-то во мне противилось этому. В любом случае, принимать поспешных решений нельзя. Я выключила освещение в лавке, проверила заперта ли дверь. Затем попрощалась с филином, который предпочитал спать в гостиной на первом этаже, и проверила замок на другой двери дома. Потушила свет и поднялась наверх.

На втором этаже располагалось четыре комнаты. Справа – моя спальня и ванная. Слева – родительская спальня и кабинет мамы, где она занималась рукоделием, иногда рисовала.

Немного постояла у отцовской спальни, размышляя, не могло ли там остаться артефактов, которые можно продать? Но так и не решилась войти. Ещё слишком больно. Среди его вещей меня точно охватят воспоминания, я расплачусь и не смогу уснуть.

Мне необходимо отдохнуть. Нужно подняться рано утром и открыть магазин ещё до того, как народ отправится на работу и по другим делам. Необходимо всем показать, что я готова продолжить дело отца.

Я решительно направилась в свою спальню, слегка постукивая каблуками по деревянному полу. Планировала лечь спать, но кристалл дневника-артефакта горел красным…

Глава 5

Засыпала я с улыбкой на лице. Общение с анонимным другом всегда поднимало настроение, а его откровенность подкупала. Какой мужчина признается, что не всегда бывает учтив с окружающими?

Вот уж действительно: «иногда слова на бумаге могут быть более искренними, чем слова, сказанные вживую» … Интересно всё же, что у него за работа? С этими мыслями я и уснула.

Проснулась на рассвете. Приняла душ и уже направлялась в свою комнату, обёрнутая махровым полотенцем, как по всему дому прокатился звон входного колокольчика, а следом – громкий и напористый стук в дверь. Ну а магически усиленный голос, добравшийся даже до второго этажа, не оставил сомнений.

– Эммален Роузли! Именем Конклава, откройте!

Я застыла посреди коридора, не зная, куда бежать. То ли в комнату одеваться, то ли – открывать треклятому инквизитору. Выбор сделали за меня. Постучали снова, причём с такой силой, что содрогнулись стены, и добавили:

– Немедленно откройте!

Плюнув на приличия, рванула вниз, распахнула дверь и в ярости выкрикнула:

– Прекратите ломать мою дверь, лорд ри Кан!

У инквизитора на лице появилось непередаваемое выражение. Чёрные брови приподнялись, а синий взгляд прошёлся по мне, без сомнения, отмечая мокрые, взлохмаченные волосы, полотенце, которое еле сходилось в районе груди и едва ли прикрывало мои ноги хотя бы до середины бедра.

– Надеюсь, у вас есть веский повод являться в столь ранний час, – едко заметила я, наслаждаясь своей маленькой женской властью. Неприлично, конечно, представать в таком виде перед мужчиной, но инквизитора я опасалась. Когда Конклав так настойчиво стучит – нужно открывать сразу. Дверь сломал бы он, а чинить её пришлось бы мне. Я сейчас не в том положении, чтобы подписываться на дополнительные расходы. Так что оставалось хотя бы злорадствовать по поводу того, что ри Кан явно испытывал неловкость.

– Разрешение Конклава на проведение тайных следственных работ в доме Эммален Роузли, – хрипло произнёс инквизитор, хмурясь, и сунул мне под нос какой-то документ. Дорогая бумага, чернила, отливающие серебром и печать Конклава – глаз среди языков пламени, а сверху – рукоять меча.

– Каких таких следственных работ?! – возмутилась я и вцепилась влажными пальцами в официальное разрешение. Оно и не подумало намокнуть – ясно, что свои документы Конклав на простой бумаге не печатает.

– Тайных, – холодно пояснил инквизитор, аккуратно высвобождая из моих пальцев документ. Кажется, он взял себя в руки, потому что голос лишился хрипотцы, а взгляд стал колким и сосредоточенным.

– Вы обязаны предоставлять мне доступ в ваш дом, госпожа Роузли, ежедневно, в любое время дня и ночи вплоть до того момента, пока я не закончу следственные работы, о чём вы также получите официальное уведомление.

В этот момент я себя почувствовала жутко неуютно рядом с холёным инквизитором. Мало того что он был выше меня на целую голову, полностью одет, в отличие от завёрнутой в одно полотенце девицы, да ещё смотрел на меня сверху вниз – в прямом и переносном смысле.

– Я сегодня должна открыть магазин! Какие ещё следственные работы?

– Тайные, – в очередной раз пояснил инквизитор.

– Да, я уже поняла! Если я не открою магазин сегодня же – завтра мне уже нечего будет есть, вы это понимаете?

– Следствие будет проходить в подвале. Вряд ли я помешаю работе вашего магазина.

Я задумалась.

– А вы, что же? Будете совсем один?

Ри Кан кивнул.

– И у меня нет выбора?

– Совершенно, верно, госпожа Роузли.

– Ладно, расследуйте, – махнула я рукой в сторону подвала и закрыла входную дверь, вынудив инквизитора подвинуться.

– Вы должны подписать соглашение о неразглашении, – хмуро объявил он. – А также заполнить форму бэ-ноль-три о том, что я поставил вас в известность о ходе следственных работ и предъявил разрешение Конклава.

– Не раньше, чем я оденусь и выпью утреннюю чашку чая.

– Издеваетесь?

Я вскинула подбородок и посмотрела в синие глаза лорда ри Кан.

– А вы? Я едва успела принять душ! Посмотрите, в каком состоянии у меня волосы!

Зря я это сказала. Потому что от волос взгляд инквизитора снова соскользнул на едва сходящееся полотенце в районе груди.

– Хорошо, я подожду, – ответил мужчина, отводя глаза.

На второй этаж я взлетела как пуля. Привела волосы в порядок с помощью артефакта-сушилки и скрутила их в тугой пучок на затылке. Надела белую рубашку, а поверх – коричневый сарафан. Немаркий, строгий, который прибавлял мне добрый десяток лет. Посмотрелась в зеркало и накрасила губы тёмной помадой. Теперь я точно выгляжу не как вчерашняя выпускница академии, а как настоящая хозяйка артефактной лавки. Для солидности прикрепила к воротничку мамину брошь – тяжёлую вещицу с рубинами. Даже она считала это украшение старомодным.

Зато я смотрелась более, чем солидно. Не знаю, зачем я так стараюсь. Все жители нашего района знают, как я выгляжу. Неужели хочу предстать перед инквизитором в ином виде? Вчера – заплаканная и потерянная девчонка, сегодня – вообще разнузданная девица в одном полотенце. Пожалуй, что да… хочется, чтобы он всё же увидел во мне серьёзную, взрослую женщину. Нельзя показывать свои слабости инквизиторам, а этот конкретный и так увидел слишком много. В прямом и переносном смысле.

Спустилась и застыла на последней ступеньке, прислушиваясь к разговору в гостиной.

Лорд ри Кан явно чувствовал себя как дома. Повесил сюртук на вешалке у входа, пристроил цилиндр там же, а на журнальном столике меня уже ждали бумаги на подпись.

Джедиджайя поучительно вещал:

– Истинный джентльмен должен быть полностью одет перед дамой.

– Ваша дама встретила меня в одном полотенце, – ответил инквизитор.

– Неважно. То, что леди позволяет себе вольности, не означает, что джентльмен должен ответить тем же. Я считаю, что вы должны снимать сюртук только в подвале.

– Он испачкается в ходе следственных работ. Джентльмен не может ходить по городу в грязном сюртуке.

– Это верно, – ухнул Джед и замолчал, очевидно, размышляя, как бы решить эту важную задачу.

Я подошла и села, пододвинув разложенные на столике документы.

– Где подписать?

– А как же чай? – изогнул тёмную бровь инквизитор.

– Хочу, чтобы вы побыстрее ушли в подвал. Тогда мне не придётся угощать вас завтраком.

Мужчина понимающе усмехнулся.

– И вот с такой «леди» мне приходится иметь дело, – обратился он к филину.

– Увы, – ухнул тот в ответ. – Родители её избаловали вседозволенностью.

Не прислушиваясь к их разговору, я пробежалась по документу, согласно которому я, Эммален Роузли, обязуюсь предоставлять доступ к моему дому инквизитору Конклава – Артану ри Кан, дом Раннэн.

Как же меня бесят эти «дома»!

В любое время дня и ночи вплоть до окончательного завершения им следственных работ и получения мною официального уведомления об этом.

Дата, подпись. Я поставила своё имя, позавидовав артефактному перу, от которого пальцы не пачкались чернилами и которое могло ускорять процесс письма. Даже переключатель скоростей имелся. В случае необходимости перо имело опцию самостоятельно записывать под диктовку. Затем перешла к заполнению формы. К счастью, много сведения она не требовала.

– Благодарю за содействие, госпожа Роузли, – произнёс инквизитор.

Спрятал бумаги в объёмный чемоданчик, внутри которого, как я заметила, имелся целый набор инструментов, поднялся и направился в подвал.

– Ах да. Ни при каких обстоятельствах не заходите внутрь. Если услышите взрыв – быстро покиньте дом и сразу же обратить в Конклав. Воспользуйтесь моей визиткой. Просто порвите карточку – помощь тут же прибудет.

– Взрыв? Вы шутите?

– Не имею привычки шутить на работе.

С этими словами инквизитор, наконец-то скрылся в подвале. Я же снова поднялась на второй этаж. Визитка лорда ри Кан валялась в кармане вчерашнего платья, которое, к слову, не мешало бы отнести в прачечную. Жаль, на это нет денег. Ладно, сменных платьев у меня достаточно, а потом можно перейти на мамины. Переложила визитку себе в карман – вдруг и правда что-то взорвётся?

* * *

Артан

До чего вульгарная девица! Ни одна уважающая женщина любого сословия – будь она леди или дочь лавочника – не стала бы открывать дверь в одном полотенце! Нет, себя Артан тоже не оправдывал. Даже если бы она предстала перед ним в чём мать родила – истинный джентльмен обязан сразу опустить глаза в пол и внимательно разглядывать носки своих ботинок. Инквизитор себя переоценил. Пытался смотреть в глаза девице, но взгляд то и дело соскальзывал и… Артан рассмотрел всё. Приличного размера выпуклости в районе груди, нежную фарфоровую кожу и россыпь веснушек на ключице. Всё это богатство теперь так и стояло перед внутренним взором, мешая сосредоточиться на работе.

А работа предстояла обширная. Подвал почтенного торговца Роузли представлял собой настоящее месиво.

Взрыв образовал воронку, которая проломила фундамент и уходила глубоко в землю, раскидав вокруг себе горы щепок, бывшие некогда мебелью и артефактами.

Почему дом не рухнул – вот где крылась истинная загадка. По-хорошему девицу надо бы выселить, потому что обвалиться лавка могла в любой момент.

Правда, Артан уже выяснил кое-какие обстоятельства и знал, что идти Эммален Роузли некуда. Она окончила академию, место в общежитии официально за ней больше не числится. Девушка собиралась осенью поступать в магистратуру и только потом у неё появится новое койко-место согласно приказу ректора. До тех пор… других родственников у девушки не было. Хотя, возможно, есть друзья, которые смогут приютить на лето?

Это он выяснит позже. Сейчас самое важное. Нужна лестница, чтобы спуститься к центру воронки. Конечно, у него имелась складная лестница-артефакт, которой он пользовался во всех экстренных ситуациях. Выглядела она как плоская, металлическая палка и всегда имелась в чемодане с инструментами. Сегодня он её не взял, как и другие артефакты. Собрал самые простые инструменты. Пользоваться магией в подвале дома Роузли ни в коем случае нельзя.

Любой инструмент может исказить остаточный след или уничтожить улики.

Артан вернулся в гостиную. Девица вместе со своим зловредным филином куда-то исчезли. Зато нарисовался новый персонаж.

Растрёпанный светловолосый тип в потёртом сюртуке.

Он держал в руках корзину с какими-то продуктами и казался шокирован присутствием Артана. Мало того! Этот тип, который неизвестно как проник в дом, имел наглость задать вопрос:

– Вы кто ещё такой?!

– Это вы кто такой? – хмуро поинтересовался Артан, непроизвольно сжав руки в кулаки. Незнакомец не выглядел особо опасным, но инквизиторский инстинкт сработал сам собой.

– Нет, позвольте! – возмутился незнакомец. – Я друг семьи, Джонатан Страттон. Я вырос с Эммой и знал господина Роузли, а вот вас вижу впервые в жизни! Кто вы такой?

– Как вы всё-таки проникли в дом, уважаемый друг семьи? – усмехнулся Артан, проигнорировав вопрос. Легенду для соседей и любопытствующих инквизитор приготовил заранее, только отвечать на вопросы не привык. Скорее задавать их. Дави авторитетом, пока человечишка не раскололся – первая заповедь, которой обучали следователей Конклава.

– У меня есть запасной ключ, – гордо ответил Страттон. – Покойный господин Роузли оставил его моей матери на непредвиденный случай.

– Не кажется ли вам, господин Страттон, что заявляться в дом незамужней девушки, пользуясь запасным ключом, который вам вручили для экстренных ситуаций, слегка неблагородно?

– Мы с Эммой почти что помолвлены!

– Вот как… – бровь ри Кана поползла наверх. – А сама Эмма в курсе?

Джонатан Страттон открыл было рот, чтобы ответить, но в этот момент со стороны кухни раздался оглушительный взрыв.

Глава 6

Эмма

Когда я снова спустилась, филина в гостиной уже не оказалось.

Зловредная птица ожидала в кухне, многозначительно поглядывая на меня сверху вниз.

– Изволите завтрак, милорд? – шутливо произнесла я.

Ответом меня не удостоили, конечно же.

– Серьёзно? Даже почётное звание «милорд» тебя не устраивает?

В ответ снова молчание.

– Джедиджайя, завтракать будешь? – со вздохом поинтересовалась я.

– Я охотился ночью, – объявил филин. – Но не откажусь от ягод или фруктов.

Не знаю, когда и с чего отец решил завести филина, но этот несносный хищник жил в нашем доме, сколько я себя помнила.

К счастью, Джед оказался не просто магическим питомцем, но и довольно воспитанным. Потому что все свои естественные потребности справлял вне дома. На чердаке отец оборудовал небольшое окошко, через которое филин выбирался из дома, чтобы поохотиться или очистить организм от остатков еды.

Думаю, обычного немагического хищника мама в доме не потерпела бы. Чистоплотность была её пунктиком, который я унаследовала постольку-поскольку. Терпеть отходы жизнедеятельности филина в жилом помещении она точно не стала бы.

Не знаю, чем питался Джед за пределами дома – знаю, но не хочу об этом думать – здесь он тоже никогда не отказывался от угощения. Ловил мышей, если они рисковали объявиться, соглашался на молочные продукты, фрукты, ягоды, мясо и рыбу. Как прокормить этого прожорливого господина, я не имела понятия.

С тяжёлым вздохом наполнила чайник водой и поставила на плиту.

В доме отца имелась современная плита с духовым шкафом, которая питалась от артефакта-накопителя. Дорогое удовольствие, от которого большинство соседей отказывались, предпочитая по старинке огонь. Печи строили в домах с варочными плитами, которые существенно облегчали готовку, но всё же растопка была тем ещё квестом. Однако дрова стоили значительно дешевле артефактов-накопителей.

Рано или поздно мне придётся вернуться к этому способу, когда закончится заряд артефакта, которого, к счастью, хватит на пару-тройку недель.

Я покосилась на печь, выложенную симпатичной зелёненькой плиткой с геометрическими узорами. Помню, как мама радовалась, когда выбирала её.

Вся посуда в доме подбиралась именно в тон печной плиты и с тех пор не менялась. Поэтому я взяла с полки зелёную кружку и потянулась к банке для кофе точно такого же цвета.

Открыла крышку и заглянула внутрь. От кофе остался только аромат. Последние крохи выпили на поминальном обеде. Как и чай. На дне банки не обнаружилось даже пары чаинок, чтобы придать цвет напитку.

Я отперла вторую дверь и вышла в небольшой садик, которым занималась мама. После её смерти отец его забросил, но здесь всё ещё росли яблони, смородиновые и малиновые кусты.

Нарвала себе листьев смородины и сорвала пару яблок с ветки. Интересно, долго человек может прожить на яблоках? Я оглядела урожай ранних, довольно кислых фруктов. Можно их запекать, в принципе, а пока не закончилась мука – печь пироги на постном тесте. Будущее представилось безрадостным, и я поскорее отогнала картинку.

Решать проблемы нужно исключительно по мере их поступления. Сегодня я ещё могу доесть остатки поминального обеда и попытаться распродать артефакты. Заплачу коммуналку и на продукты хватит. Только на неделю, но нам бы день простоять и ночь продержаться.

Я промыла листья, порвала их руками, сложила в заварник. Туда же покромсала одно из яблок. Второе покрошила в миску филина.

Чайник как раз закипел и поспешила к плите, чтобы отключить питание. Только я повернула ручку до упора, как раздался страшный треск. По гладкой поверхности плиты побежала трещины.

– Мама, – только и успела вымолвить я, как раздался взрыв.

Даже не знаю, как я успела построить щит. Всё-таки не зря профессор Лантар гонял нас на занятиях по боевой подготовке. Мы смеялись, что будущим артефакторам это никогда не пригодится. Наш удел – сидеть в мастерской, а не бегать на поле боя, да Республика Крондт давно ни с кем не воевала. Однако дотошный профессор не раз повторял, что никогда не знаешь, откуда может прилететь – и ведь поди ж ты! Оказался прав!

Щит спас от осколков и магических ожогов, но, чтобы противостоять ударной волне моих способностей не хватило. Меня отбросило к противоположной стене, об которую я и ударилась головой, а потом благополучно осела на пол.

Помощь подоспела тут же. В кухню ворвались инквизитор на пару с моим соседом – Джонни Страттоном.

Ворвались, обозрели вид плиты, растрескавшейся на две неровные части, а также сиреневое марево – магическая субстанция, которой был наполнен артефакт питания. Неуправляемая энергия, которая может повести себя как угодно в свободном полёте. Даже взорвать весь дом.

Инквизитор сунул руку в карман, а потом метнул в это марево какой-то круглый предмет. Шарик в полёте раскрылся, как цветок, мгновенно впитал в себя магическое марево и вернулся к инквизитору.

– Ловко, – прохрипела я, и только в этот момент на меня соизволили обратить внимание. Мужчины бросились поднимать меня, спрашивать, как я себя чувствую, и ощупывать. Что интересно инквизитор сосредоточенно ощупывал мою голову, а Джонни Страттон зачем-то ненароком облапал грудь и даже принялся расстёгивать пуговки на сарафане. Я была так ошарашена всем происходящим, что даже не подумала возмутиться. К счастью, за меня подумал ри Кан.

– Прекратите её раздевать, Страттон! – рявкнул инквизитор. Очень вовремя, потому что Джонни уже добрался до пуговиц на блузке.

– Ей же нужен воздух!

– Она же носом дышит, а не грудью!

– А корсет? Я слышал, что дамы затягивают их так сильно, что сложно дышать.

– На ней рабочий сарафан, а не бальное платье! Эмма, присядьте.

Носком сапога инквизитор подтянул табуретку, которая чудом устояла на своих четверых, да и то, потому что стояла у самой стены. Усадил меня, после чего принялся ловко расплетать пучок волос.

– Что вы там делаете? – слабо поинтересовалась я. Сопротивляться напору совершенно не было сил. Голова ужасно болела от удара.

– Оказываю первую помощь, – огрызнулся инквизитор. – Не мешайте!

Сильные мужские пальцы быстро справились с причёской, после чего принялись нежно поглаживать мой затылок. Не знаю, что он там делал, но головная боль отступала. От рук инквизитора разливалась приятная прохлада, которая снимала боль, и заставляла млеть от каждого касания. Интересно, так и должно быть при оказании первой помощи?

Ри Кан словно прочитал мои мысли и тут же убрал руки. Я испытала странное разочарование. В теле осталось странное ощущение – сладостное и немного тревожное.

– Вам лучше?

– Да, спасибо. Мне, наверное, стоит обратиться к лекарю?

– Необязательно. Лёгкое сотрясение и немного рассечена кожа. Я убрал все последствия.

– А кто вы всё-таки такой? – внезапно подал голос Джонни.

Я подняла голову и вопросительно уставилась на инквизитора. Расследование в моём доме какое? Правильно, тайное. А вот что говорить соседям по поводу молодого неженатого мужика в доме, который делает лечебный массаж головы, меня не проинструктировали.

– Плотник, – даже не моргнув, соврал ри Кан. – Восстанавливаю подвал госпожи Роузли.

– Эмма, это правда?

Я пожала плечами.

– Ну а кто ещё? Конечно, плотник.

– А как вы научились лечить сотрясения?

– Матушка – лекарь, отец – плотник. Зарабатываю по стопам отца, но и от матери нахватался умений.

Как складно врёт! И не краснеет ведь… Ненавижу таких!