Сочинения. Том 3. Антидепрессант

– А ежели, муж ейный, чемпион мира по боксу?, – улыбнулся Поль. – Приложение, кстати, назовём «Дели Плэйт». Плэйт по-английски, тарелка. Типа, делим с кем-то тарелку с едой. «Дели», кроме того, звучит ещё, как часть английских слов «Делишиз» -вкусности, деликатесы, и «Деливери» – доставка. Так что, все в одном

Кстати. И это уже на полном серьезе.

Все идеи и решения, высказанные в этом рассказе, защищены законами об авторских правах. Защищены, прямо с момента публикации.

Так что, ни-ни…

– Все-все, заканчиваем!, – взвыл я от очередного приступа голода, – Бежим домой! Очень «кусать хоцца»…

ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ У МАМЫ…

День рожденья у мамы, —Ее нет, давным-давно, —Здесь, подарки и букетикЯ тащил, смеясь, в окноЗалезал из палисада,Чтоб сюрпризами накрыть,Ароматы лимонадаНа троих, на нас разлитьЛоб наморщив в напряженьи,Лучшим новеньким пером,Заполнял для дня рожденьяБуквы к буковкам добромТам волшебные чернилаОтливали золотым,Из чернильницы молитвыВозносились вверх, как дымЧтобы мама не болела,Чтобы радостна была,Чтобы печка дома грела,Чтобы летняя пора,Не сменялась на ненастье,Не кружилась голова,Чтобы счастье ей на счастье,Умножалось не едва…Если б все мои молитвыУдалось тогда сложить,Жить бы ей, тогда, без меры,Жить на Свете, не тужить.Но молился я не оченьИ ухаживал нетак,Вот, пришла на смену осень,И нахлынул зимний мрак.Улетели, удалилисьДуш родных тепло, уют, —На скамеечке у дома,Никого уже не ждут…И когда в Душе тревога,Заезжаю – есть нужда,На печальное кладбИще,В двор пустынный, иногда.День рождения у мамы,На столе горит свеча,Безкартинности, без драмы, —У себя внутри крича…

ДОЖИВЕМ ДО ПОНЕДЕЛЬНИКА…

– Я совсем не против самого фильма, но мне кажется, что современные десятиклассники далеко не такие взрослые, не такие рассуждающие о высоких материях, как нам показали, – заключил отец, вернувшись после очередной всегородской конференции учителей

Там не только продемонстрировали новый фильм о школе, но решалась и сама судьба проката. «Доживем до понедельника», который, наконец-то, добрался до Тираспольских кинотеатров.

– Впрочем, – продолжил отец, – и таких преподавателей в советских школах, как прежних, так и современных, я что-то не припомню. Особенно по такому предмету, как история

– Как этот фильм только разрешили?! Ума не приложу, – удивлялся отец.– Слишком уж там все умные, интеллигентные и свободные

– Ша, Фима!, – выразительно показав взглядом в мою сторону, мама, в очередной раз, попыталась оградить ребёнка от опасной для будущего информации. Отсюда было не так далеко и до зарождения вредной привычки критиковать статус-кво. Такие рассуждения в голове молодого человека могли, когда-то, дать ростки и легко стать проблемными, как для карьеры, так и для здоровья.

После маминого замечания, родители на время приумолкли, а затем продолжили обсуждать более привычные и нейтральные темы. Возник очередной, ставший привычным, дефицит товаров, повысились трудности в доставании мясных продуктов и книг. Мать докладывала об успехах в приобретении первых, отец, с азартом и воодушевлением, рассказывал об очередной фантастической удаче в охоте за вторыми.

В полном соответствии с моими ожиданиями, мирное обсуждение плавно перетекло в привычную ссору.

– Твои никчемные книги заняли все мыслимые и немыслимые пространства нашего двухкомнатного дворца с шестиметровой кухней, – вбросила факел мама

Действительно, дело с книгами дошло и до кухни. Даже на этой микроскопической территории отец стал хищно и подолгу заглядываться на плоский верх нашего маленького холодильника Нистру. Там, все последние годы, мирно располагался светлый раздвижной контейнер для хранения хлеба.

Покушение на это святое место вывело маму из себя. Разволновало окончательно.

Ведь, ещё совсем недавно, состоялся жестокий, варварский, по ее словам, захват верхних уровней платяного шкафа, расположенного в нашей небольшой спальной комнате.

Книги полностью оккупировали нарядную мебельную стенку с таким же романтическим названием, что и наш холодильник Нистру. Медленно, но верно, опасно накапливаясь на вершине шкафа, книжные тома грозили, и внезапными обрушениями, и возможными ушибами.

Сход очередной книжной лавины не сулил ни нам, ни отцу, ничего хорошего.

– Они – люди как люди… и Милосердие иногда стучится в их сердца. Квартирный вопрос только испортил их, – Слова Булгаковского Воланда, громко продекламированные мною посреди взаимных обвинений сторон, немного пристыдили родителей

Они заставили каждого из них, недовольно поджав губы, разойтись по противоположным углам ринга, находившимся в разных комнатах.

– Как дела, Милику?, – зачастую, и довольно дежурно, интересовался отец

– Доживём до понедельника, – словами из названия фильма, отвечал я

Доживать до понедельника было очень даже непросто. Если в известной киноленте демонстрировались только четверг, пятница и суббота обычной Московской школы, то у меня, к стандартным занятиям конца недели, добавлялась и физико-математическая школа при Тираспольском Пединституте. Занятия продолжались там, аж до десяти часов субботнего вечера.

На следующий же день, в семь утра воскресенья, меня поджидала тренировка в спортивной школе. Двухчасовой баскет со строгим Вилей Михалычем, не терпевшим опозданий, начинался рано. И проснуться надо было никак не позднее шести. Гулкий шаг по подмерзшим тротуарам, минут двадцать медленного троллейбусного танго, и я вихрем врывался в здание спортшколы.

Как Страшный Суд, по возвращению домой, ожидала писанина очередного сочинения, которое надо было сдавать, – Да-да, что улыбаетесь? Непременно в понедельник.

– А в пятницу?! После занятий и выполнения домашних заданий на субботу, надо было ещё успеть решить кучу сложных задач для физматшколы

В четверг – тренировка баскетбола

Среда – репетиция домрового оркестра Тираспольского дома пионеров со строгим и бескомпромиссным Владимиром Михайловичем.

Вторник, снова, дневная двухчасовая тренировка по баскетболу.

Только понедельник, после школы, можно было использовать для получения нескольких книжек из рук Серафимы Михайловны – ласковой, заботливой хранительницы нашей школьной библиотеки.

Надо было ещё успеть и совершить дерзкий набег на наше замечательное городское книгохранилище. Там выдавали только по две художественные и две научно-популярные книги на нос. Зачастую, выручал отец, забегая в городскую библиотеку с работы, по дороге домой. Крюк для него из второй школы, находившейся за центральным рынком, был неблизким. Теперь, я это хорошо осознаю и, запоздало, но ценю очень и очень высоко.

Несмотря на все это, поступивших книжных запасов едва-едва хватало на то, чтобы дожить до следующего понедельника.

Институт, аспирантура, работа в Академии Наук, семья, бизнес. Нет, никогда больше, ни разу в жизни, я не был так занят и, одновременно, так свободен, так счастлив, как в те далекие и славные времена…

ИЛЛЮЗИОН ЗАЖИГАЕТ ОГНИ…

Напрасно, -напрасно, прежние ИЛЛЮЗИОНЫ прозвали кинотеатрами. Мир мечты, изощренной фантазии, приключений, гораздо точнее, сочнее и красочнее, вбирало в себя именно то, исходное базовое слово, ярко сверкавшее разноцветными праздничными огнями:

И Л Л Ю З И О Н

После маленького, милого, уютного сокирянского кино моего детства, тираспольские кинотеатры поразили своим разнообразием, размерами и разными характерами.

Каждый из них, как и сокирянский, был для меня живым организмом со своим норовом, особыми запахами, качеством пестрого людского потока, наполнявшего и оживлявшего волшебное пространство Мечты.

Главным Тираспольским кинотеатром, того времени, был, конечно, модерновый «Спутник», где проходили самые кассовые премьеры.

«Фантомас», «Операция «Ы», «Кавказская пленница» и многие-многие другие. Этот киношный храм, фойе которого блистало за громадными стеклянными витринами, был самым настоящим аристократом.

Во время премьер с ужасными, до слез, надписями «Дети до 16 лет не допускаются», его охраняли самые строгие и вредные контролерши.

Мне, – бывшему крон-принцу сокирянского кино, привыкать к новым условиям было особенно тяжко. Ведь в Сокирянах, где бабушка Рива служила билетером, ее родной брат Янкель – киномехаником, а его жена, тетя Ита, правила буфетом, можно было смотреть любой фильм, хоть сто раз подряд.

Спутник находился, прямо напротив образцово-показательной школы #3, где я учился, в тот стартовый тираспольский год. Там же преподавал химию и мой папа.

Навсегда запомнился наш первый и, к сожалению, единственный совместный поход в кино. Ведь отец, все время, был занят. Это было в «Спутнике». Сидели мы, конечно, рядышком и, с большим смущением друг перед другом, смотрели, как раздевается героиня Светличной в легендарной

«Бриллиантовой руке».

Помнится, как вся мужская половина зала судорожно вздрогнула, словно пораженная особо мощным электрическим импульсом. Отлетевшая пуговица лифчика, оглушительно стрельнувшая на экране, стала, в одночасье, незабываемым эротическим переживанием у миллионов советских мужчин.

А как, на зависть всем нашим сверстникам, мы смогли проникнуть на «Фантомаса»?! Будучи, в свои 14—15 лет, довольно рослыми, мы, с Мариком Шором, нацепили, вдобавок, и модные отцовские галстуки на резинках. Билетёрши не устояли.

Совсем-совсем другим, был кинотеатр

«Октябрьской революции». Находился он рядом с центральной почтой. Там, мы смотрели подвиги «Мальчиша Кибальчиша», вместе сражаясь с подлыми «Буржуинами», оглушительно свистели и хлопали успехам «Неуловимых Мстителей», хохотали над выкрутасами смешного Попандопуло и штабс-капитана Овечкина.

Перед сеансом, там всегда выступал с интересным рассказом, увешанный орденами и медалями, очередной ветеран войны или революции. Мы задавали кучу вопросов. Однажды, был даже старичок, видавший самого Ленина. Вождь выступал с пламенной речью перед ещё молодыми солдатами, отправлявщимися на фронт. Мы страшно завидовали. Ведь, сам Ленин. Старик видал самого Ильича!

Перед одним грандиозным концертом, на стадионе, где выступали мегазвезды: Майя Кристалинская, Эмиль Горовец и Эдита Пьеха, перед нами проехал старенький автомобиль с открытым верхом, где стоял актер в образе Ленина. Улыбаясь, он приветственно держал руку у козырька знаменитой ленинской кепки, чуть развернув ладонь в сторону зрителей.

Трудно представить и описать, что тогда случилось! Тысячи школьников и взрослых, одномоментно, вскочили с трибун в диком восторге, с оглушительными криками» Урррра!» Даже появление Божества, казалось, не могло привести бы к такому оглушительному эффекту! Всем показалось, что Рай-коммунизм наступит уже завтра, и, всем-всем, там будет, самое настоящее, Счастье!

В те далекие дни, около той же почты, в новеньком, суперсовременном и, казалось, полностью стеклянном двухэтажном кафе» Чудесница», которым мы все, в Тирасполе, особенно гордились, повезло увидеть саму Эдиту Пьеху с капризничавшей дочкой.

Она, там у себя, в Ленинграде, была, наверное, жутко избалована. Как ещё можно было упираться, отказываясь от невиданно вкусных печений, пирожных и какао, наполнявших зал «Чудесницы» такими фантастически-вкусными запахами?!

А кино в клубе «Дома офицеров»?

Все мультяшное меню, того славного времени, из «Ну Погоди», «Бременских музыкантов», а также суперкассовых индийских фильмов, с участием Радж Капура, подавалось именно там.

В старших классах школы, мы, мальчишки, были поголовно очарованы героиней Ольги Остроумовой из «Доживём до понедельника».

Накануне премьеры, в Тирасполе даже состоялась учительская конференция, на которой решался вопрос о разрешении показа. Было рекомендовано « Разрешить», но с комментариями для школьников, что такие события мало реалистичны и характерны только для отдельно взятых московских школ.

«Трёх мушкетеров» можно было с удовольствием посмотреть в клубе завода им. Ткаченко, либо в старом кинотеатрике « Ленинского комсомола», название которого я, казалось, уже подзабыл. Он находился рядом с престижной школой номер шесть, где учился знаменитый академик Зелинский. Затем, как-то раз, там случился пожар. Все выгорело полностью.

На его месте, был возведён красивейший Дворец Пионеров, которым мы все гордились и восхищались. Нас, также, очень вдохновляло уникальное здание нашего театра. Он возвышался в самом конце улицы 25 Октября. Доминировал над все, вместе с Данко, несущим своё горящее сердце. Там шли гениальные моноспектакли режиссера Алика Учителя на музыку Розы Глейзер, моей двоюродной сестрички. Да упокоит Господь ее светлую Душу.

Мы все восхищались лучшей в мире рекой, красивым мостом через Днестр, небольшой «Колибой» – маленьким ресторанчиком в лесу, где можно было приготовить шашлык самостоятельно.

Выше Небес, превозносили мы успехи гребцов нашей знаменитой спортивной базы, регулярно побеждавших в Олимпийский Играх. Мы гордились лучшей в мире фабрикой коммунистического труда 40 Лет ВЛКСМ, возглавлявшейся легендарной Валентиной Соловьевой.

А знаменитые Пед- и Научно-исследовательский институт орошаемого земледелия? Им руководили академики Дворников и Жученко – будущий Президент Академии Наук и мои руководитель.

Мы, заранее, гордились кинотеатром Тирасполь, которого ещё не было и в помине. Будоражащие всех слухи о появлении многозального кинотеатра, да ещё в самом центре, начали бродить по городу, наверное, лет за десять до его открытия.

Да, с появлением компьютеров и интернета, чтение бумажных книг и просмотр фильмов в кинозалах, медленно, но верно уступают своё место другим способам получения информации – так сухо и цинично называют сейчас процесс трепетного перелистывания книг с волшебным запахом иллюстраций, поход в кинотеатр веселой ватагой, оживленно обсуждавшей фильм, либо интересный фантастический рассказ.

Но, нет, нет и нет! Прекрасные Воспоминания о Великом и Чудесном не умирают никогда! Глубоко в Душе, от предвкушения очередной встречи с чарующим миром ИЛЛЮЗИОНА, все радостно вибрирует и поёт.

– Сашка, Светка, Юрка, Марик! – побежали смотреть КИНО! Сегодня показывают « Сказку о потерянном Времени!

– Урррааа!…

В ТОЙ ОБЩАГЕ, НА ВОСЬМЕРКЕ…

В той общаге, на Восьмерке,Мой портфель в шкафу застыл,Там вахтерша спит в каптёрке,Та, которую забылПомню дым от сигареты,Кольца синие плывут,С губ срываются куплеты,Где слова совсем не лгутЗвуки музыки затравкой,Манят в страстную постель,Григ с Пергюнтом, ночь с приправкой,Под апрельскую капельЛегкий шорох во вращеньиНа конце иглы стальной,Ноты дарит добрый гений,В наш возвышенный настройПоцелуи, легкий шёпот,Плеск волны, Зефир ночной,От асфальтов дробный цокот,Охраняющий покойПолумрак, рождённый древом,Бледный свет от фонаря,Между лужами и Небом,Дождик кропит сизаряТот сложил покорно крылья,Капли катятся слезой,И печаль по дням премилымЗдесь, не кажется пустойНе напрасно, ведь, родился,,Не задаром ел и пил,Мир чудесный мне приснился,Тот, в котором странно жилВот и кончились парады,Вдруг, поэты разошлись,За печальные оградыСтарых муторных кладбищНу и что, что ностальгия,Ну и что, что вышел срок,В мире правят мимикрияИ запутавшийся РокСпозаранку, завтра утром,Солнца луч блеснёт в окно,Он раскрасит перламутром,Все, что ночью несмешноЗапоют о счастье птицы,Ветер вспенит хмурый лес,Задрожат Твои ресницы,Поднимая занавЕсУлыбнёшься сну вдогонку,Замурлычешь о своём,Вспомни-вспомни, ту поземку,Сквозь которую, вдвоемПо бульварам и Арбатам,В небе, поле, облаках,Вопреки смешным зарплатамИ мозолям на рукахЖизнь, насыщенную смыслом,Испытали на себе,Счастья плыли коромысла,И в хоромах, и в избеМы мечтали, мы бродили,По годам беспечно шли,Просто были, просто жили,Радость детскую неслиУлыбнись Судьбе навстречу,Облакам махни рукой,Обними родные плечи,Да под звёздами постой…

ВЕСЕННИЕ ГРОЗЫ…

Мечет заговором лето,Плещет запахом Весна,Там, на набережных, где-то,И в песочницах, ОнаГрозы свежестью сверкают,Птичий гомон, легкий свист,И под каплями расстают,Шум деревьев, дерзкий твистРазбежится, ужасаясь,Вся нарядная толпа,И девчонки в платьях бальных,И букашечек крупаТы щекою, вдруг, припала,Гром раздался средь Небес,Сердце радостное сжалось,Счастье, нынче, на развесНет. Не сдвинусь ни а йоту,Пусть вода за воротник,Я к живительному, – Что Ты?Я к дыханию приникПузырится дождь в асфальтах,Лёгкий пар над всем струит,А в душе играют альты,Зонтик чей-то тут виситКрасный, каплями сверкает,На ветвях повис не зря,Нас слегка он прикрывает,От нежданного дождяОт завистливого взгляда,От шумящей суеты,От душевного разлада,Капли шепчут, – Ты, Ты, Ты…

ЗИМНИЙ ШТОРМ В КОНСТАНЦЕ…

– Аристотель! Аристотеееель!, – орал в микрофон директор нефтеперабатывающего завода Констанце. Жемчужина на берегу Чёрного моря славилась не только пляжами, молодежными лагерями, но и внушительным объемом нефтяных сделок. Голос директора широко и громко разносился по всей территории предприятия, насквозь пропитанного резким едким запахом серы

– Аристотель, главный инженер, – скромно представился сухощавый мужчина, лет пятидесяти, с лёгкой улыбкой понимания. Видно было, что он привык к любопытным взглядам обывателей, впервые лицезревших редкого обладателя имени легендарного человека из далекой древности

Полвека особого отношения окружающих, искусно отточили черты лица, сформировав их аскетически-аристократическими, мудрыми, почище любого скульптора. Портрет дополнялся и украшался живыми умными глазами, искрящимися доброжелательностью и самоиронией.

Утро Констанцы – известного морского курорта, оказалось по уши завалено последствиями обильного ночного снегопада. Он был редким даже для Бухареста, находящегося много севернее.

Отяжелевший искрящийся снег склонил книзу бедные ветки деревьев, одел роскошные шапки на все разнокалиберные памятники, щедро завалил тротуары, вдоль которых уже неслись бурные потоки мутной талой воды.

Взгляд привлекла подержаная машина, быстро летящая по разбитой дороге. Из открытого водительского окна торчал торс мужчины в дубленке на голое тело. Голова с копной волос, развевавшихся ореолом, доставала почти до встречной полосы движения. Мужчина пристально, не отрываясь, смотрел на дорогу. Опасный трюк не прошёл даром. Раздался громкий треск сломанного зеркала встречной машины, и глаз горе-водителя был немедленно украшен внушительным кровоподтеком.

– Зачем он так высунулся из кабины?, – Володя Долгов, прилетевший из Удмуртии удостовериться, что в Румынии, действительно, перерабатывать нефть намного выгоднее, был полон недоумения

– Видишь большой ком снега на капоте машины?, – пояснил опытный Женька Кузьмин, несколько лет представлявший в Румынии великое Совтрансавто.– Этому идиоту было лень смахнуть снег, и всю поездку, пока ему не нахлобучили на глаз зеркало, он, сквозь лобовое стекло, ничего не мог разглядеть. Поэтому и ехал, наполовину высунувшись

Подивившись особенностям загадочного румынского характера, мы выслушали и долгое повествование Аристотеля. Рассказ о его сакральной связи со знаменитым древним тезкой, поучавшим самого Александра Македонского.

Вскоре, потомок древнего мудреца стал сбивчиво объяснять, почему тяжелая удмуртская высокосернистая нефть никак не подходит к переработке на ультрасовременном оборудовании завода.

– Смею заметить, – продолжал он хвастливо, что Ваша российская нефтепеработка даёт не более тридцати процентов выхода дизеля и бензина, а наша, – все семьдесят пять

Однако, ничего не поделаешь, – При этом, он, указал взглядом в потолок, где, видимо, должны были находиться спрятанные микрофоны.

– Не прогуляться ли нам по берегу моря? Здесь, как-то дышится тяжело, – разгадав незамысловатый намек профессионального взяточника, я уверенно зашагал в сторону бурно шумящей стихии

– Конечно-конечно, Домнуле (господин, рум) Бланк. Пофтим – Пожалуйста

Тугой черноморский бриз был резок и прохладен, даже для декабря. Вращая глазами, Аристотель живописно помогал руками, объясняя радужные перспективы взаимовыгодного сотрудничества.

Разбавление тяжёлой удмуртской сернистой нефти лёгким чёрным золотом из арабских стран, плескавшимся в соседнем терминале, выглядело заманчивым и экономически неотразимым.

В громадной металлической бочке нефтяного резервуара размещался целый миллион тонн. Маленькой щепоткой Аристотель показал размер небольшой, по его мнению, просто микроскопической мзды за такое огромное дело. На самом же деле, вкупе со скромно потупившимся взором прохиндея, размер его взятки надо было, скорее, демонстрировать не пальцами, а большими охватами. Тем не менее, условия были, все равно, очень выгодными.

Совершенно случайно, в кустах, оказался и «белый рояль», в виде нескольких бутылок знаменитой «Вдовы Клико». По поводу удачной сделки, они рванули одновременным салютом, вместе с нашими радостными эмоциями.

Прошло не менее получаса. Удаляясь с пустынного зимнего пляжа и слегка пошатываясь от выпитого, я оглянулся. У самой кромки моря, будто ведя неспешную беседу, стояли опустошенные бутылки шампанского.

Пена, радостно вырвавшаяся из их многолетнего плена, полоснула в наших душах вспышками неуёмной энергии.

Приземлившись на морской песок, она легко и незаметно смешалась с неотличимыми, но неизмеримо большими, почти бесконечными, количествами пены, которая зародилась и взлетала от гигантских серых волн, разбивавшихся вдребезги о неприступные бастионы огромных бетонных пирсов…

ПО СИСТЕМЕ СТАНИСЛАВСКОГО…

Петрову надоело стареть. Скучное это дело. Да и внешний вид перестал нравиться. Грустно, но со временем, он слегка полысел. Спортом занимался ведь только в детстве. Поэтому, казалось, что понемногу, но стал вырисовываться предательский живот. На фоне высокого роста, это было пока не так заметно, но все же.

Приятели и сослуживцы тоже, к счастью, моложе не становились. Вместо девушек, хитов и политики, они взахлеб обсуждали различные диеты и участившиеся визиты к врачам. Но те помогали все реже.

– Старение – штука неприятная, но естественная. Ничего не поделаешь, – заявил Женька – старый товарищ по детским играм, выбившийся в профессора медицины

– Как не поделаешь?, – возмутился Серега, поглядев в зеркало и обнаружив там, вместо быстроглазого мальчишки, грустно-седеющего Петрова

– Можешь меня сфотографировать?, – неожиданно предложил он Женьке, – а лучше, возьми свой айфон и зафиксируй небольшое видео. Как я зайду, усядусь, произнесу пару заезжих фраз

– Уж не влюбились ли Вы, молодой человек? – заулыбался приятель. Однако встал и послушно приготовил к съемке мобильник последней модели. Ещё с детства, он любил все самое новое. Его отец – известный в Тирасполе гинеколог, любил задаривать любимого сыночка. И первые ласты во дворе появились именно у него, и велик спортивный, и даже воздушный пистолет, из которого можно было вовсю стрелять по лягушкам.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.