скачать книгу бесплатно
– Я своё мнение высказала, – ответила Бобби. – Всё это не имело бы никакого значения, если бы Элисон выбирала для обожания приличных людей. Но она почему-то всегда делает крайне неудачный выбор.
– Если бы мисс Уилкокс хоть немного соображала, что к чему, она бы запретила Элисон прыгать вокруг себя, – заметила Пат. – Мисс Корнуоллис мгновенно пресекает подобную ерунду, и остальные учителя тоже. А мисс Уилкокс, боюсь, будет поощрять не только Элисон, но и эту ужасную Энн-Мэри.
– Ну и ладно, – махнула рукой Бобби. – Если ей нравится, чтобы разные дурочки смотрели ей в рот, так ей и надо. А мы давайте сходим и проверим, что там с кортом. Можно ли на нём в теннис играть?
По пути подруги повстречали Алму Пудден. Вид у той был настолько несчастный, что Пат стало её жалко.
– Пойдём с нами, поиграем вчетвером, – окликнула она Алму.
– Я не могу бегать, – как всегда, монотонно ответила та, – я слишком жирная.
– Вот и сбросишь немного жира, – вставила Изабель. – Пойдём.
Но нет. Алма отказывалась от физических упражнений так же упорно, как Клодин. Француженка увиливала от всех спортивных игр и даже от уроков природоведения, если они проходили на свежем воздухе. Сначала она подстраивала всё так, чтобы экономка отдавала ей зашивать горы постельного белья вместо занятий. Но экономка быстро раскусила её хитрость, и Клодин внезапно обнаружила, что ей нечего зашивать и больше нет повода сидеть в помещении.
Но француженка не сдалась. Как только становилось ясно, что необходимо надеть спортивную форму и выйти на спортивное поле или корт, у неё тут же начинались спазмы, колики, тошнота, так что всё сразу отменялось. Просто удивительно, как Клодин всегда удавалось отвертеться от всех дел, которые ей не нравились. Они с Карлоттой были два сапога пара. Ту тоже невозможно было заставить делать то, что ей не хочется. Только Клодин любила решать свои проблемы по-тихому и потом с невинным видом тайно наслаждаться результатом, а Карлотта всегда действовала в открытую.
Обе не ладили с Мирабел, которую, как она и мечтала, сделали в этой четверти капитаном школьной спортивной команды. Глэдис стала помощницей капитана, и обе были счастливы. Глэдис была маленькая и худенькая, но очень ловкая и подвижная как на поле, так и на корте, отлично плавала. Кроме того, она умела очень хорошо разговаривать с младшими девочками, которые стеснялись и побаивались шумную, грубоватую Мирабел.
Мирабел была типичным капитаном – крепкая, громогласная, доброжелательная и не особенно чуткая. Она хотела, чтобы Элисон, Клодин, Энджела и Карлотта принимали больше участия в играх, а они упорно не желали этого. Мирабел ужасно раздражалась, если эти четверо не появлялись на тренировках, которые им были назначены, или скучали на спортивном поле, а то и начинали болтать посреди игры.
– Эта Мирабел меня замучила, – пожаловалась Клодин своей тётушке, мадемуазели. – Она всё время требует, чтобы я шла на поле. Ей обязательно надо, чтобы я там взмокла, перепачкалась, чтобы у меня растрепались волосы. Ты не могла бы сказать ей, что у меня слабое сердце, ma tante?[4 - Тётя (фр.).]
– Боже, Клодин?! У тебя слабое сердце?! Ты никогда не говорила мне об этом! – испуганно воскликнула мадемуазель. – У тебя что-то болит? Тебе надо сейчас же пойти к экономке.
Но это было последнее, чего хотелось бы Клодин. Экономка никогда не верила ни одному её слову.
– Нет, у меня ничего не болит, – скромно сказала девочка. – Просто вот здесь что-то трепыхается иногда, когда я бегаю или поднимаюсь по ступенькам.
Мадемуазель с сомнением уставилась на Клодин. Она души не чаяла в племяннице, но иногда у неё всё же возникало смутное подозрение, что та морочит ей голову. Клодин прижала руку к тому месту, где, как ей казалось, находится сердце, показывая, что трепыхается именно там. К сожалению, она ошиблась – сердце располагалось совсем в другой стороне.
– Tiens![5 - Так-так (фр.).] – произнесла мадемуазель с тревогой, но слегка рассерженно. – Ты держишься за живот, а не за сердце. Может быть, следует дать тебе хорошее лекарство.
Клодин тут же слиняла: не хватало ещё, чтобы экономка напичкала её «хорошим лекарством». Но надо бы выяснить, где же всё-таки находится сердце, чтобы в следующий раз не попасть впросак.
Через несколько дней жизнь пятого класса вошла в привычную колею. Они учились, ворчали и бурчали, смеялись и болтали, играли в спортивные игры и, набегавшись за день, мгновенно засыпали. Это была хорошая жизнь, интересная, полная новых впечатлений и дружбы. И становилось немного грустно при мысли, что ещё один класс – и Сент-Клэр навсегда останется в прошлом.
А в середине четверти их ожидал серьёзный экзамен – всех, даже Дорис, Алму и Фелисити, которые были твёрдо уверены, что они его не сдадут.
– В любом случае не помешает подготовиться к нему, – сухо сказала мисс Корнуоллис. – Если вам удастся его сдать – не важно, с какой отметкой, – я уже буду считать это достижением. После экзамена можно будет немного расслабиться, но до него вы должны работать с полной отдачей и стараться изо всех сил.
Все сидели в своих комнатах и работали. Карлотта стонала над математикой, а Клодин ломала голову над английской грамматикой. Фелисити прилежно читала произведения английской литературы и писала по ним сочинения, не бросая, как раньше, дело на полпути, потому что ей пришла в голову новая мелодия. Энн-Мэри, торопливо сделав уроки по всем предметам, часами сидела над литературой, надеясь получить одобрение мисс Уилкокс.
Трудились даже лентяйки Дорис и Энджела. В школе было весело, но и работать приходилось очень-очень много.
Глава 4
Энджела теряет терпение
Первоклашки послушно выполняли все указания пятиклассниц. Они приносили, уносили, жарили тосты к чаю и были готовы рассказывать о своих делах всякому, кто станет их слушать.
Мирабел была дружелюбнее всего с теми, кто хорошо показал себя в спортивных играх. Она советовала им чаще тренироваться в беге и захвате мяча в лакроссе, укомплектовывала школьные команды, а в своё свободное время занималась с младшими девочками, и они её за это обожали.
– Малышка Молли Уильямс такая молодец, – сказала как-то Мирабел, составляя очередной список. – Знаешь, Глэдис, я хочу включить её в третью команду. И Джейн Тил тоже хорошо работает, ей только надо бегать побольше.
– Зато Антуанетта такая же, как Клодин, – заметила Глэдис. – Я вообще не могу заставить её заниматься, ей это неинтересно. И Клодин не хочет мне помочь, наоборот, подсказывает сестре, под каким предлогом выкрутиться.
– Надоела мне эта Клодин с её враньём, – раздражённо проговорила Мирабел. – Дождётся она когда-нибудь, что её выгонят из школы за все эти хитрости.
– Ну что ты, – расстроилась Глэдис, – не такая уж она плохая. Клодин просто другая, и к тому же она стала вести себя гораздо лучше в последнее время.
– Да уж должна бы. Она всё-таки давно живёт в Сент-Клэре, – буркнула Мирабел, добавляя в список ещё одно имя. – Вот, вставляю Молли Уильямс. Она будет счастлива.
– Плохо, что Элисон и Энджела слишком часто гоняют младших по своим делам, – сказала Глэдис. – У них в комнате постоянно вертится какая-нибудь первоклашка, которая делает за них работу. Энджела даже заставила Джейн Тил зашивать что-то из своих вещей, хотя это запрещено.
– Я поговорю с Джейн, – решительно произнесла Мирабел. – Объясню, что она не должна ничего зашивать за Энджелу. Пусть лучше тратит это время на тренировки.
– Может быть, лучше поговорить с Энджелой, а не с Джейн? – спросила Глэдис. – Мне кажется, она сама должна сообщить Джейн, что та не обязана шить за неё.
– Я разберусь с Джейн, – повторила Мирабел твёрдо и резко, как настоящий капитан школьной команды. В то утро она была настроена более решительно, чем обычно.
– Джейн нравится Энджела, – сказала Глэдис.
Мирабел, уже в дверях, недовольно фыркнула.
– Я ей тоже нравлюсь до ужаса, – ответила она. – Уверена, она сделает всё так, как скажу я, а не Энджела. Можешь не беспокоиться об этом, Глэдис.
Разыскав Джейн Тил, Мирабел окликнула её:
– Привет, Джейн! Подойдёшь на минутку?
Четырнадцатилетняя Джейн была маленькой, худенькой и подвижной. Она тут же подбежала, вся розовая от волнения. Неужели Мирабел включила её в третью команду вместе с Молли? Вот здорово!
– Джейн, я хочу, чтобы в следующие две недели ты активнее тренировалась на поле, – как всегда, прямо и по делу, сказала Мирабел. – Ты станешь отличным игроком, если будешь чаще тренироваться. Тебе уже на этой неделе следовало больше работать, вместо того чтобы зашивать какие-то вещи для Энджелы, тем более что ты не должна это делать.
– Но мне нравится, – порозовев ещё сильнее, проговорила Джейн. – Я хорошо шью, а Энджела – плохо. Я с удовольствием ей помогаю.
– Заканчивай с шитьём, лучше тренируйся как следует, – велела Мирабел. – Я отвечаю за спортивные игры и хочу, чтобы все мои игроки выкладывались по полной.
– Я буду выкладываться, – пообещала Джейн, гордая тем, что Мирабел назвала её отличным игроком. – Но я уже пообещала Энджеле, что буду всю четверть зашивать её порванные вещи. Я сама предложила ей, Мирабел.
– Значит, скажи ей, что не сможешь это делать, – сказала Мирабел, которая не понимала, что бывает что-то важнее собственных интересов.
– Но Энджела обидится и расстроится. И потом, мне нравится делать ей приятное, – растерянно, но упрямо ответила Джейн. – Она… Она такая красивая, ведь правда, Мирабел?
– Не понимаю, при чём здесь ты, – раздражённо произнесла Мирабел. – И вообще, я – твой капитан, и ты должна меня слушаться. А если не будешь, я не включу тебя даже в четвёртую команду, не то что в третью.
Она резко повернулась и ушла. Джейн смотрела ей вслед, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. Она всегда восхищалась Мирабел, но и Энджелой она тоже восхищалась! У Энджелы была такая чудесная улыбка, она всегда так мило разговаривала. И вторая девочка из её комнаты – Элисон – тоже была очень симпатичная.
Подумав, Джейн рассказала всё своей подруге Салли.
– Если хочешь, чтобы тебя зачислили в третью команду и включали в интересные игры, надо слушаться капитана, – сказала та. – Объясни Энджеле, что тебе так сказала Мирабел. Если Энджела такая хорошая и добрая, как тебе кажется, то, конечно, она не станет требовать, чтобы ты зашивала её вещи.
– Точно! – обрадовалась Джейн. – Знаешь, Салли, мне ужасно не хочется расстраивать Энджелу. Она правда очень хорошая. Если она на меня рассердится, мне будет тяжело.
– Расскажи Энджеле об этом, когда пойдёшь готовить ей тосты к чаю, – посоветовала Салли.
Джейн последовала совету подруги. Перед чаем она, нервничая и переживая, подошла к Энджеле.
– Энджела… – робко начала девочка, накалывая ломтик хлеба на длинную вилку. – Энджела, я принесла твои вещи, которые надо было зашить. Я всё сделала, даже заштопала ту дорожку на чулке сзади.
– Спасибо, Джейн, – произнесла старшая девочка, одарив младшую лучезарной улыбкой, от которой таяло сердце.
– Но, к сожалению, я не смогу и дальше их зашивать, – продолжила Джейн.
– Это ещё почему? – вздёрнула брови Энджела. – Ты же обещала. Терпеть не могу людей, которые не выполняют свои обещания.
– Понимаешь, мы поговорили с Мирабел, – пробормотала Джейн. – Она сказала… сказала…
– Я догадываюсь, что она сказала, – презрительно бросила Энджела. – Что ты – замечательный игрок и должна больше тренироваться, поэтому тебе не следует выполнять мои противные поручения. А ты сразу согласилась. Предательница.
– Не говори так, Энджела, пожалуйста, – взмолилась бедная Джейн. – Всё совсем не так. Мирабел не сказала о тебе ничего плохого. Но я должна слушаться её, поскольку она мой капитан.
– Не понимаю, почему кто-то вообще должен слушаться дорогую Мирабел, такую добродушную и громогласную, – фыркнула Энджела. – Почему, если она сходит с ума по спортивным играм, все остальные тоже должны сходить по ним с ума? Игры, игры, игры! Клодин совершенно права – это же глупость какая-то.
– Но, Энджела, – растерялась Джейн, – игры – это ведь так здорово! В команде все такие дружные и борются не за себя, а за всех вместе, и…
– Вот только не надо меня учить, – разозлилась Энджела. – Первоклашка недоделанная. Да мне плевать, чем ты занимаешься! Иди и бегай высунув язык с утра до ночи, если тебе так нравится. Я тебя больше ни о чём не попрошу. Мне предатели не нужны. Сейчас же положи мой тост. Иди и передай Вайолет Хилл, что я её жду. Она будет выполнять мои поручения вместо тебя.
Джейн перепугалась. Она преклонялась перед прекрасной, сияющей, как солнышко, Энджелой, а та вышвырнула её, точно мусор, и тут же заменила этой дурочкой Вайолет Хилл. Вайолет давно обожала Энджелу издалека и была готова на всё ради её улыбки.
Джейн всхлипнула и выбежала из комнаты, а через несколько минут на её месте появилась обмирающая от счастья Вайолет Хилл. Энджела принялась лениво командовать. Её забавляло то, что первоклассница убирается в комнате, дрожа от восторга, и готова выполнить любое её указание.
Потом появилась Элисон. Увидев Вайолет, она очень удивилась:
– А где же наша верная Джейн?
Энджела в двух словах сообщила о том, что произошло. Вайолет Хилл слушала её с жадным интересом, очень довольная тем, что Джейн впала в немилость. Уж теперь Вайолет покажет, насколько она лучше, чем Джейн!
– Ты не должна была говорить всё это при Вайолет, – сказала Элисон Энджеле, когда первоклассница вышла из комнаты. – Ты же знаешь, как нравишься Джейн. С ней удар случится, если Вайолет разболтает всему первому классу о вашей ссоре.
– Так ей и надо, – безжалостно ответила Энджела.
– Энджела, – после минутного молчания снова заговорила Элисон, – ты делаешь из этих девчонок каких-то дурочек. Мне кажется, ты неправильно себя с ними ведёшь. Прикидываешься такой необыкновенной, а они и верят. Бедная Джейн, наверное, сейчас рыдает в три ручья. Ты же знаешь, мисс Теобальд очень этого не любит.
Энджела побледнела от злости и яростно уставилась на Элисон. Она не привыкла, чтобы её отчитывали, и ей сразу захотелось сказать подруге что-нибудь обидное.
– Кто бы говорил, – протянула она своим самым ехидным тоном. – Ты сама-то ничуть не лучше этих девчонок. Обожаешь свою любимую мисс Уилкокс и даже пытаешься говорить таким же низким голосом, как она. Просто смешно на тебя смотреть!
Элисон очень обиделась. Она совершенно не выносила, когда критиковали людей, которые ей нравились.
– Мисс Уилкокс очень искренняя, – ответила она с достоинством, – этим она мне и нравится. Тебе безразлична английская литература да и вообще всё, кроме тебя самой, Энджела, поэтому тебе не понять моей симпатии к такому интересному человеку, как мисс Уилкокс.
– Бред, – грубо ответила Энджела.
В тот вечер они больше не сказали друг другу ни слова. Энджела молча бесилась, а Элисон старательно и любовно писала длинное сочинение, которое, как ей казалось, должно было понравиться мисс Уилкокс. Невесёлый получился вечер.
После этого Энджела затаила на Мирабел зло. Она не осмелилась высказать напрямую всё, что думала о случае с Джейн, потому что боялась получить решительный отпор. Став капитаном школьной спортивной команды, Мирабел впервые почувствовала вкус власти и теперь вела себя ещё более резко и прямолинейно, чем раньше. Она никогда не отличалась чуткостью, и Энджела давно уже потеряла надежду больно уколоть одноклассницу. Ей оставалось только бросать на Мирабел презрительные взгляды и говорить гадости за её спиной. Но всему классу было хорошо известно, что Энджела всегда бросает презрительные взгляды и говорит гадости, когда злится, поэтому никто не обращал на это внимания, в первую очередь сама Мирабел.
С Элисон Энджела помирилась: не сказать, что ей очень этого хотелось, но надо же было с кем-то поделиться всем, что накипело. Кроме того, Элисон искренне восхищалась внешностью и нарядами Энджелы, а это всегда приятно. В свою очередь, Элисон прекрасно изучила недостатки подруги. Она больше не преклонялась перед ней и не соглашалась с каждым её словом, но по-прежнему была в восторге от сияющих золотом волос и ярко-синих глаз Энджелы. Элисон была тоже не против помириться, поскольку ей хотелось всё время говорить о мисс Уилкокс – какая она удивительная, и какие прекрасные стихи она пишет, и как изумительно читает их в классе своим низким грудным голосом.
Так что в благодарность за восхищение Энджела была вынуждена слушать болтовню Элисон. Девочки помирились, но новая ссора могла вспыхнуть в любой момент.
Глава 5
Делу – время, потехе – час
Пятиклассницы трудились вовсю. Как выразилась Пат, мисс Корнуоллис не давала им спины разогнуть, постоянно загружая всё новыми заданиями. Мисс Уилкокс тоже много задавала. Директриса мисс Теобальд провела в классе пару уроков, и, хотя домашнее задание оставила небольшое, девочки выполняли его особенно старательно.
Когда ещё и мадемуазель назадавала кучу всего, пятиклассницы подняли стон.
– Решить примеры по математике, нарисовать карту по географии, выучить стихи на французском, написать сочинение по литературе для мисс Уилкокс… Да у нас у всех будет нервный срыв! – пыхтела Бобби.
Не возмущалась только Пэм Бордман. У неё была феноменальная память: стоило ей один раз взглянуть на страницу – и она тут же всё запоминала. Дорис завидовала ей в этом отчаянно.
– Я совсем не запоминаю домашку, – со вздохом призналась она. – Всё, что утром выучу, к вечеру уже забываю.
– Но ты ведь хочешь стать актрисой, а им приходится учить огромные роли, – заметила Пэм.
– Как это ни смешно, но когда я кого-то изображаю и одновременно проговариваю текст вслух, то запоминаю его очень легко и уже не забываю, – сказала Дорис. – А вот когда сижу над учебником и зубрю, ничего не получается.
– Попробуй слова из учебника тоже повторять вслух, как будто произносишь роль, – предложила Пэм, и в её серьёзном взгляде вспыхнула смешинка. – Держи. Это французское стихотворение о такой распрекрасной природе, как говорит наша Мамзель. Произноси вслух, изображай коровок и овечек, попрыгай немного, как милые резвые ягнятки. А когда доберёшься до уток, походи вперевалку. И сразу всё запомнишь.
И Дорис с жаром принялась учить французское стихотворение о природе. При виде её Пат и Изабель, которые забежали за какой-то книгой, чуть не упали от хохота. Дорис громко произносила слова, сопровождая их самыми разнообразными движениями. Она то скакала, как ягнята, то жевала, как коровы, то ходила вперевалку, как утки. Это было восхитительно. Подруги визжали от смеха: Дорис превратила нудную и тяжеловесную поэму в комические куплеты.
– Ну что, запомнила? – поинтересовалась Пэм, когда она без сил рухнула на стул.
Дорис почесала нос.
– Сейчас проверю, – сказала она. – Начинается так…
Но, пока Дорис не встала и не начала изображать всё по новой, она не смогла вспомнить ни слова. Стало ясно, что текст всплывает у неё в уме только одновременно с игрой.
– Но ты всё же запомнила стихи, – обрадовалась Пэм. – И ты их не забудешь. Мамзель будет очень довольна своей chеre[6 - Дорогая (фр.).] Дорис.
Но, увы, на следующий день Дорис не удалось произвести хорошего впечатления на мадемуазель. Упражнение, которое надо было выполнить письменно, пестрело ошибками, и француженка сурово перечеркнула его синим карандашом. Учительница не жалела карандаша, когда злилась, и тетради по французскому языку представляли собой жуткое зрелище.
– А, Дорис… – начала мадемуазель во время обсуждения домашнего задания. – Ах ты… Я держалась рукой за твой пульс…
