Моя революция

скачать книгу бесплатно

– А почему не «Дагвино» или «Арарат»?

– А о чем я тебе только что говорил?

К чувству разочарования примешалось еще и чувство стыда за собственную тупость. Ведь старик просто пытался «докричаться» до меня, как и до тех, из своей молодости.

Я сделал еще один большой глоток и делано равнодушным тоном сказал:

– Давайте протокол, я подпишу.

– Почитай-ка сначала вот это, – Джокер протянул мне ксерокопию «Протокола допроса подозреваемого».

Я начал читать: «…Лосев Андрей Юрьевич…» и поймал себя на мысли о том, что до настоящего момента не знал, как полностью зовут Лося, хотя, конечно догадывался, что прозвище его, скорее всего, было производным от фамилии. За время плотного общения и бесконечной болтовни в «басах» во время «выездов» мы, казалось бы, узнавали друг о друге все, вплоть до имен аквариумных рыбок и черепашек, которые жили почти у каждого из нас в начальной школе, а фамилий, да что там фамилий, даже имен друг друга иногда не знали.

Дальше по тексту: дата рождения, образование, место жительства и работы, «По существу заданных мне вопросов хочу показать следующее.». Я остановился на этом «хочу». Почему протоколами предусмотрено именно это слово, символизирующее сугубо добровольное волеизъявление? Вряд ли Лось действительно «хотел» что-то сообщить следствию. В данном контексте скорее подошло бы «вынужден» или что-нибудь в этом роде. После того, как я поделился своими соображениями с Джокером, он усмехнулся в усы и заметил:

– Если когда-нибудь мне доведется участвовать в корректировке процессуальных бланков – я буду настаивать на том, чтобы в этом месте оставляли пробел. Представляю, как подозреваемые изгаляться начнут: «вынужден», «попробую», «не хочу» – вот смеху-то будет! Давай, читай дальше.

Я пробежал глазами дату и время и погрузился в текст:

«…я без определенной цели находился недалеко от выхода из станции метро „Электросила“ совместно со своим знакомым по прозвищу „Бритва“ и его знакомым (данных не знаю, могу описать). Мы заметили группу лиц мужского пола, которые, находясь в состоянии алкогольного опьянения, вели себя вызывающе.

Следователь: Почему вы и ваши знакомые были в медицинских повязках на лицах? Как вы определили, что указанные мужчины находятся в состоянии опьянения, и что вы подразумеваете под словом „вызывающе“?

Лосев А. Ю.: Мы были в повязках, потому что в этой части города сильно загрязнен воздух. Я определил состояние мужчин, потому что речь их была невнятной, произносимые слова не распознавались, и они беспорядочно подпрыгивали, размахивая руками. „Вызывающим“ я считаю парковать автомобили на тротуаре и громко демонстрировать с использованием автомобильного магнитофона запись неприятных звуков, отдаленно напоминающих музыку.

Следователь: Что произошло дальше?

Лосев А. Ю.: Я сделал замечание одному из указанных лиц, в ответ на что он начал громко воспроизводить непонятные мне звуки и пугать меня выражением своего лица.

Следователь: Что в это время делали ваши знакомые, находящиеся вместе с вами?

Лосев А. Ю.: Сначала они наблюдали за происходящим, а потом, когда еще двое сопровождавших упомянутого мужчину лиц попытались ударить меня, мои знакомые попросили их этого не делать. Когда к нам подошли еще четверо мужчин из этой компании и начали пытаться нам троим наносить удары руками и ногами по голове и различным частям тела, я и мой знакомый, которого я знаю по прозвищу „Бритва“, отступили и пытались закрыться руками от ударов, а знакомый „Бритвы“ отошел на безопасное расстояние.

Следователь: Вы или ваши знакомые били мужчин, которые, с ваших слов, напали на вас?

Лосев А. Ю.: Нет.

Следователь: Потерпевшие и свидетели, а также собранные по делу доказательства указывают на то, что вы нанесли не менее чем трем лицам побои и не менее чем двум лицам – вред здоровью средней тяжести, используя при нанесении ударов предмет, похожий на бейсбольную биту. Как вы это объясните?

Лосев А. Ю.: Я предполагаю, что во время нападения на меня и сопровождавших меня граждан нападавшие, в силу состояния опьянения, во время попыток ударить нас размахивались руками, не рассчитывая сил, теряли равновесие и падали. При падении они ударялись о бейсбольную биту, находившуюся у меня в руках.

Следователь: Как у вас в руках оказалась бейсбольная бита?

Лосев А. Ю.: Я достал ее из находившегося при мне рюкзака.

Следователь: С какой целью вы имели при себе бейсбольную биту и зачем достали ее из рюкзака: с целью обороны или с целью нападения?

Лосев А. Ю.: Я планировал в этот день записаться в секцию бейсбола, поэтому имел при себе бейсбольную биту, а достал ее из рюкзака для того, чтобы выбросить, так как планировал убежать от нападавших. Бита была достаточно тяжелой, для того чтобы бежать быстро. Не убежал я потому, что упомянутые лица неожиданно для меня разошлись по своим автомашинам и уехали…»

Я хохотал до слез, пока Джокер не сделал мне замечание и не заставил вернуться к чтению протокола. Дочитав его полностью и на всякий случай пробежав глазами еще раз, я понял, что следователь «в теме» – ни один из «серых» не позволил бы так глумиться над собой.

Из показаний Лося следовало, что он берет все на себя, а я – «вялый» соучастник. Филина он описывал «левыми» приметами, по которым найти его было просто невозможно. Больше всего меня «улыбнуло» то, что Лось, с его слов, не различает национальностей. Он думал, что его «терпилы» – русские и, более того, если бы даже он знал о том, что они являются представителями иной национальности, – это ни на что не повлияло бы в силу привитой ему еще в армии братской любви ко всем народам, населяющим нашу многонациональную страну.

Джокер, выпустив в потолок пару-тройку сизых колец дыма, бесстрастно поинтересовался:

– Что скажешь?

– А Лося, в смысле Андрея, «закрыли»?

Полковник опять затянулся папиросой и кивнул:

– В Московском ИВСе сидит. Если ты все подтверждаешь и мы устанавливаем третьего, для твоего друга возможны варианты с «подпиской о невыезде».

– Я все понимаю, но третьего я действительно не знаю и не понимаю, зачем его ко мне в друзья приписывают – я до этого его не видел, а вообще все было примерно так, как сказано в протоколе. Кроме одного: у Лосева не было бейсбольной биты…

Джокер вопросительно посмотрел на меня:

– Ты хочешь сказать, что потерпевшие ее выдумали? Ну, они, допустим – лица заинтересованные, а Лосев? Ты же только что показания читал, хотя ежу понятно, что он врет: «Падали и ударялись»!

– Она была у меня.

Закончив писать с моих слов «явку» и «объяснение», Евгений Евгеньевич вытер пот со лба и устало произнес:

– Я понимаю: мужской поступок – выручить товарища, взять вину на себя и все такое… Только не выйдет у тебя ничего, Слава. Ясно, что тебе с твоим букетом еще одна статья карман не оттянет, только ведь будут очные ставки, опознания, проверка показаний на месте – в общем, весь комплекс. Ладно, бывай, в ИВСе увидимся.

Когда Джокер вышел, я, в ожидании конвоя, мысленно восхищался хитростью Пенкина, чувством юмора Лося и радостно напевал про себя: «Все идет по плану».