Школа космических путешественников

– Время отправки сообщения? – решительно потребовала Лиза.

– Час назад – первая отправка.

– Лететь нам два часа. Мы ответа ждать будем дольше. Надо лететь к ним и всё проверить. Сможем помочь, значит, будем помогать. Не сможем – вернёмся сюда и выполним наше исследование.

– Лиза, я понимаю, что ты хочешь им помочь, – спокойно и уверенно сказал Костя. – Я тоже хочу помочь. Но нельзя вот так в далёком космосе летать туда-сюда. Если там случилось непоправимое, то мы уже не успели. Если время есть, то согласуем перелёт с командованием и полетим помогать.

– А если тут как раз случай, когда именно от этих часов ожидания команды зависит человеческая жизнь? Леонид Никитич, – повернулась она к профессору, – а вы что думаете? Должны мы лететь.

Профессор наблюдал за ними всё время спора, внешне совершенно спокойный, но в глазах у него блистал весёлый огонёк.

– Я здесь не для того, чтобы за вас решения принимать. Абсолютной правды нет. Каждый из вас прав по-своему. Решать вам, я наблюдаю и записываю ваши решения. Энергии у корабля хватит, чтобы слетать туда и обратно. Это, конечно, риск – запаса не будет, да и учебный корабль не предназначен для этого. Без команды летать нельзя, и тут прав Костя. Да и на ваших результатах это может сказаться, если задержитесь там – профессор метнул взгляд на Костю, на лице которого читался этот же аргумент.

– При чём тут результаты, если речь о людях? – развела руками Лиза.

– При том, что нам поставлена задача, – Костя нахмурился. – Ты и потом на службе будешь сама решать, куда лететь и что делать?

– Леонид Никитич, правильно я поняла, что вы не вмешиваетесь в наши действия, – и после кивка добавила, – тогда я принимаю решение лететь и попытаться помочь нашим людям на Розалии.

– Давай хоть выпустим спутники! Пусть пока поверхность фотографируют.

– Костя, ты сам знаешь, что они с этой орбиты ничего не сделают, а спускаться на низкую орбиту у нас нет времени. Летим! Всем приготовиться. И неужели тебе самому не интересно на неизвестную планету посмотреть? Тут же всё вытоптано! Космический путешественник!

Костя подавил злость и взгляд устремил на приборы. Решение принято. Не им. Но для дела дальше спорить бесполезно.

IX.

Корабль снова испытал перегрузки и кратковременный перегрев при переходе внутрь пространства. Костя молчал. Во время перехода он опять испытал дрожь в руках. Это не был страх. Многочисленные тренировки закалили, а доскональное знание механизма перелётов во внутреннем пространстве вкупе со статистикой аварий успокаивало его. Что-то внутри него не выдерживало перегрузок при переходе. Новые ощущения разлада в организме его всё больше беспокоили.

Спустя два часа корабль проявился на орбите Розалии. Не теряя ни минуты, Лиза направила корабль на низкую орбиту. Костя передал на Землю информацию об их перелёте, и они приступили к спасательной миссии.

– Сигнала миссии 137 нет, – сказал Костя.

– Мы снижаемся, ускоряем движение вокруг планеты.

– Сигнала нет, – полчаса прошло в напряжённом ожидании. – Есть слабый сигнал!

– Выведи на громкую связь, – попросила Лиза.

– Ничего нового – автоматический сигнал о помощи.

Сигнал повторялся и постепенно усиливался, как будто приближаясь к ним. Наконец им удалось определить место нахождения корабля миссии 137, и они начали посадку. Костя не спорил, хотя решение о посадке на неизвестную планету учебного корабля было опасным, даже несмотря на все предосторожности. Сканирование поверхности планеты и данные со сброшенных зондов показали полную пригодность планеты для человека, но что-то же помешало опытному экипажу выполнить задание.

Два корабля стояли рядом на расстоянии двадцати метров. Учебный корабль «Юрий Гагарин» выглядел игрушечным по сравнению с громадным кораблём-исследователем последней серии «Пионер-17».

– Вот она – моя первая планета, – Костя прыгал вверх около корабля и радовался как ребёнок, примеряясь к силе тяжести.

– А ты не хотел сюда лететь, – весело сказала Лиза.

– Это тебе привычно – ты родилась на Александрии, а для меня – диковинка! Восемьдесят процентов от земной силы тяжести – это тебе не на тренажёре! – Костя сделал сальто.

Обследование корабля заняло не более 15 минут. На борту никого не было. Бортовой журнал содержал запись, что экипаж отправился оглядеть окрестности, вооружившись только двумя дронами для аэрофотосъёмки.

– Они ушли 5 часов назад. Что могло с ними случиться? – взволновано сказала Лиза.

– Надо ещё раз проверить планету, прежде чем выдвигаться и взять с собой наши дроны, – предложил Костя.

– Что ещё мы можем проверить? Динозавры тут не бегают. Дроны запусти. Леонид Никитич, вы останетесь на корабле или с нами пойдёте?

– Давно не гулял по новым планетам. Конечно я с вами!

X.

Планета была крайне похожа на Землю: растительность, как в земных субтропиках, чернозём, облака, голубое небо – идеальный кандидат в список на колонизацию.

Почва ещё не полностью просохла от недавнего дождя и вокруг корабля были видны многочисленные следы, которые уходили направо от корабля вели мимо леса через луга в сторону холма, виднеющегося примерно в полутора километрах.

Костя запустил дроны осматривать местность с воздуха и стал догонять Лизу и профессора. Через метров сто следы стали теряться в траве и вскоре совсем исчезли. Оставалось надеяться на дроны, которые патрулировали местность в радиусе двухсот метров.

– Вам не кажется, что трава становится всё гуще и гуще? – спросила Лиза. – Идти всё тяжелее – ноги опутывает.

– Да, идти тяжелее, хотя я бы не сказал, что травы больше стало, – ответил Костя, – просто наклон стал круче.

Идти становилось всё труднее.

– Постойте ребята, что-то тут не так, – остановился профессор. – Мы идёт десять минут и каждый шаг даётся тяжелее. Сила тяжести увеличивается. Есть планеты с переменной силой тяжести. Причём перепады могут быть в десятки раз. Надо вернуться на корабль и провести замеры.

– Костя, твой выход. Ты хотел дополнительно проверить планету. Тебе и возвращаться к кораблю, – съёрничала Лиза.

– Надо возвращаться всем, – сказал профессор. – У меня начинает пульсировать в голове. Не просто так наши товарищи просят о помощи, как бы и нам не запросить её.

Но не успели они пройти и пару десятков шагов назад, как сила тяжести стала резко нарастать, и теперь уже не оставалось никаких сомнений в том, что профессор прав. Одновременно у всех троих стало подниматься кровяное давление, и началась сильная головная боль.

– Костя, Лиза, идите вперёд. Меня не ждите. Если будет совсем плохо, вышлите за мной транспортного робота.

– Нет, Леонид Никитич, мы вас не бросим.

– Это приказ, – профессор позабыл, что он только наблюдатель и желание выжить отбросило все правила и инструкции. На лице у Лизы была написана борьба между состраданием и желанием помочь профессору, силы которого иссякали, необходимостью скорее возвращаться к кораблю, чтобы активизировать роботов, которые способны работать и в более суровых условиях.

– Лиза, пойдём скорее, – вмешался Костя. – Чем быстрее вернёмся на корабль, тем быстрее заберём Леонида Никитича. Мы мигом, туда и обратно и заберём вас, – сказал Костя профессору. Лиза послушалась и пошла за Костей, крепко сжимавшим её руку.

XI.

Сила тяжести всё усиливалась, было ощущение, что они несут каждый по мешку килограммов в двадцать, и кто-то невидимый с каждым шагом досыпает им в мешок по горстке чего-то тяжёлого. Сзади послышался приглушённый вскрик и шум смятой травы – профессор упал.

– Надо вернуться и взять его с собой, – Лиза вырвала руку и сделала пару шагов назад.

– Назад! Нам надо идти к кораблю и возвращаться с техникой, – Костя, превозмогая тяжесть, догнал Лизу и попытался её заставить пойти к кораблю.

– Мы не можем его бросить!

– Мы и не бросаем! Мы вернёмся за ним!

– Надо помочь ему!

– Поможем! Если до корабля дойдём! Осталось двести метров – не время спорить!

Лиза вырвалась и направилась в сторону профессора, споткнулась, зашаталась и упала лицом в траву. Сила тяжести всё нарастала, и невидимый мешок за плечами Кости уже тянул на все пятьдесят килограммов.

– Дурёха!.. Маленькая! – крикнул Костя с досадой. Он обернулся к кораблю. – До него двести метров… надо к нему… это правильно – бормотал он. Головная боль всё усиливалась, предметы потеряли чёткость и качались из стороны в сторону.

– Надо к кораблю, – шептал он и бросил взгляд на лежащую Лизу. Его шатало словно пьяного, хотя алкоголь он никогда не пробовал. Началась тошнота.

– А-а-а! – не закричал, зарычал он, стиснул зубы и направился в сторону Лизы. Перевернул её – жива, без сознания. Костя стоял на четвереньках. Предметы вокруг стали расплывчатыми пятнами и ходили кругом, головную боль перестал чувствовать – он уже не мог её отделить от боли во всём теле, тошноты, пульсации в венах.

Собрав остаток сил, он попытался поднять Лизу. Хрупкая миниатюрная девушка. В обычное время он бы не затруднился подкинуть её высоко вверх и поймать и закружить. В голове проносились воспоминания о прогулке по центру старой Москвы: она такая весёлая и беззаботная. Он не может её оставить. Профессора смог – правила требовали идти за техникой на корабль. Её не может.

Он сел и, схватив Лизу сзади за руки, затянул её к себе на спину. Приподнялся и шатающейся походкой шёл по направлению, где, он помнил, стоял корабль. Десять шагов. Споткнулся, упал.

– Что же это такое, Лизанька, – шептал он как сумасшедший. Встал снова и сделал ещё несколько шагов. Упал. Встал на четвереньки, обхватил её ногу под колено, пополз, крепко сжимая ногу и волоча её за собой. Костя уже не помнил, кто он, и кого тащит. Он помнил только, что надо дотащить до корабля.

Семь раз он падал, два раза его вытошнило, он был на грани потери сознания, но его не покидала мысль, что он несёт что-то ценное и должен дойти.

XII.

Костя коснулся трапа, который открыл голосовой командой с пятого раза. Для этого ему потребовалось собрать все силы и отдать команду отчётливо. Он затащил Лизу внутрь и закрыл выход. Он на секунду готов был расслабиться и отключиться, но боль стала немного стихать, и он смог уже немного соображать. Он запросил показания приборов и компьютер сообщил, что все показатели в норме, только сила тяжести в два раза превышает земную.

– Надо включить защиту. Похоже какие-то неизвестные волны волны…

Защита на корабле ослабила действие волн и немного гравитации. Костя положил Лизу в регенерационный саркофаг, который использовался для восстановления организма при лёгких ранениях и для восстановления сил.

– Не спать, не отключаться! Что дальше? – говорил он себе. По правилам полётов он должен был отправить сигнал на Землю с описанием произошедшего, но такой сигнал не мог быть отправлен с поверхности. Короткий сигнал бедствия – да. Длинное сообщение не пройдёт во внутреннее пространство с поверхности. Значит надо подниматься на орбиту. А профессор? Он же обещал вернуться за ним. Но тогда и ситуация была другая. Сейчас надо в первую очередь рассказать командованию об особенностях этой планеты, чтобы другие корабли не попали в ловушку. А Лиза? Что скажет, когда очнётся на орбите?

– Ты бросил профессора! – скажет она. Но мы за ним вернёмся с орбиты. Взлетел – сел, и так по кругу. Тогда мы точно не вернёмся на Амиславию и не закончим дипломный проект. За эти приключения нас, конечно, похвалят, но что будет дальше.

Так он рассуждал минут пятнадцать, пока вкалывал себе и Лизе сильнодействующие восстанавливающие и тонизирующие препараты и приходил в себя, чтобы начать всё-таки действовать. По мере возвращения сил крепла и его уверенность, что за профессором надо вернуться. Всё равно, что скажет Лиза, всё равно, что будет, если он не выдержит ещё одного выхода из корабля.

Когда лекарства полностью подействовали, он выгрузил роботизированный транспорт, надел лёгкий защитный скафандр, который должен был уменьшить воздействие волн, если это были волны. Силу тяжести ничто не могло уменьшить. Надо было превозмогать и, вспомнив все ментальные практики, которым его учили, Костя вышел из корабля.

XIII.

Роботизированный транспорт РК6-111 представлял собой мини-вездеход на четырёх гусеницах с кузовом во всю длину. Места для пассажира не было предусмотрено. Обычно он использовался для сбора и перевозки минеральной руды, отбора проб грунта, заготовки древесины и другой растительности, выравнивания и уборки площадки под строительство. Для этого в передней части были предусмотрены два универсальных манипулятора, трансформируемые при необходимости. Они могли быть манипуляторами, ковшами, бульдозерными щитами, а при смене насадки буровыми установками и лесопилками. Костя заполз в кузов и отдал команду ехать в направлении профессора. Гравитация ещё усилилась, но скафандр хотя бы уменьшил головную боль от неизвестных волн.

Профессор лежал неподвижно ничком. Костя выполз из кузова, превозмогая боль. Ему с трудом давались движения – всё тело будто окаменело и даже обычные движения стали очень трудными. Прощупал сонную артерию профессора – жив, но пульс слабый. Первым делом Костя вытащил тяжёлыми руками автоматическую ампулу, и не целясь, вколол её в бицепс профессору. Это должно было поддержать профессора по дороге до корабля. «Так, теперь мы вас погрузим…» – но попытки поднять профессора и положить в кузов ни к чему не привели, слишком сильно действовало притяжение, слишком мало оставалось сил.

– Что же желать? Я тут, робот тут, но профессора не могу забрать.

Не оставалось других вариантов, как воспользоваться универсальными манипуляторами. Об автоматическом режиме не могло быть и речи – он не был предназначен для погрузки живых объектов, хотя у него и был аккуратный режим работы. Чуть-чуть больше усилия, и у профессора перелом. Костя залез обратно в кузов только со второй попытки – давала о себе знать усталость, действие препаратов проходило быстрее, чем он ожидал. Ещё усилие, и он смог привстать в кузове и ухватиться за миниатюрный рычаг ручного управления. Попробовал давать команды: право, лево, верх, вниз, сжать, разжать. Получалось топорно. Движения манипулятора были резкими, дёргаными. Пальцы не слушались Костю, и он не успевал остановить сжатие вовремя.

– Так не пойдёт, не выйдет. Что же делать?!

Самочувствие продолжало ухудшаться. Костя боялся, что сейчас опять начнутся проблемы со зрением и координацией. Он посмотрел на профессора. Странное чувство жалости пронзило Костю: «Всегда такой приветливый, весёлый, жизнерадостный…». Профессор лежал неподвижно, бледный как манекен, щёки под действием избыточной силы тяжести впали. Костя отвернулся. Чувство безысходности накатывало на него вместе с исчерпанием действия препаратов. «Осёл! Надо было взять с собой ещё дозу!» Мысли сменяли одна другую: воспоминания о профессоре чередовались с новыми идеями, как его перенести на корабль.

«Надо попробовать ковши» – мелькнула мысль. Костя вернул автоматическое управление и стал давать отдельные команды голосом. Оба ковша опустились на землю рядом с профессором, глубокое синхронное погружение ковшей в почву, и профессор вместе с землёй был поднят в воздух.

– Стоп, – скомандовал Костя. Манипуляторы не были предназначены действовать синхронно, и при повороте в воздухе между ними стала появляться щель, через которую высыпалась земля, грозя потянуть за собой профессора. Костя стал отдавать команды перемещаться по паре сантиметров, чтобы не дать сильно разойтись ковшам. Для этого потребовалось чётко и быстро повторять команды для первого и второго ковша. В конце концов, когда профессор благополучно был положен в кузов вместе с остатками земли, язык уже не слушался Костю и сильно болело горло.

– К кораблю! – прохрипел Костя. Робот-транспорт медленно начал движение.

Под действием гравитации транспорт вдавливало в землю сильнее и сильнее. Он пробуксовывал в отдельных местах на особо мокрой почве. Но четыре гусеничных трака, каждый из которых мог поворачиваться, выручали в трудных местах.

При приближении робота корабль автоматически открыл грузовой отсек и впустил их. Костя удерживал себя в сознании, но силы покидали его. Глаза налились кровью из-за полопавшихся сосудов. Костя не видел на один глаз, он медленно выполз из кузова и потащил профессора к саркофагу. Лиза всё ещё не пришла в себя и лежала в саркофаге. Надо было ждать. Костя попытался достать аптечку, чтобы вколоть себе ещё доз восстанавливающих препаратов. Его организм не выдержал, он упал лицом на пол и отключился.

XIV.

Когда Лиза пришла в сознание она обнаружила себя внутри бледно освещённого саркофага с бегающими чуть более яркими полосочками. Первые секунды Лиза не могла сообразить, где она и как здесь очутилась. Память понемногу восстанавливалась: сигнал бедствия, посадка, поиск пропавшего экипажа, профессор… Профессор!

У неё ещё сохранялась небольшая затуманенность рассудка, но она быстро выбралась из регенерационного саркофага, споткнулась о тело Кости и упала на профессора. Поднявшись, она дала указание компьютеру проверить данные приборов о состоянии планеты за бортом. Сила тяжести оказалась в норме – 81% от земной.

Лиза принялась их осматривать. У профессора пульс не прощупывался, дыхание невозможно было определить, но трупного окоченения не было. Выходило, что профессор успел перейти в состояние произвольного анабиоза, чтобы избежать серьёзных повреждений.

Костя лежал лицом вниз, пульс был слабый. Около головы на полу была лужица крови, которую не сразу заметила Лиза. У неё перехватило дыхание. Что делать? Мысли путались. Если Костя серьёзно ранен, то саркофаг ему не поможет, а до Земли лететь три недели. Резко перевернув на спину, она стала суетливо осматривать его: к счастью, серьёзных ран не было, только синяки и ссадины. Выдохнула. «Надо успокоиться», – твердила Лиза. Она положила Костю в регенерационный саркофаг, дрожащими руками вколола восстанавливающие препараты.

Она перешла к профессору. Человеку в состоянии анабиоза нельзя было вводить восстанавливающие препараты – они действовали быстро, и после сильного замедления всех процессов организма могли навредить. Пришлось искать спрей для мягкого выведения из анабиоза, чтобы не дожидаться момента самостоятельного прихода в себя профессора.

XV.

Оставив своих спутников приходить в себя, она смогла сконцентрироваться на пульте управления. Проверила ещё раз показания всех приборов – никаких подозрительных отклонений. Все показатели были точь в точь таким же, как в момент приземления. Она не могла придумать ничего объясняющего произошедшее, поэтому быстро надиктовала, что помнила, в бортовой журнал, и занялась поисками пропавшего экипажа.

Из двух дронов, которых они брали с собой на поиски, слабый сигнал шёл только от одного – он разбился где-то на окраине леса. От второго не было сигналов совсем. Промедление могло обернуться печальными последствиями и Лиза, не дожидаясь пробуждения профессора и Кости, выпустила последний дрон. Он автоматически продолжил прерванное сканирование местности и через полчаса обнаружил первого члена экипажа, распластавшегося на земле примерно в четырёхстах метрах от того места, где они повернули обратно к кораблю. Ещё полчаса поисков и все три члена экипажа были найдены.

Тем временем профессор пришёл в себя. После перенесённых нагрузок самочувствие его оставляло желать лучшего, и было решено перевести его на большой корабль, где должны были находиться три регенерационных саркофага.

– Леонид Никитич, – обратилась Лиза, – Я обнаружила членов пропавшего экипажа. Они на расстоянии от километра до полутора от кораблей. Я выезжаю на транспорте за ними, а вы пока восстанавливайтесь, – профессор лишь кивнул не в силах рассуждать на сложные темы.

Лиза на этот раз приняла все возможные меры предосторожности: скафандр, аптечка, прибор фиксирующий изменение силы тяжести. Перед выходом из корабля она ещё раз проверила по памяти, что все пункты инструкции выполнены, и только после этого залезла в кузов транспорта.

Вся операция по возврату на корабль экипажа заняла не более часа. Всех троих разместили по саркофагам на большом корабле – профессору не потребовалось много времени на восстановление.

XVI.

Лиза бесцельно бродила недалеко от корабля. Ночью усиление гравитации повторилось, но на этот раз все его перенесли гораздо лучше. Защита корабля не пропускала странные волны, от которых страшно болела голова, и немного снижала силу тяжести, перенести которую помогало полное расслабление с помощью ментальных практик, освоенных в Школе космических путешественников. Ждать пришлось недолго, примерно через два часа гравитация пришла в норму, и они смогли спокойно поспать остаток ночи.

Экипаж Пионера-17 провёл всю ночь в саркофагах. Наутро они уже были в почти полном порядке. Косте требовалось больше времени на восстановление, регенерационный саркофаг переносил прогноз окончания курса восстановления несколько раз, и утром он всё так же сообщал о необходимости ещё трёх часов.

Костя пришёл в себя только ближе к вечеру второго дня.

– Леонид Никитич, похоже, что завешается! – радостно воскликнула Лиза, когда увидела, что процесс интенсивной регенерации подошёл к концу. Пока Костя был в саркофаге, она постоянно подходила посмотреть, сколько ещё осталось времени: радовалась, когда время сокращается, грустила. Когда оно прибавлялось.

Восстановление Кости прошло успешно, но зрение на правый глаз не ввернулось. Саркофаг показывал, что потеря зрения вызвана кровоизлиянием в головной мозг. Он был способен заживлять только лёгкие раны и с этим не справился.

– Нужно срочно лететь на Землю, – Лиза показала рукой на кабину пилотов. – Там быстро устранят проблему, и снова будешь видеть.

– Не надо, – вяло ответил Костя. Он ещё был слаб, и эта ситуация его угнетала. – Раз мы всех тут спасли, нам надо поскорее вернуться на Амиславию и начать выполнение наших проектов. У нас не только два дня задержки – это мы наверстаем. Ещё потеряли два дрона из трёх, и надо будет хорошенько подумать, как выполнить проект такими средствами.

– Ты всё про проекты! А про здоровье ты не собираешься думать? О родителях, к примеру? Что с ними будет, когда ты вернёшься слепой на один глаз? – ворчала Лиза. Профессор не вмешивался в беседу, а только с молчаливой улыбкой наблюдал за молодыми спутниками.

– Вот о них я и думаю, – сказал Костя угрюмо. – Если полетим на Землю, то нас, конечно, похвалят за спасение, скажут, что мы молодцы, но выполнение проектов нам не засчитают. Да это и не честно будет по отношению к остальным. Значит, отложат выпуск на год, значит рейтинг… – он осёкся и глянул на профессора. Костя не хотел его посвящать в проблемы семьи. Да и Лиза о них знала только потому, что он опрометчиво согласился поиграть в игру, что они знакомы с детства.

Лиза молчала.

– Я себя нормально чувствую. Посплю в саркофаге пару раз вместо кровати и совсем в порядке буду. Когда домой вернёмся, тогда и сделают все операции надо мной. В общем, если дело только во мне, то летим и заканчиваем исследования. Я не спасую только потому, что не вижу на один глаз – и с одним справлюсь, – закончил разговор Костя.

XVII.

Вечером после окончания работы состоялся прощальный ужин с экипажем Пионера-17.

– Что ж ещё раз благодарю вас, наши дорогие друзья, что вы откликнулись на сигнал бедствия, – сказал Иван Петрович Сантье, командир экипажа. – У моего отца лучшие виноградники в Западно-Брестской области и одни из лучших на всём Западном побережье. Я вас приглашаю посетить их. Такого вкусного винограда вы нигде не найдёте, не говоря уж о двенадцати сортах изюма – хвалился француз. – После успешного окончания полёта, конечно. Ведь только после хорошо сделанной работы человек может хорошо отдыхать!

За весёлой беседой с умными шутками вечер быстро клонился к завершению. Когда настало время прощаться, Лиза решилась обратиться с просьбой к командиру Сантье.

– Иван Петрович, я долго не решалась вас просить, но всё же задам вопрос, – Сантье весело смотрел на молодую девушку.

– У нас вчера разбились два дрона, – она запнулась. – У вас большой запас различной аппаратуры на корабле. Может быть, вы могли бы передать нам один из ваших дронов, чтобы мы могли быстрее выполнять исследование, – Сантье нахмурился.

– Елизавета Сергеевна, – ответил он после паузы. – Я всем сердцем хочу вам помочь, тем более что эти дроны потеряны при поиске нас. Но объём заданий от Штаба командования слишком велик, а с учётом новых свойств планеты, он ещё увеличится. Поэтому я вынужден вам отказать, да и мы тоже потеряли один аппарат.

– Ничего, мы справимся и с одним. В конце концов, у нас только учебный проект, – попытался сгладить неловкую ситуацию Костя.

XVIII.

Утром следующего дня учебный корабль «Юрий Гагарин» покинул Розалию. Полёт прошёл без происшествий, и уже через четыре часа он был на орбите планеты Амиславия. Больше никакие неожиданности не отвлекали Костю и Лизу от работы, и исследование планеты пошло своим чередом.