скачать книгу бесплатно
Доран обнаружил, к своему стыду: похвалиться нечем. Вроде бы простые вопросы, но ему казалось, что он своими ответами не будет соответствовать уровню претендента на вступление в высшее общество.
На вопрос о родителях Макмилли ответил: «Они оба ирландцы. Но отец умер. Мать живёт далеко. Мы давно виделись». Расскажи он о семье подробнее и без утайки, ответ был бы такой.
Отец всю жизнь пьянствовал, несколько лет кололся героином, дважды сидел в тюрьме. Когда его искалечили в драке (которую сам же начал), он совсем потерял берега: задирался чуть ли не ко всем подряд, а потом подал иск против своего обидчика. Вскоре его нашли мёртвым в полузаброшенной халупе с ножом в груди.
А ещё до того умер старший брат Дорана – умер от передоза.
Мать, как оказалось, тоже сидела на игле, но если раньше это было незаметно окружающим, то после смерти мужа она пустилась во все тяжкие: к наркомании добавился запойный алкоголизм, начала водить мужчин или пропадать сутками у них. Доран, учившийся (легко и хорошо) уже в средней школе, потерял интерес к учёбе и постепенно из открытого умного подростка превратился в довольно замкнутого, инфантильного на вид, юношу, склонного к конфликтам.
Однажды, когда до окончания учёбы оставались считанные недели, он, придя в класс, отметил: с ним не здороваются, зато много взглядов с ухмылками и перешёптываний. И без того натянутые отношения с одноклассниками приобрели новую негативную форму. Между ним и другими парнями появилась чётко обозначаемая ими дистанция надменности, превосходства, в лучшем случае – снисхождения. Одна за другой следовали грязные шутки про его мать, и на последнем уроке, после одной из таких шуток, он кинулся на Мэтью Картера, забияку и пинчера их бейсбольной команды. Мэтью был крупнее и сильнее, но Дорану удалось его повалить… Их растащили учитель и, кажется, вызванный охранник. Доран, приходивший в себя после ослепления злостью, тяжело дышавший, ясно услышал, как кто-то сказал, объясняя случившееся: «Вчера Мэт трахнул его мать».
«Мэт трахнул его мать»… Дорану стали понятны сегодняшние ухмылки, перешёптывания, грязные остроты, надменность. А вслед за пониманием пришёл стыд.
В тот же день он бежал из города. Бежал, потому что возненавидел мать и не хотел её видеть, как не хотел снова оказаться в школьном кругу, где был обречён на роль посмешища, неудачника, изгоя.
Мать угодила в тюрьму за половое сношение с несовершеннолетним (согласилась на сношение за дозу), но Доран больше не вернулся в родной дом, в родной город. Только благодаря тётке, сестре матери, и участию инспектора департамента опеки он получил полноценный школьный аттестат. Мать до сих пор была в тюрьме; получив его телефонный номер от сестры, она несколько раз звонила и пыталась поговорить с Дораном, но он обрывал звонок и ругался после этого с тёткой. Позже, когда он уже зажил обособленно, связь с матерью полностью прервалась.
Так о чём рассказывать человеку, пригласившему его в элитный нью-йоркский ресторан? Даже Фло, пару раз просившая рассказать о семье, не знала его историю, потому что он уклонялся от правды.
Доран Макмилли не мог предъявить ничего существенного, но ему было, что скрывать. Позор, от которого он убежал, из-за которого покинул свой дом и город, настиг его сейчас и снова мог поломать налаживающуюся жизнь.
Приступили к первому. Из оркестра в полдюжины человек осталось двое – пианист и гитарист, остальные, наверное, ушли передохнуть и пообедать. Мистер Бэнсон заговорил с дочерью о недавней свадьбе какого-то их общего знакомого. По тому, как Фланна поспешила перейти на другую тему, Доран понял, что невестой могла быть она, если бы послушала отца.
В основном беседа протекала в отвлечённом русле и только во время десерта мистер Бенсон спросил:
– Ну, так чем вы занимаетесь, Макмилли? Какой у вас бизнес? Каких успехов добились?
Ещё до встречи Дор придумал, что сказать, но сейчас… неожиданно даже для себя… он не захотел врать.
После долгой паузы, не менее чем в полдюжину секунд – и почти всё это время мистер Бенсон не сводил с него глаз – Доран ответил:
– Я работаю, сэр, – только теперь он нашёл в себе силы смотреть прямо в глаза мистеру Бенсону. – Я работаю простым рабочим. Работал, недавно уволился.
Некоторое подобие улыбки изобразилось на лице Бенсона, по крайней мере, с него сошла серьёзность. Всё с тем же выражением, он отрешённо подрезал ложкой маленькие кусочки суфле, довольно медленно подносил их ко рту и поглядывал на дочь. Один раз взглянул, другой…
Выражение лица Фло явно говорило, что признание Дорана стало для неё сюрпризом, и весьма неприятным. Она бросила несколько быстрых косых взглядов в сторону непутёвого жениха, сжала губы, наконец, взирая на отца исподлобья, произнесла:
– Но он собирается открыть бизнес по продаже машин.
Мистер Бенсон подпёр нижней губой верхнюю, покачал головой, как маятником, и заметил:
– Да-а. Автостарьёвщиков у нас немного меньше, чем каменщиков и слесарей. Может быть потому, что двое из троих успевают поработать пару лет, прежде чем разориться, а большинство остальных едва сводят концы с концами?
– Если не этим бизнесом, то другим, – сказал Макмилли и бросил взгляд на Фло.
Та подтвердила для отца:
– Да, мы придумаем что-нибудь своё.
Кажется, отец хотел ей ответить, но, отставив тарелку с десертом, обратился к Дорану:
– Я обещал дочери приданое… и немалое… – он мотнул головой и скороговоркой произнёс: – В любом случае я её не оставлю без обеспечения… в своё время, – мельком посмотрел на Фланну и добавил для Макмилли. – Но у меня не было и нет намерения содержать её мужа.
В третий раз за обед, Доран почувствовал, как он от макушки до сосков заливается пунцовой краской. Однако с явной интонацией гнева произнёс:
– Сэр, на всякий случай скажу: мне от вас ничего не нужно. Абсолютно!
Мистер Бенсон сел чуть боком, выставив локоть, одну руку засунув в карман брюк или уперев в бедро (Доран не видел со своего места), другую – положил на стол, стал возюкать ложкой остатки десерта. Он чуть понизил голос, чтобы не привлекать внимание окружающих, но в его словах отчётливо звучала холодная твёрдость:
– Я заработал деньги своим умом и чутьём. Ни один цент не достался мне даром, и при этом я всегда обеспечивал женщин, которые хотели быть со мной. И обеспечивал наших детей, а их у меня пятеро вместе с Фланной.
– Но некоторым твои деньги достаются даром, – с возражением вклинилась в мужской разговор дочь. – Твоя Маргарет купила вчера сумочку за двадцать тысяч. Она платит своему стилисту по три тысячи в неделю, больше чем ты выделяешь мне, между прочим.
– Купила сумочку на благотворительном аукционе. Но не важно. Я ей не отец, и она мне не дочь. Выйдешь замуж – первым делом попроси мужа, – быстрый взгляд на Дорана, – нанять тебе стилиста хотя бы за две тысячи.
– Я никогда не стану такой стервой, как эта твоя шлюшка Маргарет!
На восклицание Фло за соседним столиком оглянулись.
– А лучше найди работу по своей специальности и способностям, – не обращая внимания на реплику дочери, продолжал мистер Бенсон. – Ты ведь способная девочка.
Маргарет – нынешняя жена мистера Бенсона, двадцатипятилетняя мачеха Фланны. Короткое время побыла моделью, после победы на конкурсе красоты штата, а последние года три-четыре на деньги мужа пыталась взорвать индустрию моды, косметики и фитнеса бизнес-идеями разной степени безумия, но пока то фитиль гас на подступах к мужниному карману, то порох творческой мысли оказывался сырым. Впрочем, Доран знал о ней не много, а всё что знал, прошло фильтр презрения и зависти Фло.
– Макмилли, я не имею ничего против вас лично. Вы мне даже симпатичны, как человек простой, искренний – я и сам такой, и ещё искреннее был в вашем возрасте, но я беспокоюсь о дочери.
– Я всегда замечала только твоё беспокойство о деньгах.
– Как видите, отношения между нами испорчены. Так было не всегда, но в последнее время она… Вы вообще в курсе, что в шестнадцать лет ей был поставлен диагноз шизофрения и мы её серьёзно лечили?
– Диагноз не подтвердился, – со злобой заметила Фло.
– Не подтвердился… позже. Когда ты уже восемь месяцев отлечилась в клинике. А диагноз заменили на диссоциативное расстройство идентичности.
– Ты специально говоришь это ему?
Дорана кольнуло отчуждающее «ему» и резкий кивок Фло.
«Ему».
– Он имеет право знать.
И не успел мистер Бенсон продолжить, и только повернул голову к Дорану, как Фло произнесла совершенно равнодушным тоном, со скучным, чуть ли не брезгливым выражением на лице:
– Пусть. Мне всё равно. Он и так знает. Правда ведь, Дор?
Не меняя выражения лица, она взглянула на Макмилли.
Он неуверенно кивнул, крайне неуверенно. Потому что, в общем-то знал, но без подробностей. Впрочем, и сейчас какое-то диссоциативное расстройство, и даже шиза, его особенно не напугали – Фло ведь лечилась; у неё и сейчас проблемы есть, она время от времени посещает психоаналитика, но всё не так уж плохо. У всех есть проблемы с психикой.
«И у меня тоже. Наверное».
– Да, мы наняли ещё одного специалиста, – обращался мистер Бенсон к Макмилли, – знаменитость, и диагноз через консилиум изменили, однако…. Хм-м, кризис был серьёзным и… Короче: такое расстройство надо держать под контролем всю жизнь. Фланна – девочка не простая, а причина её агрессии возможно не только от плохого характера и потому что её избаловала мать.
– Ага, я маньячка, вся в маму! Отправь меня в психушку, а деньги отдай своей Маргарет.
– Ладно, – обратился мистер Бенсон к Дорану, – это наши с Фланной семейные дела, а я, наверное, сгустил краски. Вы всё же поймите меня правильно. Я хочу и готов быть партнёром, но я не готов спонсировать идеи моей дочери, пусть даже они подаются ею под брачным соусом, когда она выбирает человека, у которого будущее ничем не отличается от прошлого – ничем, если не считать кредита, свалившегося в день свадьбы ему на голову. Дочери я помогать продолжу, но теперь с ещё большей осторожностью.
Мистер Бэнсон уплатил за стол и отправился к себе в офис, а Макмилли сидел совершенно опустошённый, слабо реагируя и не желая отвечать на реплики и вопросы Фло. Однако вскоре ей позвонили, с четверть минуты она слушала кого-то, затем сказала: «Я сейчас перезвоню» – и, готовясь уже подняться, сделала знак Дорану, мол, уходим. Подхватила сумочку и направилась к выходу. Он встал тяжело и поплёлся за ней, не чувствуя ног, опустив глаза.
За что ему всё это? На полчаса окунулся в мир роскоши – и, можно сказать, пинком был выставлен за дверь. Зачем Фло придумала эту свадьбу? Зачем затащила на этот обед? Она дочь богатого отца, и как бы не жаловалась на жизнь и не противилась папаше, остаётся всё равно богатой, и отец никогда не оставит её без средств, без помощи. Но это отношения семейные. Как он оказался между ними? За что унизили его? Вновь другие показали ему своё превосходство.
Они неспешно возвращались в апартаменты на Седьмой авеню, сделав небольшой крюк – Фло хотела повидать сводную сестру, работавшую менеджером в одном из «Филиалов изящества». Едва выйдя из ресторана, она стала болтать по телефону, болтала минут пятнадцать, а когда закончила, обратилась к Дорану:
– Эй, ну ты чего такой грустный? – подёргала его за рукав. – М-м?
– На кой ты меня втянула в эту аферу со свадьбой? Я как дурак… – он замолчал, покачал головой.
– Да ладно! И чего ты так напрягся там? Даже мне пришлось говорить то, что он должен был услышать от тебя.
– Послушай, я сразу сказал: это пустая затея и мне не имело смысла светиться перед твоим папашей.
– Отчего же пустая? Ты ему понравился, деньги он даст, – Фло взяла Дорана под локоть. – Я добилась, чего хотела…
– Он даст деньги?!
– Конечно. А ты не понял? – она отпустила короткий смешок. – Даст. Завтра утром, думаю на мою кредиточку упадут папкины бабосики. Но перед этим мне придётся выслушать нотации. Это будет, – она сдвинула брови и сморщила носик, – так скучно… и неприятно. Ты можешь компенсировать мне эти моменты?
Фланна прижалась к плечу Дорана, с игривой улыбкой заглядывая тому в глаза.
– Весёлым или приятным?
– Тем и другим.
– Это лучше по очереди, – по-прежнему оставаясь в тяжёлом расположении духа, заметил Макмилли.
– Согласна. Давай так: сначала весело, потом приятно, потом снова весело.
– Только чем раньше я вернусь в Хьюстон, тем лучше: мне надо заниматься нашим делом. И деньги, думаю, могут понадобится уже завтра. Я кое-что заказал…
– Кольца, свадебный фрак себе и серёжки с изумрудами для меня?
Дорана словно под дых ударили:
– Кончай, а!..
– Ой, какой ты нервный…
Глава четвёртая
Макмилли улетел в Хьюстон следующим утром, а Фланна осталась дожидаться нотаций и кредита. Обе предсказанные ею неизбежности осуществились одна за другой ближе к вечеру. Она сообщила о счастливом пополнении баланса Дорану и обещала прилететь к нему уже завтра в середине дня, чтобы вечером лететь одной в Лос-Анжелес.
А Макмилли хотя и спешил покинуть Нью-Йорк, пока мог забрать только мобильники с симками – заплатить за машину, денег не хватало, а значит, через день или два пришлось бы снова ехать к Золтону. Деньги, кстати, Фланна должна была привести наличные, сняв их со счёта в Нью-Йорке.
В Хьюстоне, не теряя времени, Доран отправился на ближайший аэродром, где базировался лётный клуб «Прибрежное небо». И ошибся – на этом поле оказались только легкомоторные самолёты. Но ему подсказали: надо ехать, например, в Западный Хьюстон, где размещается «Национальная вертолётная инициатива». «И чего же я сразу в интернете не посмотрел? – подумал Макмилли. – Поехал сюда, потому что ближе. Нда… Погоня за собственным хвостом». И отправился в Западный аэропорт.
Там он, под предлогом, будто собирается обзавестись небольшим вертолётом, пообщался чуть ли не с десятком человек, узнавая разные подробности о технике, её содержании и пилотировании. И выходило, в общем-то, что Кейн Зив мог выбирать, скорее всего, из двух марок – Робинсон и Белл. Разумеется, Доран патриотично вычеркнул неамериканские марки, например Эйрбас и Августу. И так как Фло говорила, что у Зива сейчас не Робинсон, то получалось…
А беллов было несколько подходящих. Доран, прикинув то и сё, посчитал: пусть будет или пятьсот пятая модель со звучным названием Джет Рейнджер – совсем свежий красавец, или уже проверенный аппарат – Глобал Рейнджер четыреста двадцать девятой модели. Он даже полетал на одном из них, заплатив сто девяносто девять долларов за билет.
С первого же взгляда на эти машины, Макмилли понял – сбить будет очень сложно. Особенно пятьсот пятый белл. Спереди рикошет обеспечен процентов на восемьдесят, а с вертикального угла (то есть, если бить в брюхо) – кроме сложности такой стрельбы из громоздкого баррета, ещё и никакой гарантии нейтрализации пилота. Короче, после близкого знакомства с коптерами, у бывшего морпеха настроение оказалось не столь оптимистичным, как прежде.
Фло он свои сомнения не высказывал – не время. Они неплохо провели несколько часов вместе, прежде чем она улетела в Калифорнию и оставила помолвленному тридцать пять зелёных кусков. Ещё в Нью-Йорке мисс Бэнсон успела потратить несколько тысяч долларов, на вещи, которые Макмилли считал совершенно ненужными, особенно в такой момент.
Утром Доран поехал к Золтону. Тот отдал рации, мобильники, комплект корпоративных сим-карт и пять именных, и назвал адрес, по которому своего нового владельца ожидал Форд Мондео. Следующие три дня были потрачены на то, чтобы добраться до автомобиля, а затем доехать на нём до Лос-Анжелеса. Во время этого путешествия он несколько раз звонил Фло с уличных таксофонов. От своего старого девайса Макмилли избавился: купил карту памяти для смартфонов, скопировал на неё контакты, а айфон, предварительно отвязав номер от банковской карты, а также подчистив телефонную книгу и некоторые приложения, и вообще сбросив все настройки до заводских, оставил в товарной тележке одного из супермаркетов. Кроме того, он снял со счёта деньги, оставив на нём только двадцать долларов.
В Лос-Анжелесе Макмилли первым делом отправился по адресу, подсказанному Золтоном. Это был дешёвый окраинный отель. Здесь Доран, не показывая своих документов, назвав вымышленное имя, снял за наличные номер и отдельно оплатил место на стоянке в огороженной внутренней зоне гостиного двора. Он оставил в номере пять гаджетов; сначала хотел взять с собой два телефона – для себя и Фло, но, подумав, решил: будет лучше, если она продолжит пользоваться своим айфоном как ни в чём не бывало, а когда понадобится скрытность, лучше купить у барыг по дешёвке аппарат, от которого можно избавиться едва надобность исчезнет. К Фло Доран поехал на такси, остановив его в полумиле от отеля; вышел из такси в паре кварталов от дома мисс Бэнсон.
В воскресение они отправлялись в Сан-Франциско, смотреть вертолёт мистера Зива.
Доран предупредил Фланну: айфон не брать. И вообще она не должна пока никому из знакомых ни звонить, ни общаться через свои аккаунты в соцсетях. Фло стало дурно, когда после препирательств с Дораном и тяжёлых отступательных боёв против логики, она поняла – придётся остаться без девайса, без эмоджи, без непринуждённой дистанционной трепотни и пустословных месседжей.
– Как?.. – произнесла она, балансируя на грани обморока.
Скорбное разочарование и потерю жизненных ориентиров различил Доран Макмилли на её слегка веснушчатом личике. И тут же представил, как гибнет любимое женское тело: глаза остекленели, оставшись без возможности смотреть на мир через жидкокристаллическую мембрану смартфона, язык атрофировался без каждодневной многочасовой нагрузки, маленькие белые пальчики рефлекторно набирают текст…
А клавиатуры-то нет… Даже виртуальной!
И сыплются в бесцветную пустоту, и исчезают, падая, невостребованные буквенные символы: Q… W… E… R… T… Y…
Потерю жизненных ориентиров собственной невестой Макмилли допустить не мог, а кроме того для быстрого получения информации мобильный Интернет был необходим, поэтому Доран пообещал Фло купить смартфон как только они доберутся до Сан-Франциско – активировать гаджет и симку в Лос-Анжелесе было неразумно.
При отъезде Доран применил конспирацию. Вечером поехал на общественном транспорте в отель, переночевал там, а утром на «подставном» Мондео, прихватив пару псевдоименных сим-карт, помчался к месту встречи с Фло: она ожидала возле супермаркета Волмарт в Опланде.
Всю дорогу стояла по калифорнийскому ясная погода, разумеется, если не учитывать почти обязательный утренний туман в низинах и предгорьях.
На их пути был посёлок Горман, вблизи которого вроде бы лежал маршрут вертолёта Кейна Зива. Действительно, справа по ходу движения, на пологой горе виднелся аэронавигационный пункт, о чём сообщал соответствующий дорожный указатель. Это была не очень высокая металлическая башенка, в центре насыпного холма, огороженная по большому кругу бетонными тумбами с сигнальными фонарями, наверное, чтобы уберечь от радиоизлучения любопытных идиотов; почва рядом с устройством казалась совершенно выжженной, без малейшего намёка хотя бы даже на траву. Ярдах в ста от башни – прямоугольное двухэтажное строение. Всё это огорожено белым забором.
– Вот видишь, – заметил Доран возлюбленной, – как влияет излучение на живое? А ты смартфон от уха не отнимаешь. От гаджетов сохнут мозги… и радужка глаз, кстати.
Фло со злостью посмотрела на него.
Ну а Горман был не столько населённый пункт, сколько торговый или технический. Тут насчитывалось всего несколько жилых домов (впрочем, имелась и небольшая начальная школа), но почти всё пространство городка занимали магазины, автозаправки и забегаловки, а на некотором отдалении от них – захламлённые площадки автостарьёвщиков.
Местность вокруг была довольно открытой и, как заключил для себя Доран, не подходящей для засады. Однако кроме этого посёлка Кейн Зив упоминал ещё и равнину Карризо, а она находилась милях в сорока к западу, и там, где заканчивалась, как раз были высокие горы, так что некоторое беспокойство по поводу выбора стрелковой позиции Макмилли испытывал, но держал в уме предполагаемые возможности.
Примерно половину пути Фло находилась в скверном настроении, из-за отсутствия под рукой девайса; радио её почему-то раздражало время от времени. Она проглотила несколько своих таблеток и скоро задремала, но минут через пятнадцать очнулась, спросила, словно не ездила прежде по этому маршруту:
– Долго ещё?
