Возрождение, или Граната в руках обезьяны

Как я не завидую медведице, на которую неслась громадина мускул, она пригнулась, чтобы проскочить под ноги, но Спас еще ниже опустил голову (старый вояка, повидал много на веку) и, зацепив рогом, опрокинул медведицу на спину, затем резко развернулся на пол-оборота, упал боком на нее, придавив своим весом к земле. Это ей хватило с лихвой. Два остальных помоложе, испугавшись огня, притормозили на проводах. Следопыт и Зверобой добили их стрелами, если, конечно, надо было, укус жужжалки для них был смертелен, а стрела не всегда могла пройти сквозь толщу жира и поразить важные органы. Зато Спаса было не остановить, он, подцепив свою жертву рогами, подняв над головой, носился, ревя на всю округу, как будто говоря: «Смотрите, какой я герой, бойтесь меня».

– Да, видела б его теперь зубрица, приняла бы назад в стадо, – вылезая из-под медведя, пошутил Донжуан.

Все дружно рассмеялись.

– В такого ударить, что в скалу, себе дороже, – Добавил Следопыт.

– Нам можно и на охоту с ним ходить: и шкуру сразу снимет, и мясо разомнет, – вставил Зверобой.

– На свидание можно отправить, и подарок знатный имеется, – не унимался Донжуан.

Всем было очень весело, пострадавших нет. Герой наш еще долго ревел и топтал медведя. Мы развели хороший костер жарить мясо, которое само к нам пришло, сами виноваты, не надо было докучать нам. Жаль оставлять трофеи, столько мяса хватит на все село на неделю вперед. До утра трещал костер, запах разошелся на всю округу, но хищник, учуяв, чье это мясо, обходил стороной. Взяв последний кусок хлеба, подошел к Спасу, угостил, погладив морду, прижал к себе, он довольный только сопел.

Утром, погрузив на телегу мясо и шкуры, двинулись в путь. Утомленные борьбой и сохранением припасов, мы еле переставляли ноги. Следопыт ушел вперед, разведать дорогу. Зверобой упорно держался за телегу и за зубра. Больше всех повезло Донжуану, разлегшись на повозке, дремал, делая вид, что придерживает провизию. Я, как всегда, шел впереди, уговаривая нашего героя желудями, хлеб закончился. За привалом Донжуан предложил привязать к повозке веревку и протянуть под ошейник, а самому идти рядом и придерживать второй конец веревки, если что, просто отпустить ее. После боевого крещения Спас стал намного спокойней, он и не думал уже вырываться, уходить от нас, шел спокойно, не замечая, что тянет повозку, на которую уселся я.

Двадцать шестой день. Следопыт, вернувшись из разведки, доложил, что селенье в дне перехода. Спас уже был впряжен в повозку, как положено, посреди, но веревки на всякий случай вязали слабо, узлом с бантиком, сами восседали на повозке, а впереди шли по очереди. В село решили зайти утром, чтобы не перепугать нашим обозом.

Ночью снова не спалось, кто-то рыскал вокруг, бык вел себя очень агрессивно, фыркал и тихо ревел. В лесу мелькала иногда тень очень крупного зверя. Весь заготовленный хворост догорел к полуночи, посчитали, что у села спокойней будет, собрали маловато. Правда, все обошлось.

Утро выдалось спокойное. Запрягши Спаса, двинулись в село, меня снова отправили вперед, а сами, смеясь, расселись на повозке.

– Ты помоложе будешь, вот и почет тебе идти впереди.

– Да и Спас тебя уважает.

– Ты возьми веревку, привяжи к рогам, и пусть думают, что ты все тащишь.

Так они дурачились надо мной, пока не вышли из леса. На подходе к селу тропа стала песчаная, каменистая, и я решил согнать зло на своих обидчиков. Оторвав ветку, я потеребил морду зубру и сам побежал в сторону села. Бык не любил этого и принял это за игру, рванул за мной. Я, весело смеясь, несся что было сил, бык не отставал, так же азартно ревел. Но что творилось на повозке, это что-то, вещи, шкуры, мясо и люди – все смешалось в кучу. Повозку трясло, подпрыгивала на ямках, камнях, корнях деревьев.

– По-по-подож-ди.

– Не-не спе-ши.

– Повоз-ку-ку раз-раз-лома-ешь-ешь.

Слышно было сзади. Только задорный и звонкий смех Донжуана подбадривал меня.

Со стороны села выглядело все наоборот. Представьте себе картину. Впереди убегает мальчик, за ним, ревя, несется громадина зубра, а завершает это какое-то нагромождение, тянущееся сзади в облаке пыли, из которого несется отборный мат вперемешку с задорным смехом, взлетающее вверх на каждой кочке, после себя оставляя длинный густой шлейф. Вот с таким гиканьем мы влетели в центр села, когда пыль развеялась, нас окружало немногочисленное население. Мы, довольные, (может, кто и нет, я уж точно был доволен), пыльные, стояли, улыбаясь, только зубы блестели. Я сразу узнал того воина (ну почему я забываю знакомиться?), что приходил к нам, подошел к нему и обнял. Напряжение спало. Толпа загомонила, с опаской озираясь на Спаса. Он был немного неспокоен после пробежки, да и людей так много видел впервые. Я попросил принести хлеба для него.

Вскорости пришел их старейшина. Седой старик с посохом в руке, наверное, давно перешел столетний рубеж. Мы чинно поклонились и представились, кто и откуда. Он также сделал низкий поклон.

– Волхв Старомир. Я очень рад вашему визиту. Еще более тому, что есть еще селения с умными людьми.

Вперед вышел Следопыт.

– Наши старейшины решили не ждать вашего визита по весне и отправили нас к вам, чтобы отвезти вам изделия из железа, в которых вы так нуждаетесь.

Волхов и все жители стали подходить к повозке. Я быстренько отвязал быка от повозки, чем обрадовал его, и тот, долго не думая, убежал в поле. Старец долго осматривал повозку и причмокивал от восхищенья. Донжуан, чинно сидя на повозке, достал сверток и хотел вручить его Старомиру, но передумал, слишком тяжел был для него, отдал рядом стоящему воину.

– Прошу к шалашу, Ярик, принеси поросенка да поставь на вертел, видишь, гости с дороги притомились, – отдал команду волхв.

– Спасибо большое за приглашение. Поросенок это лишнее, распорядитесь, пожалуйста, у нас здесь много мяса медведей, пусть заберут, – Предложил Зверобой. – Чтобы не испортилось понапрасну.

– Хороший поросенок лишним не бывает, – бросил шутку Донжуан.

Все были в шоке, когда стянули с повозки ткань. Там была настоящая гора мяса троих медведей, слегка прокопченного, четвертый на рогах уж очень сильно пострадал.

– Ну ни фига себе! И как вам это удалось, не везли ж вы это из села всю дорогу? – не выдержал воин, держащий сверток.

– Потом, потом, идемте туда, – сказал волхв, указывая в сторону скал.

Там у них разводился костер, а вокруг лежали плоские камни.

– Это у нас летнее место для еды. Здесь мы обсуждаем прошедший день и планируем последующие.

Когда расселись, начался долгий и нудный разговор про дорогу, как мы их нашли, про жизнь в селеньях, чем и как отличается. Чем промышляем, как охотимся. Выяснилось, селенье их здесь основательно обосновалось недавно – года три, пришли они от моря.

– Зимы там стали очень суровы, и живность ушла оттуда. Здесь встретили старое знакомое племя старца Вольфа земля ему пухом, оно обосновалось невдалеке, небольшое полудикое селенье в двух днях хода. Сейчас после общения с ними они многое переняли у нас, теперь подумываем объединяться. За наше отсутствие в четырнадцать лет оно сократилось до тридцати пяти человек вместе с детьми, но больше женщин, и нас семьдесят шесть. Будем уже крепче стоять на ногах.

– Да, вот еще, разверните сверток, посмотрите, что мы вам привезли, – сказал я. – Это вас еще больше защитит, и легче прокормиться будет.

После моих слов воин опустил тяжелый сверток на землю и развернул его. Сразу достал топоры, затем ножи, один сразу примерил к себе, глядя на Старомира, тот кивнул головой, и нож в мгновенье ока повис на груди. Вроде и нож был с полметра, но на волосатой груди он казался медальоном. Последним достал пилу. Долго крутили в руках, не понимая, что это за орудие.

– Это пила, для распилки деревьев, – подсказал я, показывая, как надо, отпилил кусок сука, торчащего из костра.

– А ты, наверное, будешь внук Мастера Сталь?

– Да.

– Спасибо тебе за лук, это очень хороший подарок. Им Ярик (во! теперь буду знать, как зовут молодого воина) столько дичи приносит, что стали впрок заготавливать, складывать в землянку на зиму.

– Но как? Сушеное мясо долго в земле отсыреет и не сохранится, только в мороз можно, – удивился Донжуан.

– У нас на море есть место, где можно брать соль. Просоливши мясо, храним его целый год. Правда, у нас уже она на исходе, придется еще раз отправлять воинов, чтоб зиму пережить.

– Соль, соль – это такая красная и горькая на вкус? Да она хранит продукты, но вкус отвратительный, – осведомился Зверобой.

– Ошибаешься, наша соль белая и вкусная, – заулыбался старец.

– А далеко ли туда идти? – спросил я.

– Если идти налегке, дней десять.

– Это он придумал повозку и быка приручил, – вставил не к месту Следопыт, хлопая меня по плечу.

– Я вижу, этот отрок умен не по годам, – помолчавши, добавил. – У него великое будущее, он увидит звезды.

Переспрашивать никто стал, звезды мы все видим и сейчас.

– Мне Ярик говорил, что вы собрали много железа, – краснея, произнес я.

– Да, оно лежит за последним шалашом, Ярик покажет тебе.

– Покажите лучше нам вашу соль, – попросил Донжуан.

Маленький мальчик, слушая нас, сорвался с места и вскорости принес горсть белого, словно песок, порошка. Донжуан осторожно положил крупицы в рот и, широко улыбаясь, зачавкал от удовольствия.

– Так сколько, вы говорили, надо идти туда?

– Десять дней, глухой что ли? – рявкнул Зверобой.

– Хорошо!

– Что хорошо?

– Мы съездим за ней, на Спасе будет в два раза быстрее, да и больше привезем, хватит на всех.

– Нет, мы должны вернуться до зимы домой, да и дожди пойдут, можем застрять здесь.

– Не будь занудой. Мы приехали сюда раньше, чем предполагалось, да и назад поедем на Спасе уже по известной, расчищенной дороге. А здесь останется наш Р… гм… Эйнштейн, – Сказал Донжуан, глядя на меня. – Он за это время соорудит телегу побольше, чтоб и металл, и соль смогли влезть, и самим подъехать.

– Это правильно, соль, как и хлеб, поможет пережить зиму, – добавил волхв. – И еще я хотел просить вас задержаться на три дня, ваше чудо хочу показать волхву из соседнего селенья, я уже послал за ним.

– Значит, делать будем так, мы едем за солью, раз так она важна, Эн… Эн…

– Эйнштейн, – шепнул Донжуан.

– Да, Эйнштейн изготовит телегу, а то после недавней скачки наша развалится на обратном пути. Ты, Донжуан, останешься здесь помогать. Хоть немного отдохну от тебя, – закончил речь Зверобой.

На том и порешили.

Походы, походы …

«Когда человек смеется, жизнь продолжается»

За день подремонтировав телегу, немного увеличили кузов, Зверобой, Следопыт и еще два воина из селенья двинули в путь. Но возникла проблема: Спас, видя, что нет меня, вернулся назад. Пришлось отложить поездку на следующий день. Вечером Зверобой, чтобы хоть как-то отомстить быку, который приставал ко всем, прося хлеб, взял щепотку соли и вместо хлеба сыпанул на язык. Спас фыркнул, закатил глаза.

– Ну все, буду врагом номер один, – вслух произнес воин.

Бык, открыв глаза, стал лизать своим шершавым языком ему руки. Зверобой прятал их за спину, поднимал над головой, но зубр упорно норовил их лизнуть еще и еще. До самой ночи Спас преследовал его, ни на шаг не отступая, это решило все проблемы, и наутро, взявши остаток соли, воины ушли за добычей. Жужжалку брать не стали, с ними пошел саблезубый тигр. Он остался один в селении, не смогли два самца жить вместе, это он тревожил нас во время последнего ночлега. Недоволен был только Спас, он все время норовил сразиться с ним. Тигр, напротив, чувствуя, что трогать его нельзя, находился всегда в стороне и при любой стычке убегал прочь, хотя завалить зубра, думаю, смог бы легко (хорошо воспитанный мальчик).

Мы с Яриком, подключив еще пару воинов, спилили огромное дерево, изготовили из него два колеса и четыре про запас, а то, пока ехали сюда, пришлось по дороге менять, искать подходящее дерево, на что тратится много времени. Затем перебрал металлолом, часть пришлось оставить, сильно проржавел, да и на первом месте стояла потребность в хорошей крепкой стали.

Через три дня в селенье мне стало скучно, в отличие от Донжуана. Он днями напролет только и ошивался возле девок. Везде был слышен его задорный смех, не смолкавший целыми ночами. Дело в том, что по негласному закону, продиктованному природой, во избежание вырождения рода требовалось постоянное обновление генов, которые мог дать только посторонний индивид, дать здоровое крепкое потомство.

Так как Зверобой и Следопыт ушли, я еще молодой, да и балагурить не умею, вся эта «миссия» возлегла на Донжуана. Все мужья понимали это и с терпением относились к происходящему. Волхв подшучивал:

– Через пару лет, когда заговорят родившиеся дети, это будет самое веселое племя всех веков, может, придется убегать в лес в поисках тишины.

В одно прекрасное утро я обошел все село и окрестности. Племя расположилось удачно, на небольшой возвышенности, которая имела по центру прогиб. Землянки вырыты во впадине, а в центре разместилась площадь, одна сторона холма опускалась к лесу, открывая проход в селенье. Вокруг колосилась дикая рожь, вперемешку с капустой. Отыскав на взлесье морковку (очень я ее люблю), направился к волхву.

– Доброе утро, – низко поклонился я.

– Утро доброе, что привело ко мне, юноша?

– Ярик говорил, что вы собирали железо в долине предков, она находится недалеко. Разрешите сходить туда с Яриком.

– Зачем ты хочешь рисковать жизнью? Металла достаточно, повозка не выдержит, да и соль еще будет.

– В прошлый раз ваши воины принесли дивную вещь.

Я рассказал все про жужжалку, про книгу деда. Как по картинкам изготовили пилу, телегу, а еще ранее дед построил печь для ковки железа.

– Так ты можешь понимать картинки древних?!

– Да, некоторые из них мне понятны, да еще мы с мастером Сталь определили, что знаки в ней – это записанная речь, только сколько я не пробовал подобрать звуки, все напрасно.

– В те далекие-далекие времена, как гласит легенда, каждое племя говорило на своем языке, если ты заметил, наш говор также отличается, только древние смогли прийти к общему. Вероятно, тебе попала книга из самого древнего времени.

– Вот и дед говорит, что нарисованы люди древние из древнейших, как мы теперь, история повторяется по кругу!

– Да, история повторяет бег по кругу, мудро говорит твой дед.

Долго еще молчал волхв, смотря перед собой. Я боялся прервать его раздумия.

– А ты знаешь, что означает твое имя?

– Не-а, – помолчал, добавил. – Это Донжуан придумал на ходу, меня Рыжиком зовут, а наш старейшина сказал, оно детское и чтоб я придумал себе новое достойное, вот он и выпалил, что взбрело в голову.

– По легенде, Эйнштейн жил в далеком прошлом, и он открыл тайну, по которой живет все живое, и с его подачи началось бурное развитие цивилизации, особенно полеты к звездам.

И снова замолчал.

– Ладно, я буду думать то, что ты сказал.

Мне ничего не оставалось, как уйти, оставив старика в раздумьях. К вечеру к шалашу Ярика, я там временно жил, пришли волхвы, попросились войти.

– Покажи, пожалуйста, свою жужжалку, – сказал Старомир.

Я быстренько достал и продемонстрировал ее в работе. Всех позабавило, когда щипало их за руки, а Ярику крутанул посильнее, и он отлетел в угол.

– Да, я думаю, надо его отпустить в долину, – пробасил молодой волхв Самурай из соседнего селенья. – Круг развития не разорвешь, так устроена Вселенная, лучше, если оно пойдет по спирали.

– Раньше начнется восхождение, больше шансов будет не повторить прошлое, когда оно не забыто, пока видно на горизонте, – добавил Старомир. – Завтра с утра отправишься в путь с Яриком и еще двумя воинами, возьмете малую повозку, которую сделают вам за ночь. Собирай то, что посчитаешь нужным, металл мы соберем и сами.

– Запомни, ты начинаешь прогресс нашей цивилизации. И каким оно будет, во многим зависит от тебя, – добавил седой старец Ермак.

Дневной переход нас сильно утомил. Дорога была тяжела. Камни лежали россыпью, тачку легче было нести на плечах, чем катить. Чтобы сократить путь, мы пошли через болото, переплыли небольшую речку, вышли из леса и оказались возле огромного озера, я в жизни не видел такого (правда, дальше своего селенья никуда и не ходил). Другой берег терялся вдалеке за дымкой тумана. Волны тихо накатывали на берег, усыпанный мелкой галькой. Огромная рыба, выскочив из воды, пролетела метров пять, плюхнулась, подняв стену брызг. Затем поднялись на взгорок, и предо мной открылось диковинное поле, было оно ровное, совсем как зеленое озеро, ни бугорка, ни ямки, даже кусты росли очень редко. Если смотреть с холма, оно казалось колесом, таким же круглым. Остановились на ночлег, ночь выдалась жутковатая, не было слышно а ни шороха, ни крика филина, даже мелкого зверька, полная тишина.

Утром, спускаясь в долину, пройдя несколько метров, я наткнулся на что-то, что внутри меня перевернуло. Меня вдруг затошнило. Передо мной лежал человек. Он лежал в прозрачной оболочке, как котенок в последе. Правда, за столько лет мягкие ткани разложились на солнце, но так как его кокон был прочен, эта жидкость не испарилась, а превратилась в холодец, обнажив местами кости, а местами покрылся плесенью, да и та умерла за столетия. Я с трудом смог сдержать себя, отвернувшись. Пошли дальше, но такие люди попадались довольно часто. Я вспомнил слова Светлича: «Их неприступные искусственные кожи сгубили своих хозяев. Магическая защита исчезла, оставив их умирать так жестоко».

Постепенно мы подошли к центру долины, здесь был вход в пещеру, сделанную, несомненно, людьми. Запалив факелы, спустились вниз, на удивление сырости не ощущалось, было сухо и прохладно. Трупов здесь не было. Проводник, проходя развилки, рисовал стрелки на стене, чтобы не забыть дорогу обратно. Вот, пройдя несколько метров, вошли в огромную комнату, здесь валялось непонятно что, куски железа, еще какой-то материал, гладкий на ощупь и хрупкий. Я брал всего по чуть-чуть и просил относить наверх.

Все подземелье построено очень просто, коридоры расходились лучами от центра, в них по бокам размещались комнаты. Периодически коридоры пересекали другие, которые шли по кругу и соединялись в кольцо. Ближе к вечеру в дальнем коридоре Ярик наткнулся на диковинный труп. Во всем подвале, что успели обследовать, это первый, и он не походил на ранее виденные, он был не прозрачен. Осветив всю комнату, пришли в ужас, в нишах стен в два яруса стояли точно такие. Немного отойдя от впечатления, внимательно осмотрев существ, пришел к выводу, что «это роботы, созданные людьми, чтоб работали за них» – промелькнули в голове слова старейшины. С трудом все вместе мы чуть выволокли одного наверх. Стемнело. Идти в лагерь, натыкаясь на «холодец в упаковке», было очень омерзительно, но и ночевать на кладбище духов никто не хотел.

На следующий день, пока разобрали все вещи, что принесли, солнце поднялось высоко, на небе ни тучки, несмотря на глубокую осень и близость озера, припекало здорово. Шедший впереди воин немного осмелел, стал оттаскивать «мешки» в сторону, чтобы снова вечером не натыкаться. Подойдя к отверстию пещеры, остановились, как вкопанные: робота не было на месте, а вход в подвал закрыт железной полированной плитой, в которой отражались мы все с перекошенными рожами. Нас охватила паника, духи предков забрали робота и закрыли вход, что есть силы бросились бежать назад. Отдышавшись в лагере, немного успокоились, стали соображать.

– Это робот как-то ожил и закрыл дверь, – предположил я.

– Может, как мы выращиваем зерно, так и древние люди вырастили их, – сказал Ярик. – И они, как растения, питаются солнцем и водой, я слыхал в легендах Старомира.

– Верно! Надо сходить туда и поискать его, – взбодрился я.

– Не-е-ет! Я туда не пойду. Еще «мешки» начнут оживать, – испугался один воин.

– С духами я не намерен воевать, – подхватил другой.

– Сваливаем отседа.

– Истина, сваливать надо.

– Нет. Если вы не идете, то я пойду один. Ярик, ты со мной?

– Не, я не пойду, духов нельзя тревожить, – ответил Ярик. – И ты не ходи, не гневи их.

– Завтра уходим назад, – подхватили воины.

Проснувшись раньше всех, я решил идти один. Утро выдалось пасмурное, моросил дождь, когда спустился с холма, дождь внезапно прекратился, а на средину долины падал луч солнца. Вот и центр, возле входа заметил движение человека, оно было неуклюжее, медлительное. Все внутри похолодело, сердце готово вырваться из груди. Неужели и вправду неприкаянные души умерших бродят здесь? Собравшись с духом, подошел ближе, в лучах солнца блеснул металл, это оказался робот. Вместе с тревогой наступило облегчение – что не духи. А роботы, построенные людьми, не должны быть агрессивны.

Ускоряя шаг, думал, что сказать в первой встрече с могучей частицей цивилизации древних людей (какой-то каламбур получается), это немного меня подбодрило. В это время существо оглянулось на мое приближение и, застыв, полетело в пещеру, послышался звон металла, и с гулким скрежетом закрылся вход. Вот и все, контакт не состоялся.

Возле входа лежал «мешок», в области шеи торчало какое-то колечко, я осторожно потянул его к себе, чтобы разглядеть поближе, и… Мешок развалился пополам, все содержимое вывалилось наружу, а так как там собрались газы, то его содержимое взорвалось и окатило меня. От неожиданности я закричал, кругом поднялась такая вонь, что стало выворачивать меня наизнанку. С трудом справившись с собой, побежал на озеро. Залетел в воду, долго мылся, не обращая внимания на холод. Запах казалось, проник в меня во все части тела.

Успокоившись, вернулся в лагерь – никого?! Ушли без меня, тачку забрали с собой. Наверное, услышав крик, решили, что я погиб. Уходили спешно, оставили мой мешок, а может, и специально. Что делать? Догонять или остаться?

Я присел в раздумье:

в мешке есть немного еды (на пару дней хватит);

два дня пути, нет лука (можно и поголодать);

диких зверей нет (можно и остаться);

робот сам избегает меня (значит, не убьет);

любопытство!!!

Все, остаюсь. Закинув походный мешок за плечи, пошел навстречу судьбе. На подходе к пещере рос карликовый куст, возле него и за ночевал. Правда, так и не уснул. Тишина сильно угнетала, наводя на страшные мысли.

Рассвет. Снова тишина. Непонятно, почему, но возле входа в пещеру тепло, и всегда светит солнце. В небе средь туч образовалась дыра, и лучи ласкового осеннего солнца согревали меня. Так просидел в засаде до обеда, все та же гробовая тишина. Робота сегодня не было.

Надоело. Прошелся по долине. «Мешков» было очень много, лежали они по-разному, но в основном кругами, как годовые кольца в деревьях. Точно так же, как в подземелье коридоры, осенило меня. Я стал лихорадочно обшаривать место вокруг трупа вплоть до следующего, нашел кусок провода, торчавший из земли. Потянув за него, я с легкостью извлекал его, очерчивая большой круг, затем он ушел в землю. Раскопал землю и наткнулся на полированный камень в подземелье.

– Точно так, как ты ставишь свою жужжалку, так и здесь лежат по кругу провода, – проснулся внутренний голос.

Да это был город древних. Когда пропала магическая защита, исчезли и виртуальные дома (понятия не имею, что это и с чем едят), умерло населения от удушья, ведь их искусственные кожи закрывали всецело. Интересно, как они дышали, кушали, а главное справляли, нужду, не ходили же они, наложивши полные штаны? Да и с девчонкой поразвлечься как? Все-таки должны снимать, я же расстегнул один, почему они сами не смогли?

Пятый пункт снова преодолел все. Не спеша, присел возле полного «мешка», стал рассматривать, возле шеи не было никакого колечка, да и вообще оболочка была без дыр, швов, только возле… там внизу, точка немного другого цвета. Сама оболочка была бесцветна, на ощупь повторяла тепло и нежность тела. Было очень противно, но привык («человек не блоха ко всему привыкает» – также из древней мудрости). Нажимая на эту точку, думал, раскрою, но нет, она не поддавалась. Все, решил, вернусь к тому, у входа. «Пацан сказал – пацан сделал (н. м.)»

«Мешок» лежал на месте, вонь прошла, желе впиталось в землю. Осторожно подняв за «ногу», высыпал остальное содержимое и направился к озеру. Мылся он очень легко, достаточно было погрузить в воду. Оболочка была идеально прозрачной, не оставила никакого запаха, колечко возле шеи отцепилось с небольшим усилием, оставив на месте темное пятнышко.

– Ага, значит, темное пятнышко, – снова проснулся собеседник.

Вернулся назад, вход в пещеру не открывался, заметки, сделанные мной из сухой травы, лежали на месте. Немного перекусил, стал рассматривать колечко, оно легко наделось на палец, сверкая на солнце лучами радуги. На нем был бугорок, если нажать на него, появлялась спиральная игла. Нажал им на темное пятнышко оболочки, ничего не произошло.