Возрождение, или Граната в руках обезьяны

Через следующие двадцать лет пришло страшное сообщение от Нанди, Уран телепортировался в их систему в непосредственной близости от газовой планеты-гиганта Дармон, превышающей наш Юпитер в двенадцать раз. Газовые гиганты с величиной, в 15 раз превышающей Юпитер, имеют критическую массу до превращения в звезду. Сохраняя скорость движения вокруг Солнца, Уран врезался в Дармон на встречном пути. Гигант поглотил его и подавился, замедлил движение, внутри разгорелась термоядерная реакция. Загоралась новая звезда, которая медленно теряла орбиту.

Не успел наш сигнал остановить катастрофу.

− Вояки во все времена «недалекие». Если бы они помогли с вычислениями … − с горечью я сплюнул в бездну.

− Ты прав, − прогремел удивленный голос. – Ты, как всегда, прав! Их мощности сократили бы вычисления до семи месяцев, наш сигнал успел бы достичь их системы на месяц раньше запуска телепорта. Об этом даже никто и не думал! Ты настоящий гений!

− Далее что?

− Впоследствии на орбите Урана радары обнаружили телепортационную станцию. Вся биологическая материя материализовалась, но не имела жизненной энергии.

Вскоре пришло объяснение обстоятельств неуправляемого переброса материи, и просили прощения за поспешность, что подвергли нас опасности и возможной угрозе гибели нашей планеты. Свою они уже хоронили, шел необратимый процесс. Сообщения шли сутками напролет, нандийцы отправляли всю информацию о себе, научные работы, культуру, фильмы, описания природы, ДНК растений, животных, всего, что накопили за время своего существования. Они умирали, так и не выйдя из колыбели планеты на просторы Вселенной.

Для переброса станции энергию использовали непосредственно с короны звезды, отправив телепорт по снижающейся орбите к светилу. Непредвиденный встречный всплеск протуберанца во время запуска передачи добавил лишней энергии, сбил скорость обращения станции вокруг звезды и заменил управляемое падение на неуправляемое. Вся энергия всплеска ушла на расширение пространства телепорта, чем больше захватывало объема, тем больше звездного вещества поглощала станция. К горькому счастью для нас, силовая защита не выдержала, обшивка сгорела, и станция отключилась, перебросив себя к нам с крупным объемом звездной короны. Позже ученые подсчитали, если бы защита впитала часть энергии в себя, то расширение продолжилось бы, и их звезда могла появиться у нас. Было предположение, что защиту вовремя отключили изнутри. Прошел год, и астрономы зафиксировали вспышку сверхновой, превращения желтой звезды Нанди в белый карлик.

Еще долго ученые спорили, как изменятся орбиты планет в Солнечной системе без Урана. После полугодового прогона ГИПСа пришли к неутешительному выводу, что катастрофические изменения орбит наступят через пятнадцать тысяч лет.

− Подожди! Земле также наступит конец?

− Не так уж и скоро…

− Две тысячи уже прошло! И как теперь варвар-человек за оставшиеся тринадцать тысяч успеет пройти тот путь, который прошли предки за сотню тысяч лет?

− Снова ты прав. Впрочем, это только начало − глобальное изменение орбит. Сначала пояс астероидов сместится к орбите Марса, затем Меркурий упадет на Солнце, Нептун, освободившись от притяжения Урана, займет более высокую орбиту, уменьшив влияние на Юпитер, и он в свою очередь приблизится к Солнцу, это ускорит его обращение вокруг светила и предотвратит смещение астероидов к Земле…

− Короче, нужен ГИПС и восстановление технологий прошлого.

– Что касается второго вопроса о гибели нашей цивилизации, он вытекает из предыдущего. Единственные внеземные братья исчезли с карты галактики. Композитор Милашевич сочинил двухчасовую симфонию «Гибель Миров». Она оказалась не для слабонервных, потрясла все общество. Впоследствии ее запретили, она звучала в широком диапазоне: от инфразвука до ультразвука, воздействуя на подсознательном уровне. Перекос в молодых сердцах привел к ломке психики изнеженных душ, прокатилась волна суицидов, погромов.

Под воздействием происходящего в мире появился Лидер. Молодой человек по имени Шварц, возненавидевший все техногенное общество, возродил Гринпис. Откопал древнюю религию буддистов, убеждая всех, что человек способен силой воли производить работу без помощи роботов. Провозгласил свой девиз: «Фантастика прошлого − уже явь. Дело за суперчеловеком». Настольной книгой считал «Книгу Джедаев» и «древнюю йогу».

За жизнь на зеленой планете развернулась целая кампания, образовывались молодежные движения: гринпис, партия зеленых, дети цветов, панки, бомжи – короче все, кто не хотел работать, а кушать подавай. Через два года Совет утвердил создание резервации «Русь», это здесь. По прошествии пятидесяти лет заповедной зоной стала вся Европа.

Затем «аборигены» потребовали от Совета разработку комбинезонов нового типа, с повышенной защитой, с терморегуляцией и чувствительностью кожи, чтобы как-то обезопасить свою жизнь на природе.

Новинка всем понравилась, как в Эдеме, в костюмах Адама и Евы народ расхаживал по диким лесам Европы, не опасаясь зверей. Новинку переняли и на остальных материках. При использовании зимой или в жару, под водой и т. д. расход энергии увеличивался в десятки раз, приходилось каждый день являться на подзарядку, участились случаи смерти. Увеличение энергоемкости комбинезона требовало его утолщения, это мешало полным ощущениям. Выход из ситуации предложили военные, включили сеть ПРО для посыла коротковолнового излучения на каждого человека, обеспечили полную независимость от розеток. В пещерах, зданиях распространяли электромагнитные волны. Теперь самые продвинутые хвастали самым тонким костюмчиком, в дополнение ко всему неоскафандр при заряде более трети начинал светиться в ночи, даже имея пять процентов, все предпочитали не спешить заряжать, чтобы не засвечиваться.

– Но это опасно! Вдруг отключится энергобаза или спутник упадет?

– Чепуха! Если выйдет из строя одна из тысяч энергостанций или один из десятка тысяч спутников, никто и не заметит. Вы ведь не голодаете, если один воин придет без добычи.

– Так-то оно так, но это случилось.

– Человек всегда искал приключения на свою голову. Не можете вы без острых ощущений.

– М-да, я и сам не могу сидеть подолгу на одном месте, желание достать звезды свербит, словно заноза в жопе. Ладно, что далее с Человечеством?

Лидер старел. Во все века великие люди − ученые, правители, полководцы − страдали шизофренией, не будь, ее они не были бы великими. Мания объять необъятное побуждает совершать опрометчивые поступки. Стремясь успеть при жизни превратить Землю в девственное начало, сделать райским садом, библейским Эдемом, чтоб люди и звери жили бок о бок, он собрал программистов-единомышленников и занялся «подрывной» деятельностью, выводя из строя вредоносную промышленность, требуя от Совета переноса всех заводов на Луну и Марс. Добычу ресурсов производить в поясе астероидов. Кстати, там, возможно, еще трудятся роботы-сборщики, они собирают все не представляющие ценности астероиды в подобие планеты с последующей колонизацией, этим заодно очистить космос от хлама.

Доигрался Шварц с разработкой вирусов. При посыле его на завод намеревался совершить теракт, отключить энергосистему, произвести выброс вредных химикатов в окружающую среду для возмущения народных масс. Завод относился к военной промышленности и связан стратегической сетью. Пробив электронную защиту, вирус проник в ПРО, затем заразил ГИПС, и все энергоснабжение планеты прекратило существование.

Землю охватила паника. Исчезли города, остановился транспорт, ГИПС не выдавал информацию, новости, развлечения. В этой суматохе никто не подумал о снятии с себя костюмов. Защитные костюмы сковали людей, ключи для снятия никто не носил. Последние модели, облегченные, вообще не имели запаса энергии.

Тема затих.

− Извини, я сегодня не готов работать. Включи ту симфонию послушать, − с комком в горле остановил я рассказ.

− Она может вывернуть душу наизнанку, повредить психику.

− У варваров покрепче нервишки, включай.

Возникла тихая мелодия, как в Софийском соборе. Вдруг прозвучал взрыв, тело почувствовало нестерпимый жар, все внутренности заныли, словно их достали и хорошенечко протерли наждачкой, подогревая на огне. Минуту спустя жар сменился теплом, возникло в воздухе тихое бульканье. Мышцы расслабились, с трудом устоял на ногах. Вот мелкий ручеек зажурчал меж камней, к нему добавились другие, и уже река бросает воды с водопада. Волны моря подхватывают мотив, разбивая их о скалы. И средь шума прибоя еле слышно зашелестела листва. Шелест листвы на легком теплом ветерке, трель одинокой птички добавили изюминку. Перед глазами явно предстала картина весеннего пробуждения. Запахи трав и лесных ягод наполнили ноздри. Прорычал зверь, распугав стаю птиц.

− Это рождение Планеты и жизни на ней.

− Не мешай, сам разберусь, − зло огрызнулся я.

Все звуки сначала казались натуральными в записи, нет, они виртуозно исполнялись техногенными инструментами. Музыка наполнила все пространство, переливаясь через края. Далекий удар молота о наковальню известил о рождении человека, детский плач сменился жалобным воем животных. Галлюцинация охоты на зверей родилась в мозгу. Грубые, тихие басы, фальшивя всеми нотами изменила ритм. Ритм музыки становился четче и ускорялся. Темп достиг апогея, словно пульс лошади, которую хотят загнать. Мелодичный скрежет металла, переборы аккордов тяжелого рока напрягли нервные струны, захватив душу эйфорией. Она рвалась объять Вселенную. Мелодия захватила разум безумной страстью. Хотелось добиваться цели любой ценой, уничтожая все впереди себя. Я ПРАВ! Я СВОБОДЕН ДЕЛАТЬ, ЧТО ЗАХОЧУ! Я свободен от моральных устоев. Сквозь какофонию раздирающих душу звуков пробился ритм метронома. Зловещие удары леденящим холодом обжигали сердце, заставляя биться в его ритме. Взяв последний аккорд высоких технологий, Вселенная взорвалась. Со всех сторон посыпалось битое стекло, треск ломающего дерева, раскат грома − и тишина, жизнь умерла. Нет, не тишина, просто после бешеного темпа тихая мелодия космоса тянулась бесконечностью в вечность. По сути, ничего не произошло неординарного, всего лишь распалась биллионная пылинка-планета на атомы в одной из множеств Вселенных.

Я лежал на кровати, ни о чем не думая, нечем было думать, душа, вытянутая из тела, разорвалась на куски, словно тело просушили на солнце. Но ритм жизни последних минут могучей цивилизации зарядил повышенной энергией все клетки организма, и он рвался в бой. Не выдержав внутреннего противоречия, взял лук, вышел на поверхность.

Солнце светило ярко, свежевыпавший первый снег сверкал своей белизной. Без шкур в трусах, прожив долго в теплом местечке, тело сжалось от холода, разум выпал в реальность. Растерся снегом, пробежал пару километров, душа вернулась на место.

Взобрался на холм, внизу на согнутой березе отдыхала рысь, нет, она охотилась. Под ней, играя в догонялки, резвились зайчата. Радовались первому снегу, первому в своей жизни и последнему, с каждым кругом приближаясь к смерти. Вот он, один шаг от жизни к смерти.

«Я есть альфа и омега» (из библии).

Одно необдуманное движение и… и нет цивилизации. «Если бы сигнал с Земли достиг Нанди раньше…» − всплыло в мозгу.

Рысь, соскочив со ствола, телепортировалась к добыче, но моя сигнал-стрела впилась ей в бок, предотвратив катастрофу. Зайчата, прижав ушки, разбежались в разные стороны. Прицел и… рука дрогнула, пусть растут, развиваются, наиграются вволю, дай бог, доживут до старости. Что-то доброе проснулось после симфонии.

Варвар высоких технологий

Тема объяснил, как снимать изоляцию и паять провода лазерным лучом, включив дополнительные функции пистолета. Работа закипела, симфония подействовала плодотворно на работоспособность, сутки напролет без перерыва на обед паял провода. Концы провода диаметром с кабанью шерстинку пропускал через зубы, снимая изоляцию (варварский метод проще). Труднее разобраться в цветах, от столь близких оттенков рябило в глазах. Неделя бешеной гонки – и шкаф сверкал чистотой и ровными рядами предохранителей, словно выпущен с завода.

− Теперь подними ручку рубильника вверх.

В шкафу зашумело, заморгали огоньки, и мерный гул возвестил о правильно проделанной работе.

− Еще два шкафа и окей.

− Мне нужна передышка, эта работа совсем доконала. Вроде и не тяжела, но здоровья отняла ого-го, еле на ногах держусь.

− В машинном зале большая ради… − запнулся Тема. − Работа всегда трудна и изнурительна, мышцы под напряжением, сказывается тонкость провода. Подожди, взгляни в другой шкаф.

− Нет, я иду спать.

− Посмотри в шкаф № 146, будем знать, что делать дальше, кажись, там сущий пустяк.

− Я сказал нет.

Проходя мимо конвейера № 4, услыхал шум текущей воды. Жидкость в емкостях перемешивалась с воздушными пузырями. Стекло медленно тонировалось, скрывая от глаза дальнейшее преобразования. Как? Он отключен! Теперь понятно, что за цифра К-4 написана на внутренней стороне шкафа, я запустил конвейер № 4.

− От шельма! Вновь хитрит, задержись… посмотри… чтобы я не увидел запуск баков, − тихо прошептал я.

Раз, два, три… семьдесят пять, добавим пять первого конвейера и пятнадцать уцелевших после плазмы второго, плюс двадцать один − третьего. Итого сто шестнадцать штук, неплохо. Затем соберет из запчастей и после моей подсказки робота, а меня на опыты вместо Эврики.

− Кто такая Эврика? – поравнявшись с ЦК, крикнул Теме.

− Еще Архимедом зовут. Это от древнегреческого «восторг, успех».

− Спасибо.

К утру тяжесть не прошла, еще с большей силой навалилась на плечи усталость, мешала подняться с кровати. Что-то я упустил, мысль вертелась, как волчок, сверля мозжечок. Вспомнил слова Темы: «В машинном зале большая работа», нет, «ради…», робот не может быть заикой и перепутать слова «рад – раб».

Шкаф № 113 и № 114 готовы, включились все конвейеры. Я уже ничего не соображал, неизвестная болезнь подтачивала изнутри. Затем открыл последний шкаф, оговоренный с Терминатором. Обалдеть, это была комната, с двух сторон находились чудовищные агрегаты. Надпись в конце комнаты гласила «ГИПС». Провода толщиной в руку свисали косами, концы некоторых толстых кабелей расплетались сотнями жилок. Были и одиночные, трубчатые, чтобы их согнуть, требовалось приложить силу мутанта.

− Все, Темыч, я больше не могу, требую отдых. Здесь до весны вряд ли смогу закончить. И что это все значит? − указал виомом на надпись.

− Здесь мозги ГИПСа, в тех шкафах коммуникации, − быстро, не заикаясь, нашелся Темыч. – За недельку поправишь немножко систему, я включу сеть. Пока протестирую все программы, отдохнешь, послушаешь историю планеты. Заканчивать можно и погодя.

− Я беру отпуск. Я давно не ел рыбы.

Сил здорово поубавилось, с трудом дотянулся до крышки инкубатора, братан подрос, откинул хвост и выпустил конечности.

− Подвинься, как раздобрел, руки распускать не собираешься? Слава богу, боевой орган еще не вырос.

И снова завис на трубках на три дня. Покидая аквариум уже бодрым, прижал немного питательную трубку зародышу, эту процедуру произвел и с остальными баками. Отключать не стал, пусть тешит себя Вирус неосуществимыми мечтами. В крайнем случае, пока я живу на станции.

Не успел появиться на глаза Темычу, как получил задание проверить провода шкафов № 112-115. Показал все, обведя виомом. Терминатор завис надолго, десять минут полного молчания, бедные процессоры не могли учесть человеческий фактор, то есть меня. Ломая комедию о плохом самочувствии, пошатываясь, держась за поручень, направился в ГИПС.

− Придется тебе изготовить робота-диагноста. Не могу я дистанционно проверять систему, и тебе легче, меньше будешь находиться в ра… − снова повторил ошибку Вирус. − В машинном отделении, на природу сходишь.

Такого пожелания я ожидал давно.

− Не-а, я хочу сам все восстановить и похвастаться перед племенем, тока немного расхожусь, видно, грипп подхватил.

− Мне нужен передвижной диагностический модуль, а ты техник.

− Варвар-робототехник, звучит. Ладно, идем за запчастями.

В оружейке снова разочаровал Темыча, обведя стеллажи виомом.

− Что здесь произошло? У меня в памяти записано все, что было, пока ты не оборвал провода.

− Извини, я был зол, в состоянии берсерка, ничего не помню.

− Но где детали? Их нет среди лома.

− Волна пришла и смыла вместе с остатками твоих детей. Спроси уборщика.

− Он без мозгов, одна программа.

В душе я ликовал. Вчера отвернул лист металлопласта от стены, запрятал все целые детали роботов и черные ящики квазимозга и заварил заново. Повернувшись, я нарочно упал на кровать.

− О блин, хвароба. Ничего, как ты говорил, чем больше напрягаешь тело, тем быстрее проходит вирус, − с иронией поддел Терминатора.

− В лаборатории в подсобном помещении № 2 есть аптечка, возьми препарат «рад-2000», сделай укол в ногу. Он снимет боль, через день снова повторишь. Если никто не пользовался, то хватит на курс лечения. Да не дури, коли смело, не убью.

− Ха. Я тебе доверяю, а он снова «убью». Грымза.

Сходил за аптечкой, оставил ненароком «глаз» в шкафу, быстро прошмыгнул в коридор, не обращая внимания на крики Терминатора. Все препараты высыпал на кровать, сам улегся рядом, поковырявшись, нашел «рад-2000» − шприцы, запакованные в пластиковую ленту. Колоть? Зачем? Лучше ванны принять. В крышке за ремнем лежал красный глянцевый плоский квадрат. Обследовал, нашел место для подзарядки и шершавый бугорок, как на подлокотнике кресла. Натянул на руку комбинезон и приложил кольцо к выступу, часть энергии снялась со счетчика. Квадрат засветился экраном, показав разные названия. Тыкнул пальцем в монитор, читая мелкие буквы. Вдруг название поднялось вверх, в левом углу появилось изображение препарата, снизу описание и способ применения.

Ы-ы, вот здорово!

Потыкал пальцем по монитору, нашел «рад-2000». Он назначался при облучении радиацией. Нажал на вопросик в углу, получил полный ответ, что это за радиация.

− Эге, вот что такое твое «рад», лучевая болезнь. Робота не из чего собрать, так пришлось лечить меня. Ха-ха.

После полученной информации я ежедневно стал принимать желейные ванны. Самочувствие улучшилось, питания не требовалось, вот где Лени раздолье!

Нет, лень ленью, но физическую форму поддерживать надо. Вообще после выполнения вынужденного шпагата с партнером-мутантом я пересмотрел свой взгляд на физическую подготовку. Занялся гимнастикой, прогулка производилась в спартанских условиях, в гладиаторском виде, по два часа. Каждое утро пробегал по десять тысяч шагов, считал по отрезкам, от дерева до дерева. С разбега прыгал в воду, ломая первый лед, который с каждым днем становился толще, что сильно ощущалось пятой точкой. Тогда сменил тактику, разбивал его голыми руками, сбивая их в кровь. С морозом долго не поспоришь, вскоре пришлось брать лазер, прорезать новую большую полынью и снова молотить кулаками, пока снова прорубь с краев не затягивалась толстым льдом. Подражая своим предкам – обезьянам, – лазил по деревьям, прыгая с ветки на ветку.

Работу заканчивал двадцатиминутным купанием в бочке. Братан сформировался, как человечек, с ручками и ножками, иногда шевелился. В остальных жизнь находилась в больших «яйцах». Тема волновался, не понимая, часто просил открыть шкафы конвейеров, видно, дети не хотели вылупляться на свет после моей коррекции.

В комнате ГИПСа половина проводов спаяны. Сложнее приходилось паять провода с дыркой внутри, в них должна проходить лучистая энергия тераваттной мощности, принимаемая из центра Земли, малейшая неровность испарит все помещение с холмом за мгновение. Еще месяца полтора – и запуск. Что тогда? Как отразится это на нас, последних землянах? Я тянул резину, ссылаясь на недомогание, порой несколько дней не выходил на работу. Главное дождаться весны.

− Разобью бочки, выведу Тему на чистую воду, затем и подумаем о ГИПСе, − успокаивал себя.

На следующий день планы все рухнули, осматривая комнатку, где брал аптечку, нашел сейф. Без энергии открылся легко, код не потребовался. На полке лежал прозрачный ящик с детскими игрушками. Заслонил собой «всевидящее око Большого Брата», поспешил в ГИПС, к вечеру «забыв» виом на полке после пайки, заглянул за «вещами» к сейфу. Завернул ящик в кусок материи от кресла на всякий случай, вдруг где-то остался глаз Темыча, вынес его к себе.

Вещи принадлежали девочке: пара кукол, шарики, волшебная палочка, где, нажимая на цветные кнопки, менял цвет карандаша (требовалась энергия скафандра). На дне самым ценным оказался полированный прямоугольник в палец толщиной, четверть шириной и две четверти длинной. В бок вставлялся аккумулятор, точь-в-точь как для пистолета-лазера. Зарядил аппарат и при нажатии на зеленый глазок черного квадрата от него отскочил еще один поменьше, развернув в воздухе экран.

− Приветик, Солнышко! Как давно… Ой, ты кто?

Детское лицо исчезло, сменив фон на густой лес. Сочный плод вместе с веткой чуть ли не выпал с экрана.

− Привет. Я… э-э-э, Архимед, а ты кто?

− А где Софья?

− Не знаю, я недавно нашел это.

− Что это?

− Предмет… Тебя, − показал на прямоугольник.

− Гибук, что ли?

− Может, и он, я не знаю, как называется.

− Так зачем берешь чужую вещь без спроса?

− А у кого спросить? Если бы я не взял, лежать бы тебе еще десятки тысяч лет. Скажи спасибо, что через тысячу нашел.

− Ты кто такой? Сидишь в шкурах зверей, тебе их не жаль? И бредишь тысячами лет.

− Варвар! Из темного вашего будущего! Хотели светлого, получили темное. За что боролись, на то и напоролись. И хватит истерик, хотите или нет, но я единственный более-менее грамотный человек на планете.

− Как единственный? Где Софийка?

− Как я понял, этот гибук принадлежал девочке Софии, так?

− Да.

− Ты программа, которая не знает, что на Земле произошла катастрофа, и род людской исчез. Почти исчез. Хотя… я тебя раскусил, вы все связанны с ГИПСом и в свою очередь заражены вирусом, и не дури голову. Спецом дуришь меня, очередная уловка Темыча.

− Я еще малая, и выход в ГИПС запрещен. Дядя Архимед, вы меня разыгрываете? Единственный на планете, это шутка? − детский голос сорвался в плач.

− Я вынесу погодя на поверхность, может, там убедишься. И не реви, ты ненастоящая, отключу. Немного успокойся, и я расскажу, что произошло за последнюю тысячу лет.

− Говорите, говорите, я так долго ни с кем не общалась, ой, сколько же? Последнее включение было перед отлетом Софийки в 3011 году. Батареи в ждущем режиме хватит на 250 лет… еле успела сохраниться. Боже мой! Вы правы, хозяйка могла вырасти и перенести меня в свой защитный костюм. Двести пятьдесят лет… она умерла, − вновь плач наполнил комнату.

− Давай договоримся, ты больше не плачешь, и я болтаю с тобой.

− Хорошо, измени настройки. Я покажу код доступа.

− И где же клавиатура?

− Действительно темный, положи пальцы на гибук и введи точно такие символы, что на экране, смотри, не перепутай, три попытки дается, − рассмеялся тонкий голосок, в лесу появилась полянка, на нее вышла девочка лет десяти.

− Не такой я и темный, чтобы по буквам диктовать. И немножко потише, по соседству живет вирус Тема, не хотелось бы, чтоб он узнал о тебе.

− Что за вирус?

Диалог продлился до утра, в основном отвечать на вопросы приходилось мне, превращая его в монолог. Девочка оказалась любознательной, вопросы сыпала не по-детски. Сильно испугалась соседа, не имея никакой вирусной защиты, только легкий примитив.

− София. Можно мне тебя так называть? Или Софья?

− Раз нет настоящей, пожалуй, можно как угодно.

− И еще, повзрослей немножко, в смысле внешнего вида на мониторе, порой боюсь глупость сморозить, чтобы не расстроить девочку.

− Ой, как интересно! Девочка желала гулять с подружкой, а парень «хочет» девушку.

− Не ерничай, просто обращаться с тобой не хочется, как с дитем, сопли вытирать.

− Конечно, конечно, станешь обращаться, как с равной, за талию обхватить, за грудь ущипнуть, по попе шлепнуть.

− Какая у тебя грудь у виртуальной девицы? Рассмешила, − произнес, краснея.

− Такая пойдет?! Ха-ха-ха.

И на весь экран вывалилась на клавиатуру огромная грудь, еле уловимый запах женского тела защекотал в носу, пробираясь через мозг в штаны. Не ожидая подвоха, я машинально отпрянул от экрана, выставив руки.

− О-о-о!

Они уперлись в упругое, нежное, теплое тело. Шарахнувшись, как заяц, в сторону, ударился головой об стеллаж. Взрыв смеха пронесся по базе.

− Тише, дура, – не выдержав, сам лег от смеха.

− Теперь я вижу, и впрямь дикарь.

− Это я от неожиданности, − смутился я.

− Нет, просто действительно не знаешь возможностей наших технологий. Может, лучше так?

И над черным квадратом вместо экрана в полный рост появилась девица, совершенно голая, с тонкой повязкой на талии и груди. Взмахнула головой, и невидимый ветер поднял длинные волосы вверх и нежно опустил на плечи, частично прикрыв грудь, изысканно, пластично покружилась на месте, раскинув руки в стороны, волосы снова взлетели, закружили в хороводе.