Цикл «Просветители». Серия «Заповедник человечества». Книга первая: Стороны монеты

Полли и Святогор расположились в одной из доступных квартир. Дровами для костра послужила найденная сильно запыленная мебель. Окно гостиной, где путники расположились, пришлось забаррикадировать шкафом, чтобы ветер и дождь не беспокоили. Весь день Святогор и Полли провели в молчании. Святогор потому, что воспоминания Полли начали записываться в его мозг и ему было трудно реагировать на что-то еще. Полли же молчала потому, что ее донимала, пусть и слабая, но все же ломка. Полли отметила для себя то, что ее связь работает иначе, словно ее программное обеспечение было изменено. Полли решила, что необходимо наведаться в подсознание, которое она уже давненько не посещала.

Святогор сидел словно статуя монаха, тупо глядя в костер. Дров было достаточно, еще что-либо делать было не нужно и Полли решила поспать, заодно и заглянуть в свою библиотеку. Полли приблизилась к Святогору и села рядом, укладываясь на него, словно на большого плюшевого медвежонка. Святогор, слабо отвлекаясь от созерцания огня, принял Полли в свои объятия, давая ей возможность принять удобную для сна позу. Полли уснула быстро, а вот Святогор продолжал глядеть в костер, углубляясь в воспоминания, прокручивая их словно диафильм.

Святогор отвлекся от огня и опустил взгляд, видя как маленькое и теперь уже отнюдь не хрупкое существо, сладко спало в его объятиях. В голове Святогора мелькнула мысль – как же он мог ее ненавидеть? И ведь даже хотел ее убить… А оно вот как все повернулось. Сейчас, видя в своих воспоминаниях ее мир, ее глазами, ее чувствами, Святогор ощущал всю гнусность своего поведения. Несмотря на то, что Святогор поменял отношение еще в ту самую ночь, после их контакта между собой, оба они словно побывали в шкуре друг друга. Вся их вражда испарилась… Лопнула! Словно мыльный пузырь. Осталось лишь понимание и желание помогать. Словно страшная депрессия, отступила и теперь надоедает лишь тем, что осталась в памяти.

Святогор положил свои руки на Полли, словно мягкое и нежное одеяло, и продолжил глядеть в костер. В свете огня он видел города далекой Тейи. Чистые и сверкающие, меняющиеся и кипящие жизнью города. Святогор видел сады и леса, моря и океаны, острова и белоснежные ледники. Видел улыбки, радость и счастье. Видел будущее, прекрасное и светлое будущее, где нет ни боли, ни страданий, нет непонимания, нет тех, кто бросит, отвернется, предаст, убьет… Там, на Тейе, всякий откликнется на зов. Там, на Тейе, о тебе не забудут и не бросят. Должно быть сейчас кто-то ищет Полли. Бороздит простор космоса вокруг Земли, пытаясь отыскать хоть что-то, не останавливаясь пока не отыщет. Сотни людей и ни одного одинокого. Связанные связью люди ощущали друг друга, точно так же, как любой человек ощущает свою руку, ощущает прикосновение к коже, как слух ласкает приятная музыка, как глаз радует красивая картина. Все это сплеталось воедино и Святогор, точно как Полли, ощущал мир воспоминаний иначе. Каждое чувство и эмоция были интересны, но когда они ощущались в гамме, когда два совершенно разных чувства становились реакцией на одно и то же, Святогор ощущал трепет. Словно сама душа рвалась на части от невиданного наслаждения. В голове Святогора мелькали и печальные мысли. Мысли о том, что он был столько лет дураком, который только и делал, что рылся в прошлом, искал виноватых, все пытался… Одна сплошная чрезмерная рефлексия и одно бесконечное – Я!

Полли спала, лежа на Святогоре. Ее разум погрузился в подсознание, в ее библиотеку. Библиотека пребывала в запустении. Однако все выглядело не так печально, как Полли ожидала. Несмотря на то, что ее маленький чертик выбрался на свободу и, по сути, должен был тут вовсю резвиться, следов его Полли не находила. Обойдя поваленные стеллажи, она набрела на одну колонну. Колонна для библиотеки была несущей и если проводить параллели, то колонна была стержнем психологического состояния Полли. Интересное в ней было то, что в колонне было искаженное лицо, словно кто-то его высек в камне. Лицо дернулось, открыло глаза и рот издав сдавленных скрипучий звук. Полли открыла от удивления рот и тут же прикрыла его ладонью, понимая, что это ее чертик, который каким-то образом оказался почти полностью вмурован в колонну. Как это произошло и какие у этого последствия, Полли не понимала. Однако это очень походило на то, как Полли одолела демона Святогора, с той лишь разницей, что тут явно иной результат.

Полли подошла к колонне и приложила руку к лицу демона. Она не понимала, что делает. Ее действия были интуитивными, словно гений игры на гитаре, беря впервые в руки инструмент, попробовав лады, начинает понимать и играть. Полли зажгла свет в своей кисти и лицо чертенка принялось разравниваться и все больше, и больше сливаться с колонной, пока не исчезло в камне. Когда Полли убрала руку, ее тут же посетила странная идея. Но для ее проверки требовался более глубокий анализ, а для этого требовалось спуститься в Лимб.

Полли вернулась в центр зала, где когда-то была клетка чертенка. Библиотека имела форму солнца с расходящимися от центра лучами проходами, вдоль которых стояли стеллажи. Однако изначальная планировка библиотеки была иной, но Полли заметила перемену лишь сейчас. Раньше стеллажи стояли обращенные к центру зала, а сейчас словно бы друг напротив друга. Но центр зала остался без изменений. Раньше вход в Лимб у Полли представлял дверь, а теперь, как она чувствовала, двери никакой нет, а есть точка, на которую необходимо сесть. Полли прошла в центр зала и заняла прежнее место чертенка. Библиотека померкла и Полли оказалась где-то между библиотекой и Лимбом, словно в промежутке. Подумав еще раз, она твердо определилась, что хочет попасть в Лимб.

Библиотека исчезла полностью, а ее место заняла пустая квартира. Полли перешла в Лимб. Лимб был подобен виртуальной или скорее искаженной зеркальной реальности, которая накладывается поверх действительной. Однако Лимб имел несколько иной облик, нежили действительная реальность, ибо формировался Лимб чувствами, эмоциями и воспоминаниями. Там, где нет тех, кто мог бы формировать Лимб – космос, пустые планеты и прочее, Лимб пуст и черен. Но вот Земля таковой не была, а потому данный участок Лимба – это почти точная копия, за исключением деталей. Полли находилась в Сертолово, а потому и в Лимбе она так же была в Сертолово. Но тут не было леса, вернее был, но не такой густой, не было и грозы, а постоянная пасмурность и вечные сумерки. Лимб больше походил на фото с очень долгой выдержкой, лет пятьдесят или шестьдесят. Всякое изменение в облик вводили сильные эмоциональные события, которые создавались разумными созданиями, объединенными тем или иным чувством. По сути Лимб – это информационное поле людей. С учетом прошлого Земли, местный Лимб был жутким местом. Лимб Земли формировался чувствами и эмоциями людей, что пережили войну, а потому частичная или полная разруха, мусор и кости, пыль и тлен, вечный туман и копоть. Словно не город, а свалка. Ничего живого в Лимбе не водилось, а водились эмпатические фантомы или просто Эмпантомы – сгустки сильных эмоций, чувств или переживаний. Эмпантомов порождала не толпа, а отдельная личность, чье психологическое состояние можно было прировнять к целой группе людей. Эмпантомы были разные, в зависимости от испытываемого чувства. Всего выделялось три основные группы. Рыцари – порождения чувств и эмоций, таких как любовь, счастье, радость и тому подобные. Нечисть – порождались болью, злостью, яростью и им подобными чувствами. Были и другие, прозванные Скитальцами. Что порождало Скитальцев, точно не известно. Рыцари, Нечисть и Скитальцы существовали до тех пор, пока жив их создатель и память о них. Как только человек умирал и забывался, то и его порождения исчезали.

Полли вышла на улицу. Улицу покрывал ковер из странной паутины, в которой было множество костей. Чем могла быть паутина неизвестно, в Лимбе не стоит понимать все буквально. Всякое чувство в Лимбе материализуется в виде смысловой параллели. Паутина может олицетворять все, что угодно. Война словно паук, что поймала и сковала людей своей паутиной или быть может все не так глобально, просто тут что-то произошло, от чего все оказались в ловушке, как мухи в паутине.

Полли шла по этому ковру, хрустя костями и мусором, и искала то, что должно быть у нее на виду. Связь программируется через Лимб и доступ к исходному коду ее связи должен быть где-то тут. Проблема в том, что доступ как книжка-невидимка, что лежит у тебя под носом, а ты ее не можешь увидеть. Заметить можно лишь боковым зрением, но из-за всех объектов вокруг, книга сливалась с окружением. Потому Полли искала более подходящий фон, чтобы книга контрастировала.

Идя по улице Молодцова, Полли наткнулась на небольшое трехэтажное здание, обогнув которое, она нашла подходящий фон. Здание имело форму буквы Н, а однотонность стен и пустой двор делали любой объект контрастным. Полли огляделась вокруг, пытаясь взглядом выцепить книгу. Технически, Лимб можно назвать параллельной реальностью, в которой законы формируются наблюдателем, а потому то, что книга вдруг оказалась лежащей на подоконнике одного из окон, Полли ничуть не удивило. Лимб – это как сон, где любая сюрреальность воспринимается как нечто нормальное.

Полли подошла к книге, ориентируясь на боковое зрение, но как только она ее подняла, Книга уже стала доступна обычному взору. Книга имела твердый переплет, а страницы были словно из плотного картона. В целом, книга имела старинный вид, а на обложке была надпись: «Не влезай». Так как у каждого человека в Лимбе своя книга, то и надпись на ней была у каждого своя. Сама надпись была внутренним предупреждением и не более того. Несмотря на то, что книга казалась сравнительно тонкой, на деле число ее страниц исчислялось бесконечностью.

Полли взяла книгу и открыла ее. Жесткие страницы были пусты, но стоило Полли подумать и текст начинал проявляться. Книга писалась при помощи особого ментального кода, который был чем-то вроде эмпатического языка или био языка. По сути все три языка – это как три наречия одного и того же языка. Эмпатический язык – это язык чувств и эмоций. Био язык – это язык мыслей, если угодно, то это тоже, что и чтение мыслей. Ментальный код – это технический язык. Каждый язык имел особые свойства. Эмпатический язык – это как чувство вкуса, чувство запаха, тактильное ощущение и прочие чувства. Разговор на этом языке можно сравнить с прослушиванием музыки, просмотром фильма или вкусным обедом. Язык понятный на интуитивном уровне, как один человек понимает добрые или враждебные намерения другого человека. Правда иногда бывает и на оборот, в зависимости от чувств и эмоций. Био язык – это как прочесть и заучить книгу или как познавательный урок, где информация, попадая в мозг, оседает в нем. Ментальный же код имеет свойство воздействовать на массы. Если Лимб – это базовая система, как биос на старых довоенных компьютерах, то ментальный код – это операционная система, а все прочее, вроде пси-переноса, психомедецины и пси-удара – это утилиты или программы. Вот только сравнение это через-чур грубое и всей сути не отражает.

Полли листала книгу взад и вперед, пытаясь прочесть код. Ментальный код имел вид логограмм, с той лишь разницей, что эти логограммы хранили не речевую информацию, а информацию мыслей, чувств и эмоций, подобно био языку. Так как это код, то код этот был написан по особым алгоритмам, которые формировали психологическую программу. Связь, если рассматривать как инструмент, обеспечивала соединение с Лимбом и программой. На страницах книги Полли пыталась отыскать то, что могло дать ответ ей на вопрос, касательно того, что произошло с ее подсознанием. После некоторого времени, Полли обратила внимание на то, что уже некоторое время озирается, словно что-то ее беспокоит. Но вокруг ничего не было, если не считать одного дворника. Дворник – это один из местных обитателей, который относится к группе Скитальцев. Дворники, как и Бомжи (с ударением на О), были самыми распространёнными обитателями Лимба. Названия, как и прочие термины, касательно Лимба, перекачивали из рабочего жаргона первопроходцев Лимба. Первопроходцами Лимба были самые обыкновенные наркоманы, которые воспринимали Лимб как галлюцинации, вследствие наркотического опьянения. Но после необъяснимой череды смертей, наркотик привлек пристальное внимание ученых. Однако к тому времени уже существовали те, кто спускался в Лимб осознанно, понимая, что пойманные под действием наркотика глюки далеко не иллюзии. Эти люди, что намеренно спускались в Лимб, сформировали фольклорную базу или рабочий жаргон. Изучение Лимба началось еще в двадцатых годах двадцать первого века Земной эпохи, а в итоге, в будущем это заложило фундамент для изобретения связи. Раньше Лимб Питера, насколько Полли знала, был более населенным, но из-за войны, в связи со смертью миллиардов людей, Лимб сильно опустел. Сейчас Лимб Питера преимущественно населяют Скитальцы. Из-за того, что первопроходцами были обычные люди, то и жаргон создавался на основе бытовой атмосферы. К примеру, Дворник – безобидное, длинное и сутулое образование неопределенной внешности, походившее скорее на сгусток плотного дыма. Если приложить фантазию и дорисовать недостающие элементы, то этот сгусток дыма походил на старого стереотипного дворника конца девятнадцатого и начала двадцатого века Земной эпохи – фартук, фуражка и метла.

Полли обратила внимание на Дворника, который брел куда-то безо всякой цели. Полли огляделась вокруг, но все оставалось прежним, но странное давящее чувство не давало Полли покоя. Складывалось ощущение, словно на Полли давил пресс, но невидимый и не осязаемый. Подобное очень напоминало пси-удар, но тот был скорее ударом молота, а тут медленное сдавливание словно под прессом. Несмотря на неуютное ощущение, Полли продолжила изучать книгу пока не наткнулась на то, что искала.

– Странно… – произнесла Полли, вчитываясь на написанное.

Несмотря на то, что Полли никогда не занималась кодировкой Лимба, сам язык она знала. Код программы связи, по сути – это как песня, которая звучит слаженно и гладко. Если есть ошибка, то она выделяется как фальшивая нота. Но в данном случае было другое. У кода, как и у песни есть определенный стиль, в котором исполнены композиции, в данном случае постулаты или правила. Весь код – это как альбом, в котором каждая песня хоть и отлична, но выполнена по одним и тем же правилам. Однако сейчас Полли видела песню, которая словно бы из другого альбома. То есть перед ней была часть кода, чей стиль отличался от общего. Код не фальшивил, но и не вписывался в общий контекст. Полли попыталась проанализировать эту часть кода и пришла к выводу, что он адаптирует данные по схожим параметрам, разлагая донорский сегмент. То есть, если взять две характеристики, где одна из характеристик – это донор, то часть кода разложит его на составляющие и путем адаптации соединит с первым. При соединении в первую очередь объединяются схожие данные, все прочее выделяется как шлак и распределяется по близким значениям. Если что-то остается, то оно перестраивается в удобный формат и встраивается. Если сделать этого нельзя, то данные можно выделить и переместить в выделенную зону Лимба, после чего редактировать.

В сущности, принцип работы был понятен, но с какими данными он работает? Как эта часть кода возникла? Является ли сделанное постоянным или временным?..

Полли вдруг посетила мысль, что произошедшее с ней и Святогором связано этой частью кода.

– Стена… – задумчиво произнесла Полли, отрываясь от изучения книги.

У Полли родилась странная идея, которая затрагивала проблему основателей и первого поколения. Однако сейчас трудно было что-то утверждать, да и обстановка не располагала. Лимб – это не просто часть эфирного пространства. В Лимбе вся воспринимаемая мозгом информация воспринимается почти так же, как в реальности. Эффект плацебо заставляет мозг воспринимать иллюзорную боль как настоящую, из-за чего смерть в Лимбе ведет к смерти в реальном мире. Лимб Земли и Тейи сильно отличается. Тейянский Лимб – это как стерильная и совершенно безопасная лаборатория. Лимб Земли – это опасная для жизни свалка. Зайти что-то поискать или сделать что-то еще, быстро и продуктивно – это одно! Но работать, да еще и на одном месте в течении длительного времени – это уже самоубийство… А изучение фрагмента кода требует именно этого. Сейчас Полли понимала две вещи: первое – этот фрагмент кода связан с прошлым пси-переносом, а второе – нужно сделать заметку и изучить этот вопрос уже на Тейе.

Полли стала ощущать, как давление становилось все сильнее. Ощущение было как на большой глубине, когда толща воды сдавливает со всех сторон. Войти в Лимб не трудно, трудно его покинуть. Первопроходцы Лимба или на рабочем жаргоне «пилигримы», для входа или на том же жаргоне «спуска», использовали наркотик из грибов, найденных в окрестностях Питера. Пока наркотик действовал, пилигрим находился в Лимбе, но как только действие заканчивалось человека выдергивало в реальный мир. Но из-за того, что для спуска в Лимб необходима была убойная доза наркотика, естественный процесс мог затянуться до нескольких суток. Потому для выведения наркотика, пилигримы использовали препараты для форсированной диурезы. Но Полли проникает в Лимб за счет участка мозга и прямого подключения, а потому выход из Лимба осуществляется иным способом. Для выхода желательно вернуться на прежнее место, где связь с телом сильнее, а после заставить себя резонировать с той же частотой, что и мозг в теле. По сути, спуск – это рассинхронизация разума с мозгом, то есть информация как бы отделяется от тела и попадает в эфирное пространство, где и находится слой под названием Лимб. Обратная синхронизация возвращает в тело.

Полли двигалась по городу и ощущала, как все вокруг давит, словно тяжеленым прессом. Дойдя до улицы Центральная, Полли вошла в первый подъезд дома, где первый и второй этаж которого были облицованы плиткой, стилизованной под камень. Поднявшись на третий этаж и войдя в помещение, Полли увидела то, что не заметила, когда уходила. В помещении лежал продолговатый предмет, от которого исходила легкая дымка и слабое мерцающее свечение. Свет был мягким и переливчато менял окрас от зеленого к синему, а от синего к фиолетовому и снова к зеленому. Этот предмет назывался талисманом или брелоком. На жаргоне слово талисман означало предмет, обладающий свойством воздействовать на вероятность. Формально, слово талисман – это лишь статистически часто употребляемое слово, так как общепринятого названия у них нет. Помимо второго названия – брелок, было множество и других названий. Вроде таких как: реликвии, безделушки, побрякушки, цацки, артефакты, амулеты и так далее. Однако слова талисман и брелок были особенно уместны, так как названия появилось из объяснений их свойств. Вот представьте! Вы взяли талисман-брелок – счастливую кроличью лапку, носили ее с собой постоянно, допустим в казино, при этом вам часто везло. За долгие годы пребывания в поле вашего везения, талисман пропитывался информацией или энергией везения, словно губка или заряжался как аккумулятор. После вы его потеряли, но кто-то ваш брелок нашел и взял себе. Талисман, заряженный вашей удачей, будет излучать эту удачу и влиять на закон вероятности в реальном мире. То есть для вас счастливая кроличья лапка станет действительно счастливой! Талисман, воздействуя на закон вероятности, изменяет статистику ваших удач и поражений в пользу удач. Правда есть множество нюансов, из-за которых талисман может работать в ваших руках, а в руках товарища нет. Бывают предметы, которые оказывают воздействие на всех без исключения, а есть такие, которые действуют лишь на определенных людей. Говоря проще, все вещи, что людям известны как счастливые, заговоренные, святые и проклятые – это, правда не в обязательном порядке, заряженные предметы или талисманы. Если говорить несколько иначе, то талисманы – это предметы с богатой историей. По сути, даже город может стать своеобразным талисманом, но чем больше площадь впитываемой информации или энергии, тем слабее отдача. Проклятые или святые города, по идее, это локации, где произошли масштабные события, которые несли в себе огромнейший эмоциональный заряд. Тут важно понимать и то, что допустим в двух разных точках мира могло произойти что-то, что в разрушительности близко друг к другу. Однако эмоциональный заряд у них мог быть разный, а потому одна локация могла стать… Скажем проблемной, а вот вторая наоборот! Что? Как? Почему?.. Увы, но механизм этого процесса неизвестен, но то, что информация способна придавать необычные свойства материи – это уже доказанный основателями Тейи факт.

Полли оглядела предмет, который выглядел как небольшой прямоугольник с черным квадратом с одной стороны и с какой-то ручкой с другой. Из-за того, что предмету еще нет и пятидесяти лет, его облик был размыт и очертания лишь угадывались, но судя по его дымке и свечению, предмет имел довольно богатую историю. Полли не страдала клептоманией и не собирала блестящие предметы, но решила, что в реальности предмет стоит отыскать. Кто его знает, может его свойство – это повышать вероятность смертельного исхода? Тогда от такого предмета лучше избавиться. Забрать из Лимба ничего нельзя, но Лимб – это как скрытая функция, которая показывает свойства предметов и окружения в реальности, а вот в реальности предмет забрать уже можно. Между прочим! Насколько Полли знала из АРХИВа (хранилище всех знаний Тейи на основе квантового компьютера, расшифровывающееся как: автономное реесторное хранилище информации Ванга Вэньхуа или просто – АРХИВ), некоторые люди в прошлом, пользовались услугами пилигримов, дабы проверять подлинность некоторых предметов, а некоторые даже умудрялись использовать Лимб для крупных краж.

Полли вернулась на прежнее место и сосредоточившись вернулась в подсознание, а оттуда в реальный мир. В реальном мире уже начинался рассвет. Костер давно погас лишь угли дотлевали. Святогор спал в позе огромного плюшевого медведя. Полли же решила, что костюм стоит починить, насколько это возможно. Так как костюм, в который Полли была облачена – это биомеханизм, то его можно изменить путем использования психомедицины. О полном восстановлении речи не идет, но поврежденные участки можно перестроить во что-нибудь более лицеприятное.

На восстановление у Полли ушло четыре часа. Если раньше костюм больше походил на гидрокостюм, что облегал подобно второй коже, то теперь он походил на топик. С той лишь разницей, что штаны, сам топик и голофон соединялись полосой, что служила проводником. Открытые участки тела можно будет прикрыть шубой или поискать какую-нибудь ветошь.

Пока Полли медитировала, восстанавливая костюм, проснулся Святогор. Видя, что Полли вне зоны действия сети, он решил развести свежий костер и впервые за несколько дней, сходить в туалет. Из-за психомедицины организм использовал все без остатка, из-за чего даже шлака не образовывалось. Сейчас же все хорошо и организм начал функционировать сам со всеми вытекающими в прямом смысле. Уединяться для мокрого дела, Святогору пришлось в соседней квартире, где он попутно нашел и мебель. На костер пошел бельевой шкаф, в котором лежало, по всей видимости, истлевшее постельное белье, покрытое плесенью и каким-то лишаем или мхом. Кроме прочего, в шкафу стоял сундук. Святогор отпер и из его недр пахнуло затхлостью. В сундуке лежала мужская одежда. Видимо в этой квартире жил толстяк, ибо штаны и рубахи были Святогору по размеру, но чуть коротковаты, учитывая его габариты. Он взял дрова и отнес к костру. Пока Святогор занимался костром, он видел как поврежденный им костюм Полли, который она Бог знает, чем залатала, менялся. Больше он не становился, а потому открытые участки тела оставались и Святогор решил, что найденная одежка ей пригодится. Святогор, покончив с костром, сходил и забрал найденную одежду. Одну из рубах он решил надеть на себя, но ткань, в силу возраста и габаритов Святогора, лишь разошлась на тряпицы. Когда же Полли пришла в себя, то ее уже ждал завтрак из кореньев и замена воняющей дохлятиной шубы, на не менее вонючие, но уже хоть прелостью, рубахи.

Полли, заканчивая восстановления костюма и возвращаясь в реальность, увидела Святогора, который сидел уставившись в костер. Во взгляде Алексея читалась погруженность в мысли, словно он с интересом смотрел кино. Полли поняла, что Святогор сейчас изучает ее воспоминания. Когда Полли зашевелилась, Святогор отвлекся и поглядел на нее. Девушка выглядела откровенно и даже сексуально. Святогор даже сглотнул, когда Полли встала во весь рост.

– Это мне? – поинтересовалась Полли, указывая на тряпки.

– А? – произнес Святогор, отвлекаясь от созерцания ее обнаженных телес. – А, да, – заторопился Святогор. – Я нашел в соседней квартире.

– Великоваты… – произнесла Полли, примеряя. – Секундочку.

Полли сделала несколько манипуляций, от которых рубаха порвалась в нескольких местах. Она надела еще несколько тряпок, сделала тоже еще раз и всю эту груду тряпок, несколькими узлами превратила в теплую куртку, состоящую из нескольких слоев. Узлы убирали лишнюю ткань и придавали непрочной от времени ткани необходимую прочность, чтобы ткань не рвалась в труху.