Цикл «Просветители». Серия «Заповедник человечества». Книга первая: Стороны монеты

Мысли спутались и реальность переплелась со сном. Чадо заснуло, полностью отдавшись потоку.

Утро было морозным. Небо затянуло густыми облаками, поднялся ветер и сильно пахло солью. Чадо отправилось в обратный путь и на этот раз обратно дойти удалось быстрее, ибо Чадо ни на что уже не отвлекалось. Подобные небольшие путешествия помогали психологически разгрузиться, так как работа, пусть и умственная, выматывала, из-за чего некоторые люди порой даже рефлексировали. Казалось бы, от чего рефлексировать, занимаясь любимой работой? Просто порой любимая работа бывает сопряжена с темами и сферами жизни, которые требуют слишком много сил, а человек еще не достиг того уровня, чтобы обеспечивать себя необходимыми объемами сил, чтобы работа могла их отнимать и при этом еще и этих сил оставалось. Потому приятные хобби – это как смена батареек. Короткое, незамысловатое путешествие и ты словно заново родился. Кто-то, как Чадо, путешествует, кто-то пишет стихи, книги, музыкальные композиции, картины, а кто-то поет, танцует, кто-то берет корабль и бороздит доступный космос, ища пригодные миры, а кто-то все цело отдается работе, ибо та для них и работа и хобби, что дает таким людям огромнейший запас сил и психологической энергии.

Возвратившись домой, Чадо убрало вещи, изменило меню ужина и попросило компьютер дома выдать карту. Разглядев карту Тейи, Чадо присмотрело кофейный остров в море Пени, рядом с северной ледяной шапкой Арста. Сделав несколько заметок, Чадо закрыло карту и отправилось в душ. После душа был ужин и беседа с одним хорошим и давним другом по интересу. Чадо было из числа странников по Тейе, а вот друг из числа странников по космосу или как они себя называют – автостопщики, отсылая таким шуточным названием к серии писателя Адама Дугласа. Батур Хаккы любил изучать глубокий космос, несмотря на то, что в архивах Монгорофата (галактическая база данных зарегистрированных и отслеживаемых объектов Баравара) были сведения обо всех пригодных для жизни человека планетах. Это как с книгами. Всегда можно прочесть конец, но интерес в процессе, а не в концовке. Познать мир самостоятельно, с нуля – покорить! Это удовольствие, которое не подарит ни душ, ни книга, ни что-либо еще. Батур хорошо знал Баравар и был из тех, кто называл галактику по старинке – Млечный Путь. В своих поисках Батур не редко находил миры, которые были преобразованы, но в итоге заброшены. Порой Батур даже клялся, что хочет поселиться в одном из таких миров. Просто оставить все и вся, тихо, без лишних слов и огласки, взять жену и поселиться в одном из таких миров, дабы прожить остаток жизни. Чем объяснялось такое желание, Батур не знал, просто «хочется!». Обычно Батур путешествует не один, а в компании или с женой и постоянно хвастается о своих находках. Но некоторые находки он не разглашает, либо разглашает не всем. Чаще это как раз такие миры, где бы он хотел жить. Что-то вроде укромных местечек, где можно спрятаться и не волноваться, что найдут. Батур даже удалил свои данные ДНК, чтобы сканеры ни знали, кого искать. Правда Батур все еще возвращался на Тейю, все еще его что-то держало.

***

На станции висела гнетущая атмосфера. Сегодня все делали сплошную монотонную работу, от чего чувство скуки расходилось словно вирус. Всякий задевавший эту атмосферу подхватывал вирус и усиливал атмосферу скуки. Чадо уставилось в микроскоп, меняя один образец на другой и пытаясь разглядеть реакцию клеток на реагенты. Реакции записывались и все это продолжалось практически с самого начала работы, а значит уже часов шесть. На время Чадо отвлеклось от работы и огляделось по сторонам. Все вокруг сидели и выполняли свою работу, не отвлекаясь. Чадо прошлось связью по сидящим. Прислушавшись к чувствам, Чадо ощутило вкус соли на языке. В ногах шершавую вязкость, словно от песка, а по коже словно бы пробежались десятки пауков, щекоча своими суставчатыми ножками. Чадо закрыло глаза и попыталось представить что-нибудь приятное. Мир вокруг словно бы затих, и в этой тишине Чадо услышало стук. Кто-то выстукивал мелодию. Можно было даже расслышать, как кто-то бубнит эту мелодию себе под нос. Чадо прислушалось и сумело понять, что это за мелодия. Мелодия была приятной, и Чадо машинально начало подпевать. Чадо даже не заметило, как поет песню на чистом английском.

I've paid my dues time after time

I've done my sentence

But committed no crime

Кто-то услышал слова песни и тоже начал подпевать.

And bad mistakes I've made a few

Подхваченные слова уже напевала половина всех, кто находился в помещении, а другая, стуками и шлепаньями, выбивали мелодию.

I've had my share of sand kicked in my face

But I've come through

И тут, один из сидящих вскочил и выдал:

And I need to go on and on and on and on

В следующий момент вскочили все и разом запели в унисон:

We are the champions – my friend

And we'll keep on fighting till the end

Все, улыбаясь и сияя, вскочили на свои стулья и громко пели. Кто-то включил общую связь и мелодия разлетелась по станции.

We are the champions, we are the champions

No time for losers

Cause we are the champions of the world

Все стихло и замерло, но Чадо продолжило, разнося свой голос по станции:

I've taken my bows and my curtain calls

You've bought me fame and fortune

And everything that goes with it

I thank you all

But it's been no bed of roses

No pleasure cruise

I consider it a challenge

Before the whole human race

And I ain't gonna lose

And I need to go on and on and on and on

Все вновь запели, но на этот раз пела уже вся станция.

We are the champions – my friend

And we'll keep on fighting till the end

We are the champions, we are the champions

No time for losers

Cause we are the champions of the world

We are the champions – my friend

And we'll keep on fighting till the end

We are the champions, we are the champions

No time for losers

Cause we are the champions of the world

Волна позитива пронеслась по станции словно цунами, сметая всю скуку и тоску. Импровизированное выступление закончилось и все вернулись к работе. Если бы общую ауру можно было увидеть, то вся станция сейчас бы святилась белым и золотом. Подобное на станции является частым явлением и оно ни коем образом не идет в разрез с протоколами безопасности. Пусть люди, работающие на станции и серьезные, но психологическая разрядка была скорее необходимостью. От серьезности лишь одно лекарство – ребячество. А учитывая то, что все люди имели минимально необходимый индекс ответственности, а станция имела все необходимое, для предотвращения критических ситуаций, то почему бы, хоть иногда в терапевтических целях и не подурачиться?

Чадо вернулось к созерцанию микромира, широко улыбаясь и сияя от избытка положительных чувств. В такой вот атмосфере и закончился рабочий голл. Дальше шла помощь в демонтаже. На этот раз требовалось демонтировать несколько серверных модулей.

Демонтаж занял больше времени, чем рассчитывалось, по причине того, что сервера оказались повреждены. Причиной повреждения был мусор, который пробил обшивку корабля и застрял в одном из серверов, по счастью ничего не задев. Когда крохотный кусочек мусора был обнаружен, он привел всех в изумление. От крупного мусора избавлялись путем изменения орбиты либо мусора, либо корабля, а от мелкого мусора защищали поля (раньше толстая броня, которую в будущем заменили). Поля были слабыми, в силу того, что технология еще была тестовой. Система защиты не сработала, а бортовой компьютер даже не оповестил о повреждениях. Собственно, и само повреждение было условным, ибо после пробития корпуса, сработала вторичная система герметизации и просто закупорила пробоину. Но это было не самым страшным, ибо дальше было хуже. Модуль был похож на швейцарский сыр, правда, ничего ценного повреждено не было, но сами повреждения говорили о наличии в корабле слепого пятна, где защиты практически не было! Каждый из найденных кусков космического мусора был потенциальным убийцей станции. Модуль демонтировали, но в этом была ошибка.

Незадолго до пересменки, поступил сигнал о приближающемся спутнике. Станция совершит маневр уклонения и слегка изменит орбиту. Подобный мусор редкость и по большому счету приходит с нижних орбит, где они изменяют свою траекторию из-за столкновений с другим мусором. Спутник прошел совсем рядом, но не задел станцию. Все было проделано с точностью до миллиметра. Вот только никто еще не знал, что демонтированный модуль был единственной преградой в слепом пятне защиты станции. Модуль принимал на себя мусор и служил, по случайности, фильтром. Спутник, от которого Харон уклонился, пришел с нижней орбиты, где он столкнулся с другим спутником по касательной. Один спутник упал на Землю, а второй стал отдаляться. Но хуже всего то, что крошечный осколок, размером не более мячика для гольфа, отправился в полет по противофазе станции. Сменив курс, станция легла на орбиту этого объекта и оба они двигались на встречу друг другу с огромной скоростью.

Станция пребывала в покое и ничто не предвещало беды. С минуты на минуту должны появиться люди из другой смены и рабочий день можно считать оконченным. Но счет шел на секунды и в момент, когда все уже были готовы к сдаче смены, крошечный снаряд, один из сотни, что незримой пылью неслись на станцию, поймал удачный шанс и угодил в слепое пятно. Один крошечный снаряд прошел станцию насквозь, повредив системы энергоснабжения. Станция отключилась, но сработали аварийные системы, которых хватило лишь на запуск систем эвакуации. Вся автоматика вышла из строя, а имеющейся энергии не хватало для запуска кита. Весь персонал оказался заперт на станции. Но паника пронеслась лишь слабой волной и тут же стихла. Все знали, что нужно делать и незамедлительно принялись выполнять протокол эвакуации.

Весь персонал действовал как один, хорошо квалифицированный и подготовленный к таким ситуациям человек. Следовало проследовать в эвакуационный модуль, надеть несколько необходимых вещей и приборов, занять капсулу, запустить систему и покинуть станцию. Капсулы использовали криоген, а сами были усиленной прочности, сделанный по типу яйца, то есть при ударе капсула не разобьется, ибо энергия удара, из-за строения капсулы, распределиться по всей капсуле и будет погашена, сохраняя содержимое. Такая капсула способна упасть прямо на поверхность планеты и человек внутри этой капсулы не получит никаких увечий. Криоген же позволит провести в состоянии анабиоза очень и очень длительное время, а в сочетании с системой определения, такую капсулу не составит труда отыскать.

Системы выходили из строя. Цепная реакция, словно снежный ком собирала неисправности. Одна система убивала другую и станция начала сходить с орбиты. Однако, все заняли свои капсулы и успешно покинули станцию, кто-то раньше, кто-то позже. Каждая капсула была запрограммирована после своей активации, выйти на оптимальную и безопасную орбиту, подать сигнал бедствия по гиперсвязи и ждать прибытия спасателей. В одном старом фильме, про злобного инопланетянина, был слоган: «В космосе никто не услышит твоего крика». Так вот раньше так и было, но сейчас, крик о помощи услышал весь космос.

Космический мусор, уничтожив систему энергоснабжения, вывел из строя и щиты. Станцию более ничего не защищало и мелкий мусор лупил по станции, словно мошкара по лобовому стеклу автомобиля. Правда эта мошкара пробивала лобовое стекло и уничтожала все, с чем соприкоснется. Системы повреждались одна за другой, а станция неизбежно падала на Землю. Один из модулей взорвался, провоцируя взрыв других модулей. Эти взрывы не были обычными, их вызывала резкая разгерметизация, вследствие чего огня было мало, а вот осколков было много. Станция разлетелась, словно конфетти из хлопушки, зацепив несколько капсул. Задетые капсулы сходили с орбиты. Часть сумела вернуться на орбиту обратно, а другая, захваченная гравитацией Земли, не имея достаточного топлива, упала на Землю. Всего на Землю упало четыре капсулы и среди них была капсула, внутри которой находилось Чадо. Одна капсула упала на территории Китая, вторая где-то в Иране, третья в Средиземном море, а последняя, где было Чадо, упало в России, в окрестностях некогда бывшего, а ныне мертвого города – Санкт-Петербург.

Часть 3. Ребро

"Все – яд, все – лекарство; то и другое определяет доза".

Т. Парацельс.

Глава 1. Знакомство

Как огонь и вода.

Как небо и земля.

Чадо пребывало без сознания. Громадная тень создания по имени Святогор возилась вокруг крохотного тельца. С тех пор, как Святогор извлек это из той штуки, что упала в Северном лесу, прошло порядка трех суток, но человеческое существо так и не пришло в себя. Святогор пытался его поить и кормить, даже привести в чувства, но все было без толку. Ран на теле создания не было и Святогор не понимал, что ему делать. Он не мог даже определить пол создания, ибо костюм был словно един с телом существа. Костюм скрывал гендерные отличия и выглядел так, словно существо было и не человеком, а каким-то роботом, но с человеческой головой. Обратиться с проблемой Святогору было не к кому, а сам он и не знал, что же делать, чтобы привести существо в чувство. Может это все же робот? Может у него сломалось что? Нет… Роботы не дышат. А вдруг этот дышит? Имитация дыхания, нет? Святогор метался из угла в угол. Порой он отлучался за водой, едой или чем еще, но по возвращению все оставалось неизменным. Святогора посещали разные мысли, вроде: бросить существо где-нибудь и с концами; удушить чем-нибудь, чтобы не мучилось; что ты? Человек? Откуда? Марс? Но все мысли так и оставались мыслями.

На пятые сутки существо проявило активность. Создание начало постанывать, а из носа пошла кровь, но странного синюшного цвета. Последующие двое суток активность существа повышалась, а странное кровотечение не прекращалось. Синюшная кровь вытекала слабо, словно и не кровь, а какая-то смола. Святогор периодически вытирал эту кровь. Создание вело себя так, словно страдало от лихорадки, но без жара и обильного потоотделения. Просто судороги и болезненные стоны. На шестой день создание открыло глаза. Святогор, хорошо видевший в темноте, увидел ярко-зеленые глаза. А вот создание Святогора почти не видело. В помещении царил мрак, в глазах двоилось, а Святогор был полностью закутан в лохмотья. Он пытался что-то спрашивать, но создание, именуемое как Полли или чаще Чадо, Святогора не слышало. Слова смешивались и отдавались эхом, словно собеседник говорил в соседнем помещении, за глухими стенами. Лишь на следующие сутки, после обильной рвоты, Чадо сумело разделить свои мысли и воспринимать слова. Уши были словно барабаны и все громкие звуки, которые чаще исходили от огромного существа, больно били, а редкие лучи света резали глаза. Порой Чадо обращало внимание, что громадное нечто с кем-то говорит, но кроме этого нечто, в помещении, никого не было.

Помещение, в котором Чадо было расположено по воле этого гиганта, отдавало очень крепким духом. Пахло шерстью, грибком, дохлятиной, чем-то кислым и ядовитым. Еще, особенно четко выделялся металлический запах, не то железа, не то меди и сырой древесины. В воздухе стояла пыль, которая мерцала в лучах света болезненными для глаз вспышками. Несмотря на все запахи сырости, помещение было сухим и больше походило на свалку какого-то хлама.

Порой гигант приходил, чтобы напоить и накормить. Еда была пресной и отдавала чем-то странным. Но силы откуда-то брать было нужно и Чадо ело. Чадо обратило внимание на то, что рядом лежала ветошь, вся измазанная синюшной кровью. Чадо взяло одну из тряпок и пригляделось. Попробовав на язык, Чадо поняло, что это криоген перемешанный с кровью. Видимо криоген попал в мозг и тем самым вызвал данное состояние, а организм теперь пытается исторгнуть данное вещество, ибо оно сейчас представляло для организма угрозу. Гигант иногда пытался задавать вопросы, но Чадо молчало. Даже в моменты, когда Чадо отчетливо понимало заданный вопрос, ответом было лишь очередное молчание. Чадо, даже с трудом соображая, хорошо помнило донесения разведки. Исходя из данных, земляне не очень-то и дружелюбны, многие агрессивны, многие изуродованы, есть и каннибалы и такие, кто хуже любого чудовища. Учитывая, что создание разговаривало и имело вполне антропоморфные черты, гигант мог быть человеком, но он скрывал за тряпками свою внешность, а значит, может быть сильно изуродован. Вполне может быть и то, что это и не человек вовсе, а создание, появившееся после войны. Чадо несколько раз видело созданий, которые в прошлом были обычными или довоенными животными, но в силу мутаций обрели возможность осознанно мыслить и даже сумели научиться человеческой речи. Обычно такие создания имеют интеллект младенца или ребенка, но тут иное, хотя и такие попадались. В общем, перед Чадо мог быть как человек, так и животное.

Несмотря на молчание Чадо, Святогор не отступал и осаждал вопросами. Любопытство сжигало Святогора все больше и больше, пропорционально тому, как Чадо восстанавливало силы. Святогор видел, что создание все больше и больше начинает ощущать дискомфорт от места, в котором пребывает. Несмотря на то, что Святогор создавал свое жилище таким образом, чтобы чувствовать себя как можно более комфортно, условия жизни в мире после войны накладывали свой отпечаток. Жилище Святогора было скорее берлогой, нежели жилищем, но при всем этом, Святогор не вел одичалый образ жизни. Когда ближайшие общины еще существовали, Святогор успел многому научиться: как изготовить мыло и зубную пасту, как изготовить веревку и нитки, как пошить одежду, кое-какой народной медицине и так далее по хозяйской мелочи. Однако, как не мойся, как не чистись, а охотник всегда будет пахнуть смертью.

Вернувшись после очередной отлучки, Святогор принялся за свое:

– Как себя чувствуешь? – тяжелым и чуть хриплым голосом произнес Святогор.

Молчание.

– Хоть кивни, если хорошо чувствуешь себя.

Чадо кивнуло.

– Хоть и на том спасибо. Есть хочешь?

Чадо отрицательно замотало головой.

– Может у вас там… На Марсе, – неуверенно произнес Святогор. – Чем другим питаются?

Чадо промолчало, но про себя ухмыльнулось. Святогор вбил себе в голову, что Чадо прибыло с Марса. Он часто спрашивал про Марс, а еще упоминал про то, что когда-то говорили, некогда местные, про странных людей.

– Ты это, если хочешь помыться, у меня там ванна, я могу костер развести, воды погреть, хочешь?

Чадо отрицательно замотало головой.

– Ты тут уже неделю, кушать нужно лучше, гигиеной пренебрегать тут особо не стоит, поверь.

Чадо ничего не ответило.

– Может ты головой повре… Ну, головой, того, как это…

Чадо отрицательно замотало головой и тихо ответило:

– Все хорошо, спасибо.

– Просто ты так редко говоришь.

Чадо вновь промолчало.

– Слушай, а у вас там, на Марсе, много людей? Ну, то есть за тобой прилетят?

Чадо промолчало, но про себя отметило, что вера этого гиганта в то, что Чадо с Марса, в сущности, на руку. Пусть и дальше так думает, но тем не менее подтверждать или опровергать лучше не стоит. Сейчас важно было восстановить силы. Если Чадо до сих пор не забрали, значит еще не нашли капсулу, а если ее не нашли, значит что-то с ней произошло.

Чадо обдумывало, как будет действовать после восстановления. Благодаря генной инженерии, модифицированное тело Чадо восстанавливалось очень быстро. При падении артерии в мозгу лопнули и содержащийся криоген вышел за пределы кровеносной системы. Из-за отсутствия циркуляции он начал портится и отравлять организм. С трудом, но тело вывело вещество, но теперь требовало восстановить повреждения. Если бы не модификации, Чадо давно бы уже умерло. Спасибо генной инженерии… После восстановления было необходимо выяснить, где Чадо оказалось и где находится капсула. Единственный кто знал это был гигант, но спросить его в лоб было опрометчиво, ибо Чадо испытывало, пусть и к спасителю, недоверие. Гигант задавал много вопросов и часть из них была из разряда «кто ты?», «откуда ты?», «много ли вас?», «заберут ли тебя?» и так далее. Вроде бы и обычные вопросы, но гигант слишком усердно интересуется. Вопросы задает словно бы невзначай или мимоходом, словно просто интересуется, без всякой цели. Но подоплека в вопросах нависала незримой тенью и эта тень была для Чадо ощутимой. Собственно, именно так Чадо решило и выведать ответы на свои вопросы.

– Тебе в туалет не нужно? – поинтересовался Святогор. – Неделя ведь уже прошла, или вы там не ходите?

– Я в костюм, – коротко и сухо ответило Чадо.

– Костюм… А там куда?

– Перерабатывается.

– Это как те, что в фильме дюна?

– Что?

– Я не помню, в детстве смотрел один старый… Очень старый фильм, там у людей тоже были костюмы.

– Не знаю, я больше читаю, но про дюну не довелось, – произнесла Чадо и в голове мелькнула странная мысль, относящаяся к слову «фильм».

– Ясно…

Повисла тишина. Вялый диалог требовал продолжения. Чадо понимало, что строить диалог нужно сухо, но конструктивно, чтобы выудить как можно больше информации, а также и то, что начать придется ей и оттягивать не стоит. Но с чего бы начать?

– Ты тут всегда жил? – равнодушным голосом задало Чадо свой первый вопрос.

– Тут? – не понимая переспросил Святогор.

– Да. Собственно, а где я?

– Это Канонерский остров, рядом с Питером.

«Ага» – отметило Чадо про себя.

– Так и всегда ты тут жил? – так же равнодушно продолжило Чадо.

– Нет. Думаю, лет тридцать, в целом, – ответил Святогор, усаживаясь, понимая, что ему все же удалось расшевелить своего незнакомца.

– Тридцать? То есть ты родился после войны? – заинтересованно спросило Чадо.

– Нет, я родился еще до войны, после восемнадцати призвали в армию, и пришлось участвовать в войне. Просто меня закинули во Владивосток, а уже оттуда вернулся сюда и с тех пор, уже лет двенадцать или тринадцать живу тут.

«До войны?! Участвовал?! Что?!» – задавало себе вопросы Чадо.

Святогор охотно отвечал на вопросы, надеясь, что откровенность даст возможность получить ответы на свои вопросы.

– Погоди… – непонимающе произнесло Чадо. – Ты человек?

– Да… – как-то не то смущенно, не то оскорбленно, произнес Святогор.

– Ты… Не очень-то и похож на человека, – скромно ответило Чадо.

– Это из-за болезни, – понимающе ответил Святогор.

Чадо хотело задать другой вопрос, но он, будучи слишком очевидным, не укладывался в русло диалога. Вновь повисла тишина, которая сильно затягивалась. Чадо уже сообразило, как задать вопрос, но Святогор опередил и задал свой:

– А тебе сколько лет?

Чадо задумалось, переводя тойи в года и округляя до круглого значения, и тут же ответило:

– Тридцать.

– То есть, ты родилась после войны? – повторяя один из вопросов Чадо, произнес Святогор.

– Да.

– Слушай, мне все равно, просто интересно… Тут когда-то общины были и часто говорили о странных людях и многие считали, что это люди с Марса, ты марсианка?

Чадо задумалось, что ответить. Был соблазн соврать, но натура Чадо не позволяла этого сделать, а промолчать Чадо уже не могло. Повисшая тишина нагнетала странное чувство. И тогда Чадо произнесло:

– Да.

Чадо не поверило своим ушам. Оно впервые в жизни солгало… Все нутро содрогнулось. Чадо ощутило странное чувство, которое ранее никогда не ощущало. Внутри словно кто-то копошился и ехидно хихикал.

– И как там у вас? – произнес Святогор, вырывая Чадо из омута ощущений.

– У нас… – тупо ответило Чадо. – Все хорошо.

Чадо поплыло. Голова закружилась и к горлу подступил тошнотный ком. После нескольких секунд молчания, Чадо вывернуло прямо на пол. Святогор удивленно воззрился на Чадо, но за его лохмотьями этого не было видно.

– Тебе плохо, – подходя, произнес Святогор.

– Все… Все хорошо… – нервно дыша, произнесло Чадо, боязливо глядя на Святогора. – Попить…

Святогор кивнул и поискал воду. Воды в банке у стола не оказалось. Святогор пошарил еще несколько емкостей, но и они были пусты. Святогор выскочил во двор, оставляя Чадо наедине с мыслями.

«Что это?! – воскликнуло про себя Чадо. – Что со мной?»

Чадо увидело, что руки сводит судорога, а во всем теле расходится холодок и начинало противно сосать под ложечкой. Все вокруг стало ярче. Дыхание усилилось, а время словно бы замедлялось. Адреналин архивировал время, заставляя Чадо соображать быстрее, но уплывающее сознание рассеивало мысли и Чадо понимало, что теряет сознание. Когда реальный мир перешел в сон, Чадо не заметило, но все дальнейшее, было для Чадо впервой.