Шестой ангел

Помимо этого, Жанне Львовне требовались проценты выполнения каждодневной работы и планирование следующего дня. Эти бесполезные требования нервировали, мешали сосредоточиться на главном. Как и в чем измерить творчество? Агата провозилась несколько дней и ночей, снимая следы последней неумелой реставрации с миниатюры Софии Захржевской. Хотя, на первый взгляд, портретик девочки сохранился неплохо, работы на полдня. Объясняться с Жанной Львовной по этому поводу – затея бесполезная, такие люди всегда знают, кому и как следует поступать. Внутренняя злость заглушала интуицию, отвлекала. И тогда Агате вспомнился совет университетского приятеля Игоря: делай неприятное смешным. И Агата сделала. Перед поездкой сюда в супермаркете ей на глаза попался ершик для унитаза – человечек с глазками и щетиной волос (такой же, как у Жанны Львовны). Забавный и абсолютно безвредный ершик. Говорящий ершик с отчетами. А чего на ершик злиться? Решение проблемы пришло следом. В планы и отчеты Агата приловчилась вставлять скопированные абзацы из учебников по реставрации – все равно для несведущего содержание непонятно, и от нее отстанут.

– Все в срок, – отозвалась Агата, прикрывая миниатюру салфеткой. – Контора гарантирует качество.

Жанна Львовна ее иронию не оценила.

– Агата, вы здесь, конечно, по протекции Шелестова и все такое, но Анатолий Евгеньевич Платонов – человек серьезный. Я – его доверенное лицо. Сказано через две недели, значит, через две недели каждый гвоздь должен быть на своем месте, каждая картина – на своем. Вы меня понимаете, надеюсь?

Чего уж тут непонятного, Жанна Львовна не хотела терять премию или работу, или все вместе взятое из-за непунктуального реставратора. Странно, что Платонов из шалопая превратился в такого требовательного работодателя…

Двенадцать лет назад.

Толик Платонов раздобыл где-то коробку со скелетом и авторитетно заявил, что в каждом приличном лагере должна быть «Дорога страха». Шелестов заметил, что графский дом в былые времена занимала школа советской молодежи, а пластмассовые кости, скорее всего, уцелевшие методические материалы. Толик засел в засаде, в кустах рядом с асфальтированной дорожкой. Проходящим мимо воспитанникам он выкидывал под ноги скелетные запчасти и утробно смеялся, вторя героям своих любимых ужастиков. Жертву он предусмотрительно выбирал из младших и средних отрядов. Эффект получался каждый раз ожидаемым. Платонов испытывал неимоверное счастье от своей задумки ровно до тех пор, пока на его пути не оказалась уборщица со шваброй и ведром грязной воды. Он узнал много сложных матерных конструкций, о существовании которых и не подозревал ранее, пока изворачивался от щетки, бьющей без промаха по «бесу». И помоями его все-таки окатили. Его не вытурили из лагеря чудом – в олимпиаде по математике, запланированной на следующий день, Платонову выпала честь представлять область.

Наши дни.

– Агата, вы слушаете, когда с вами разговаривают? Или я тут зря распинаюсь? Так вот, вынуждена вас поторопить. Все должно быть готово к квесту в лучшем виде. Никаких нареканий от Платонова.

– Квесту? Какому квесту?

Жанна Львовна смотрела на Липай с большим сожалением, предвкушая, как летит псу под хвост ее премия и репутация отличного организатора. С этим проектом все не слава богу: сначала куда-то делся первый реставратор – еле договорились, не хотел он, видите ли, ехать в глушь. Работал вроде неплохо, планов не срывал, отчитывался исправно. Но не дурак оказался выпить, а как за воротник заложит, ну околесицу нести про ангелов. Потом вовсе все побросал и испарился в неизвестном направлении. Фреску не до конца раскрыл. Ну кто так делает? Одно хорошо – за сделанное по договору можно не платить, хотя он и сделал немало. Сроки горели. Шелестов знакомую подогнал, чудная девица, конечно. В облаках витала. Но реставратор высокого уровня – Жанна Львовна по своим каналам справки навела. Еще и норовистая. Гальке Шелестовой ничего не спускала – так ей, выскочке деревенской, и надо, деревня перла из-под всех ее модных шмоток и дорогих макияжей. Эта Липай с чувством собственного достоинства. Унижаться объяснением не станет, но все по-своему сделает. И подведет ее, Жанну Львовну, под монастырь.

– На историческую тему, связанный с Захржевскими.

– И когда? Квест начнется когда? – наконец-то Липай оторвалась от своих баночек с кисточками и соизволила взглянуть Жанне Львовне в лицо.

– Через две недели, как только завершится реставрация.

– А сколько участников в квесте? Какие условия?

– Не знаю, – сквозь зубы процедила Жанна Львовна, и Агата поняла, даме обидно, что ее не допустили к этому действу. Выходит, не такое она и доверенное лицо Платонова.

– А у кого можно про квест узнать?

– Не знаю, – раздраженно повторила она и развернулась к выходу. – Мое дело – доносить до остальных информацию от Анатолия Евгеньевича.

«Твое – подчиняться, – закончила про себя Агата, – и не возникать».

Надо попытать счастье у Юли. Галка если и знает, точно ничего не расскажет.

– Вот еще что. Утром доставили вот это. – Она извлекла из своей папки небольшой бумажный сверток, положила на стол. – И сроки! – На последних словах она подняла указательный палец вверх.

Агата освободила от шуршащей обертки еще одну миниатюру. «Селим, работа Ф. Захржевского», – прочитала Агата на обороте портретика смуглого кучерявого мальчика с настороженным взглядом.

На миниатюрах дочек и жены детали прописаны с любовью, Захржевский любовался своими натурщицами. Заказные портреты прорисованы педантично, но отстраненно. Миниатюра Селима совсем другая: художник писал словно в спешке, делая небрежные наброски-мазки. Может, толстый слой лака последней реставрации искажал детские черты? Агата потянулась за лупой. Портретик в частной коллекции (что следовало из прилагаемого документа) сохранился превосходно.

Интуиция по секрету сообщила: тут дело не в лаке, а в настроении художника.

И этот хмурый взор ей встречался совсем недавно.

– О, знакомое лицо! Это же мальчишка с фрески. – Жанна Львовна никуда не уходила. С интересом разглядывала изображение мальчика через плечо Агаты.

Да, он самый.

– Понимаете, Агата, предыдущий реставратор не закончил свою работу, осталось вскрыть небольшой фрагмент в углу настенной картины. Но так быстро специалиста по фрескам не найти. А время-то поджимает! Агата, не могли бы вы… Нет ли у вас… – Жанна Львовна непривычно мялась, балансируя между личным нежеланием просить о чем-то Агату и необходимостью закончить работы вовремя. – Нужен мастер, который взялся бы за реставрацию зальной фрески. Немедленно. Знаю-знаю, никто не любит продолжать начатое другими. Но от Ермолина остался дневник с подробным описанием – применяемые средства, инструменты, даты. Поспособствуете?

Агата медлила. Ей уже приходила мысль позвать сюда Игошу. Очень уж хотелось услышать его мнение по поводу миниатюр. И еще обрести привычное внутреннее спокойствие. В обществе своего приятеля Агата ощущала себе безмятежно, близость Шелестова взбаламутила все внутри, выгнала на поверхность мучительные образы из прошлого.

Только как объяснить остальным его присутствие в усадьбе? А тут сама судьба в лице Жанны Львовны приготовила официальное приглашение. Конечно, он поломается для порядка. И не захочет завершать начатое другим. Но сейчас он маялся от безделья, только-только закончив с монастырской живописью. Так что шанс, пусть и маленький, у Агаты был.

Агата обещала поспособствовать и набрала Игошу. Тот откликнулся сразу, видно, и вправду изнывал от ничегонеделания в душном городе. И еще он клятвенно заверил, что привезет с собой Аннет, так ласково Агата называла миниатюру, найденную в усадьбе тем далеким летом.

Результат телефонных переговоров Жанну Львовну полностью устроил, и она удалилась.

Но после ее ухода сосредоточиться Агате не удавалось. Кто такой Селим? Родственник? Совсем не похож на рыжеволосую семейку. Сын друзей? Тогда почему его изображение красуется в гостиной этого дома? И еще квест в усадьбе!

Она вышла из мастерской. Рабочие сновали по дому, завершая последние приготовления к открытию. Все отмахивались от нее, как от надоедливой мухи. Не знаю – не слышал – без понятия. Из одной комнаты ее бесцеремонно вытолкали, там устанавливали целую видео стену из мониторов. Да, на музейной безопасности не экономили. С одной стороны, хорошо, с другой, непонятна причина такой предосторожности, не так уж и много ценных экспонатов в коллекции – это что Агата успела рассмотреть мельком через распахнутые двери.

– Милейший, вот куда ты стол поставил, а? Что, к нему удобно подходить? Разворачивай! – В коридоре народом бойко руководил мужчина в яркой футболке, попугаи на ней возмущенно таращили глаза. Новенький, до этого Агате не попадался. – И где утюг? Кто-нибудь видел гримерку без утюга?

Рабочий меланхолично пожал плечами и отошел в сторону.

– Вещи в мой номер отнеси! Где тут у вас номера для гостей? – завопил владелец рисованных попугаев, и второй рабочий с коробкой под мышкой спешно обошел его стороной.

– Бардак! Райдеры для кого придумали? Тридцать пунктов – неужели это сложно? Импоссибл! Девушка, где здесь главный? – Он бросился к Агате, обдавая ее сладковатым парфюмом.

– Жанна Львовна, Галка… Галина Ивановна то есть. – Агата растерялась, кто же из них главнее.

– Какая Галина Ивановна? Со мной вел переговоры и обещал все блага современной цивилизации Платонов. Где он?

– Его нет. – Агата оглядывалась, кому можно всучить этого, попугаечного. Вот еще, выслушивать его причитания, начальство на это есть, пусть оно и выслушивает… Тут в голове у нее что-то щелкнуло. Райдер, гримерка с утюгом – он точно имел отношение к квесту.

– Извините, неужели это вы? Тот самый? Вы же… – робко начала Агата, примеряясь, как бы вытянуть из него информацию.

Попугаи на футболке приосанились.

– Автограф? – милостиво спросил недавний скандалист.

Агата закивала и глупо захихикала, подражая фанатке. Из бумаги оказался только отчет для ерша – хоть какая-то польза от этой бумажки.

– Вы же здесь из-за квеста? – Поднырнула она под его руку, с благоговением смотря на размашистую подпись неизвестной ей звезды с райдером в тридцать пунктов.

– Да. И никакого трансфера! А гримерка! Нет, вы видели мою гримерку?

Агата прижимала к сердцу отчет с автографом, от нее почти ничего не требовалось – только слушать.

– Это же издевательство! Эдуард Петухов не может работать в таких условиях! Через две недели начало – ни подробного сценария, ни списка участников! Я, конечно, профи. – Он погладил одного попугая на пузе. – Но и мне нужно время, чтобы собраться. Я так попадал уже на одном шоу «Резидент Best man». Вы смотрели, наверняка, выпуск с тортом. Да, помните?

Агата что есть силы закивала, у нее уже начинали болеть скулы – никому в жизни она еще так широко не улыбалась.

– А можно мне что-нибудь? От самого Эдуарда Петухова? Что-нибудь с квеста? – робко пролепетала она.

– Ну если только… вот, держите!

«Квест «Шестой ангел». Наши участники предельно искренни. Все по-настоящему», – прочитала Агата на глянцевом буклете с изображением фасада усадьбы. Да! Внизу страницы был указан сайт.

– Спасибочки!

– Там про меня на второй странице, листайте… Хоть один адекватный человек в этой дыре.

Ведущий улыбался, но его рыбьи глаза все портили. Интересно, попугаи едят рыбу? – пронеслось в голове Агаты.

– Эдуард Петрович, вы уже здесь? А мы вас к шести ждали. – На всех порах к нему по коридору летела Юлечка.

– Я же сообщил, что приезжаю раньше. И что?! Трансфер не организовали.

– Но вы написали только сорок минут назад, – мямлила Юля, просматривая сообщения на телефоне.

– Написал. Могли бы и порасторопнее. И что меня встречает? Заплеванный перрон с шайкой алкашей, наглые бомбилы на рыдванах – это что, сервис, я вас спрашиваю? Где Платонов? Где сценарий? Где моя комната, в конце концов? Если бы не гонорар, ноги бы моей здесь не было…

Они прошли дальше по коридору и скрылись за поворотом, Агата не расслышала оправданий помощницы, она неслась опрометью в свою мастерскую. Сайт квеста оказался не доступен, и пришлось несколько раз перезагружать браузер. Наконец страница открылась, на жизнерадостном желтеньком фоне появилась анкета участника. Один раз в своей жизни Агата участвовала в квесте-бродилке. Занимательно, но предсказуемо. И вопросов для записи было всего два: как зовут и как связаться. В анкете квеста «Шестой ангел» организаторы интересовались всем подряд, начиная от места работы и заканчивая аллергией на хорьков. Агата вздохнула, вопросы растянулись на три страницы. А еще игрокам обещали море драйва и полное погружение в историю рода Захржевских. Она вернулась к началу анкеты и принялась ее заполнять.

Глава 6

Галка зашла в свой временный кабинет в усадьбе (какое же начальство и без кабинета?). На столе благоухал букет роз – где он их только берет? В этой глуши ромахи только можно раздобыть да дикий, необузданный шиповник, такой же, как и он сам. И в качестве сопроводительной открытки клубничное пирожное, поверх которого кремовыми вензелями выведено «Галинэ». Опять Ваграм расстарался. От скуки пересчитала цветы – стабильно двадцать одна бордовая роза. Галкино сердце млело, за ней никогда так красиво не ухаживали, точнее, за ней вообще никогда не ухаживали. Всего приходилось добиваться самой. И пирожное вкусное. И цветочки ничего. Только как-то все это… Галка не могла подобрать подходящее слово… бесперспективно, вот! Она – куратор культурных проектов. И повар! Пусть и высшего разряда с заграничными сертификатами, но кашевар и есть кашевар. Не по Сеньке шапка.

И Шелестов опять коленца выкинул. Упертый козлина! Она ему на блюдечке с двумя каемочками – приглашение на международную конференцию «Средневековая история и чего-то-там»! И не куда-нибудь, а в Дубай! Еле-еле успела у секретаря перехватить, так бы и ушло в чужие руки. А Шелестов нос воротит: не надо, Галя, я сам. А что сам? Да черта с два он сам такое приглашение получил бы. Не ценит он ее заботу и никогда не ценил.

Еще и побрился! То неделями бритву в руки не брал, как вахлак заросший ходил, бороденка-то куценькая, растет клоками. А тут – на тебе, за собой следить стал!

– Понравылся? – дверь бесцеремонно открыла волосатая лапа Ваграма. – Новий рэцепт, мэню составляю для гостэй дорогых.

– Ну и составляй, я-то тут при чем? – Галка отодвинула подальше от себя пустую после десерта тарелку.

– Только жэнщина с тонким вкусом можэт оцэнить мастэрство Ваграма.

– Рецепт одобряю, а вот это, – она ткнула пальцем в сторону роскошного букета, – нет.

– Пощему? Бэлий хочешь – будэт бэлий, розовый – будэт…

Галка стукнула ладонью по столу:

– Хватит! Твое дело – кухня, вот там и… готовь свою стряпню, а цветы и без тебя есть кому дарить.

Ваграм поцокал языком:

– Ой ли, Галинэ. – И кивнул на никому не нужное приглашение на столе. Все ведь знает, зараза такая, ухмыляется. Небось, в коридоре подслушивал их с Шелестовым разговор.

– Вопросы по культурной части есть? Нету. По накладным? Тоже нету. По борщам, манникам, я не знаю, что ты там еще готовишь, – не ко мне. – Галина Ивановна развернулась в крутящемся кресле к нему спиной. – Мне работать нужно.

Ваграм обиженно засопел, забрал грязную посуду и хлопнул дверью.

Галка схватила приглашение, разодрала в мелкие клочья и бросила повару вслед. Достали! Одному ничего не надо, другому надо слишком много!

И эта Липай еще сегодня: «Так картины не вешают, так плохо!» Оформляли стены, развеска картин Захржевского. Рыжая влезла, права качала. «Разве так можно? – влетела, раскудахталась, как наседка. – Дочек нужно к родителям поближе, заказные работы – в другой зал, чтобы… чтобы…» Слово-то какое она сказала… Камерность, видите ли, нарушится. Выпендривается, хоть и зрителей нет: «Картины по цветам вешать – это как книги по цвету обложки в книжном шкафу расставлять. Дикость!» Ведь и не была Агата ни разу в ее родительской халупе на окраине, а сразу все про нее и просекла. Мать так книжки в стенке расставляла – по колору. Маленькая Галя поинтересовалась, зачем в доме книги, если их все равно никто не читает. «Много ты понимаешь, глупая! Для красоты, конечно. Хрусталя мало, пусть хоть подписное стоит».

Поцапались они. Сушеная вобла Жанка сразу сторону рыжей приняла. Реставратору-то виднее, говорит. Профессиональный взгляд у нее, типа. Эх, завернуть бы проект, придраться к какой-нибудь ерунде и плевать на Платонова. Почти ведь звонить в контору свою собралась, мол, охранные обязательства в усадьбе нарушены. Так и так, свертываем реставрацию. Да для карьеры Матюши проект важен.

И лис этот рядом вьется, кофе сует с пироженкой:

– Нэ злись, Галинэ, ты нэ такая. Ты просто устала, – шепчет на ушко, аж дрожь берет.

Откуда ему знать, какие черти ее душу грызут? Ну ничего, еще немножко осталось, чуть больше недельки продержаться, а там рыжая домой отвалит.

Глава 7

В старом теткином доме по-прежнему поскрипывали половицы, попахивало горькими травами. Переступив порог, Агата сбросила обувь и потянулась.

«Не ставь обувь носками к входу!» – командирский голос тети Тони рявкнул в ее голове, Агата вздрогнула и тут же бросилась переворачивать свои кроссовки на коврике. Потом выпрямилась и усмехнулась: столько лет прошло, а такое вспоминается. В городской квартире она сбрасывала обувь, где получится, – и не всегда на коврике, и не всегда в коридоре. В этом одноэтажном домике жизнь шла по строго определенным правилам, раз и навсегда кем-то принятым истинам, поэтому в лагере Агата чувствовала себя свободнее, чем у тетки в гостях. Соседи за глаза прозвали ее родственницу «Железным Генрихом» за непреклонность характера и излишнюю жесткость в общении с пациентами и коллегами (когда-то она заведовала поселковой больницей), при выходе на пенсию ее характер не стал мягче.

Тряпка со шваброй и веник с совком – прежние Агатины помощники в сложном, позабытом деле под названием «Генеральная уборка». Она сверилась с календарем – не воскресенье, можно. «В воскресенье уборку затевать – к разрухе в доме!» – строго напомнила тетя Тоня. Прошло двенадцать лет, а из современных благ цивилизации сюда добрался только водонагреватель. И неплохо ловился интернет. Ни тебе моющего пылесоса, ни посудомойки, ни стиральной машинки. Конечно, все это можно было прихватить с собой из города, но стоило ли так утруждаться, если все равно дом на продажу выставлять? Тетки не стало пару лет назад, и мама договорилась с соседкой, чтобы та присматривала за жилищем. А еще с пожелтевших настенных фотографий в рамочках за домом приглядывали дед с бабкой, их Агата совсем не помнила.

Часа через три дом сиял. Выбросить хотя бы один предмет интерьера у Агаты не поднялась рука. Вещи и были душой этого дома.

Ковер-пылесборник с затейливым орнаментом. Полированный сервант, набитый под завязку хрустальными вазочками, фарфоровыми статуэтками балерин (несбывшаяся теткина мечта), чайными сервизами и снимками незнакомцев. Стопка квадратов-пластинок. Проигрыватель со сломанной иголкой. Граненый стакан с подстаканником. Кровать с панцирной сеткой. Пузатый самовар. Пластмассовый радиоприемник без провода. Фен «Аэлита». Железная вафельница. Торшер с матерчатым абажуром.

Не хватало только самой хозяйки.

Агата взяла в руки прозрачный куб-лабиринт с металлическим шариком внутри и сдула с его поверхности пыль. Символичное отражение ее жизни: все видно, а куда двигаться, непонятно.

Еще нужно вынести мешок с мусором. Где здесь мусорка? Помнится, через пять домов, на перекрестке. Агата перешагнула через порог и улыбнулась, вспомнилось теткино «Через порог не передавай – удачу отдашь!»

Двенадцать лет назад.

В то лето Агата так и не поняла, какой запрет нарушить страшнее: поставить обувь носками к выходу или передать вещь через порог.

Вечер после дискотеки. Матвей с рассеченной губой на крыльце. Агата мялась, не решалась пригласить его в дом. И сказать простое «Пока» тоже не выходило. Поздний гость, еще и на пороге, еще и не совсем целый, битый, – это, наверно, очень плохо. Тетка сердито загремела чашками на веранде, бухнула розеточку с абрикосовым вареньем на клеенчатый стол. Злилась, договорились ведь вместе домой возвращаться, а Агата совсем голову потеряла, про уговор позабыла. Тетка ее обыскалась, пока ребята не сказали, что Липай вместе с Шелестовым с дискотеки ушла.

– Ну что ты гостя мурыжишь, в дом не зовешь? Чай пить идите. Да рану ему обработай.

Выходит, поздний гость – не так уж и страшно, Агата повеселела. «Травный чай, от всех бед выручай». В свете ночной лампы кружились мотыльки. Матвей склонился над толстой тетрадью – Агатиным «откровенником» – и поспешно писал, изредка поглядывая то на темное небо, то на саму Агату. Она надеялась, что Матвей Шелестов сочинит что-нибудь особенное, специально для нее. Нести свою тетрадку в лагерь Агата остерегалась – там слишком личное, вдруг узнает кто. И станет она посмешищем для всех, как сегодня случилось с одной девочкой. Ох, и не хотела бы Агата оказаться на ее месте!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.