скачать книгу бесплатно
– Нет.
– То есть вы…
– Нет, я хотел все по правилам. Жениться, а потом уж отдаться, – лицо мужа налилось пунцовыми красками.
– А в Казань ты для чего ездил два раза?
– А разве любовь – это только соитие? Разве я не мог просто хотеть увидеть ее. Посмотреть в глаза, взять за руку, сказать, что все еще люблю и храню верность? – он говорил с жаром. – А во второй приезд она хотела… Но…
– Нужно было соглашаться! – я была раздосадована, что он обманул меня.
– Во второй раз я понял, что не хочу изменять тебе. Ты тоже имеешь право на верность. Разве нет?
Я аж протрезвела, встала и начала ходить из стороны в сторону. Мои мысли лихорадочно забились в голове, словно бабочки в банке.
– Что я сделал не так?
– Да все! – я остановилась. – Делать нечего. Придется. Иначе медики что-то заподозрят, обнаружив у тебя синюю метку.
Я нехотя вернулась на кровать.
– Хочешь, я принесу еще шампанского? – предложил виноватым тоном супруг.
– Хочу.
Только после пятого бокала я снова почувствовала, что готова. Макс больше не пил, просто подливал мне и поддерживал милую беседу ни о чем. Потом вновь потянулся ко мне. Я закрыла глаза и представила, что это другой человек. Кто-нибудь с длинными пальцами, карими глазами, вьющимися волосами. Его губы были нежными и теплыми.
Утром Максим прошептал:
– Я хочу тебя полюбить всем сердцем.
Я вздрогнула от фразы, которую не думала услышать. Ни от кого. Никогда. Ни при каких обстоятельствах.
– Зачем? Мы же вот скоро будем разводиться, – я повернулась к нему.
– Я не знаю, зачем. Просто хочу. И мне так стыдно за все неприятные слова, которые я тебе говорил.
– Да ничего страшного. Это было забавно. Но любить меня не нужно.
– Почему? – муж ласково провел по моей щеке. – Ты самая добрая, умная, эмоциональная. Ты красивая. Ты любишь старые фильмы, а когда работаешь, у тебя очень одухотворенное лицо. Ты больше всех достойна любви.
– Ты тоже очень добрый, – я зарделась румянцем. – Если бы… Ну, в общем, если бы все сложилось иначе, мы могли бы и дальше быть вместе.
Я снова выстроила между нами дистанцию, так было проще морально готовиться к расставания. Мне после смерти матери особенно нужен был рядом кто-то добрый, заботливый, теплый. Но я понимала, что Максим – всего лишь пленник обстоятельств. Возможно, он просто испытал на себе такую вещь, как стокгольмский синдром. Или, может, из-за расставания с любимой он жаждал любви. Чтобы не прорастать корнями в этого чужого мужчину, я приходила только по четкому графику: раз в три дня. Каждые наши сутки я давала себе зарок, что буду стараться видеть в Максе только отрицательные черты. Он много ел, плохо рисовал, у него был типаж противоположный тому, что мне нравился. Но ласковые слова, постоянная забота, искрометно обаяние супруга мешали мне нормально готовиться к разводу.
– Ну давай погуляем, – Максим тащил меня на улицу. – Ты разве не хочешь посмотреть дома декабристов? Ты их нормально осматривала?
– Да как-то не интересовалась.
– Ну как так? Ты же хочешь снимать исторические фильмы и не изучала архитектуру!
Мы шли, держась за руки, но уже не так, как раньше. Я не испытывала неловкость. Макс тоже вел себя непринужденно.
– Кофе хочешь? Утро же. Нужно кофе.
Он открыл передо мной дверь, усадил за стол, сделал заказ.
– В какой момент ты вдруг решил, что больше не испытываешь ненависть? – спросила я.
– Когда ты сказала про толстые пальцы.
– Да ладно…
– Да, – Максим смеялся. – Я просто понял, что ты очень наблюдательная, язвительная… И тебя не сломить…
– Возможно.
– А ты? – он смотрел серьезно, снова обретя в моих глазах свой особый шарм.
– А что я? Ну, ты мне понравился сразу, как налил шампанского, – я сама расхохоталась от своей шутки.
– Ах, вот оно как! Всего лишь алкоголь, значит…
Он купил мне большой акварельный набор для пленэра.
–Нас в университете, знаешь, как гоняли? – с улыбкой спрашивал муж. – Хоть специализация техническая, все равно преподаватели заставляли рисовать дома.
–Да, ты знаешь толк в красках, – я любовно погладила чехол с богатствами.
–Пойдем, порисуем?
–Твои преподаватели на тебя зря тратили силы. У тебя ужасные рисунки.
И все же мы пошли к Драматическому театру. Максим объяснял мне, как чертить прямые линии без линейки, выстраивать перспективу. Вместо того, чтобы оттолкнуть нелюбимого мужа еще сильнее, я сделала его своим учителем. Из него вышел бы неплохой наставник для художника.
Но мы слишком поздно взглянули друг на друга. Последняя черта семейной жизни подошла к нам сама. Наконец, когда мы предстали перед судьей, нужно было держать лицо.
– У вас нет прямой физиологической несовместимости, – заявил чиновник со скучным лицом. – Вот результаты экспертизы. Если хотите, попробуйте пожить еще.
Повисло молчание. Я делала вид, что читаю вердикт врачей.
– Нет, ваша честь, – Максим пытался говорить спокойно, но я краем глаза заметила, как он нервно мнет свой конверт от медиков. – Мы разводимся. Мы же целый год пытались. И ничего.
– Да, действительно, – я подняла взгляд на судью. – Не получилось.
– Ладно, по закону, если не получилось и вы не хотите продолжать, – судья забрал наше брачное свидетельство. – Тогда готовьте руку, супруг.
Он выжег поверх буквы "Ж" шестиугольник. Я вернула Максу кольцо. На улице уже бывший супруг проговорил:
– Прости. Я не смог. Не смог полюбить. Нелли просто застряла в моей голове.
– Понимаю, – я улыбнулась в ответ, хотя испытывала досаду. – Тебе, может, помочь с поездкой во Владивосток?
– Нет, что ты… Она же тогда сказала, что… Я больше не нужен, – в тот миг в его взгляде промелькнула нечеловеческая тоска. – Ну, а "нет" и суда нет.
– Ты не пропадай. Давай дружить, может? – я пожала ему руку.
– Давай. Ладно…
Только спустя месяц я узнала, что Максим бросил свою карьеру архитектора и отправился добровольцем на китайскую границу.
Валерий
Мои прежние друзья остались со мной. Они были разбросаны по Иркутску, работали на обычных местах. Я понимала, что они получше некоторых знают, как жить. Утром я просыпалась в уютной квартирке, которую снимали Лене родители, пока она не выйдет замуж. Обязательно проверяла почтовый ящик в ожидании письма от Максима с границы. Завтракать я шла в кулинарию Алекса.
– Ну, привет, маленькая госпожа, – седеющий друг любил меня так дразнить, напоминая о прошлом. – Что сегодня будешь?
– У тебя есть суп?
– Только молочный.
– Хорошо.
По дороге из кулинарии покупала кофе у Ромы. Иногда заходила в книжный магазин, где работал Денис. Если мне нужно было на почту, я подгадывала так, чтобы попасть в смену Леши. Иногда заходила в библиотеку, куда устроился Женя. Толик всегда с радостью выскакивал мне навстречу из бутика, который был не совсем по дороге в Роскино. Но я делала крюк, чтобы повидать его.
– Я видел твой фильм, – с придыханием говорил Толя, сжимая мои руки. – Я хотел бы посмотреть, как ты снимаешь кино.
– Хорошо, – я коротко целовала его в щеку, я еще горела страстью, но не хотела напоминать о прошлом.
Можно было сказать, что я была счастлива. По-своему.
– Ты как-то вот никак не можешь собраться и не опоздать, – нарочито строго отчитывал меня Гоша.
Он стал моим ассистентом, потому вечно умничал.
– И тебе привет, Кузнечик, – но мне еще сложно было забыть в строгом коллеге своего соседа по парте со смешной прической.
– Избавляйся от своей глупой привычки опаздывать.
– А ты избавился от зеленого змия? – да, Гоша начал навещать коньяк еще чаще прежнего.
– Уже женитесь и ругайтесь дома, – вклинилась Лена с усмешкой. – Поля, тебя вызывали.
Подруга стала частью нашей команды в Роскино – заняла место секретаря. В кабинете у директора – бывшего актера – всегда пахло старой кожей его портфеля и терпким одеколоном.
– Полина, у вас новое задание. Спустили прямо с Ольхона. Нужно снять про Северную войну. В роли Петра Первого обязательно должен быть Яков Становой.
– Да, поняла. Спасибо, – я на самом деле боялась заданий "сверху", их особенно долго вычитывали в Росцензуре.
– На роль Карла Двенадцатого нужно поискать иностранца. Чтобы он контрастировал со Становым. Вот список подходящих, – директор протянул лист с пятью именами.
– Благодарю.
Я вышла, изучая имена. Трое были шведами, один – из Финляндии, последний из Норвегии. И всем нужно отправить запрос-приглашение, потому что просто так въезжать в нашу страну и покидать ее нельзя. Нужно обязательно письмо с уважительной причиной. Все объяснялось нашей безопасностью. Я решила не медлить и сразу села за сценарий. Необходимо было работать быстро, чтобы успеть следом за документами отправить иностранцам их тексты. После двух бессонных ночей я упала в обморок прямо в вестибюле Роскино. Очнулась на банкетке, Гоша брызгал на меня водой. Вокруг стояли испуганные зеваки.
– Что происходит? – подорвалась я.
– Нет, это ты скажи, что происходит? – вспыхнул мой друг. – Если плохо себя чувствуешь, лежи дома! Лена, почему ты ее отпустила?
– Да она выскользнула, – начала оправдываться подруга.
– Я еще не дописала сценарий, – я попыталась подняться на банкетке, но не смогла.
– Не надо дописывать. Я попросил Киру, она поможет.
– Но я начала.
– А она продолжит.
– Ты тут уронила, я собрала, – Лена подала мне мои жалкие сто листов сценария.
Я впервые приглашала иностранных актеров, впервые писала сценарий с кем-то еще. Мы были знакомы с Кирой Ивановой и раньше. Но первые две свои картины я освоила сама, начиная со сценария. Мы зашли в наш с Гошей кабинет. Девушка уже ждала меня. Коротко поздоровалась, забрала написанный материал, надела очки и углубилась в чтение.
– Иди домой, – ассистент попытался вывести меня из кабинета. – Тебе, может, такси вызвать? Хочешь, с тобой поеду?
– Нет, я останусь. Не надо, – я села напротив сконцентрированной Киры.
– Ну, тут немного затянут диалог. Я бы сократила.
– Сокращай, со стороны виднее, – она обычно занималась сценариями для любовных драм, но имела большой опыт, поэтому я бы не стала спорить.
– Ну вот здесь бы уже какую-то сцену с музыкой, грандиозную, – сценарист отняла взгляд от страниц, – знаешь, я бы и начала бы с чего-то яркого, динамичного. Это же Петр Великий.
– Ну, я не знаю. Можно с потешного боя на воде.
За один день мы вместе перестроили концепцию и написали двести листов. Свежий взгляд помог мне найти что-то интересное в уже избитой теме. В моей душе, которую охватила буря страха перед строгими министрами, воцарился штиль. Поэтому ночью я смогла нормально поспать. Сценарий был готов через несколько дней. И пока Росцензура разбирала тексты по косточкам, мы сели с Гошей за раскадровку.
– Наверное, больше крупных планов с Петром, – говорила я, разглядывая ватманы Георгия.
– Зрителей не затошнит от щек Яшки?
– Ну, это же прямой заказ.
– Но щеки все же…
– У каждого свое представление о красоте, – протянула.
– Да, я забыл. Тебе нравятся люди с квадратными мордами.
