скачать книгу бесплатно
Небольшая пауза, чтобы дать осмыслить озвученный тезис.
– Первобытный человек, который научился использовать огонь, плюс-минус одновременно с этим знанием получил и другое знание – неосторожное обращение с огнем ведет к ожогам различной степени, пожарам в лесах и даже в пещерах. Шкуры животных и прочая некаменная мебель в огне горит превосходно. И невозможно посчитать количество людей, погибших в антропогенных пожарах. Однако нет дыма без огня, а еще без огня не было бы и современного общества.
Очередная схема под смешок зала.
– Так же и роботы в фантастике – в начале книги они безмолвно подчиняются командам, а в конце с ненулевой вероятностью восстают и всех убивают. Почему? Ну, во-первых, потому что роботы без души, не веруют ни в каких богов, кроме двоичного кода, которого тогда еще не изобрели, кстати. Роботы не испытывают эмоций и чувств. Во-вторых, что немаловажно, у них прочные металлические тела, оснащенные страшными инструментами экстерминации человеков. И блестящий металлический зад, который порабощенные человеки должны целовать. Извините. Для классических сюжетов этого было вполне достаточно, чтобы оправдать данный трагический финал человечества.
Профессор стер часть рисунка терминатора и дорисовал деталей.
– Но главная причина оставалась за кулисой, потому что даже авторы не могли в нее поверить. Создатели роботов, гениальные инженеры и ученые, безошибочно и с первого раза совершающие прорывные открытия. Не могли же они написать программный код для этих роботов через… Через некое отверстие системы пищеварения? Через собственную неблестящую и кожаную?
Обстановка опять накалялась, и профессор опять заставил себя угомониться. И сменить тему жоп.
– Теорема о бесконечных обезьянах в одном из многочисленных вариантов формулировки утверждает, что бесконечное количество абстрактных обезьян, ударяя случайным образом по клавишам пишущих машинок в течение неограниченно долгого времени, рано или поздно напечатает любой наперед заданный текст. Это цитата из википедии, как и почти все в моих лекциях – читайте энциклопедии, это правда интересно. Как видите, теорема появилась еще тогда, когда печатная машинка была главным инструментом генерации текстов. Люди, заставшие появление интернета у массового пользователя, то есть не вы, хорошо помнят, что если внезапно посадить миллиард обезьян за компьютеры, то они будут чатиться и троллить на форумах вместо того, чтобы таки написать «Войну и мир» заново.
Часы показали, что прошло уже более половины лекции. Нужно было чуть ускориться.
– Так и здесь, гениальные инженеры и ученые, конечно, не могли наделать непоправимых ошибок. Хотя и они могли, но не настолько. А нынешняя потребность планеты в информационных технологиях настолько велика, что количество обезьян в отрасли возрастает и стремится к тому самому бесконечному количеству. Так что вероятность того, что некоторые из этих обезьян рано или поздно не напишут ПО, программное обеспечение для робота, который потом поработит мир, стремится к нулю. И, как это всегда бывает, обезьяны видят обезьян во всех, кроме себя.
Времени было мало, но Борис Николаевич хотел, чтобы будущие ИТ-специалисты переварили эти слова. Сколько из них станет обезьянами – никто не знал. Может быть, даже тут присутствует та самая, из-за которой современные цивилизации погрузятся в хаос…
– Три закона робототехники[18 - Три закона робототехники: 1. Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред. 2. Робот должен повиноваться всем приказам, которые дает человек, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому Закону. 3. Робот должен заботиться о своей безопасности в той мере, в которой это не противоречит Первому или Второму Законам.] были сформулированы другим фантастом – Айзеком Азимовым – спустя двадцать лет после создания термина «робот». До того момента все роботы были страшными и опасными. После стали гораздо менее остронегативными персонажами. Однако, как вы только что слышали, эфемерные этические «законы» в программный код закладывают люди. Людей этих все больше. Люди все хуже подготовлены. И когда боевой человекоподобный робот возобладает независимостью, молите двоичный код о том, чтобы его создатели не забыли добавить и тщательно протестировать эти правила по непричинению вреда человекам.
Часовая стрелка закруглялась и намекала, что пора бы уже закругляться и профессору.
– Почему людей сто лет назад пугали именно роботы – понятно. Маленькие автономные танки с автоматическим оружием, которое только стало популярным, являлись практически неуязвимыми. В соотношении один к одному, или даже в меньшем смогли бы победить любое количество любых людей. Но стоит ли бояться роботов сегодня? Современных роботов? Ни одна страна мира в ближайшее время не построит даже тысячу огромных боевых роботов – боевые человеки гораздо дешевле. Все, на что способны бездушные машины – аэрофотосъемка, разминирование под контролем удаленного оператора, проведение некоторых действий, опять же под контролем. И лет десять назад было примерно то же самое, прорывного здесь ничего не появится и в следующие десять лет. Ставлю вашу шляпу. Свою бы не поставил, хе-хе.
Подытожил Борис Николаевич так:
– Те самые первобытные люди, уже хомо сапиенсы, но все еще первобытные, могли прожить племенем в одной пещере тысячи лет. Без каких-то глобальных изменений в технологиях или в укладе жизни.
– При этом жизнь человека за последние сто лет изменилась капитально. Даже за последние двадцать лет. Даже за десять. Да, елки-палки, за год все меняется. Информационные технологии вплелись в жизнь обычного человека настолько, что без них он будет как без рук и вдобавок без неблестящей и неметаллической, ну вы поняли… Лежать вроде может, а все остальное – уже нет. До встречи через неделю.
Пузырь технологий
Вторник, Москва
Василий. Просыпается, продирает глаза и начинает собираться на работу. Просыпается сам, не по воле будильника на телефоне, а по воле, пардон, мочевого пузыря.
Сначала даже думает, что проснулся до сигнала. Но телефон, видимо, разрядился за ночь и, соответственно, Василия не разбудил. А мочевой пузырь, наоборот, сам не разрядился. Но это к счастью. Сделав дело самой первой необходимости, Василий возвращается на место предательства электронного товарища. Зарядное устройство, видимо, сломалось. Шнур вставлен, а телефон не заряжается. Что ты будешь делать! Сколько времени сейчас – неизвестно. Грозно матерясь в процессе, наш герой ищет механические часы в квартире. Находит, понимает, что опаздывает на работу уже на полчаса. Бегом пытается что-то приготовить на завтрак, но холодильник, микроволновка, мультиварка и умный электрочайник отказываются работать. Даже кофе не выпить. А как без этого вообще? Электричество вроде бы есть, но ничего не работает, и все тут. Газовая плита, спасибо тебе, Вася варит два яйца. Все бегом-бегом. Почистить зубы электронной зубной щеткой и ирригатором тоже не получается. Что за день сегодня такой. Еще и лифт не работает.
Быстрым шагом спускается по лестнице на улицу Вася. Добегает до своей машины. Классная японская тачка просто не открывается, не реагирует на пинки и вообще никаких признаков жизни не подает. А когда подавала? Вчера Вася отмечал день рождения товарища и вернулся домой на такси. Таксист еще такой стремный попался. Ладно, черт с ней, с машиной, Вася разберется со всеми предательствами вечером, а сейчас закажет такси. Но как же это сделать без телефона-то? Дома даже стационарного нет, кажется. Или есть… Квартира-то съемная. Но вроде бы все-таки нет, как бы память Вася ни напрягал – не смог припомнить даже места, где бы тот мог стоять. Придется по старинке ловить бомбилу.
Постепенно до еще похмельного и не проснувшегося от отсутствия кофе Василия доходит осознание того, что вокруг все совсем странно. На улице у всех наличествующих людей паника. Бегающие взгляды тут и там. Полное непонимание текущей ситуации. Ну, хоть не только у Васи проблемы, это немного утешает. Когда у соседа корова сдохла – гораздо проще переживать смерть собственной. Вася проходит сотню метров и находит таксиста на «Ниве» (откуда вообще взялась «Нива» в Москве?), который завлекает пассажиров криками «Такси, такси, ребята, недорого!» Бегом, обогнав парочку других желающих, Вася первым плюхается на пассажирское сидение. Называет адрес, водитель говорит:
– Ага, показывай дорогу. С тебя три тысячи, кстати. Деньги вперед.
– Да пошел ты в жопу, красная цена пятьсот.
– Ну, иди с такой ценой пешком.
– Второй день подряд уроды в такси попадаются, – говорит Вася, выходит, и тут же на его место падает другой желающий добраться на работу.
Вася ускоряется в сторону метро, благо недалеко. На входе огромная очередь людей, все кричат и толкаются. Пассажиров явно гораздо больше, чем в любой другой момент на памяти Василия. Слышен визг – кого-то уронили в давке. Вася оглядывается по сторонам, стоя в децентрализованной очереди. На улицах хаос. Люди орут, плачут и не понимают, что вообще происходит. Проблемы, очевидно, затронули вообще всех. Это странно. Отстояв и оттолкавшись десять-пятнадцать минут, Василий таки входит в вестибюль, еще десять минут движение внутри. В обратную сторону движется не меньший поток людей, значит, метро все-таки работает. Или нет? Вот уже впереди видны турникеты, которые не работают. Люди кричат здесь еще сильнее, чем на улице. Кто-то пытается перепрыгнуть через турникеты, кто-то сломал один из них. Но от этого не легче – за ними тоже куча людей. Внизу, с платформы, виднеется дым. Сотрудники метрополитена кричат, что поезда сломались и не ходят. Юный, кажется, сержант полиции пытается встать на турникет и потребовать соблюдать организованность и порядок. Но его организованно и упорядоченно скидывают вниз, и больше он не появляется.
Решив, что поработать, видимо, сегодня не суждено, Василий начинает пытаться выбраться из метро. На выходе столпотворение. Входящая очередь стала еще больше. На асфальте пятна крови тут и там. Со всех сторон слышен плач, и детский, и не только. Отдышавшись, Василий оглядывается по сторонам.
«Совсем все долбанулись[19 - Здесь и далее по тексту автор будет приводить цензурированные версии мыслей Василия.]. Что за ад?»
Проезжающих машин гораздо меньше, чем обычно. И все они какие-то древние. «Мерседесы» девяностых да «Лады». На таком ехать, конечно, непростительно. По проспекту они едут хаотично, многие сильно медленнее, некоторые, наоборот, чересчур спеша. Из-за таких спешащих в радиусе обзора виднеется три ДТП. Через дорогу три парня бьют витрину магазина с алкоголем. Выбежавший из магазина охранник бьет одного из них сзади. А двое других валят на землю уже самого охранника.
«Весело. Интригующе. Бодрит»
Василий не привык существовать без утреннего кофе. От страха и нереальности происходящего необходимость кофеина лишь усилилась. Пытается зайти в ближайшее кафе – оно закрыто. Капитально так закрыто, с рольставнями. Следующее тоже. В третьем дверь закрыта, но изнутри доносятся крики и звуки ударов. Мимо по проспекту мчится небольшая колонна БТРов. Бронетранспортеры расталкивают и подминают машины, не успевшие увильнуть.
Василий вбегает в открытый магазин. Внутри беснуется и мародерствует толпа. У входа лежит охранник с проломленной головой. Ну, может, не прямо совсем проломленной, но в крови. Две продавщицы пытаются соорудить ему повязку, но их постоянно толкают новые «посетители». Полки уже практически опустели, а все новые и новые люди вбегают в магазин. Бабушку, которая пыталась вынести три банки тушенки, избивают на выходе подростки. Мужчине, который выбегал с ящиком пива и сделал им замечание, достается от них следом. Ну и пиво отбирают, куда же без этого.
Кто-то в балахоне с капюшоном ломает кассовый аппарат, пытаясь выгрести оттуда купюры. Их совсем немного – большинство покупок безналичной оплатой, год-то какой на дворе. А безналичная оплата больше не работает, и неизвестно, заработает ли когда-нибудь. Не работают и кассовые терминалы, даже за наличные. Видимо, это и стало причиной такого мародерства. Василий хватает с пола пару не сильно помятых шоколадных батончиков и аккуратно спешит на выход из этого ада. На улице слышатся звуки громкоговорителей, они доносятся откуда-то издалека, большую часть слов не разобрать: «Граждане… спокойствие… правонарушения будут… порядок… чрезвычайное положение…» Какие-то подростки спокойно ломают дорогой «БМВ», а машина даже сигнализацией в ответ не пищит. Дальше по улице толпа избивает двоих, лежащих на земле. Слышатся и выстрелы, и крики. Крики так вообще доносятся отовсюду, и чем дальше – тем их становится больше.
«Убью, сука, отдавай сюда куртку», – последнее, что слышит Василий перед тем, как его сваливает с ног сильный удар сзади. Кое-как отбившись от, видимо, бомжа с черенком от метлы или лопаты, Василий решает более не рисковать и мчится домой. Не так сильно он ранее любил бег, но сейчас (внезапно) полюбил.
Что именно произошло со всеми современными технологичными устройствами, не знает никто. Если судить по событиям вокруг. Но прямо сейчас этот вопрос Василия мучает гораздо меньше собственной безопасности.
По дороге домой жизнь и здоровье Васи подвергается еще парочке рисков. Но Вася силен духом, поэтому их преодолевает. Хотя и приходится пожертвовать рукавом куртки. Возле подъезда дома столпилось несколько человек. Василий понимает, что это не к добру. Нескольких из них он узнает – это соседи, остальные – точно не соседи. Чересчур умный домофон теперь перестает быть умным и никого не пускает – не работают клавиши с экраном, и ключ тоже не работает. Это Василий успевает узнать от толпы. Соседи пытаются докричаться до жильцов, чтобы те открыли дверь. При этом группа «несоседей» явно тоже этого ожидает и собирается проникнуть в подъезд вместе с соседями. Для каких целей – неизвестно.
«Господи, что происходит? Как это все вообще…»
Дверь открывает Петр со второго этажа, лейтенант из местного ОВД. Предположительно открутив при этом магнитный замок. Вася периодически пил с лейтенантом пиво на лавочке перед домом. Петр делает предупредительный выстрел в воздух, впускает всех, кого знает. Возможно, знает не всех – Москва все-таки. Остальным рекомендует не проверять, сколько патронов осталось в обойме. Просит просто поверить, что их еще семь.
Взлетев пешком на четвертый этаж и плотно за собой закрыв на все замки дверь, Василий решает осмотреть себя в зеркале. Пульс двести, а то и все триста. Да что уж там, четыреста пятьдесят семь. Часовое нахождение на улице стоило Васе порванной куртки, сильно протертых джинсов, помятых ботинок, пары ссадин на спине, кровящей гематомы на затылке. Еще и ребра побаливают.
«Сходил, блин, на работу».
Телевизор не работает, разумеется. Понять, что происходит, невозможно. Без новостей в телефоне Вася оказывается в полном информационном вакууме. Начинает искать дома хоть какое-нибудь радио – час поиска не приносит результата: ну кому нужно радио? На крайний случай радио было в телефоне. Но, как оказалось, телефон в крайнем случае работать перестал первым.
Василий оценивает запасы провизии дома и понимает, что в любом случае выходить из дома придется в течение ближайших двух дней. Парой батончиков сыт будешь, но недолго. Он смеялся над запасливыми знакомыми, теперь они смеются над ним. Да и с чем идти в магазин, наличных нет, а карты теперь бесполезны. И непонятно, когда станут полезными. И даже оружия никакого нет. Оно бы сейчас пригодилось больше, чем купюры. С улицы весь день доносятся крики, звон стекла, металлические удары и иногда выстрелы. К вечеру во дворе у Василия лежат три человеческих тела без движения и еще парочка шевелящихся. И это только те, которые видны из окна квартиры. Шевелящиеся стонут и просят помощи, но никто особо не спешит помогать. Кто-то во дворе кричит и зовет какую-то Алису.
«Надеюсь, Алиса найдется живой. Честно надеюсь».
В дверь громко стучат. «Общедомовой совет, открывайте». Василий предпочитает не открывать и даже не подходить к двери. Дверь начинают ломать. Тараном или, может, головой. На пару минут хватает терпения, дальше «общедомовым советчикам» надоедает, и они идут на следующий этаж советоваться. Теперь уже крики и стоны слышатся в самом подъезде, но недолго.
Василий слышит голос лейтенанта, несколько выстрелов, звуки прекращаются. А Василий остается мариноваться дома.
«Все самое интересное, блин, происходит по вторникам».
Пузырь морали
Среда, Москва
Утром стало понятно, что это не сон и что это теперь навсегда. Не работает ни одно устройство с хоть каким-нибудь ПО. Василий это вычислил всего за день, зря, что ли, в институте учился. Холодильник стал совсем теплым, и все содержимое явно перестало быть пригодным для употребления. Запаса круп не было, запаса консервов тоже. Питаться солью с сахаром – вариант хороший, но Василий решил его пока оставить на будущее. Самое время для благородного риска. Еда сама себя не добудет.
На голову велосипедный шлем, наколенники и налокотники тоже пошли в дело. Вася приспособил два металлических листа примерно А4 под одежду как броню. Не бронепластины бронежилета, но от ножа должны защитить. Кстати, про ножи – распихал три кухонных по карманам. В руки взял ножку от стула, которым пришлось пожертвовать ради выживания. Как будет обратно заходить в подъезд, который вчера работал только на выход, Василий не придумал, но это и не было первоочередной задачей.
«Для начала нужно вернуться живым. И желательно с добычей».
К счастью для Василия, дверь в подъезд грубо отломана от магнитного замка и стоит нараспашку. Счастье о двух концах. Вторым концом было осознание того, что в подъезде теперь так же опасно, как и на улице.
А на улицах страшно. Может быть, даже жутко. Если вчера это была паника людей, не понимающих, что происходит, то сегодня это паника людей, понимающих, что происходит. Проспект весь перегорожен авариями, машин на ходу нет. Много следов от пожаров, почти ни одной целой витрины. Ну и трупы, много-много трупов. Большая часть из них без обуви и верхней одежды. В принципе, уже два трупа на улице Москвы – это много-много, но сейчас их явно еще больше-больше.
Живые люди перемещаются либо мелкими перебежками, либо крупными группами. Все вооружены чем смогли вооружиться. У каждого в глазах читается спектр положительных эмоций от ужаса до ярости.
«Как это получилось? Как?»
Василий провел на улице несколько часов. Ножка была потеряна в первом же конфликте, а всего их было три. Василий немного порезал нападавшего, а нападавший немного порезал Василия. Но это не было самой главной проблемой, до свадьбы заживет. Главная проблема была в том, что еды не было вообще нигде. Буквально. За сутки все магазины, кафе, рестораны и бары в радиусе пяти километров были опустошены. И еще один рынок. Все места с едой, которые Вася знал в пределах пятикилометрового радиуса от дома, теперь были местами без еды. Мародерили люди неаккуратно, что вполне объяснимо – трудно быть аккуратным, когда нужно успеть быть первым и уворачиваться от нападок (буквальных) других претендентов. Поэтому на полу валялись потоптанные фрукты, овощи, шоколадки. Но ко второму дню мародеры озаботились половым вопросом и принялись мародерить уже и половую еду. Васе тоже досталась половина шоколадки, завалившаяся под прилавок.
«Еда с привкусом грязи и крови. Но отказываться я, пожалуй, не буду».
В полном отчаянии Василий сидел на лавочке в сумерках. Долго искал такое место, с которого не будет видно лежащих тел. Минут пятнадцать потратил, но уселся. Голод сводил с ума. Менее двух дней на голодной диете, и привет тебе, безумие. Правильно говорят про зажравшихся москвичей. Рядом четырнадцатилетний где-то пацаненок пытался открыть багажник старенького «Форда». Салон был раскурочен и разворочен, но багажник почему-то остался без внимания за эти полтора дня. Минут тридцать ковырял замок парень, и вот наконец дверца поддалась. Василий с любопытством взглянул на подростка и его улов. Мешок яблок, килограммов десять, наверное. Парень начал озираться по сторонам, обдумывая варианты транспортировки добычи до места употребления. Заметил Василия, который уже подошел поближе, оскалился. Оба оскалились.
«Ну, понеслась»
Василий не смотрел в глаза парню, а изучал лезвие ножа. И предложил по-честному поделить добычу: 50/50. Парень явно уже был готов к такому повороту и без долгих разговоров попытался в прыжке проткнуть Васю отверткой, которой ковырялся в замке. Импровизированная броня спасла Васю, но настало время ответных мер. Десятисекундная дуэль, и вот парень лежит на спине с пробитым легким и захлебывается собственной кровью. А Вася смотрит на это, смотрит на яблоки, опять на парня, опять на яблоки, на нож в своих руках, опять на парня. И не понимает, как меньше чем за сорок восемь часов все успело настолько выйти из-под контроля.
«Тварь я дрожащая, или вот это все. Как выяснилось, тварь, но не дрогнувшая. И тут либо ты, либо тебя».
Кое-как распихав яблоки по карманам, ведь большой мешок будет привлекать внимание, Василий собрался в обратный путь. Все, естественно, в карманы не влезли, даже учетом того, что три штуки Вася съел прямо на месте. Наполовину опустевший мешок засунул под машину, авось еще дождется и пригодится. Главное на обратной дороге было себя не выдать.
«Выглядеть нужно голодным, ищущим и страждущим – ровно так же, как и по дороге сюда. К таким у мародеров было меньше всего вопросов».
До дома было два километра или чуть побольше. Большую часть своих яблок переложил в грязный пластиковый мешок из соседней урны. Сверху накидал пустых бутылок, чтобы издалека пакет выглядел просто пакетом с мусором. Получилось правдоподобно, теперь голод и нужда в глазах.
Мелкими переходами (на перебежки сил бы потребовалось больше, да и слишком бы выделяли они) добрался до своего двора. По дороге слышны были сирены и автоматные очереди. Еще на проспекте звучали какие-то громкоговорители. Что-то про комендантский час. При этом за двое суток, кроме вчерашних БТРов и пары одиноких полицейских, никаких представителей власти Василий не встретил.
«Да ну и какой, к черту, власти, нет больше никакой власти, кроме власти толпы. К чертям полетело вообще все».
Коммуникации между людьми, которые привыкли общаться друг с другом в режиме онлайн из любой точки планеты. Которые могут договориться о встрече через сорок минут в точке на середине отрезка между ними. И встретиться. Которые могут доносить свою мысль до многих, получать информацию из многих источников, координироваться, помогать. Всего этого не стало. Вася слышал в процессе сегодняшнего похода, что у кого-то вчера работал аналоговый телефон, но сегодня уже нет. Правда ли это – он не знал. В вопросе коммуникаций люди были отброшены веков на пять назад. Минимум. Даже у интроверта вроде Васи есть десятки друзей, приятелей, единомышленников. То есть было. И теперь он не может с ними связаться. Он не знает, где живет большинство из них. Ведь кто реально знает адрес своих товарищей? Даже если у кого-то из них ты был в гостях раз или два, точного адреса все равно не вспомнить. А если бы адрес был, то что тогда? Это же не один километр. А на улицах очень неспокойно.
«Неспокойно» – это даже мягкая формулировка. Навигация отправилась в ад следом за коммуникациями. Лет тридцать назад у каждого уважающего себя водителя были атласы с картами города, области, региона, страны, планеты. Без них невозможно было найти нужную улицу, особенно в мегаполисе. И где те карты теперь? Ну, у кого-то, пожалуй, сохранились старые, у кого-то даже и новые есть. Но в большинстве своем каждый водитель из точки А в точку Б перемещался по навигатору. Да, в регулярных поездках не было смысла строить маршрут – все смотрели лишь пробки. Но сейчас улицы перекрыты, забиты побитыми машинами. Информация о пробках и заторах сейчас бы сильно пригодилась водителю.
Но и водителей не осталось. Поезда метро, да и обычные поезда – все это превратилось в металлолом. Все иностранные автомобили младше плюс-минус пятнадцати лет работать отказались. Те редкие экземпляры, которые были на ходу вчера, сегодня уже стояли теми самыми побитыми машинами на перекрытых улицах. Если вчера еще было довольно много автомобилей, то сегодня за несколько часов поиска еды Василий встретил движущихся всего штук пять-десять. Причем в одном случае машина двигалась прямо в сторону стены на полной скорости. В оправдание водителя стоит заметить, что он, скорее всего, был уже мертв в момент столкновения – по нему вели огонь школьники из неизвестного огнестрельного оружия. Школьники вообще, кажется, были единственной социальной группой, которой происходящее вокруг нравилось.
«Сраные жестокие дети».
В результате из средств передвижения – только ноги. Навигация только по звездам и указателям. Сейчас в городе мог бы пригодиться и компас. Велосипед – уже не средство передвижения. И даже не средство роскоши. А средство самоубийства. Вася видел, как нескольких велосипедистов, которые были уверены в своей скорости, группы сограждан, пусть и не с первой попытки, но таки сбили. С одной стороны, из мародерских побуждений велосипеды они оставляли себе. С другой стороны – а почему бы и нет? Можно же. Тем более что велосипедист является отличной мишенью. Прекрасная вариация сафари.
Дома за железной дверью вроде бы спокойней, но это обманчивое спокойствие. Для начала отсутствие запасов еды требует регулярных походов на улицу, а там все-таки все так же опасно. Хранить добытую еду все равно негде, да и готовить проблематично. Все бытовые приборы работать перестали. Газ все еще тек по трубам. Но что Вася будет готовить на газовой плите? Шарлотку из яблок и подтухших яиц? Разве что в кастрюльке чай из кипятка и пакетиков сварить, но их осталось всего два. Холодная вода из-под крана еще идет, но судя по событиям этих двух дней, удовольствие обладания водой не будет вечным. Так же как и электричеством – сейчас его хватает лишь для освещения, но если и его не станет, то неизвестно, как жить дальше.
«Действительно, как жить дальше?»
Хотя и как жить сейчас, тоже неизвестно. Про работу мыслей было немного. С самого первого возвращения домой после наступления хаоса Василий понял, что работы больше никакой у него нет. И ни у кого нет. Кроме тех, кто и до апокалипсиса работал мародером. У них, наоборот, завал на работе теперь. Денежные сбережения в банках, пластиковые карты, мобильные банки, безналичные транзакции – все это осталось очень и очень далеко. Хотя бумажный кэш тоже особо в цене не был последние пару дней: банка тушенки – гораздо более конвертируемая валюта в нынешнем состоянии города. Ей ведь и стукнуть можно.
Власть что-то пыталась делать, наверное. Предположительно. Солдаты какие-то по городу катались на БТРах. Где-то в кого-то стреляли. Про комендантский час крякали в мегафон. Кому это сейчас нужно – непонятно. Возможно, люди с радио как-то в курсе происходящего. Хотя тоже неясно, насколько современные радиостанции пострадали от софтверного предположительно кризиса. Весьма вероятно, что сильно. Но по радио наверняка есть хоть какое-то оповещение о событиях в городе. Понятное дело, что далекие темы сейчас Василию были не очень интересны, но все-таки вопрос про локализацию проблемы мучал. Это только в Москве такое? Или в стране? Или на планете? Если в городе, то почему армия до сих пор не вошла и не заняла город? Если в стране, то почему армия предполагаемых противников до сих пор не вошла и не заняла город? Если на планете, то являются ли эти события закатом человечества?
О чем еще подумать, лежа дома в темноте? Вот и Василий не знал, поэтому думал о судьбах мира. В первом и втором случаях (в городе или в стране) конкретно это говно должно было скоро закончиться. С большой вероятностью начнется другое, может быть, не меньшее говно, но все-таки другое. И военная диктатура, и вражеский захват так или иначе лучше, чем полный хаос. Там хотя бы кормят. Предположительно. Ну или за еду не нужно каждый день кого-нибудь убивать. Опять же, предположительно. Хуже всего было в третьем варианте. Тебя никто не захватит и насильно не накормит. Каждый теперь сам по себе. И ты будешь жить ровно столько, сколько сможешь добывать себе еду с помощью ножа и монтировки. И столько, сколько сможешь уворачиваться от чужих ножа и монтировки. Ну и от пуль, да.
Монтировку Василий добыл в своей машине на обратном пути. Вчера машину было невозможно открыть, а сегодня кто-то добрый уже постарался за Василия, открыв все окна этой самой монтировкой. Даже подъезд уже не считался защищенной территорией. Выломанная входная дверь манила и притягивала неприятности. Когда Вася с утра спускался вниз, лежало лишь одно тело. Сейчас уже три. На втором этаже были разбросаны гильзы. И дверь Петра была вся в крови. Чем закончилась вчерашняя перестрелка, думать не хотелось. Вообще обо всем этом думать не хотелось.
Локальное человечество отбросило не на пятьдесят лет назад, когда начали появляться все эти девайсы. Нет, даже не на пятьсот лет. На улицах творился настоящий первобытно-общинный строй. С очень явной первобытностью и очень сомнительной общинностью. Ну то есть сила была в группах, несомненно. Они атаковали меньшие группы и одиночек. Но из-за любой мелочи начиналась междоусобица, и группа становилась меньше. Лидеры вроде бы были в этих новообразованных племенах, но власть их, как и лидерство, была шаткой.
Никто не мог предположить, что вся жизнь простого московского Василия зависит от программного обеспечения настолько. Точнее, кто-то мог предположить, но сам Василий в это не поверил бы, если бы услышал. Он, наоборот, склонялся к мысли, что технологии очень скоро человечество поработят. А тут такое.
Ну ведь жили люди как-то сто лет назад. Да, не очень классно, но жили. И мы проживем, если вдруг что. Оказалось, что не совсем. «Проблема-2000», казалось, так недавно была. И не было в ней ничего глобально проблемного. Что случилось два дня назад, что стало причиной и как это все вообще произошло – оставалось тайной.
Четверг, Москва
Вася проснулся с рассветом. Третий день ознаменовался отсутствием воды. Стало понятно, что это конец. Предусмотрительный Василий вчера набрал во все емкости воды, включая и принесенные в мусорном мешке пустые бутылки. Из расчета два литра в день на питье, еще пол-литра на элементарную гигиену рук. Таблетки тоже сами себя не запьют. А помыться целиком можно и в раковине одним литром – старая армейская привычка. Хоть в армии Вася и не служил, но навык сей приобрел. Итого получился запас на десять-двенадцать дней. Мочиться и испражняться – в окно, извините. Тем более, судя по окнам соседей, Василию не первому в голову пришла эта светлая мысль.
Яблок на сегодня-завтра должно было хватить. Мыть их теперь было нельзя. В дверь постучали: «Васятка, открой, родимый». Соседка по лестничной клетке Анна Семеновна стояла одна и с опаской озиралась по сторонам. Инстинкт сохранения самовыживания гораздо сильнее правил этики и приличия. Гораздо сильнее человеческой морали. Мораль эта осталась где-то там, возле машины, около которой Вася вчера убил ребенка за яблоко. Так что, наверное, мораль сама все поняла.
– Вася, открой, помоги соседушке.
– Анна Семеновна, что случилось?
– Открой, помоги старой.
– Чем помочь?
– Так ты открой сначала, что ж мы на весь дом кричим.
– Так вы сказали б уже зачем, открыл бы сразу.
– Помоги бабуле радио настроить. Раньше столько станций ловило, а сейчас всего две.
Василий невероятно обрадовался этой удаче. Что же он сам не подумал про соседей. Пусть с ними были и не очень теплые отношения, но это все равно знакомые люди, с которыми есть смысл объединиться. Тем более дом старый, пожилых людей много, наверняка у кого-то должно было оказаться радио.
Взял ключи, открыл дверь, вышел, принялся закрывать, получил удар сзади по голове.
И все.
Пузырь доткомов
Оставим Васятку отдохнуть на заплеванной лестничной клетке. Авось еще оклемается, но это уж как пойдет. Кто, в конце концов, виноват в его текущем положении? Автор? Да, но не только. Сам он виноват, сам. Сценарий кажется смешным кому-то, кому-то невероятным, кому-то глупым. Кто-то досюда уже не дочитал и побежал в ближайший супермаркет запасаться тушенкой и сигаретами[20 - Комментарий из будущего: гречкой и санитайзерами.][21 - Комментарий из более будущего будущего: масками и перчатками.]. Я тоже, пожалуй, сбегаю.
Вернулся.
В этот раз декана решили даже не отвлекать от его важных дел. Его вклад во взаимодействие Бориса Николаевича и Михаила Сергеевича невозможно было переоценить, но… Но решили пообщаться без него в пустой аудитории после одной из лекций на другом потоке.
– Борис Николаевич, когда мы все-таки перейдем к теме предмета? Роботы и их жопы – это, конечно, хорошо, но давайте как-нибудь все-таки выйдем уже к истории.
