Ведьмы. Лабиринты памяти

– Аллоу, – раздался наконец голос Беллумы.

– Бабушка, привет! – торопливо поздоровалась Люмена, – Она живая.

– Кто? – невозмутимо отозвалась собеседница.

– Людмила! – выплюнула Люмена ненавистное имя.

– А что ей сделается? – ерничала Беллума.

– Как что? – девушка огляделась по сторонам и описала, какого эффекта она планировала добиться своим колдовством.

– Ооо… – многозначительно протянула бабушка, – Так ты думала, утром проснешься, а вокруг уже Андриус ужом вьётся, а соперница скончалась в мучениях?

Люмена проблеяла, что примерно так себе всё и представляла, на что пожилая дама разразилась хриплым смехом:

– Не всё сразу, моя дорогая, не всё сразу, – а затем добавила прежде, чем повесить трубку, – Рули на дачу, скоро медичка домой собираться будет, не столкнуться бы вам.

Люмена спустилась во двор и немного посидела на скамеечке возле входа, после чего прошла на остановку, где пришлось еще минут двадцать ждать нужный автобус. Но это было даже лучше. От волнения девушка едва дышала, всё-таки стоило дождаться кого-нибудь из девочек, чтобы уже вместе устраивать проверки. С другой стороны, все они уже и так достаточно примелькались в больнице, их появление могло вызвать вопросы. Разговор с бабушкой немного успокоил Люмену, но всё-таки было бы лучше увидеть результаты работы сразу же. Время идет, скоро родится их с Андриусом ребенок, а муж шляется неизвестно где. Иногда Люмене было жаль глупыху – медсестру, которая так быстро окрутила попавшего в беду пациента, но чувство это было не глубоким и быстро проходило. Их с сестрами с детства учили, что прежде всего следует думать и заботиться о себе и своей семье, а уж потом о других. Немного не в духе времени, зато удобно и правильно. «Семья – говорила Беллума, – это главное, что есть в нашей жизни. Мы должны заботиться друг о друге и каждый о себе, как о частях единого целого. Вместе мы – сила. Наши мужья – нерушимые столпы, поддерживающие нас и поднимающие на недосягаемые высоты. Каждый ребенок, рожденный у наших женщин – уникальное творение природы, её совершенная песня…» Поначалу девочки смеялись над таким высоким слогом, но с годами понимали смысл и стройность мыслей бессменной главы семьи.

***

Люмена погрузилась в автобус и не заметила, как с больничного крыльца осторожно спустилась знакомая фигура. Людмила устало опустилась на скамейку, на которой всего несколько минут назад сидела ведьма, и тяжело вздохнула, заталкивая обратно в горло подступившие слезы. Она с утра чувствовала себя не очень хорошо, но начальница не разрешила уйти домой, заявив, что без больничного нет и болезни, и что она – Людмила, мол притворяется лишь бы не делать ничего. Опять вышла некрасивая ссора. Людмила не понимала, почему все вокруг так на неё ополчились, словно хуже неё и человека на свете нет. Вчерашние подружки обходили её стороной, начальство норовило поставить на самый сложный участок, не взирая на беременность. И все как один то и дело отпускали язвительные замечания одно обиднее другого. Людмила ещё посидела, приходя в себя, а затем вернулась в отделение. Хорошо или плохо, а работать надо.

Глава 8.4.

Время до вечера текло для Людмилы как в тумане. Она выполняла свои каждодневные обязанности изо всех сил стараясь не упасть. Всё валилось из рук. Девушка держалась из последних сил – её бросало то в жар, то в холод, голова шла кругом, заставляя то и дело останавливаться, чтобы перевести дух. В животе разливалась тупая ноющая боль. Людмила несколько раз ходила в туалет, посмотреть, всё ли в порядке, но видимых глазу проблем не было. Дежурная врачиха в гинекологии отказалась её посмотреть, ведь последний осмотр был совсем недавно и никаких причин для волнения не было. Она тоже считала, что Людмила притворяется. Негромкий сигнал будильника, стоявшего в сестринской, чтобы отмечать окончание рабочего дня, прозвучал для Людмилы лучше любой симфонии. Наконец-то можно было идти домой. Она собрала сумку, машинально поправила перед зеркалом прическу и направилась восвояси.

Она хотела полежать до прихода Олега, но резкий стук в дверь не позволил провалиться в приятную дремоту.

– Привет, – поздоровалась с порога Светлана – соседка, и без паузы продолжила, – Ты у меня миксер брала, верни пожалуйста?

– Ты же говорила, у тебя другой есть, – удивилась Людмила, проходя в комнату и принимаясь шарить по полке в поисках нужного предмета, – Я почти каждый день что-то взбиваю.

– Вот и хватит чужую вещь пользовать, – соседка пропустила вопрос мимо ушей, – А то мало ли что.

Она прищурила глаза и подозрительно воззрилась на Людмилу, всем видом показывая, что без миксера не уйдет – губы сжаты презрительной гузкой, глаза сверкают. Даже рукой за дверной косяк взялась для уверенности.

– Света, что случилось? – спросила Людмила, поворачиваясь лицом к соседке.

В ответ раздалось напряженное сопение, казалось, ноздри Светланы затрепетали от возмущения. Она нервно поправила ворот легкого цветного халата, потом ногой в розовом тапочке почесала другую ногу, потом пригладила волосы, но так и не произнесла ни звука.

С улицы доносились вопли гуляющей ребятни. Казалось, кого-то расчленяют или, как минимум пытают каленым железом. Фоном лаяли разномастные собаки и что-то стучало и выло. Тишина в комнате становилась непереносимой.

– Чем я тебя обидела? – продолжила допытываться Людмила. Она так устала от упреков и косых взглядов, сопровождавших её в последнее время, что становилось тошно. Хотелось выяснить всё раз и навсегда.

– Да ничем, – воинственно вскинула длинный нос соседка, – Мало ли что вы тут со своим сожителем задумаете. Съедете в один прекрасный день и поминай, как звали, – Светлана нащупала почву под ногами, – А вещь не дешевая, импортная.

– С сожителем? – Людмила задохнулась от возмущения, – Олег мой жених, у нас свадьба скоро!

– Ага, сейчас, – ухмыльнулась Светлана, – Так я тебе и поверила. Что же он сначала тебе ребенка заделал, а только потом женится? А?

Людмила молча хлопала глазами, слушая эту отвратительную чушь, а соседка продолжала добивать её мерзким голосом:

– Может это вообще не Олег?

– Что не Олег? – хриплым голосом переспросила Людмила.

– Может кто другой тебе ребеночка-то сделал?

Было дико от того, что всё это Светлана произносила с довольной улыбкой на нежных розовых губах. Её голос, обычно такой веселый, сегодня змеился холодной гадючьей чешуей.

– Света, ты с дуба рухнула что ли, – повысила голос Людмила, – Это наш с Олегом ребенок, мы скоро поженимся.

– Нифига вы не поженитесь, – вдруг довольно выкрикнула Светлана, – Олежек твой уже женат! А ты его любовница, б**дь по–русски говоря! С такими гуляют, но не женятся.

– Взбесилась, дура! Пошла вон! – закричала Людмила и пошла на соседку, замахиваясь невесть как взявшимся в руке полотенцем.

–А вот и не взбесилась! Я сама её видела! – Светлана попятилась, но горела желанием высказаться до конца.

– Кого видела? – Людмила остановилась на половине пути, словно натолкнувшись на стену.

– Супругу твоего жениха, – доложила Светлана, – Приходила, расспрашивала про него и про тебя. Красивая такая, городская, не то что ты – оглобля.

– Сама ты оглобля! – отбила подачу Людмила, – С чего ты взяла, что она – жена? – у неё всё похолодело внутри, слова слетали с губ точно через силу.

– Мне так показалось, – пояснила соседка, – Она вопросы задавала как жена, и вела себя уверенно. В конце ещё добавила, что он у неё попляшет.

Людмила побелела как сметана и обессилев сползла по стене, беззвучно рыдая. Светлана удовлетворенно наблюдала за поверженной жертвой, после чего удалилась, гордо вскинув монументальный нос. В последнее время они не раз обсуждали с другими соседками Людку – медичку и её неприличное поведение. Слыханное ли дело – поселиться с любовником у всех на глазах и ходить без стыда и совести по улице. Совсем страха нет. Можно было понять медичку, если бы и правда поторопились жених с невестой, но ведь он женат. Она своими глазами несколько раз видела симпатичную брюнетку, ходившую кругами, а потом долго сидевшую во дворе на скамеечке, а Маша из двадцать второй даже разговаривала. И Маша потом поделилась со всеми своими наблюдениями, что только жена может так мужика выслеживать. Ещё и просила, чтобы не говорили никому. Они и не говорили, между собой только обсудили и всё. А потом вышло так, что Людка не только шалава, но и воровка. У Степановны простыни украли, кому ж ещё взять, как не медичке? Правильно люди говорят, если с одного боку хлеб плесенью покрылся, выбрасывать его весь надо, сколько не режь, свежим не станет. Так и Людка. Жену Олега жалко, такая приличная с виду дама.

Глава 8.5.

Олег машинально поздоровался с носатой соседкой, маячившей возле окна и, не останавливаясь, прошел вдоль коридора к своей двери. В последнее время он уставал как собака, что было не удивительно, если вспомнить тот факт, что Олег хватался за любые подработки. Денег всё равно не хватало. Он старался, как мог, чтобы обеспечить Людмилу и будущего малыша, но выходило, что старался как-то не так, а делать по-другому он не умел. Людмила с утра до вечера пилила его за неразумные траты, но, ни разу не подсказала, что, по её мнению, было бы правильным и нужным. К примеру, Олег считал, что начинать нужно с правильного питания и хорошего настроения для будущей мамочки, и старался создавать комфорт: приносил дефицитные фрукты, купил у Эдгара почти новый шерстяной плед чудесного кофейного цвета. Сказать по правде плед понравился самому Олегу, он был гладкий и шелковистый на ощупь, ворсинка к ворсинке. Лежать на таком – одно удовольствие. Стоил не дешево, ну так что ж теперь? Людмила подарок не оценила, сказала, что хоть и выглядит как настоящий, всё равно дешевка и псиной воняет. Олег не стал с ней спорить и убеждать, что шерсть и должна так пахнуть. Откуда-то из памяти выплыло ласковое слово «верблюжка». Так он и называл своё приобретение, укрываясь им, когда невеста отправляла его в ссылку на диван в гостиную.

Олег остановился в небольшом закутке у окна сбоку и торопливо закурил. Интересно, кто посоветовал Людмиле воспитывать его «отлучением от тела»? Даже смешно. Вот идиотка! Хотелось верить, что после рождения ребенка эти закидоны пройдут так же резко, как и начались. Олег знал, что обманывает сам себя, и дело совсем не в Людмиле. Девушка чувствовала, что Олег не любит её, но изо дня в день пыталась «вернуть страсть в отношения», «разжечь угасающее пламя» и раз за разом совершала одну и ту же ошибку – навязывала себя и свою любовь. А как иначе? А иначе никак и Олег это понимал, ведь у них ребенок. Теперь придется как-то стараться искать общий язык и налаживать совместную жизнь. С губ Олега сорвался то ли рык, то ли горестный стон, он затушил окурок в заботливо поставленной кем-то баночке и пошел домой.

Вместо приветствия Людмила чиркнула по нему взглядом, полным презрения и отвернулась к окну. Актриса, ничего не скажешь

– Как дела? – закинул пробный шар Олег.

Тишина. При достаточной фантазии легко можно было бы вообразить завывания арктического ветра или клубок перекати поля, лениво ползущий через комнату.

Олег снял куртку и принялся разуваться, аккуратно развязывая шнурки. Он никогда не снимал обувь подцепляя носком за пятку, предпочитая потратить чуть больше времени, но не повредить материал.

– Что так рано? – процедила благоверная.

– Да нет, как обычно, – Олег сунулся было, чтобы поцеловать Людмилу в щеку, но передумал, и выбрав на полке свою любимую чашку принялся колдовать с заваркой, – Люда, ты чего не в духе? На работе?

– Можно подумать тебя это волнует, – ответила девушка странно спокойным голосом.

– Ну, пошло-поехало, – надежды на спокойный вечер стремительно таяли, и Олег против воли начал раздражаться – Что опять?

– Ничего особенного, – Людмила нервно постукивала по полу ножкой, – Любовница твоя приходила. Козел!

К такому Олег был не готов и от неожиданности выдал:

– К тебе приходила?

– То есть ты не отрицаешь, что изменяешь мне? – Людмила резко повернулась к нему, пронзая колючим взглядом заплаканных глаз.

– Отрицаю, конечно! Кто тебе такую чушь наплел? – Олег наконец-то собрался с мыслями. Он судорожно пытался припомнить, что могло стать причиной нелепых подозрений на его счет, но на ум не приходило ничего стоящего.

– Можешь не отпираться, все уже знают! – Людмила повысила голос.

– Да кто все то? – продолжал недоумевать Олег, – И что они знают?

В ответ Людмила, пересыпая речь удивительными бранными конструкциями, доложила, что все знакомые и соседи в курсе, что к Олегу ходит любовница, с которой он встречается в отсутствие невесты. Имелись показания свидетельниц, видевших, как вышеуказанная женщина низкой социальной ответственности приходит, а потом уходит из их дома. Кое-кто из общих знакомых побеседовал с разлучницей и выяснил, что эта бесстыжая приходила именно к нему – Олегу.

– Вы охренели все? – Олег не поверил своим ушам.

– Давай, – подначивала Людмила, – Ори на мать своего ребенка. Что ей будет? Можно ноги вытирать.

Олег знал, что в такие моменты разговаривать с Людмилой бесполезно, но и уходить из дома не хотел. Он хотел переждать бурю в другой комнате, но Людмила встала на пороге и продолжила выкрикивать обвинения. Было даже удивительно, как в таком хрупком теле помещается столько крика и отрицательных эмоций. Олег молчал как пленный партизан, отступив к окну, где до этого стояла невеста. Он курил сигареты одну за другой, и не произносил ни слова. Боялся, что, если ответит, уже не сможет остановиться и банальная бабская истерика превратится в полномасштабный скандал, возможно даже с потасовкой. Он просил Вселенную дать ему терпения, и заодно прикидывал, как бы убедить Людмилу посетить доктора, который мозгами занимается. Говорят, есть хорошие специалисты. Психическое состояние невесты вызывало у Олега серьезные опасения.

***

Утро прошло в напряженном молчании. Накануне Олег так и не добился от невесты вразумительных объяснений её нелепых выпадов. Людмила в свою очередь уверилась в том, что суженый – подлый обманщик. Последним аргументом стало то, что он не пытался признаться или найти понимания, а отмалчивался или отделывался односложными грубыми фразами, что не способствовало перемирию.

«Конечно, – рассуждала Людмила, – следуя к остановке автобуса, – Я сейчас не совсем в форме, да и привык он ко мне как-никак, но всё-таки мог бы поделикатнее обращаться с невестой». Она была готова к тому, что в будущем муж может ей изменить. Ещё мама говорила, что кобель всех сук на деревне покроет, а охранять свой дом прибежит. Это в смысле, что ничего страшного в измене нет, особенно когда жена в положении или уезжает куда-то надолго. С другой стороны, было до слез обидно, что это случилось так рано. Подготовка к свадьбе шла полным ходом. Всё чаще и чаще возникали мысли о том, что они делают ошибку, но отступать было поздно. Накануне ночью, блуждая между сном и явью Людмила на секунду представила, что слова, сказанные Светланой – правда, что в Олега действительно был кто-то в прошлой жизни. Он ведь так ничего и не вспомнил. От этой мысли девушке стало плохо.

Людмила скользнула в подошедший автобус и пристроилась на сиденье возле окошка на задней площадке. Прислонила пылающий лоб к стеклу, чтобы немного остудить мысли, но ничего дельного в голову так и не пришло. По всему выходило, что она поступала правильно. Разве не учат в книжках, что за свою любовь и семью нужно бороться? Разве не должно быть у ребенка полной семьи, с матерью и отцом? Где это видано, чтобы жених вместо того, чтобы с невестой время проводить, всё время норовил из дому сбежать к другим бабам. Сам ведь предложение делал. Тут Людмила немного устыдилась своим мыслям, сказать по правде, беременность была её личной инициативой, чтобы склонить Олега в женитьбе, но делали-то они ребеночка вместе, значит и воспитывать должны оба.

В таких размышлениях время в пути пронеслось быстро, из-за деревьев показались очертания знакомой тропинки, размытой холодным осенним дождем. Листва была уже совсем желтой и значительно поредела, оголив изломанные ветви. Людмила прикинула, что скоро нужный дом можно будет рассмотреть с дороги. Она подождала полной остановки автобуса и неторопливо покинула транспорт. Людмила всё ещё чувствовала себя не слишком хорошо, живот перестало тянуть и дергать, зато на тело то и дело накатывали волны жара. «Не дай бог чем-то в больнице заразилась» – подумала девушка, заходя на территорию участка. Тяжелые кованые ворота беззвучно открылись, поддаваясь движению её руки. Красота! Живут же люди.

Несмотря на пасмурную погоду семейство ожидало гостью на площадке возле дома. Кто-то из родственников сгребал в кучу опавшую листву, кажется старая хозяйка. Людмила было интересно, сколько же старушке лет, но спросить она боялась. Люмена сидела на ступеньках крыльца. У её ног возился шустрый черный котенок, которому девушка то и дело бросала цветной тряпичный мячик. Котенок притаскивал игрушку хозяйке под одобрительные комментарии присутствующих.

– Здравствуйте, Людмила! – весело прокричала Люмена поднимаясь. Она поплотнее запахнула удлиненную серую кофту, украшенную по вороту замысловатыми узорами более светлого оттенка, и потопала ножками, обутыми в симпатичные укороченные валеночки с красными помпонами по бокам, – Проходите.

На заднем плане мелькнул силуэт молодого мужчины со светлыми волосами. На руках у него хохоча и извиваясь висела маленькая девочка, похожая на ангелочка. Мужчина коротко кивнул Людмиле и исчез в доме.

– Я ненадолго, – зачем-то стала отказываться медсестра.

– Ну как же так? – удивилась пациентка, – А посмотреть?

– Я только проведать, – ответила Людмила, – В другой раз вас осмотрю. На первый взгляд вроде всё в порядке?

– Ну так-то да, – Люмена прислонилась к деревянному столбу, поддерживавшему крышу и прищурилась, – Как у вас дела?

– По правде сказать, что-то не очень, – вздохнула Людмила.

– Что-то случилось? – в голосе пациентки слышалась неподдельная забота. Вот ведь как бывает. Сначала нос воротила, а теперь прямо лучшая подруга.

В последнее время девушки общались практически каждый день. Вернее, это Люмена звонила медсестре, чтобы узнать её мнение по тому или иному вопросу, посоветоваться или просто поболтать от скуки. Сначала эти разговоры очень напрягали, потому что отвлекали от работы (Люмена звонила ей в отделение), но после того, как Людмила разругались почти со всеми коллегами, телефонная трескотня ни о чем стала приносить облегчение и поднимать настроение. Две беременные девушки всегда найдут что обсудить.

Из дома с хохотом выбежала похожая на ангела девчушка, закружила между медсестрой и пациенткой широко расставив маленькие ручки.

– Аллё? – прокричала она, обхватив Люмену за пояс и прижав ухо к круглому животу, Аллёо?

– Лета, хватит баловаться, – Люмена погладила племянницу по светлой головке, – Разбудишь сестру.

– Ну да, – согласилась девочка, после чего осторожно погладила тетку поверх кофты, – Спит сестричка моя.

Девочка снова прижалась щекой к животу Люмены и довольно зажмурившись помолчала несколько секунд, после чего обратила взгляд на Людмилу.

– Ого! – вскричал ребенок, отодвигая родственницу и двигая на гостью, растопырив руки.

– Лета! – позвал кто-то из-за дома, но девочка не обратила на это никакого внимания. Она обняла медсестру так же как недавно Люмену. Внезапно из её горла раздалось мерзкое хихиканье.

– Что ты смеешься, девочка? – ласково спросила Людмила, внутренне холодея, – Что там?

– Лета! – снова заорал кто-то, – Быстро лети сюда, адское создание!

– Там черви кусачие злые! – прокричала Лета, скорчив отвратительную рожу, после чего снова противно захохотала, и, оттолкнув медсестру сбежала с крыльца и исчезла за домом.

– О боже, – прохрипела Людмила, оседая на ступени.

Вокруг неё засуетились хозяева дома, предлагая то чай, то воду, то плед. Кто-то обещал отлупить невоспитанную девчонку. Кто-то извинялся за её скверное поведение. Людмила резко вскочила на ноги и, подхватив валявшуюся рядом сумку, бросилась прочь из этого ужасного места. Кто-то что-то прокричал её вслед, до догонять не стали, и на том спасибо.

Людмила бежала по тропинке, глотая слезы и прерывисто всхлипывая. Ужасная выходка избалованной девчонки совершенно выбила её из колеи. Хотелось спрятаться, укрыться от всех, от боли, снова вгрызшейся в многострадальное лоно. Автобус уже почти тронулся с места, когда девушка догнала его и сильно забарабанила кулаком по металлическому борту, умоляя впустить её. Водитель поспешно нажал кнопку открывания дверей, очумело глядя на растрепанную девушку, влетевшую в салон.

– Девушка, вы куда?

– В город, – выдохнула Людмила.

– Может к врачу? – поинтересовался усатый водитель, закрывая дверь. Автобус медленно тронулся с места, пофыркивая от напряжения.

– Да, – согласилась девушка, – Я у больницы выйду, если можно.

Она устало опустилась на первое попавшееся сиденье, потеснив дачницу с авоськой, полной зелени и закрыла глаза, не замечая, что по щекам текут слезы с черными разводами туши.

Часть 9.

Глава 9.1.

В поликлинику Людмила вбежала перед самым обедом. Не снимая пальто, поскреблась в небольшую дверку возле регистратуры, через которую дежурные заходили на пост. На стук выглянула довольная практикантка Анечка, пару дней назад назначенная заведующей на этот пост. Молодой девушке нравилось выдавать и принимать карточки, томно взмахивая ресницами в сторону симпатичных пациентов, или чинно отвечать «Аллоу», придерживая плечом желтую трубку телефонного аппарата.

– Привет, Люда, а ты чего здесь? – поздоровалась Анечка, улыбаясь.

– Ань, дай пожалуйста мою карточку, мне в консультацию надо, – Людмила протиснулась мимо девушки и стянув с плеч пальто, пристроила его на банкетку в угол.

– А, – Анечка покосилась на высокую фигуру, маячившую за стеклянной перегородкой, – Бери, конечно, только я искать не буду, мне некогда. – С этими словами Анечка отошла к окошку регистратуры, на ходу поправив белоснежную форменную наколку на волосах.

Людмила кивнула и прошла к длинным стеллажам, где в алфавитном порядке были разложены медицинские карточки. Для удобства на каждой полке сбоку были ярко написаны буквы, с которых начинались фамилии пациентов. Людмила сразу увидела синюю «К» и прошла к окну в задней части помещения, время от времени вынимая краешек той или иной книжечки, чтобы не пропустить нужное место на полке. Ей карточка стояла последней в ряду. Скорее всего кто-то переложил для удобства – всё-таки она медицинский работник, да и к врачу сейчас ходит довольно часто. Людмила взяла искомое и направилась к кабинету врача, бросив на ходу, что одежду заберет позднее.

У кабинета змеилась очередь. Людмила в очередной раз удивилась, кто только не посещает женского врача. Особенно странно было видеть совсем стареньких бабушек, молча сидевших рядком: в руках папочки с какими-то бумажками и справками, вид чинный, но напряженный. На контрасте с ними молодые девушки разной степени беременности ерзали на местах и переговаривались друг с другом. Но в целом обстановка была довольно мирной. Шаги Людмилы гулко отдавались в залитом лучами выглянувшего солнца коридоре. Она, не останавливаясь прошла к кабинету и уже почти взялась за ручку, когда вдруг услышала резкий окрик:

– Женщина, вы куда?

Сидевшая с краю бабулька вышла из спячки и грозно взирала на Людмилу.

– Сейчас моя очередь.

– Я на минуточку, – слукавила Людмила, снова поворачиваясь к двери, – Только спрошу.

– Мы все «Только спросить», – Возникла откуда-то сбоку женщина в синем плаще и шляпе. За спиной у неё маячила сутулая беременная фигура без возраста. Женщина встала напротив двери, оттеснив Людмилу, и предложила:

– Стойте в очереди как все, а потом спрашивайте сколько влезет.

Фигура согласно покивала и прошелестела что-то одобрительное.

– Но я врач, – предприняла очередную попутку Людмила, – Я – медик!

– Медик – медведик! – схохмил кто-то.

Одновременно с этим очередь пришла в движение. Совершенно спокойно ожидавшие до этого своей очереди, все женщины разом ополчились друг на друга. Старушки махали бумажками, зажатыми в тощие кулачки, доказывая, что без справок в бассейн они непременно умрут от давления или простуды. Беременные угрожали родить прямо в коридоре и спорили между собой, кто и когда должен попасть в заветный кабинет. Апогеем всеобщего безумия стал невесть откуда появившийся дедуля, рвавшийся к врачу за какими-то анализами.

– Дамочки, потише можно? – раздался громкий крик из открывшейся двери кабинета. На пороге стояла медсестра, – Что орем? Доктор всех примет.

Очередь что-то забубнила в ответ, оправдываясь и косясь на возмутительницу спокойствия – Людмилу.