скачать книгу бесплатно
– Ты так ловко накрывала сегодня на стол. Просто молодец.
Они шли по парку, по любимой своей аллее. То есть только сейчас Ольга поняла, что аллея эта у них с Вангелией любимая. Или, может, дело просто в том, что она уединенная, а они как раз и любят разговаривать наедине?
– Да ведь это легко, – пожала плечами Ванга.
– Но разве ты когда-нибудь сервировала стол вот так, со всеми приборами?
– Дома? Нет. У нас там только миски да ложки.
– Вот видишь. А теперь – как будто всю жизнь обращалась с настоящими столовыми приборами.
– Что ж тут трудного – посуду расставить? – улыбнулась Вангелия. – Было б что есть из той посуды.
Ольга расслышала, что она тихонько вздохнула при этих словах, и спросила:
– Что ты?
– Так… – Вангелия помедлила, но все же ответила: – Мне такой стол в своем доме накрывать никогда не придется.
– У тебя вся жизнь впереди. – Ольга ободряюще сжала ее руку. – Никто не знает, как она сложится.
– Кто бедным родился, тот бедным и всю жизнь проживет. Наша семья никогда не разбогатеет.
Что могла возразить Ольга?
«Вправе ли я возражать, давать надежду, которая, может быть, окажется пустою?» – подумала она.
Некоторое время шли молча.
– Ванга, – вдруг спросила Ольга, – а почему ты так испугалась?
– Когда? – не поняла та.
– Когда мы на стол сервировали. Ты испугалась из-за Снежаны.
– Мне… Мне показалось… – Вангелия словно подыскивала слова. И наконец нашла их. – Я увидела, что она пропадает.
– В каком смысле пропадает? – не поняла Ольга.
– Просто пропадает. Только что была – и вдруг нет ее.
Ольга смотрела на Вангелию с недоумением. Ощущение тревоги все чаще охватывало ее рядом с этой девочкой, которую она успела полюбить.
Глава 11
Этой ночью воспитательница не спала, а читала роман про Джен Эйр. Ее приглашали в Дом слепых только на ночные дежурства: она была уже слишком немолода, чтобы справиться днем с воспитанницами, каждая из которых требовала особого внимания. Зато ночами ей было нетрудно бодрствовать – все равно бессонница.
Роман увлек ее настолько, что она не заметила, как одна из девочек тихо поднялась со своей кровати и, быстро уложив одеяло так, чтобы казалось, будто под ним кто-то лежит, на цыпочках пошла к выходу из спальни.
Может, воспитательница все-таки заметила бы это и перехватила бы девочку на пороге, но тут другая воспитанница, Вангелия Сурчева, вскрикнула во сне и заметалась на кровати. Воспитательница подошла к Вангелии, взяла ее за руку, поправила одеяло. Когда она вернулась к своему столу, дверь спальни уже закрылась за беглянкой.
Воспитательница села за стол. И тут Вангелия, которая уже как будто бы успокоилась, вскочила с кровати с криком:
– Снежана!
Воспитательница снова поспешила к ней.
– Что ты, Ванга? – сказала она. – Тише, тише. Все спят.
Вангелия сидела на кровати. На лице ее был написан настоящий ужас.
– Снежана… Снежана… – повторяла она.
– Она спит. Все спят, – сказала воспитательница.
– Она не спит! – вскрикнула Вангелия. – Ее нет! Совсем нет!
Стали просыпаться и другие девочки. Надо было поскорее успокоить всех.
– Да как же нет? Вот же она.
Воспитательница подошла к кровати Снежаны, приподняла одеяло… И вскрикнула сама – испуганно, тревожно.
– Сне-жа-на!..
Ольгин голос звучал в ночном осеннем парке так громко, словно она говорила в рупор. Она выскочила из своей комнаты прямо в ночной рубашке, только успела набросить пальто. И вот теперь металась по парку, и сторож с фонарем едва за нею поспевал.
– Снежана! Отзовись! – кричала Ольга, сворачивая на очередную тропинку.
Первый раз она жалела, что их парк так обширен. И какие же густые здесь заросли, даже теперь, поздней осенью, когда со всех деревьев и кустов уже облетели листья!
– Она не отзовется…
Ольга вздрогнула. Она и не заметила, что Вангелия идет за ней.
– Поче… – еще успела произнести Ольга.
И замерла, не договорив.
Одинокий дуб стоял посередине поляны. Луна освещала его так ярко, что и фонарь не был нужен. В первое мгновение Ольге показалось, что Снежана стоит под деревом. Но тут же она увидела, что ноги девочки – длинные, босые – покачиваются над пожухлой осенней травой.
– Господи… – немеющими губами проговорила Ольга.
– Не нашли? – вдали послышались голоса – воспитателей, сторожа. – Вы ее видите, Ольга?
Голоса девочек слышались тоже. Может быть, они не решатся идти в глубь парка, а может быть…
– Девочки, оставайтесь на аллее! – крикнула Ольга.
Мгновенное оцепенение, охватившее ее, когда она увидела белую фигуру, покачивающуюся на ветке, сразу прошло. Она бросилась к дереву. К счастью, в ту же минуту на поляну вышли учительница Живкова и сторож с фонарем. Свет фонаря хоть и был неярок, но дерево со своим жутким грузом было видно в этом свете отчетливо. Живкова закричала так, что у Ольги зазвенело в ушах.
– Замолчите! – яростно закричала она в ответ. – Уведите детей в Дом! Помоги мне, Стоян, – велела Ольга сторожу.
Ноги Снежаны были холодны как лед.
«Это из-за холода. Просто ей холодно», – повторяла про себя Ольга.
Но когда Стоян наконец отвязал веревку – где она ее только нашла, несчастная девочка! – и тело тяжело упало на Ольгу, едва не заставив ее саму упасть, она поняла, что осенний ночной холод ни при чем…
Лицо Снежаны было таким же холодным, как ноги. И губы ее, когда Ольга пыталась вдохнуть в нее жизнь искусственным дыханием, тоже были холодны.
– Куда ее? – мрачно спросил сторож. – Не старайтесь, барышня. Не поможет, – добавил он, видя тщетные Ольгины попытки привести девочку в чувство. – Мертвая она.
Ольга поднялась с колен.
– Придется пока здесь… оставить… – проговорила она, задыхаясь. Она делала искусственное дыхание так долго, что перед глазами плясали теперь блестящие круги и пятна. – Нельзя трогать. Надо вызвать полицию.
Ольга обернулась. Вангелия стояла у нее за спиной. Если бы Ольга не знала, что та слепа, она голову дала бы на отсечение: девочка видит лежащую на земле Снежану лучше, чем она сама.
Как же ей хотелось все это забыть! И простой тесаный гроб на телеге, и отчаяние в голосе парня, которого она видела первый и последний раз в жизни, но которому сочувствовала так, словно он был ей родным…
– Опоздал. Опоздал, – повторял он как заведенный.
Директриса уже сказала Ольге, что это тот самый жених, с которым пришлось расстаться Снежане. Он приехал в Дом слепых наутро после Снежаниной смерти, но приехал вовсе не на похороны, а за нею.
И вот теперь шел рядом с телегой, держась за край гроба, и повторял свое «опоздал» так, что у всех окружающих сердце разрывалось.
– Я давно ее ищу. – Парень вдруг обернулся к Ольге, которая шла рядом с телегой прямо у него за спиной. – Ее родители сгорели. А мои… – голос его звучал лихорадочно. – А мои… Скрыли от меня. Сказали, она тоже… Тоже от пожара погибла. Я случайно узнал. Соседка ее проговорилась. Слишком поздно.
Жалко его было, чистоглазого этого юношу. Но уже в следующую секунду Ольга отвлеклась от него.
Потому что Вангелия, шедшая рядом, вдруг побледнела и замерла.
– Ванга, тебе плохо? – наклонившись к ее уху, спросила Ольга. – Дать воды?
Та не ответила.
– Опять… – проговорила Ванга. – Я так же ее вижу… Как тогда, когда мы на стол накрывали. Она мертвая передо мной!
– Ванга, милая, успокойся, ну что ты, что ты… – Ольга взяла Вангелию за руку. Девочку всегда успокаивало ее прикосновение. – Давай постоим немного. Мы потом догоним.
Они остановились, отстав от похоронной процессии.
– Мне страшно, Ольга, – вздрогнув, сказала Вангелия. – Мне так страшно!
– Что же она наделала! – с горечью произнесла Ольга. – Совсем бы немного еще потерпела… А ты не бойся. Горько, но что же теперь поделаешь? Снежане уже не помочь. Ты должна справиться с собою.
– Я же знала! – Ванга прижала ладони к щекам. – Я всегда про нее знала… А сама на нее обижалась. Нельзя было на нее обижаться!
– Не кори себя, – твердо сказала Ольга. – Ты делала для Снежаны все что могла.
Ванга отняла ладони от своего лица, благодарно коснулась Ольгиной руки.
– Спасибо тебе, – сказала она. – Мне легче, когда ты со мной. Ой, извините – не ты, а вы!
– Ничего, – улыбнулась Ольга. – Я тебя чувствую близким человеком. Даже не понимаю, почему. Говори мне «ты».
Глава 12
«Как она переменилась! – Ольга стояла у двери и смотрела на Вангелию. – Всего три года прошло – и совсем другая девочка. Не девочка – девушка уже».
Мелодия легко лилась из-под Вангиных пальцев. Да, пальцы у нее стали совсем не такие, какими были, когда она, неловкая деревенская девочка, еще не привыкшая к своей слепоте, впервые переступила порог этого класса. Легкие у нее стали пальцы и очень чуткие.
– Ну, похлопай мне, – не оборачиваясь, сказала Вангелия. В ее голосе слышалась улыбка. – Ты ведь хочешь, я знаю.
Ольга засмеялась и похлопала в ладоши.
– У тебя чутье на людей такое же тонкое, как слух, – сказала она.
И вдруг с визгом вскочила на учительский стул, который стоял поодаль от фортепиано.
– Что ты? – удивленно спросила Вангелия.
– Мышь! – воскликнула Ольга. – Такая большая! Если бы ты видела! Может быть, это даже крыса!
Вряд ли это была крыса, конечно, да и большой назвать эту мышку, юркнувшую под плинтус, было трудновато. Просто у страха глаза велики, как известно.
Ольга слезла со стула и смущенно сказала:
– Я такая трусиха. Боюсь всякой ерунды, просто стыдно.
Лицо Вангелии стало задумчивым.
– Такой ерунды, как мышь, ты боишься, – сказала она. – А настоящих трудностей не испугаешься.
– Почему ты так решила? – удивилась Ольга.
– Так я чувствую.
Вангелия встала, опустила крышку пианино.
– Пойду цветы поливать, – сказала она. – Не то солнце высоко поднимется, нельзя будет.
Стоя у окна, Ольга смотрела, как Вангелия набирает в лейку воду из большой кадушки, как идет к палисаднику, разбитому у крыльца Дома слепых. Движения ее были легкими, уверенными, даже утонченными какими-то. На пользу пошли ей годы, проведенные в Доме!
Переведя взгляд, Ольга увидела, что въездные ворота открылись и в них въехала добротная крестьянская бричка. Из брички вышли крестьянин с крестьянкой – судя по одежде да и по бричке, зажиточные. Крестьянин помог выйти парню, на вид лет девятнадцати, что-то сказал ему и, взяв под руку, повел по аллее к Дому.
«Наверное, новенького привезли, – подумала Ольга. – Надо встретить».
