скачать книгу бесплатно
– Доски есть? – тут же спросил один из них, глядя прямо на Леру.
– Что? – растерянно спросила она. – Зачем нам доски?
– Ну, иконы, иконы – везем? – поторопил парень.
– А! Нет, иконы не везем. – Лера улыбнулась с облегчением.
– Водки сколько?
– По две бутылки, как положено, – ответила Зоська. – Могу показать.
Но показывать не пришлось. Удовлетворившись их ответами, пограничники – или это были уже таможенники? – исчезли. Лера вздохнула было с облегчением, как вдруг в дверях купе возникла следующая группа. На этот раз ее возглавляла женщина, высокая, полная и чернобровая, почему-то казавшаяся неопрятной.
– Женщины, долларов сколько везем? – спросила она уверенным и властным тоном.
Лера, Зоська и две их попутчицы переглянулись, не зная, кто должен отвечать.
– Как в декларации написали, – наконец ответили они вразнобой.
– Так-таки и по декларации? – прищурилась таможенница. – На Турцию, значит, поглядеть едем, товаров не будем приобретать? Ой, ну смех с этими челноками, хоть бы за дуру меня не держали!
Неожиданно она отступила в коридор и скомандовала оттуда:
– Вы три, – она кивнула на монолитных теток и Зоську, – выйдите. А вы, – кивок в Лерину сторону, – в купе останьтесь.
Выходя в коридор, Зоська испуганно оглянулась на Леру, но таможенница уже закрывала за ней дверь.
– Женщина, а мне кажется, у вас-то лишние доллары и есть, – сказала она, внимательно глядя Лере прямо в глаза.
Глаза у самой таможенницы были цепкие, ощупывающие – казалось, ее взгляд сейчас проколет Лере лицо.
– Почему же вам так кажется? – спросила Лера.
Сердце у нее заколотилось так быстро, что она испугалась, как бы не участилось дыхание.
«Хорошо еще, что я не краснею, – успела подумать она. – Хорошо, что не блондинка…»
– Насмотрелась тут на вас. Чутье у меня как у собаки, – коротко объяснила таможенница.
Потом неторопливо, старательно ощупывая, провела руками по Лериной груди, животу.
– Ну-ка, расстегните халат, – велела она.
Лера принялась расстегивать пуговицы, стараясь, чтобы не дрожали руки.
– Снимайте халат, снимайте, – поторопила таможенница. – Теперь лифчик. Так, туфли тоже снимайте. И дайте-ка мне их сюда!
Оставшись в одних трусах, Лера нагнулась и подала таможеннице туфли. Та, не отводя взгляда от голой Леры, быстро ощупала их изнутри и, чтобы не нагибаться, поставила на полку.
– А в трусах у вас что? – медленно протянула она. – Ну! Между ног – что?
– Вы не знаете, что бывает между ног? – спросила Лера, прищурившись.
– Знаю, вы меня не учите. А белое, вон то – что?
– У меня месячные – что, нельзя?
– Что-то много вас с месячными челночат! – хмыкнула женщина. – А если я сейчас и трусы скажу снять, и проверю, какая у тебя там гигиена?
– Пожалуйста, – пожала плечами Лера. – Если вам не противно… Снимать?
– Ладно, – таможенница наконец поморщилась. – Хотя и надо бы…
«Сейчас проверит на этот самый прозвон, – билось у Леры в висках. – Найдет эти чертовы доллары – и что тогда? Хорошо, если просто отберут, а если вообще обратно отправят?»
– Одевайтесь, – коротко бросила таможенница. – Некогда тут с вами, а то бы…
Не дожидаясь, пока Лера оденется, она вышла из купе, не став больше никого обыскивать.
Придерживая на груди руками незастегнутый халат, Лера опустилась на полку.
– Лер, ну ты не переживай так, – шептала Зоська, когда они вышли вдвоем в коридор. – Не нашла же, что еще надо? Но ты молодец, не растерялась! Я же тебя и не предупредила даже, что говорить в случае чего… Теперь все нормально будет, ведь, считай, повезло!
– Повезло, – машинально кивнула Лера.
Она никак не могла стряхнуть с себя оцепенение, овладевшее ею с той самой минуты, когда таможенница велела снять халат. И снова: это не страх был – то непонятное чувство, которое она испытала.
Она совсем не боялась этой женщины; на самом деле, не боялась даже того, что найдут лишнюю сотню долларов. Но эти короткие толстые пальцы, которые могли прикоснуться к ней, Лере, – прикоснуться по полному праву, по закону – эти властные пальцы, перед которыми она была абсолютно беспомощна…
Она вдруг поняла: «А ведь я вообще беспомощна сейчас, я влилась в какой-то поток, в котором действуют совсем другие законы, чем я привыкла, и в этом потоке никто не различает отдельных капель…»
Это и была та неведомая жизнь, что так смутно страшила ее все время до отъезда. И как жить в ней, какой быть в ней теперь – когда не хочется быть никакой?..
– Смотри, подняли поезд, – услышала она голос Зоси. – Колеса перед Болгарией меняют, ты же не видела еще?
Лера снова кивнула – что за дело ей было до колес!
– Тут недалеко до следующей остановки. Горна Оряховица называется, – объясняла Зоська. – А там в автобусы погрузимся – и все, до самого Стамбула.
Ночная дорога в автобусе запомнилась Лере только остановками то на румынской, то на турецкой границе. Выходили, показывали вещи, документы.
– Туда вообще-то нормально ехать, – снова объясняла Зоська. – Взять с нас, кроме долларов, нечего, а их еще возись, ищи… А вот обратно – это похуже будет: все ведь на виду, что везем.
Лера впала в какое-то странное состояние, напоминавшее бред. Огни пограничных постов поблескивали в воспаленном сознании; чужие голоса звенели в ушах, откуда-то изнутри распирая голову. Ей стыдно было перед Зоськой. Как будто испугалась всех этих таможен, обысков и проверок! Как объяснить, что дело совсем не в этом… У Леры было такое ощущение, словно она вылазит из собственной кожи, словно со скрипом меняется каждую минуту.
Безобидная поездка, предпринятая так неожиданно и легко, оборачивалась чем-то бесповоротным.
Лера уснула только под утро, когда уже ехали мимо турецких поселков, едва различимых в редеющей предрассветной тьме.
Шея затекла от сидячего сна, и Лера едва подняла голову.
– Стамбул, Лер, приехали! – толкала ее Зося.
Все уже проснулись, пили кофе из термосов. Лера тряхнула головой, приходя в себя.
Несмотря на усталость после бессонной ночи, она чувствовала себя гораздо лучше. Как-то отдалилось воспоминание о таможеннице с ее властными пальцами, перестали мучить ночные размышления. К тому же усталость, которую надо было преодолеть, мешала прислушиваться к собственному состоянию.
Петляя по узким улицам, автобус подъехал к гостинице «Гянджлик».
– Слушай, а почему здесь так грязно? – удивилась Лера, спрыгнув на тротуар.
– Сама не понимаю, – так же удивленно протянула Зося. – Смотри, мусор кучами лежит!
Действительно, асфальт был устлан отбросами, обрывками и объедками.
– У них мусорщики бастуют, вот и грязь, – лениво объяснил шофер. – А вам-то не все равно разве? – добавил он. – До магазинов догребете как-нибудь, не утонете.
Они находились в европейской, торговой части Стамбула, и это немного разочаровало Леру. Тот Константинополь, который ей так хотелось увидеть, оставался за Босфором.
Когда разместились в гостиничном номере и, перекусив дорожными остатками, отправились в город, – все стало еще яснее. Лера видела Зоськино нетерпение: той хотелось как можно скорее пробежаться по знакомым магазинчикам, выяснить, не появилось ли в них чего-нибудь подешевле. Лера прекрасно ее понимала. Дело даже не в том, что Зоське безразлична Айя-София, просто она человек практический и совсем не склонный к самообману.
Шум на узеньких торговых улицах стоял невообразимый. Но, как ни странно, он не утомил, а, наоборот, взбодрил Леру. Ей понравились зазывалы, стоящие возле каждой лавчонки и хватающие прохожих за руки. Их жесты и интонации были так выразительны, что трудно было не поддаться на эти настойчивые приглашения.
– Наташа, Наташа! – кричали зазывалы, узнавая в Лере и Зосе русских.
– Они всех наших Наташами зовут, – усмехнулась Зоська. – Откуда взяли – непонятно.
В лавочках их встречали так, словно они были долгожданными гостями: показывали товар, приносили кофе, на пальцах показывали цену.
– Нет, – решительно говорила Зося. – Я другую лавку знаю, там дешевле. Пойдем!
«Господи, как она помнит эту другую лавку! – удивлялась Лера. – Все же одинаковое – и лавки, и улицы, и зазывалы».
– А на какой она улице, та лавка? – спросила она наконец.
– Да я не знаю, на какой. Здесь, по-моему, улицы вообще без названий, – ответила Зоська. – От гостиницы нашей через три улицы, и там потом еще налево – я тебе покажу.
В той лавке товары действительно оказались дешевле. То есть не все товары, а только коробочки с наборами мужских трусов – по пять штук в прозрачной упаковке.
– Видишь, я же говорила, – торжествующе сказала Зося. – А еще поторгуемся да побольше возьмем – представляешь, на сколько дешевле обойдется? Обязательно сюда потом придем, я и в прошлый раз их здесь брала.
Что до Леры – она купила бы эти трусы уже сейчас и отнесла в гостиницу. Какой смысл приходить потом? Но Зося была другого мнения.
– Ну что ты! – сказала она. – А вдруг мы что-нибудь такое обнаружим… Сногсшибательное! И решим побольше взять, а трусов – поменьше?
– Что уж такое сногсшибательное ты ищешь? – с тоской заметила Лера.
Она тут же заметила, что Зоська слегка надулась: в самом деле, почему она должна объяснять Лере каждую мелочь? И, заметив это, Лера тут же поспешила загладить свою вину:
– Нет, ты не думай! Пойдем, конечно, еще походим, куда нам спешить? Вдруг и правда – сногсшибательное…
– А что ты думаешь? – оживилась Зося. – Ты вспомни, что у нас там сейчас творится!
Они не заметили, как проходили до обеда. Ноги у Леры гудели, хотя она и надела удобные кроссовки: сказывалась непривычка к долгой ходьбе.
– Можем после обеда еще пойти, а можем и отдохнуть, – успокоила ее Зося. – Три дня у нас в запасе, успеем. Хотя, по-моему, можно уже начинать покупать, зачем надолго откладывать? Вот продадим свое – и вперед.
«Свое» значило ту самую водку и заварочные чайники. Зоська заранее предупредила Леру, что везти в Турцию на продажу.
– Там каждый доллар на счету – знаешь, какую прибыль дает в Москве, – объяснила она. – А они почему-то заварочные чайники любят, с ними даже на рынок можно не ходить, прямо на улице и продадим. Игрушки еще любят наши: у них там дорогие до чертиков и плохие вообще-то. Я прошлый раз даже старых своих кукол собрала – и все расхватали в момент.
Собирать старых кукол Лера не стала – да их у нее, кажется, и не было, она не любила в детстве кукол, – а вот за этими заварниками пришлось обежать пол-Москвы.
В декабре, накануне Нового года, московские магазины поражали таким унынием, какого она не видела никогда прежде. В «Подарках» на Горького почти все витрины вообще были застелены полиэтиленовыми пакетами с изображением кота Леопольда и надписью «Ребята, давайте жить дружно!». Наконец удалось купить три чайника из серо-белого, в голубых цветочках фаянса.
Зоська была права: даже на рынок идти не пришлось. Едва они стали на улице с прозрачными пакетами, в которых лежали заварники и бутылки с водкой, – тут же послышалось:
– Наташа! Наташа! Неей чья?
Через дорогу к ним уже спешил молодой веселый турок, на ходу спрашивая пальцами, сколько стоит их товар. Торговался он яростно, то и дело выбрасывая новое число пальцев обеих рук, поворачиваясь, делая вид, что сейчас уйдет, – но в конце концов купил и заварники, и водку. Отдав деньги, он протянул руку к Лере и быстро, словно так и надо, погладил ее по груди, слегка ущипнул.
– Ты что, с ума сошел! – отшатнулась Лера, но турок только засмеялся и отправился дальше, подхватив покупку.
– Ты не удивляйся, они все здесь так, – успокоила Зоська. – Ты видела, как здесь женщины одеты, как держатся? Конечно, они наших всех проститутками считают, что поделаешь.
Леру удивило, что Зося так спокойно относится к тому, что ее считают проституткой. Впрочем, удивлялась она все реже. К концу этого бесконечного дня Лере уже казалось, что она провела здесь полжизни. И ничего особенного уже не видела она в этом, сутки назад еще незнакомом, восточном городе, и ей было тоскливо, и хотелось не погулять подольше, а поскорее попасть в гостиницу, растянуться на кровати…
«Айя-София! – вдруг подумала она с горечью. – Господи, вот дура!..»
Единственным, что еще будоражило воображение, были запахи еды. После Москвы, где теперь даже пирожок днем с огнем было не найти на улице, улочки Стамбула поражали обилием всевозможной снеди. Всюду что-то жарилось, варилось, продавалось – мясное, рыбное, овощное и фруктовое! Особенно фруктовое: от обилия фруктов, громоздящихся на лотках прямо на улицах, у Леры текли слюнки.
Зося заметила жадные взгляды, которые Лера бросала на все эти бесчисленные лотки, и сказала извиняющимся тоном, как будто была виновата в здешнем изобилии:
– Лер, дороговато это… То есть по сравнению с другими странами, может, и не дорого, но для нас – нет, невозможно. Ну скажи: ты можешь, например, блузочку обменять на пару груш или на кусок мяса? Я – не могу. Долларами за еду платить – да ты что! И мы же ненадолго сюда, – успокоила она. – Три дня можно и тушенки поесть, не умрем, правда?
– Правда, – вздохнула Лера.
Зоська лучше знала законы того мира, в потоке которого несло их сейчас.
Вечером поели тушенки с хлебом, запили чаем и сразу выключили свет. Не хотелось даже читать захваченный с собой детектив.
Впрочем, свет пришлось включить минут через пятнадцать: по всей комнате раздавалось осторожное тараканье шуршанье. Вскоре Лера ощутила на своей щеке торопливое щекотанье лапок – и вскочила как подброшенная пружиной.
– Что же теперь, всю ночь при свете спать? – едва не плача, спросила Зоська. – Откуда они взялись, гады? Вот прошлый раз в «Эрден-Сараево» поселили – там ни одного не было!
– Что-то не слишком тебе со мной везет в эту поездку, – невесело усмехнулась Лера. – И таможня обыскивает, и мусорщики бастуют, и тараканы даже…
– Ерунда! – тут же горячо возразила Зоська. – Подумаешь, тараканы! Ну, не будем свет выключать. Я, например, так вымоталась, что и при свете усну.